Глава 6. Завтра ничего рассказать и обсудить с Мишей не удалось. Завтра оказалось непредсказуемым (впрочем, как и каждое наше завтра). Утром Валя отпросилась до обеда, чтобы доделать Линкины дела. Накануне она созвонилась с Оскаром Андриановичем, и они договорились встретиться возле банка в девять утра. Приехала заблаговременно и торчала теперь снаружи, предусмотрительно решив не доставать из ячейки деньги, пока не подойдет риэлтор. Бабье лето закончилось, шел мелкий противный осенний дождик, и Валя уже начала зябнуть, когда подъехала красная новенькая иномарка, из которой вышел вальяжный солидный мужчина. Она узнала его, он ее тоже. — Здравствуйте, я Валентина. — Да, да, здравствуйте, милая. — Деньги в ячейке, пойдемте, получим вместе, чтобы я не ходила с ними по улице. — Конечно, конечно, не волнуйтесь. Они отправились в банк, все складывалось очень удачно. Из ячейки Валя достала положенный Линкой пакет, протянула риэлтору. Пакет Лина заклеила аккуратно. Оскар небрежно засунул пакет в карман пиджака. — Ну, милая, вас подвезти? — Нет, спасибо, — Валя облегченно и радостно улыбнулась. — Мне здесь недалеко до работы. Уже сидя на привычном рабочем месте, она улыбнулась еще раз. Прямо груз спал с ее плеч. Правда, что-то слегка беспокоило. Но что? И только вечером, влезая в вагон метро, Валя вспомнила, что Линка велела пакет вскрыть и деньги пересчитать вместе с этим Оскаром. Да ну, в самом деле, что их пересчитывать, Линка ведь знала, сколько кладет. Глупости, даже неудобно представить, как она заставила бы этого делового и серьезного человека пересчитывать деньги. Да и где? Прямо возле ячеек? У него в машине? Все, успокойся и забудь. Валя ждала Мишиного звонка, но он не звонил. Она несколько раз порывалась позвонить сама, но решила, что это неуместно. Расстроенная, она потащилась домой, гадая по дороге, что случилось. Не успела она прийти с работы и умыться, как раздался телефонный звонок — однако звонил не Михаил. Она несколько секунд смотрела на незнакомый номер, уже почти догадавшись. Сердце ее заколотилось, и, когда она услышала мягкий и низкий голос риэлтора, то даже не удивилась. — Что-то не так, Оскар Андрианович? — Валенька, в пакетике было только две тысячи. А где же остальные? Лина ведь обещала пять… — Как две? Лина сказала, что положила пять, — руки у Вали затряслись, голос задрожал. Ей казалось, что она в страшном сне. — Девочка моя, я умею считать. Если Лина положила пять, то куда же делись остальные? Вы поймите, раз договорились на пять, то надо отдать… — Да нет, там все должно было быть. Я позвоню Лине в Израиль, спрошу, может быть, она ошиблась… — Так вы не видели, сколько она положила? Как беспечно с вашей стороны! Завтра, в крайнем случае, послезавтра, недостающие деньги должны быть у меня. Вы не хотите неприятностей, я не хочу неприятностей. Мы же с вами люди серьезные… Это не беспечно, думала Валя, бессильно сидя перед телефоном, это, это… Собственная глупость, возмущение самой собой, ощущение жуткой переделки — все нахлынуло на нее. Она подняла трубку, набрала межгород. Слава Богу, в Израиль удалось дозвониться с третьего раза. — Лина, сколько денег было в пакете? — Пять штук, почему ты спрашиваешь, что-то случилось? — Оскар Андрианович говорит, что там только две… — Что значит — говорит? Вы посчитали? — Нет, я, идиотка, отдала ему запечатанный тобой пакет. — И правда — идиотка! И он говорит теперь, что там две? Но этого не может быть! Алле! Алле! Валя — он проверенный человек… Валя опустила трубку на рычаги. Что делать, она не знала. Достать деньги. Где она достанет такие деньги? До зарплаты далеко, да это и третьей части не наскребешь. Родителям говорить нельзя, у них тоже лишнего нет, плюс объяснения… Что-то продать? Ей казалось, что она смотрит плохой фильм со стандартной историей, которую знает наизусть. И как поступают глупые жертвы в таких фильмах? Позвонить Руслану в Питер? Он ей звонил через день, правда, последний раз, когда он звонил, ее не было дома. Руслан с отцом занимались оформлением машины. Может быть, он поможет с деньгами? Однако позвонить Руслану она не могла. Это трудно объяснить, но… Чувство вины, а кроме того — ощущение, что он не поймет, как она попала в столь дикую ситуацию. Валя снова потянулась к телефону. — Миша, здравствуй, — она уже не помнила свое удивление и легкую обиду, что он так и не позвонил ей сегодня. — Здравствуй, — обрадовался немного усталый голос в трубке. — Подожди секунду, я только вошел, запру дверь. Валя молчала, едва сдерживая подступившие слезы. — Валя, — позвал голос. — Ты что молчишь, что с тобой? — Мы не могли бы увидеться, — Валя не смогла сдержаться, и слезы потекли по щекам. — Что у тебя случилось? — голос встревожился. — Пожалуйста, помоги мне. Мне нужно три тысячи долларов. Я отдам, за несколько зарплат отдам… Боже, как это все напоминает дешевый сериал. Нет, это не с ней, это происходит с кем-то другим, более глупым и наивным… — Знаешь, что, давай встретимся, и ты все для начала расскажешь, — твердо сказал Михаил. — Не боишься ехать, уже темно все-таки? Минут за сорок доедешь? Тогда хорошо, давай в девять на Третьяковке, в центре зала. Миша положил трубку, провел ладонью по лбу. Так, надо срочно привести себя в человеческое состояние. Еще не хватало, чтобы Валя увидела, что он «подшофе». Правда, алкоголь давно уже выветрился. Все-таки одно он сделал правильно: не мешал вино ни с чем другим. Вот только голова… Так, ладно, как там учил отец Владимир, лучший друг семьи и священник церкви Успения в Старо-Мещанске? Значит, принимаем меры. Сначала — контрастный душ, затем чашка зеленого чая… *** Пока Валя в метро сумбурно, еле сдерживая слезы, объясняла суть дела, Миша лихорадочно соображал. С кем посоветоваться? Он вспомнил пару зацепок, еще из прошлой, Старо-Мещанской биографии, но надо было дозваниваться и искать нужных людей. Его театральная гвардия в этом вопросе помочь не сумеет. Он прервал девушку. — Валюш, денег набрать можно, только не за ночь. Но мне это совсем не нравится. Не спеши пока, я попробую кое-что предпринять… Правда, мне нужны будут подробности. Хочешь, я провожу тебя домой, потом вернусь и займусь этим вопросом… До которого часа тебе можно звонить? — Да ты что, я при родителях не смогу говорить. Да и заметят они сразу, я не смогу притвориться. Хорошо, что ушла, когда их не было. — Тогда такое предложение. Поехали сейчас ко мне, будем разруливать по обстоятельствам, от меня и позвоним кое-куда. — Уже поздно. Как я буду возвращаться? — Поймаю такси и отвезу. Хотя… родители будут волноваться, если поздно вернешься? Может, скажешь, что ночуешь у подруги, или что там говорят в таких случаях родителям, и останешься у меня? А я лягу на кухне. Меня можешь не бояться, я не маньяк. — Ну что ты, мне даже и в голову такое не пришло бы, — порозовела она. — Спасибо тебе, только я не буду тебе в тягость? Я бы так и сказала родителям, про подружку то есть, а подружку предупредить можно... Миша задумчиво смотрел на нее. Валя, ясное дело, боится возвращаться домой со своими мыслями, ей хочется что-нибудь предпринять. А ситуация кажется ей настолько из ряда вон выходящей, что и нестандартные действия, невозможные для нее еще вчера, уже оправданы. А главное, ей хочется на кого-то положиться. Мда… девушка доверяет ему. Надеется на него. «Прежде всего надо разрулить ситуацию. Не расслабляйтесь, маэстро». Вслух он сказал: — Тогда поехали, не будем терять время. Квартиру Михаил снимал в хрущевке, недалеко от метро Перово. Обыкновенная кривая однушка c достаточно стандартным набором: диван, шкаф, пара книжных полок на стене. Кресло, тумбочки (одна бельевая, вторая под дорогим магнитофоном) и журнальный столик с кипой книг оживляли стандартную пустынность. Уютным и обихоженным выглядел только этот уголок у окошка, в котором и происходила Мишина «домашняя жизнь». А когда они вошли, он быстро убрал с кресла привычный ворох одежды, не менее привычно запихнув все это в гардероб, а со столика — пустую бутылку из-под пива и кучу исписанной бумаги. Уже немного успокоившись, Валя повторила свой рассказ с упущенными подробностями. Маме и подружке она позвонила сразу, причем мама поверила в ее версию моментально и без лишних расспросов. Подружка же, судя по разговору, услышав стандартную просьбу о прикрытии из Валиных уст, несколько раз переспросила, Валя ли ей звонит и правильно ли она ее поняла. Видя, как Валя, раздражаясь и при этом краснея, пытается что-то той втолковать, он мысленно улыбнулся — похоже, девушка впервые ночует в гостях у мужчины. — Забавный риэлтор, — задумчиво протянул он, забыв даже спросить у девушки, можно ли при ней курить. Впрочем, ему редко встречались некурящие девушки, так что действовал он уже рефлекторно. — Сестра твоя рекомендовала его как человека надежного? — Проверенного. — Замечательно звучит. Его телефон у тебя, разумеется, есть? — А что ты хочешь сделать? — видимо, уверенный голос Миши вселял в нее надежду. — Да вот думаю. Значит, давай договоримся сразу — денег мы ему передавать не будем. Пока, во всяком случае. А то опять попросит. Скажет, что фальшивые, или еще что-нибудь придумает. Он как, один с тобой общался, или кто-то еще с ним был? — К банку подъезжал один. Михаил нахмурился, потянулся за новой сигаретой. Отхлебнул чай. — Блин, вот здесь бы не ошибиться. Ладно, будем считать, что и тут он будет один — не захочет, чтобы ты уж слишком испугалась. — Ты мне объясни, что хочешь сделать. — Поговорить по душам с человеком. А где он живет, ты не знаешь? Валя с тревогой смотрела на него. — Миш, я зря тебя в это ввязала, ничего хорошего не выйдет. Я теперь понимаю, что вообще ничего о нем не знаю. Мало ли с кем он связан, пожалуйста, давай лучше соберем деньги… Михаил невольно подметил это «соберем», и на душе стало просто тепло от ее доверия, от того, что девушка искренне рассчитывает на его помощь. Однако мгновенно сработала самоирония: «Ну, ты прямо супермен… почувствовал себя заступником и героем? А что собираешься делать?» Хорошо, что он никогда не выбрасывал записные книжки. Где-то в тумбочке должен быть синий блокнот от тех времен, когда в записных книжках хранятся номера телефонов бывших одноклассников… Ага, вот он. — Не бойся. Сам-то я мало что могу. Попробую найти кое-кого, если меня еще не забыли… Не думай пока ни о чем, хочешь, послушай музыку. Миша нервничал и старался, чтобы это было незаметно. Во-первых, он жутко устал сегодня, а расслабиться не предоставлялось никакой возможности. Но даже усталость не могла отвлечь его от мыслей о сложившейся ситуации, когда Валя неожиданно оказалась так близко от него. Хотелось просто обнять и поцеловать девушку. «Вполне естественное, кстати, желание», — поймал он себя на мысли. Однако уверенности, что стоит сейчас это делать, не было никакой. Абсолютно ясно, что Валя впервые оказалась в подобной ситуации. Всё поведение девушки — спокойное и доверчивое, казалось, говорило о том, что подобных мыслей она даже не допускает. Он ей, наверное, все-таки нравится, и, может, она даже не воспротивится, если он попробует ее обнять. Только что смысла-то в этом?.. Все, стоп. Он даже поморщился, вспоминая приятный вечерок с учительницей недельной давности. Здесь все совсем по-другому. Человек приехал за помощью, на этом и остановимся. — А можно, я чайник поставлю? — Конечно, разберешься сама? Посуда, ложки — все в шкафчике. Вале, очевидно, хотелось хоть что-то сделать, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Вскоре Миша услышал, что она взялась мыть посуду. А он почувствовал себя свободнее. — Кухня у меня типично холостяцкая, — усмехнулся он, когда Валя крикнула ему, что можно идти пить чай, — вот спасибо тебе, прибралась. — Ну, это я очки вправляю, — улыбнулась Валентина. — Я не из тех, у кого все в руках горит. Просто люблю гармонию. И мне приятней пить чай в чистоте. Неловкость прошла как-то сама собой. Валя порезала купленный по дороге вафельный тортик. У Миши в плане чаев, к ее удивлению, оказался полный выбор: черный, зеленый, каркадэ, какие-то экзотические чаи из Китая... Потом он снова принялся названивать по старым знакомым. Уже около часа ночи Михаил оставил девушку спать на своем диване, надеясь, что чистое белье из шкафа не покажется ей слишком застиранным. Закрыв на кухне дверь, он делал звонки еще до четырех ночи, пока, наконец, нужный ему человек не отыскался через многочисленных посредников. Кухонный стол пришлось унести в комнату, иначе раскладушка не вмещалась в пятиметровое помещение «трапезной». Поэтому будильник Миша водрузил на крышку плиты, и когда это орудие утренней пытки начало издавать невыносимые для невыспавшегося человека звуки, никак не мог сразу понять, где он находится и как выключить эту чертову штуковину. Он встал, умылся, стараясь сильно не громыхать, поставил чайник, собрал раскладушку. Потом вежливо постучал в дверь комнаты. — Я уже встала, можешь входить, — ответила Валя, собирая с диванчика белье. — Как бы на работу не опоздать… Хорошо, косметичка в сумке всегда, а то представляешь — поехала бы в офис в таком виде. Ты не смотри на меня пока, я себя еще не привела в порядок. Он и раньше не замечал на ней особой косметики, ну, наверное, подкрашивала ресницы. И сейчас лицо выглядело не бесцветным, «слепым», как порой приходилось наблюдать ему по утрам, а таким же выразительным, хотя и не выспавшимся. Правда, глаза немного опухли от вчерашних слез. Миша не нашелся, что сказать, но почему-то заволновался. Очень захотелось ее пожалеть и сказать что-то ласковое, но ничего не приходило в голову, и, чтобы снять натянутость, он заговорил нарочито деловым тоном: — Валь, сейчас позавтракаем, и ты набери этого типа, попроси отсрочить встречу на день или два. Скажешь, что деньги собираешь. Будет давить, клади трубку, мол, перезвоню. Встречу назначим... м-м.. на Китай-городе. Старосадский переулок, рядом с исторической библиотекой. По дороге объясню подробнее, а то действительно опоздаем. — Я ведь даже не спросила тебя, во сколько ты лег… Я уже сквозь сон слышала, как ты разговаривал, но мозги уже отключились… — Бутерброды будешь? Тебе с сыром или с вареньем? *** Как и в самую первую встречу в метро, он вышел на Тургеневской, пообещав позвонить ей на работу. А Валя, оставшись одна, постаралась привести в порядок свои мысли и чувства. Все то время, что она находилась у Миши, она была словно тумане, но частично этот туман был осознанной необходимостью. Но, если подумать… она переночевала наедине с малознакомым парнем в его съемной квартире! Выход был один — способность убедить себя в том, что говоришь. Поэтому Валя каким-то образом ощущала, что ночевала у Оли по поводу ее дипломной работы. «Замечательно звучит», — наверно, сказал бы Миша. На этом она и постановила, поскольку осознать и оценить вчерашний вечер пока не могла. Что-то, однако, норовило подцепить ее, добавить еще одну червоточинку к переживаниям по поводу риэлтора, а также мукам совести за обман — матери, жениха и собственных убеждений. Когда она поняла, что это, то даже рассмеялась. Ей вдруг стало обидно, насколько равнодушно Миша воспринял ее присутствие в своем доме. Конечно, она была благодарна ему за тактичность и совершенно не знала, как повела бы себя, попробуй он к ней приблизиться. Но он не сделал ни единой попытки… может, она совершенно ему не нравится? А действительно, как он к ней относится? Неужели и правда, только как к другу? Она представила Мишино лицо, вспомнила, как он на нее смотрит — нет, ошибиться она не могла. Конечно же, она ему нравится. Просто он действительно на редкость благородный человек. А все-таки, почему он не позвонил ей вчера сам? За всеми перипетиями она и забыла спросить. Что, если у него есть кто-то еще? Вдруг и он выбирает, как ему быть… Валя постаралась вникнуть в очередную проводку, но это ей никак не удавалось. Все мысли крутились вокруг одного и того же. «Надеюсь, Линка не названивает матери», — подумала она. Утром она успела еще дозвониться из Мишиной квартиры по городскому в Израиль, и, хотя Линку не застала, попросила передать ей, чтобы дождалась ее звонка. Теперь Мише придет немаленький счет за разговор... *** Валя стояла около «Исторички», крепко прижимая к себе сумочку. Она нервничала, а когда увидела подъехавшую машину риэлтора, руки опять предательски задрожали. Оскар Андрианович, спокойный и вальяжный, словно солидный бизнесмен на переговорах, подошел к ней, приветливо улыбаясь. На припаркованную рядом «Ауди» он внимания не обратил. Его даже забавляла растерянность и беспомощность девушки. Быстро она, однако, нашла эту сумму. Похоже, он недооценил ее возможностей. Оскар усмехнулся, вспомнив, как вчера, в ответ на сумбурные вопросы Лины, названивающей из Израиля, укоризненным тоном произнес: «Линочка, как же так, милая, я вам доверился, даже не пересчитал деньги, а ваша подружка оказалась такой непорядочной. Значит, вы сами плохо ее знали…» — Здравствуйте, — выдавила из себя Валя. — Здравствуйте, милая, — улыбка прямо не сходила с его лица, — как наши дела? Все принесли? — Вот о делах сейчас и поговорим. Оскар повернулся на голос — сзади возник крепко сбитый, даже полноватый парень характерной внешности. Около «Ауди» маячил второй. Соображал риэлтор быстро, и рванул уже было к машине, но второй парень просто перекрыл ему обратный путь. — Паз-звольте, — упавшим голосом начал было Оскар, но после небольшой и непродолжительной возни оказался плавно запихнутым в машину на заднее сиденье между двумя «пацанами». Валя села вперед, на водительском месте расположился Михаил. — Так сколько денег ты получил, дорогой? — спросил полный. Риэлтор молчал. — «Милый», ты в школе плохо учился, может, тебя считать научить? Так сколько? — парень угрожающе повысил голос, — пять, не так ли? — Д-да. — Так какого хрена? Лишних бабок решил срубить по-легкому? Ручка и бумага у тебя есть? Осознав, что лучше быстрее покончить с формальностями, риэлтор достал из внутреннего кармана пиджака «паркер» и органайзер. — Так ты у нас писатель? — удивился парень. — Ну, пиши: «Я, такой-то Оскар Андрианович, паспортные данные такие-то, принял у Ильинской Валентины Анатольевны за риэлторские услуги пять тысяч долларов США. Претензий не имею». Число и подпись. — Мне паспорт надо достать, — заметил риэлтор. — Ну, достань, — добродушно разрешил второй парень и, вынимая откуда-то резиновую дубинку, перехватил ее поудобнее. Пару раз дернувшись, но быстро смирившись с воздействием грубой силы, вежливый риэлтор вписал свои паспортные данные и передал расписку Вале. — Надеюсь, теперь никаких вопросов нет? — спросил он, извлекая из глубин подсознания остатки собственного достоинства, а заодно пытаясь сообразить, какие будут последствия у этого события, и как побыстрее добраться до своей машины. — Надежда умирает последней, — с неприятной усмешкой ответил второй парень, постукивая дубинкой по ладони. — Ладно, иди, если что, паспортные данные и номера твои мы знаем. Так что вопросов точно нет. — Надо же, даже подпись расшифровать не забыл, — не сдержался Михаил, провожая отъезжающую иномарку взглядом. — Спасибо, ребята. — Да ладно, делов на пять рублей — хмыкнул первый, — Мишань, у тебя прав вроде нету. Вам сейчас куда? — А-а, извини, — Михаил пересел назад. — До Чистых прудов тогда подбросьте. *** — Миш, — Валя все еще не могла успокоиться, — мне же надо позвонить Линке, она, наверное, уже билеты купила в Москву. — У нее мобильный есть? Да? Тогда звони с моего. — Это дорого, наверное, туда по мобильному? Тебе и так счет за межгород придет. — Не дороже денег. Звони давай, успокой сестру. И где она этого хмыря-то выискала? — У него же такой вид, иномарка, она говорила, что эти деньги для него — копейки. Зачем они ему? — Валя искала номер в записной книжке. —А ты думаешь, такие как он в лохмотьях ходят? Их внешний вид — это главный инструмент, как они иначе в доверие войдут? Вот и ты приняла его по одежке. Парочку таких, как ты, разведет, и новый костюмчик еще прикупит. — Але, Линочка! — Валя! — голос сестры дрожал и прерывался в телефоне, — я в субботу вылетаю к тебе, я звонила Чернявским, узнавала про Оскара. Знаешь, они говорят, у них тоже был с ним неприятный инцидент, в последний момент, перед самой сделкой вдруг оказалось, что его вознаграждение должно быть на тысячу больше, чем договаривались, иначе он не отдаст документы. Они спешили, деваться было некуда, и доплатили. И ведь не рассказали ничего нам! И знаешь еще что, шуба-то, шуба! — Да причем тут шуба… — Как причем! Кто мог знать, где она у меня? Ведь ни один чемодан не вскрыли больше! А Оскар этот приходил, я сейчас вспомнила, я еще спрашивала, не хочет ли он для жены купить, и доставала ее! А потом про тебя вспомнила, что тебе бы шубка как раз… — Все, Лина, успокойся, шубы уже не вернешь, а с деньгами улажено. — Как — улажено? Ты ему что, денег набрала? — Нет, у него больше претензий нет, он мне расписку дал, не волнуйся, сдавай билеты, и забудь. Потом расскажу, звоню с чужого телефона. — Ох… ой, Валенька, прости меня, что я тебя впутала, хорошо? — Хорошо, хорошо. Я сама виновата. Короче, я жду тебя… в марте... — у Вали едва не вырвалось слово «на свадьбе». — Целую! Своим привет! продолжение следует