Сергей Щепин-Ростовский Щепинские рассказы, или Яшкины были. из воспоминаний: *РЕКВИЕМ РОССИИ* " - Возможно,это решения не во благо нас, но это во благо народа, ибо благо одного, приносящего горе и слёзы другим,не может быти истиной и благом для Отечества..." Князь Щепин-Ростовский Д.А.1838г. Когда в углу, зверет "Крыса" Стремясь схватить за горло тех, Кто вдруг посмел воздать ей волю Народа волю, смерть есть грех... ... Длинные предновогодние дни и ночи, полные забот о благе сыновей и подготовке к их приезду из Европы, измучили Александра Сергеевича. Пытаясь хоть как-то обойти сии хлопоты и заботы,и хоть на какое-то время забыть о них и отдохнуть, он решил заняться разборкой семейного архива. Странно и смешно устроена наша жизнь, да и мир окружающий нас не далеко ушёл от сего факта. Мы, погрязшие в спокойной мирной жизни, и совершенно не помня, не зная прошлого своей страны, её истории, истории своих семей и родных, плесневеем от нынешнего мира бытия, остерегаясь и боясь окунуться в прошлое и из-за этого боящиеся своего настоящего, его утери... Князь в задумчивости, отошёл от укрытого инеем окна, в которое он рассматривал свой двор, ныне весь занесённый снегом и в больших сугробах, окученных благодаря уборки дворниками из Азии, заснеженный и замёрзший в своём одиночестве. Машина князя, престарелая "Волга", давно "забытая им", по причине своих хлопотных дел и длительных поездках за рубеж, была укутана толстым слоем снега, как новогодняя ёлка у школы, да и дворники не особо щадили старушку советского автопрома,грубо и небрежно закидав её с одной стороны грязным от солевых добавок снегом. Откушав на кухне лишь чай с булочкой,хотя супруга Елена Вячеславна приготовила кашу и бутерброды с докторской колбасой, он неторопясь принялся разбирать разные бумаги оставленные им кучами на письменном столе, и жардиньерки прадеда, ещё с лета. Дел было невпроворот, и он даже растерялся, думая с чего же ему начать. Перелистывая дневник князя Николая Алексеевича, своего дяди, его вдруг привлек очерченное красным карандашом число...9-е января 1905 года. Устало и почти равнодушно начав читать строки написанные строгим, красивым каллиграфическим почерком деда, ибо он столько таких дневниковых семейных страниц перечитал, что стал как клерк, просто для памяти отмечать сие события... "...В холодный зимний день, отмечал предок в своём письме, я собирался посетить Храм, чтобы переговорить с батюшкой Ильёй, помянуть и поставить свечи за упокой Души моей бабушки,княгини Ольги Мироновны Щепиной-Ростовской (1778.08.08.- -1851.09.01), она воспитывала батюшку и ныне исполнилось ровно пятьдесят четыре года со дня её смерти, и надо было ещё обговорить с моими, как сделать поминки на следующий год, в год её пятидесяти пяти летия кончины. Надо бы всем посетить село Иваньково. Провести богослужение. Уже потом, из храма отправиться с роднёй к нам. Хлопоты для меня были печальные, но так необходимые для души нашей. А тут ещё вдруг приглашение от товарища, с которым не виделся около месяца, а может и по боле. Так вот, я был вчерашним днём, восьмого числа у своего давнего товарища князя Святополк-Мирского.С ним как помню зашёл разговор о создавшейся невменяемой и чрезвычайно неблагоприятной обстановке сложившейся на заводах и предприятиях столицы. Я был удивлён его сообщением, что Государь выехал из столицы, не отдав даже каких либо обнадёживающих поручений министру МВД и градоначальнику Н.В. Муравьёву,что только не пущать? Князь посмотрел на меня молча и продолжил гневно: - Право странно всё сие господа дворяне, да и армия неустойчива, агитаторы в ней! Видя моё явное непонимание,министр меня выслушивал с недовольным лицом и казалось растерян чрезвычайно.Я понял,что мне надобно удалиться.Скрытность сообщения моего давнего сотоварища поразила меня в самое сердце, когда он вдруг спросил меня: - Есть ли Князь у Вас оружие, хотя бы револьвер? Нет? Возьмите друг мой пистолет, подарок О.Г. Штраухмана, чрез Ольгу Борисовну. Потом, потом князь. Извините но... И тут же внезапно, что они не понимают олухи, что демократия это по своей сути власть избранных и власть денежных мешков,и не иначе!Затеяли такую бучу мерзавцы. Ведь даже Европе понятно, что русский человек, это имперский человек, но не раб.И кажется Ваш предок сказал:"- Увидеть в жизни отрадное,предстоит нашим потомкам". - Да, что такое князь, Вы же министр и должны управлять,а не ссылаться на указы в дни воспалительные для Отечества. Такое впечатление, что Вы себя утратили. Надо быти решительными господа, или получим трагедию 14 декабря 1825 года. Вы же сами в правительстве допрыгались до сего положения, да и заигрывания Петра Столыпина и императора с левыми, привели к сему состоянию страны.Россия, помнит по именам всех тех, кто против неё. -Не изображайте из себя Святых пророков, уважаемый мною Николай Алексеевич Щепин-Ростовский, Ваш род смутьянов, и благодарите бога, что Вы на свободе и не с ними. Насколько я знаю друг, слепые пророки не знают истин и своего пути в этом мире. Так что ступайте не боясь за свою семью и своё будущее. Вот генерал, Сергей Павлович Лебедев более решителен и в службе и в настроениях.Именно на таких и рассчитывает император в дни бурь и трагедий. Ступайте с Богом, и по меньше истеричности в делах. Кажется Пешков написал в письме М.М. Коцюбинскому в 1911 году, строки о русском человеке: Под влиянием развращающегося чтения " просыпается зверь в русском человеке". Так не будем будить русского рабочего. Пусть спит вечным сном. Мы друг, всё и обо всех знаем, где бы они не находились, на Капри или в Германии. Вы князь знаете чего они требуют?Вот кратко, только основная часть их требований: Не хочу утомлять Вас особо, ибо думаю это не интересно для вас. Освобождение всех арестованных и задержанных участников забастовки и пострадавших от политических убеждений. Объявлении Свобод и неприкосновенности личности. Общее народное образование за счёт государства. Ответственность министров перед народом. Равенство всех сословий перед законом. Отделении Церкви от государства.Ну это понятно не рабочие задумали. Отмена... ну тут всё вместе... налогов и прочего. Прекращение войны. 8-ми часовой рабочий день с сохранением прежних зарплат-как я понимаю. Увеличении зарплат. Вот сегодня ввели в столицу две с половиной тысяч войск.Поможет, или нет, увидим. ...Я, уже 9 -го января, выйдя из Публичной библиотеке, где был у своего товарища литератора по книжным делам. Проходя уже под вечер у Адмиралтейства, что, как все знают, за Александровским садом, увидел толпы групп собиравшихся рабочих и интеллигенции Питера. Я старался их обойти незамеченным, не тревожа их взоры, ибо где-то в глубине души у меня стал зарождаться явный страх от этого сборища незнакомцев. В кармане, я вдруг вспотевшей рукою, держал пистолет, он хоть как-то немного сдерживал охвативший меня ужас понимания того, что может ныне здесь произойти. Вот тут-то я и вспомнил предостережения министра.На Душе стало муторно и неспокойно. Темнело, и тёмный Невский проспект, освещал мощный, наверное корабельный прожектор, слепя глаза после темноты улиц. По своей яркости казалось, что он насквозь просвечивал весь Невский.На стенах магазинов и некоторых из домов висели плакаты с воззванием к Царю батюшке, и прямо на них были набросаны прописи приказа генерала Трепова: Запрещающего сбор рабочих групп и жителей столицы. Он просил в сей декларации всех граждан города временно не выходить из домов на площадь к Зимнему. Обычно тёмный Невский из-за не установки ещё всех фонарей, был хотя и многолюден, но только до вечера, а ныне здесь было много простолюдинов и, судя по рабочей одежде, рабочих и домохозяек, очевидно их жён с детьми. Судя по отрывкам фраз из разговоров, многие как я понимал, были с Путиловского завода и ткацких предприятий, и даже моряки из Кронштадта. Дома же, дворян и купцов были по большей части без огней, ибо были наглухо закрыты ставнями. У Аничкова дворца на Невском, я увидел большое количество солдат, жандармов и ярко выделявшиеся из них конногвардейцев и казачьи сотни. Народ быстро прибывал с Караванной и соседних улиц. С начало негромко, а с каждой минутой, рабочие раздражённые тем, что увидели, конницу, и выстроившимися в стройные ряды солдат с оружием, громче и громче кричали солдатам: - Братья солдаты, переходите на нашу сторону! Мы братья!Разве Вам мало мучений и самодурства ваших начальников и командиров? А что если они прикажут стрелять? И куда Вы потом совесть свою повесите? В Храмы пойдёте отмаливать свои кровавые грехи? Одумайтесь, пока не поздно! Братья!Складывайте оружие и идите к нам други! Некоторые же кричали, что солдаты продали Россию, и что они стали опричниками и холуями государя. Долой ограды! Солдаты, дайте пройти к Царю! Кричал народ дружно и по происшествии часа, уже сильно озлобленно и гневно. Один офицер из солдатских рядов вышел и крикнул гневно: -Убирайтесь по домам граждане рабочие и жители! Расходитесь и не бунтуйте! Будьте людьми, не давайте нам применить силу против вас! Но народ всё кричал: К Царю! Толпа всё более становилась озлобленной из-за своего бессилия, холода и ветра. Хоругви в руках нескольких впереди стоящих,что мне хорошо было видно, развевались как Знамёна. Даже Иконы, поднятые над головой женщинами, заиндевели на холоде и стали вовсе не различимы и не разглядываемы, словно в тумане скрылись от буйства происходящего беззакония, словно сам Бог прикрыл их Лики от кощунства Царя... Рабочим, их первым рядам даже удалось дойти до площади и выйти на неё, когда в толпах народа услышали, сквозь внезапно возникшую вдруг тишину и безмолвие слова. Вдруг раздалась команда офицеров: " Последний раз просим разойтись, иначе пеняйте на себя. Гапон только рассмеялся и призвал не поддаваться на провокации военных. И тут началось! По взмаху руки офицера и его команде солдаты вскинули винтовки со штыками и грянули залпы, правда в первые разы никого не задев, очевидно заряды были холостыми. Здесь стрельба перешла в бойню, первыми попадали, как срезанная трава косой, женщины с иконами и рабочий с хоругви. После выстрелов появились казаки в первых рядах строя солдат. Толпа заголосила от ужаса, когда казаки с шашками на голо врезались в ряды демонстрантов и стали плетьми и шашками рубить рабочих и всех, кто попался им под руку. Их лошади сшибали и топтали копытами каждого, кто был на их пути, вольно или невольно. Гапон, как говорят свидетели, скрылся в толпе. Окровавленные шашки мелькали как молнии над головами упавших. В это время мне удалось вырваться из толпы и этого ужаса. Но казаки, пробивая ряды толпы лошадьми, разделили толпы на малые части прижимая их к стенам домов и нанося удары яростно и с какой-то дикой ненавистью к народу.Я оказался в одной из толп. Вдруг из толпы рабочих послышались выстрелы, это пробились к ним их товарищи и стали отбиваться от казаков, прикрывая женщин и детей своим телом, многие полегли тут же, ибо силы были не равны. Что могла сделать безоружная толпа против войск. Мне, случайному свидетелю было жутко от дикости и зверства казаков. К такому, никто конечно не был готов, и всеобщая растерянность, а потом и паника захлестнула толпы народа. Люди бежали по трупам, по упавшим и убитым рабочим, женщинам, детям, забыв о совести и человечности. Звериный оскал дикого страха и безумства, обозначил грани человека и животного. Одна девочка с матушкой стояли в странном для меня оцепенении, ибо мать прекрасно понимала, что от казаков не убежать, и она лишь закрывала в своих объятиях своё дитя. Приблизившийся к ней в плотную есаул, улыбаясь взмахнул плетью и ударил ей прямо по молодому красивому лицу ангела, сразу появившаяся и хлынувшая из рассечённой брови и щеки кровь, лишь добавила ярости богоотступнику, а его товарищ уже попытался ударить на отмашь шашкой, но я выхватив пистолет выстрелил в него, уже не думая ни о чём, лишь бы спасти и оградить от явной гибели дитя с женщиной. Второй мерзавец,Гамов, своим ярым взглядом, лишь взглянув на меня отпрял, видно понял что я выстрелю и в него. Обернувшись крикнул: - ну барин, зачем вы так? И исчез быстро ускакав очевидно за следующей жертвой. Я был в полном оцепенении, ибо всегда понимал и уважал это сословие казаков за их отчаянную храбрость и верность императорской семье, не единожды воевал вместе с ними против врага. Тут до меня дошло, что надобно уводить куда либо даму с поля бойни, когда услышал, что меня зовут. Это оказался владелец небольшого магазина, или палатки, не помню точно, ибо был вне разума, и как во сне. Одно дело война, другое убийство собственного народа, и кем, своим государем. Недалеко ушёл Николай II, от предка. Крики и зов незнакомца были настойчивее и настойчивее. Очевидно он понял, что я теряю разум от произошедшего ужаса смерти,промелькнувшей совсем рядом со мной. А он всё мне, оглохшему, кричал: - Барин! Сигай ко мне и даму свою тащите. Быстрее, вон уже солдаты вновь подняли винтовки. Казаки отхлынули, значит будут стрелять вновь. Барин, да ты оглох что ли? Он выбежал и оттолкнув меня к лавке, схватил женщину с дитя и подталкивая их, затащил со мною в подвал. Лязгнул замок и всё остальное было, как во сне. Плохо помню. Очнулся я от пережитого, лишь когда он дал мне выпить стакан смирновской водки. Прямо впихнув его мне в глотку. Я, не привыкший к такому обращению и упёртости, вынуждено смолчал, и не зря. От жгучего напитка, я очнулся, явно придя в себя и осмотрелся более внимательно, но это было уже потом, когда всё стихло на площади. Женщина на радостях обнимала дочку, а потом и нас.При этом она лепетала: - Вы господа, отныне мне родня и Ангелы хранители! И вдруг разрыдалась... Из подвала, хотя он был глубокий, всё таки были слышны многоголосие выстрелов и крики о помощи. Впрочем они вскоре затихли. Как я позже узнал, от одного участника демонстрации, в своих требованиях рабочие, перешли грань дозволеного и как результат месть и ненависть солдат к ним, они это добивали раненых на улице. Женщина с ребёнком задремали и затихли, боясь чтобы их не схватили жандармы, уже рыскавшие по городу в поисках участников выступления рабочих столицы... Вернулся князь в свою усадьбу Иваньково, лишь через неделю.Своей обязанностью он сделал помощь семьям рабочих, оставшихся без кормильца. Для этих целей от передал в рабочие комитеты пятьсот рублей. На одних похоронах, он увидел свою даму с девочкой семи лет, которых спас в тот роковой день. Как оказалось, она была женою одного из рабочих Путиловского завода, Смирнова Виктора Афанасьевича,только оформившегося в литейный цех механиком,и сопровождала его в тот день при передаче петиции. Шла как на праздник, ведь они все шли к самому Царю, и не одна она. Они, только переехавшие в столицу из Вятки, ожидали прибавления в семействе и радовались любому общению с мастерами и рабочими завода.Как говорил ей супруг: "- Умейте радоваться в жизни всему, что нас окружает, ибо это и есть истина нашего бытия моя дорогая супруга." На кладбище она была с дочерью,которая шла рядом держа мать за руку, словно боялась вновь остаться одна. Матушка, одетая в чёрном платье из шерстяной ткани и накинутой на плечи заячьей шубки,была в чёрной меховой шляпке с длинной чёрной вуалью. Князь не решился к ней подойти и уехал с кладбища сразу, как только закончилась траурная церемония и отпевание рабочих.Хотя,как отметил князь, многие присутствующие рабочие завода игнорировали священника и не обращали на него никакого внимания. Речь профсоюзного лидера, была краткой и как показалось из-за священника скомканной. Было очевидно, что новое поколение рабочих, жило в разных измерениях и духовности, из-за произошедших событий, и это было удивительно. Многие присутствующие были измучены дорогой и незавидными видами произошедшего. В столице, как и в Москве, действовал режим чрезвычайной напряжённости и зачистки от нежелательных лиц.В этот список входили как рабочие,так и служащие принимавшие участие в беспорядках на Невском и на Дворцовой, что само по себе уже являлось преступлением. Из подсознания князя, никак не могли исчезнуть трагические дни, воспоминания, расстрел невинных на Садовой, спасение дамы с ребёнком, вид на то, как люди бросались с моста прямо на лёд, пытаясь спастись от выстрелов солдат, да офицеров жандармов и казацкой сабли. Многие ломали себе шею, некоторые, которых не удавалось спасти добрыми мещанами города, уходили на дно Невы, так и не поняв, за что они приняли эти нечеловеческие муки. В народе говорят:"- Рвите плоды пока вы молоды, и не брезгуйте картофельным хлебом..." Немецкие поговорки, столь быстро прилепившиеся от Романовых на Руси, обрели ныне особый смысл после всего произошедшего. Жестокость в России, это господа и символ и воля. Самого зачинщика сей карусели, попа Гапона, выследили эсеры и приговорив к смерти, казнили в марте тысяча девятьсот шестого. Пройдёт всего лишь девятнадцать лет, и не станет Петрограда, а явится город рабочих, град Ленинград. Символ Свободы. Александр Сергеевич, отложил записи предка и ему вспомнились слова железного Феликса: Великий В.И. Ленин, говорил: "- Самое страшное для дела Революции, это когда появится РАБОЧАЯ АРИСТОКРАТИЯ, дети детей революционеров, ибо они привыкшие жить на всё готовое и преподнесённое им на блюдечке, не пожелают работать. Их праздная жизнь будет зависеть от доносов и бумагомарания, ибо они почувствуют себя богами в нашем рабоче-крестьянском Обществе. По сути же, они враги, враги пострашнее Белой Гвардии и Монархии. Но, я думаю, что революционные массы справятся с этими мягкотелыми отбросами "революции" и раздавят их своей железной волей..." из письма Ф.Э. Дзержинскому. 23 XII 1922г. Может по этой причине в 1917 году наш род разделился на белых и красных? фото: Княгини Щепиной-Ростовской 2015г.