Знакомство Осенним вечером, в пятницу, я собралась в магазин за молоком. Накинула плащ, завязала шнурки на ботинках, открыла дверь из квартиры. – Стой! – раздался голос прямо из-под ног. Я остановилась и едва не перелетела через голову. На полосатом коврике стояли два существа, каждый размером с котенка. – Это что еще за… чудики?! – оторопела я. Чудики, казалось, были удивлены не меньше. Один сердито смотрел исподлобья. Рыжие волосы всклокочены, клетчатая куртка расстегнута, брючки помяты. Другой – точнее, другая – недоуменно улыбалась. На ней было красное пальто, в черных волосах заколки, а на ногах туфельки. Оба курносы, глазасты, и головы у них большие и круглые, как два теннисных мяча. Позади стояло несколько маленьких сумок и коричневый чемоданчик. – Я – Каляка, она – Маляка, - заговорил рыжий трескучим голосом. – А ты, вообще, кто? И что тут делаешь? – Я – Оля. Я тут живу. Его напор неприятно поразил меня. – Вот и мы тут поживем, – сказал Каляка и по-хозяйски потащил сумки через порог. – В смысле?! – Иннокентий Петрович просил присмотреть за квартирой, пока он гостит у мамы в Австралии. А мы как раз оттуда, приехали посмотреть, как вы тут вверх ногами живете, – Каляка дотащил сумки почти до середины коридора, остановился и многозначительно добавил: – Иннокентий Петрович, кстати, говорил, что квартира будет пустая. – Может, это прислуга? – пожала плечиками Маляка. Голосок у нее был тонкий, сладкий, как молочная карамель. Она обратилась ко мне: – Ты симпатичная. У тебя красивые колготки. Думаю, мы уживемся. – Не уживемся!!! – я начала злиться от их нахальства и оттого, что меня назвали прислугой. – Не знаю я никакого Иннокентия Петровича! У меня родители через три дня с соревнований приедут, не хватало им еще вас тут застать. Я швырнула сумки и коричневый чемоданчик за порог, схватила чудиков и решительно понесла к двери. – А-а-а! – вскрикнула вдруг я от боли и выронила Маляку. – Ты укусила меня! – Да, я цапнула тебя за палец, – с достоинством произнесла она, поправляя одежду. – Вот что, мы отсюда никуда не уйдем вплоть до выяснения обстоятельств, – затрещал Каляка, выбираясь из моих рук. – Помоги-ка лучше с вещами, и приготовь чего-нибудь съестного, мы проголодались с долгой дороги. И без фокусов, не то искусаем. Как там тебя зовут, Воля? Тебе не подходит это имя. – Оля, – обиделась я. – Ладно, уж, давайте свои вещи. Мне вовсе не хотелось быть покусанной, поэтому я взяла их одежду, сумки, чемоданчик и понесла в свою комнату. Несколько секунд чудики молча разглядывали книжные полки, кораблики на обоях, игрушки, разбросанные по полу. Маляка воскликнула: – Какая прелесть! – и полезла на тумбочку, к настольному зеркальцу в оправе из розовой пластмассы. Повертелась перед ним, причесалась моей зубной щеткой и принялась рыться в кошельке, где лежали заколки, губная помада и стеклянные бусы. Каждую бусину Маляка пробовала на зуб и с негодованием вздыхала: – Такая красота просто не может быть безвкусной! Мне стало смешно, и я протянула ей леденец «Барбарис», который до худших времен прятала за цветочным горшком на подоконнике. Маляка принялась облизывать конфету, чавкая и причмокивая. Каляка первым делом побежал под кровать, и с воплем: «Какой бардак! И тут мы должны жить?!» – выбросил оттуда носок с дырявой пяткой, облезлую новогоднюю игрушку и клубок красных ниток. Вылез весь в пыли, чихая и фыркая. Маляка, увидев его, схватилась за животик, упала и задрыгала ножками в беззвучном смехе. Каляка насупился, подошел к зеркалу и несколько секунд молча смотрел на свое отражение. Потом фыркнул и захохотал с треском, будто короткое замыкание. – Мы, между прочим, проголодались с дороги, – промурлыкала Маляка. – У тебя есть что-нибудь вкусненькое? Я в жизни не встречала подобных существ. Неужели это происходит со мной? Меня охватило удивление и внезапная радость, словно тысяча маленьких пальчиков щекотали мне пятки. Я побежала готовить для чудиков бутерброды с сыром и колбасой, не переставая удивляться неожиданному знакомству.