30. Солдат вызывается убить Пугачёва Ох ты батюшка, Ленбург*, город, Про тебя, Ленбург, идёт славушка, Слава добрая, речь хорошая, Будто ты, Ленбург, на красе стоишь, На крутой горе, на жёлтым песке, На жёлтым песке, на разсыпчатом, На трёх речушках, да на устьицах. Первая речушка течёт – Самарушка, Другая речушка – Яик река, Третья речушка – Урал река; На Урал реке живут казаченьки, По Самарушке живут татарушки, По Уралу гуляет генерал Пугач. Как во матушке, во каменной Москве Молодой солдат на часах стоит, На часах стоит, себе речи говорит: Не дают-то мне, добру молодцу Волюшку во Ленбурх сходить, Во Ленбурх сходить – Пугача убить!** (Из сочинений Щапова) *Оренбург **По сведениям Аристова Пугачёв опустошил 8 губерний, умертвил до 800 дворян, 135 разночинцев, 53 священника, 86 дьяконов и причетников, 35 купцов, 167 дворовых людей и 108 крестьян. Емельян ты наш, родный батюшка! На кого ты нас покинул. Красное солнышко закатилось… Как осталися мы, сироты горемычны, Некому за нас заступиться, Крепку думушку за нас раздумать… Пугачёв казнён в Москве, на Красной площади, 10 января 1775г. Очевидец казни его И.И.Дмитриев пишет: «Пугачёв сделал с крёстным знамением несколько земных поклонов, обратился к соборам; потом с утороплённым видом стал прощаться с народом, кланяясь, на все стороны говоря: «Прости, народ православный! Отпусти, в чём я согрубил пред тобою! Прости, народ православный!» При сём слове зкзекутор дал знак; палачи бросились раздевать его, сорвали белый бараний тулуп, стали разбирать рукава шёлкового, малинового полукафтана. Тогда он всплеснул руками, повалился навзничь и вмиг окровавленная голова уже висела в воздухе; палач взмахнул её за волосы» 31. Казаки на Кубани Служили Донские казаки на Кубани, Ни с какой-то им сторонушки вестей нету! Уснём мы, умрём, свою сторонушку забудем; Как ото сна своего пробуждаемся, Свою родную сторонушку вспоминаем, Сы горя-кручинушки загуляем! Пойдём-ка мы на Кубань реку, побываем, Возьмём по два камушка, по белому в обе руки, Вдарим эти камушки разом, Из какого из камня огонь брызгнет - С какой сторонушки нам вести будут? Приходили к нам с Дону весточки на бумажке…* *Далее идёт речь о возмущении на Дону, но рассказчик забыл продолжение песни. По всей вероятности песня говорит об Есауловском бунте. Последовал Указ выселить с Дона на Кубань 3000 казачьих семейств. Ходатуйствуя об отмене этого Указа, казака Белогорохова посадили в крепость, а 839 казаков, бежавших на Дон из полков Кубанской линии, перехватили и наказали. Пять станиц отказались от выселения на Кубань, недовольные казаки собрались в Есауловской станице; к ним прибежали на помощь казаки, служившие в Крыму. Станицу окружили пятью пехотными полками, четырьмя батальонами и т.д. Бунт был кровопролитно усмирён и защитники наказаны. (Из местных газет) Не хочу утомлять более читателя казачьими песнями уже известными из девятнадцатого и двадцатого веков, где будут они присутствовать почти в знакомом нам всем виде. Но оставшееся время хочу потратить на казачье устройство, особенно в нашей местности. ДОНЕЦКИЙ Вот как описывает близлежащие от Петропавловки земли путешественник и писатель Евгений Марков. Его удивительный почерк подстать тем казачьим песням, которые мы имели удовольствие с вами видеть. Это чудо какое-то… Читаешь и видишь пред собой всё, как было сто пятьдесят лет назад. «Я въехал в Монастырщину в самый развал лета, в самый разгар зноя и засухи, погубившей в нынешнем году хозяйства целых шести уездов Воронежской губернии. Я ехал вдоль по гладко укатанным широким дорогам, бегущим по берегу реки Богучара, мимо привольных когда-то хохлацких слобод с белыми домовитыми хатками, утонувшими в садах, с большими белыми храмами, с поэтическими ветрянными мельницами на холмах, - а за мною, передо мною, кругом меня, кружились, крутились, курили и дымили, словно какая-то чёрная дьявольская вьюга, бесчисленные столбы пыли, поднимаемой ветром с высохших до-гола полей… Знакомой зелёной степи, без которой не мыслима Малороссия, больше не было, стелилась кругом одна безотрадная жёлтая и чёрная пустыня… Монастырщина – на самом краю Богучарского уезда, дальше всех уездов Воронежской губернии, уходящего на юго-восток, в Донские степи, к казакам и калмыкам. Она очутилась таким образом на последнем рубеже Воронежской губернии, всего в каких-нибудь 7-8 верстах от земли Войска Донского. Дон везде, вообще, очень извилистый, ломается в этом плёсе своём особенно резкими коленами. От верхнего Мамона он потёк было почти совсем на юг, но река Богучар, пробежав вдоль Богучарского уезда с запада на восток, упала на него с той же стороны и своим напором повернула течение на восток и северо-восток, пока навстречу Донским водам, не устремились бегущие с севера на юг воды реки Толучеевки; те, в свою очередь, сбивают с пути синий Дон и повёртывают вместе с собою на юг; только, пробежав до границы Донской земли, он опять принимает своё восточное и юго-восточное направление. Вот на этом-то пограничном переломе реки Дон с южного течения на восточное и угнездилась слобода Монастырщина. Старый Монастырь и слобода монастырщина стоят теперь уже не над Доном, как прежде, а над Донщиною, или над Сухим Донцом. Дон ушёл левее на целую полверсту, бросив своё старое, затянутое песком русло и отделясь от него целым островом жёлтых песков. Местность удивительно живописная и удивительно удобная для господства над рекой. Двор старого монастыря – чистая могила. В обширном обхвате каменной ограды не видно теперь ничего кроме небольшой деревянной караулки да покривившихся крестов, свалившихся камней и заросших травой насыпей когда-то бывшего здесь кладбища. Внутри стены и своды храма сплошь расписаны в характерном русско-византийском вкусе изображениями святых и всякими разводами. Живопись хотя и подновлена, но по старым образцам. В церкви два придела. В главном Успенском шестиярусный величественный иконостас, которые теперь уже редко встречаются; вместо рам, между икон замысловатые греческие колонки. Боковой придел во имя св.Иоана Предтечи. Иконостас его вывезен в 1711 году из Азовского Предтечева монастыря. Большие местные иконы без металлических окладов, но с очень оригинальными золотыми венчиками, усыпанными богатыми каменьями. Особо помещается тоже древняя икона св.Иоана Предтечи, писанная на выпуклой доске.* *У.Л.Марков «Старая Донская пустынь …» Многие моменты великолепно описал Евгений Марков, ссылаясь попутно на своих коллег – историков, но ошибался он только в одном – «Донецкий» казачий городок был и на левом берегу Дона. Марков не мог про него знать, потому что тот был невидим с этой стороны и стёрт с лица земли карательными войсками почти двести лет назад до прибытия путешественника на место. «Донецкий» был обнаружен лишь в 2008 году уже нашими современниками. Но, что там не говори, Марков был отчасти прав, потому что и возле монастыря были найдены похожие предметы быта на те, что найденны на том берегу Дона. Такое ощущение непременно появляется: будто один и тот же человек растерял эти вещи. Удивительные подковы разных размеров и мастей, как на мужскую, так и на женскую обувь, убедительно говорящих о том, что казаки были зажиточны вне всякого сомнения. Даже, если вернуться во времени на триста лет назад, когда был уничтожен казачий городок, то мы видим кожанную обувь, а не крестьянские лапти. К тому же, обувь обязательно подкована для удобства пользования. Я много писал про городок в первом номере, здесь же стараюсь не повторятся и показывать новые подробности, про которые не сумел ещё сообщить. Очень много найдено ножей и замков. А это говорит о том, что территория не была малонаселённая, вопреки ревизским сказкам, предоставленным в Москву в конце семнадцатого века, где указывалось менее ста человек. Вероятнее всего, что большинство казаков скрывалось во время переписи, или вовсе не пускали к себе в городок переписчиков, а те по незнанию были опять же только на правом берегу Дона. Тут и кресала различных видов и модификаций, вплоть до изощрённых, с вплавленными пружинами и другими штуковинами, предназначенными чисто для красоты. Их столько разновидностей, как будто коллекционировали с самого начала обустройства казачьего быта с незапамятных времён, начиная с самых простейших до сложных образцов. Опять же гирьки-пуговицы: по-крупнее для мужской одежды, по-меньше – для женской. Светцы для поддержки лучины разных видов: как местного происхождения, так и Новгородской ковкой обозначенные. Про кресты, вообще отдельный разговор: сотнями разбросаны и кучками отдельными лежат, но много гнутых и ломанных, словно специально кто-то эти действия производил. Крючков невиданное множество больших и самых маленьких, подобных даже современным образцам. Такое чувство, опять же появляется, будто серебрянные Петровские чешуйки разбросали тут и там, удивляя чёрнокопателей. Они настолько малы, что действительно сродни рыбьей чешуе. При разграблении и разорении городка, множество из них утерялось и невозможно было просто невооружёным глазом отыскать их в пыли пожарищ, пока не дождались эти малюсенькие, но всё же монеты совренных металлодетекторов. Евгений Марков обязательно бы захотел посмотреть на остров, который образовывался во время половодки на левой стороне Дона, как раз напротив Монастырщины, если бы приехал в эти удивительные места не в середине лета жаркого, а в мае. В походном журнале Петра Первого пишется о Донецком городке и, как раз в самом начале мая, когда ещё листьев было мало и естественная преграда на закрывала казачьи строения: «Первый казачей городок сидит… на… острову Дона реки». Прорыв канал с правой стороны и возвысив ещё боле городок над окружающей местностью, казачки умудрились сделать так, что во время половодья основная вода уходила по прорытому каналу в озеро «Кривое», а остальная просто окружала «Донецкий», превращая его в остров. Скотина была неподалёку на другой возвышенности. Тем более, что уже совсем не секрет - более зажиточные казачки обитали в куренях на сваях. Большинство же жилищ были всё же вот такого типа, разновидности землянки. Меня всё время беспокоила мысль: зачем казаки строили монастыри около своих казачьих городков, но когда узнал, что Атаман казаков после сидения в Азове был поставлен игуменом во вновь построенный монастырь в честь Азовских побед, то всё стало на свои места. Тем более я получил многочисленные подтверждения из летописей и исторических книг. Монастыри – убежища для казаков, куда они уходили при достижении определённого возраста. Вот вам и казаки! Не даром описывается такой момент, что после каждого набега, десятая доля от завоёванной добычи, доставалась монастырям. Список использованной литературы Почти вся литература взята для исследования в читальном зале библиотеки им.Никитина города Воронеж и Петропавловской библиотеки. Но эти изыскания совершенно ничего бы не значили, если бы не помощь наших краеведов и не личное участие на месте событий столь давней истории. Ведь сама земля и предметы, обнаруженные в ней, дают большинство ответов, на задаваемые вопросы. 1. А.Н.Пивоваров «Донские казачьи песни», 2. Е.Л.Марков «Старая Донская пустынь и Донецкий казачий городок». 3. Исторические и статические описания станиц и городов господином Военным министром при объезде его превосходительством области Войска Донского в 1900 году. 4. В.Д.Сухоруков «Общежитие донских казаков в семнадцатом веке». 5. «Казачество на заре своей истории». 6. Опись Конюшенного приказа под №6. 7. Костомаров «Бунт Стеньки Разина». 8. Сухоруков «Русская старина» 1825 год. 9. Ф.К.Трамплин «Часовой». 10. «Донская газета девятнадцатого века». 11. В.Н.Татищев «Лексикон…». 12. А.В.Трехлебов «Кощуны финиста». 13. Н.Ф.Щербина «После битвы». 14. В.А.Гиляровский 15. Русский вестник 1866 год. 16. В.Ю.Печников «Рубежи».