Одному сидеть и слушать капель срыв, клапан приоткрыв, одиночество, как отчество, сглотнув. Просто капли – словно цапли, острый клюв. Из далёка кареока сожжена машет веточкой жасмина тишина. Что осталось в этом доме слюдяном? Только тени, крик, колени, в платяном шкафу чудом сбережённый пуловер и за стенкою обрывком: «Изувер!» В капюшон ряжусь я нынче палача. Капли, капли, пли смелее, будь – ничья…