За стеной орет телевизор. Мы с женой начинаем ворочаться – послал же господь соседку – еще час можно было спать. - Слушай, - шипит моя любимая, спрятав голову под подушку, - ты бы зашел к ней; может, она звук не умеет регулировать. Раньше мы и ведать не ведали, кто там за стеной. На своей лестничной площадке не знаешь толком, кто проживает, а уж в соседнем подъезде тем более. Да и какая была разница - никто не беспокоил. Выяснили: за стеной обитает старуха, глухая, одинокая. Четверг. Я простудился, просидел три дня дома и «прелесть» соседства со старушкой и ее телевизором прочувствовал своими ушами, заметив, однако, закономерность: днем в промежутке между тремя и пятью часами ее громогласный «приятель» умолкал. Возможно, старуха, притомившись, ложилась вздремнуть, но где характерный храп? – тишина. Я взял программу передач и стал ждать. Телевизор отключился как раз посреди сериала для домохозяек. Выглянул в окно: может, там что-то особенное. Нет, всё обыкновенно: деревья стоят, с них облетают листья; асфальтовая дорожка уходит к подъезду другого дома; по дорожке девочка с собакой гуляет. Суббота. Обычный семейный обед на кухне, когда не нужно никуда торопится; когда с застывшей чашкой у рта, под женское щебетание о том, что у подруги опять запил муж, а у начальницы украли новенький AUDI, можно смотреть на улицу: на большую лужу, на упавший в нее завернутый осенний лист, который теперь парусником путешествует по луже. Возле лужи бегает собака и лает. Жена просит: принеси из комнаты конфет. Я иду в комнату, и достаю из серванта вазочку с конфетами. За стеной у старухи тихо. Я приношу конфеты, опять смотрю в окно, и в голове у меня всё связывается. Сейчас, - говорю и, наскоро одевшись, выскакиваю на улицу. Точно! Старуха сидит на кухне и смотрит в окно. Возвращаюсь с открытием. - Представляешь, она телевизор выключает, когда выходит гулять эта девчонка. - Странно, девочка вместо телевизора, - удивляется моя милая. Воскресенье. Я наведываю мать. Она живет в другом районе, и выбираться к ней чаще одного раза в неделю не удается, хотя надо бы - она уже старенькая. Всегда, когда выхожу из автобуса, знаю: стоит завернуть за угол, и взгляд отыщет окно, в котором будет отодвинута штора, и я увижу ее. Она ждет меня. Я побуду с ней три-четыре часа и опять пойду к остановке, и она будет стоять у окна и смотреть мне вслед, пока я не скроюсь за углом. Я ей рассказал про старуху и девочку. Мать взглянула на меня удивленно и разъяснила: она же её встречает и провожает, - и добавила: - а то зачем жить.