Яков Есепкин Палимпсесты Мирра и воск Первый фрагмент Ночи ярусник див золотых Локны тусклою пудрой овеет, Чуден морок гирлянд извитых, Пламень их лишь о мгле розовеет. Сомерцайте, виньеты пиров, Лейтесь, благостных одников речи, Заточенных в остуду шаров, Фей манят ли аромою свечи. И тийяды сем воском прельют Юных граций шелка и рамена, Где хористки белые пеют И диаментность пьет Мельпомена. Седьмой фрагмент Воск подсвечный в креманках тлеет, Об алмазах царевны гадают, И серебро Аид прелиет, И обручницы дев соглядают. Течно золото, басмовый хлеб Окантован виньетами смирны, Лейтесь, оды, на ярусы неб, Мы одесно ли сами надмирны. И лишь миррою темной столы Чад со мертвыми потчуют львами, И кадятся решетники мглы С падом звезд, утаенных волхвами. Четырнадцатый фрагмент Над червницей свечей возлетим, Ждут ли чад неотмирных у Гебы, Яко пити и есть не хотим, Соглядим хоть зефирные небы. Это блеск Рождества, се и мы, Чая ангелей, ночь преалкаем, Вы отвергнетесь, косари тьмы, Суе вам о Звезде потакаем. И мерцают огони пиров, И всехвальные оды лиются, И за башнями снежных муров С черной хвоей иудицы бьются. Тридцать второй фрагмент Спят русалочки, воск золотой Преливая о сени эдемской, Яко цитрии ночи, свитой Несоимной Звездой вифлеемской. Чудно феям ли в басмовом сне Эльфов темных зефирную негу Расточать, веселятся оне Иль тоскуют по хвое и снегу. Миррой ангели неб совиют Балы эти, зерцая их с хоров, Где вакханки серебро пиют Из мерцающих битых фарфоров. Сонники Эреба Девятый фрагмент Суе ангели плачут, оне И не могут спасти оглашенных, Феи неб во исчадном огне Меж скульптур нас влекут сокрушенных. Как еще сени Ада темны, А всерайские своды лазорны, Мы ль о хорах, Господь, взнесены, Сколь высоки сие и узорны. И подавные муки пречтут, И хожденья гиады оплачут, И венцы Парки нам исплетут, В коих звезды июльские спрячут. Семнадцатый фрагмент Во кровавых обводках язмин Плачет миррой, точатся фарфоры, Несть фламандцам вина и емин, Темнокрасные в цвети амфоры. Нам букетники млечных лилей Уготовили ночи царицы, Остия их и лядвий белей, Круг арому взвивают корицы. И барочная сводность пуста, И несносны блядей променады, И чаруют исцветье холста Присноогненных царств колоннады. Двадцать девятый фрагмент Сонмы битых скульптурниц лиют Злать холодную, млечную слоту, Ангелки ли утешно пеют, Расточая во сны озолоту. Меловыя оне, посему И дана им юдольная мрачность, Тще ль юниды учились письму, Бледным одницам суща призрачность. Шелк асийский горит под рядном, Юд увившим и гоев калечных, И лишь феи в музее ночном Соглядят пару статуй всемлечных. Тридцать четвертый фрагмент Грасс чудесную выльет арму На свое осьмигранные парки, Дышат негой сильфиды, кому И свивать эти дивные арки. Мы избавлены времени, столь Наднебесная -- крыша ли мира, Вновь летает пурпурная моль, Ныне грации чают кумира. Но испевны и музы, и сны, И волшебные флейты увились Нощной мглой, где еще взнесены Ангелочки, где мы и убились. Пятьдесят третий фрагмент Днесь и присно мы в черном, гляни, Сколь траурно с жасминами рдеем, Се и тени во млечной терни, Спи, юдоль, аще благости деем. Овиет ночи цветь зеркала, Воски Фрея затлит ледяные, И тогда круг пустого стола Соберутся восждать нас родные. Ах, не плачьте, мы тихо стоим За патиной мерцающей течи, И по темным обводкам сеим Злать лиют наши черные свечи.