Ответивший В заброшенных сумрачных Дебрях, Где Хаос Упрямых и Диких, Где царствуют Волки и Вепри, И Беды встречаются с Лихом, На страшном холмистом Пространстве, Подёрнутом едким Туманом, В вечернем понуром Убранстве Чернела великая Рана: Застыли в Молчании Трупы Недавних Людей и Животных, Голов и Конечностей Груды В немом очертании Стонов; Доспехи, залитые Грязью, Оружие в горечи Крови, – А сверху Личиной безглазой Луна вызревала из Гроба... Ночами и Днями Сраженье Вели здесь, вдали, Легионы, И Варвары с Остервененьем Вгрызались в Овраги и Склоны, – Но Сила и Стойкость Культуры Сломили неистовство Гнева, – И пали со взором понурым Рождённые Чащей и Небом... И выехал медленным Шагом Под сенью Штандартов багряных, Увидеть Забвение Праха И вспомнить о Смерти коварной, Мерцающий Сталью и Златом Суровый седой Император, – Претория высилась рядом, А справа и слева – Легаты. Он чувствовал Смрад и Зловонье, Что правили Влагой туманной, Бессилие Немощи сонной, Разлитой в Кустах и Бурьянах; Он мыслил о Цели Победы, Показанной здесь наизнанку, О Песнях, что будут пропеты Жестокости, Злу и Изъяну... Но вот, среди месива Плоти Врагов, что обнялись навеки, Он Жизнь и Страданье находит, – Он слышит в истаявшем Пекле Предсмертные Стоны и Хрипы Людей, обречённых на Муки, И зрит искажённые Лики, Кровавые Ноги и Руки... Предстал перед ним златокудрый Высокий и статный Красавец: Усталость сморила как-будто Ту Силу, что Жизнью игралась В его атлетическом Теле, Одетом в Каменья и Злато, – Браслеты, что гордо блестели Лазурью и редким Смарагдом; На Пальце – большая Печатка, Вещавшая молча о Сане... Но Жизнь истекала украдкой Из жуткой зияющей Раны... И спешился здесь Полководец, К нему подойдя молчаливо, – Тот Силы собрал на исходе, Пытаясь подняться красиво, Но только Мученье прибавил, И, Руку свою поднимая, Он лёжа приветствовал: «Ave! О, Принцепс, я здесь умираю!» « – Скажи мне, о Сын Благородных, – Тот вымолвил тихо и твёрдо, – За что ты сражался свободно, Круша чужеземные Орды?» «За что погибаешь, страдая, Что хочешь сказать перед Смертью, Боишься ли, Жизнь источая, Иль шепчешь упрямое «Верю»? « – Сражался я, Цезарь Могучий, За Силу твою и Величье, Согласен был резать и мучить Врагов твоих в разном Обличье!» «Я грабил и жёг их исправно, – Тебе отдавая Богатства, – Служил ради Власти и Сана, Стараясь на Поприще разном.» «Желал быть Отмеченным свыше, Награды снискать и Триумфы, – Ведь Знатный Амбицией дышит, Что славят ревущие Трубы:» «Ему надо жить, Домогаясь – И я, не жалея Усилий, Рубился средь вражеских Палиц, Чтоб Гордость моя победила!» «Прошу, одари моих Близких Имуществом или Деньгами, Избавь от всесильного Фиска, Мой Меч помяни пред Богами;» «Вели меня с Почестью славной Помпезно предать Погребенью, – Чтоб был я, с Героями Равный, Навеки избавлен от Тленья!» «Боюсь я без этого сгинуть, А верю Векам и Обрядам, – Иное Знатнейшим не к Чину, Иного Знатнейшим не надо!..» И умер в Мучениях диких, Скрипя от Страданий Зубами... А Принцепс в пурпурных Калигах, Вперёд направляясь Стопами, Изрёк: «Всё исполнить, как надо! Он умер прекрасным Слугою: Он Жизнь положил за Награду, Которой отныне Достоин!..» И дальше направился молча, Назад уже больше не глядя, И в Сумерках будущей Ночи Мерцали роскошные Латы... Он шёл по Щитам и Доспехам, Взирая на конские крупы, – Как-будто искал Человека В безвыходном Хаосе Трупов. И вдруг, среди Ликов, застывших Безжизненной бледностью Мела, Спустившись немного пониже С холма, где Сраженье кипело, Он Взглядом находит Трибуна, Залитого вражеской Кровью: С Усмешкою полубезумной Встречая своё Изголовье, Тот рвал и ломал одержимо Короткие чёрные Стрелы, Что впились Шипами своими В его умиравшее Тело. Рыча, словно загнанный Хищник, Он Голосом низким ругался, – А рядом лежали недвижно Враги, до которых добрался Клинок его хладный и острый, Вонзённый Хозяином в Землю; Одет он был мрачно и просто, Сливаясь с грядущею Тенью... « – Привет тебе, Цезарь Великий! – Он вымолвил, дико страдая, – Сегодня рубился я лихо, И лихо теперь умираю!» « – Скажи мне, Герой, перед Смертью, – Спросил его Вождь седовласый, – Что больше всего в этом Свете Ценил ты средь буйного Пляса» «Той Жизни, что ныне лишился? За что ты сражался и гибнешь? Твой Путь от тебя не затмился, – Ты счастлив, что Худшее вынес?» « – Что хуже быть может, чем Скука?! Вся Жизнь – это ворох Страданий Для тех, кто не ведает Лука Меча и безудержной Брани!» «Лишь тот Человек, кто дерётся За Гордость, в которой уверен, – А Враг для любого найдётся, Кто жаждет быть вечно при Деле!» «Я сам был с Рожденья Неистов, И требовал с Прочих того же: Калёный во Пламени чистом, Я жил, поступая, как должен!» «Не всё ли равно, за что биться?! – Я Риму отдал мою Юность, Ему возжигая Зарницы, Пускался в Жестокость и Грубость;» «Изведал я все Наслажденья, И грабил – и тратил Богатства, Ни разу не ведал Сомненья, Мараясь в Сомнительном часто!» «Теперь ко всему Равнодушен, И верю лишь в то, что я Пожил, – Жалею, что Мало я рушил И бил чужеземных Ничтожеств!» «О, Цезарь! Когда я остыну, Сожги моё Тело в Награду: Иное Храбрейшим не к Чину, Иного Храбрейшим не надо!..» В Конвульсиях страшных и диких Он Землю навеки оставил... И Цезарь промолвил: «Спи Тихо! Ты слишком безудержно славил» «При Жизни великие Страсти Которым всегда предавался, Врагов разрубая на Части, Ты с Главным незримо расстался.» «Ты умер великим Героем, Пошёл на Заклание к Чести, – И будешь Огня удостоен, Сгоревший в сияющей Бездне!..» «Исполнить!» – велел он Легатам, А сам удалился неспешно В Багряни слепого Заката Светила, смыкавшего Вежды. Спускаясь к подножию Склона, Усеянного Мертвецами, Он чувствовал Купол Бездонный Над мрачными, злыми Лесами, Болотами, съевшими Землю, Полями с текущей Травою, Над каждым безжизненным Телом И старой своей Головою... Внезапно, у края Оврага, Он видит простого Солдата, Смотрящего в Небо без Страха: Глаза его будто бы рады Казались в предчувствии Ночи, – И День и его поглощавшей... Одежда изодрана в Клочья, Пронзённая Копьями дважды; Щит выбит, а кожаный Панцырь Разрублен Мечом у Предплечья, В кровавом запёкшемся Глянце Валяется Шлем... И Увечья Видны на израненном Теле, Бессильно лежащем на Грунте, – Но Взор столь же ясно нацелен На Звёзды, невидные Людям. Шаги услыхав, он отвлёкся, И, Принцепса встретив Улыбкой, Промолвил: «Ты выглядишь Грозно, Шагая по Жизни столь зыбкой!» «И, верно, Лавровую Ношу Влачишь на Челе и на Шее? Зовёшься «Великим», быть может?.. Смотри же! Я Смертью овеян!» « – Ты прав, о Солдат! Мои Плечи Согбенны от Тяжести Высшей, – И нету безжалостней Вещи, Чем Власть, что Страдание движет!» «Всё так!.. Но скажи теперь, Воин, Пред тем, как уйти в Неизвестность, Что в Жизни ты чтил, как Святое, Чему посвящал себя Честно?» «Какие преследовал Цели, Достиг ли их, или смирился? Прекрасного много ли зделал, – К каким Идеалам стремился?» «Желаешь чего Напоследок? Боишься ли? Веришь ли в Вечность?..» – И Луч уходящего Света Коснулся его быстротечно... « – О, Брат! Назову тебя Братом, – Ты тоже Римлянин и Воин, – Я жил бесконечно Богатым: Я Сердцем и Духом Спокоен!» «Одеждой довольствуясь Скромной, Жильём, Пропитанием, Ложем, Я царствовал в Мире огромном Желаний, чей Образ Ничтожен!» «Богатства, Застолья, Услады С Дороги меня не свернули: Я Действием жил, – а Награды Оставил для тех, что согнули» «В Ничтожестве Спины и Души, Себя ослепив Добровольно, – Забыв, что Природа разрушит Зачатое в Сумраке Дольнем!..» «Желанья – как дикие Кони, Что издали столь восхищают, – Но в буйном Порыве Свободны И Всадников не подпускают.» «Я их обуздал и стреножил, Природу Страстей изучая, Познал, что Безудержный может, – Стихии себе подчиняя.» «Но верил, что Сила Свободы Не в Мышцах, а в Духе и Слове, – И нету прочнее Породы, Чем Воин-Философ по Крови!» «Сражался я, Долг исполняя, С Презреньем к Деньгам или Славе, Врагов хладнокровно встречая, В Бою был с Храбрейшими равен.» «Но Ненависть мне незнакома, – Знакомо зато Состраданье, – Я миловал тихо и скромно, И был равнодушен к Признанью.» «Себе ничего не прошу я: Что можешь ты дать мне, о Цезарь?! Дорогу, что Свет указует, Я выбрал и шёл по ней Честно!» «Я верю, что буду Бессмертен, Боюсь лишь постылого Страха: Счастливее нету на Свете Того, кто Свободен от Праха!» «Я рад, что мы с Небом Едины, Я жил Плодоносящим Садом, Не думал о «Месте» и «Чине», Имея всё то, что мне Надо!..» И он посмотрел Властелину В Глаза, не боясь и не прячась, – И стали как-будто Едины Их Души, не знавшие Плача. Улыбка прошла Дуновеньем По бледному Лику Солдата... « – Прощай! Ты не ведал Сомненья, – И будешь отныне мне Братом!» – Сказал Император согбенный, Пред ним опуская Колено, – «Текла Одна Кровь в наших Венах, Для нас лишь Одно было ценно:» «Жить в Мире с Собой, – не Смиряясь С Насильем над Духом могучим: Стоять до Конца, не сдаваясь, Мечтая о Высшем и Лучшем;» «По Жизни пройти Господином, Примером Рабов побуждая Прямить заскорузлые Спины, Отчаянья Грязь омывая;» «Спокойствие пестовать в Бурях, И Разумом Силу величить, Безумье дозировать Мудро, Сознаньем Порыв ограничить, – » «Вот Путь Покорителя Мира! Ты шёл по нему, Побеждая: Душа твоя Волю смирила, К Служенью её пробуждая.» «Так будь же отныне Спокоен! А я понесу твоё Бремя, – Храбрейшим ты был средь Героев, И Знатно прожил Своё Время!..» « – Спасибо!» – тот молвил, – и умер... А Цезарь снял Плащ свой багряный, Накрыл его Тело в Раздумьи, Забыв о Величии Сана; Застыл в горделивом Молчаньи, И долго скорбел, не вставая... Почтительно, на Расстояньи Застыла и Свита немая... Но вот, Император очнулся, Поднялся и твёрдо промолвил: « – Я с Братом моим разминулся По Духу, – сильней, чем по Крови!» «Нас Жизнь развела, – но Могила Пусть Общая нас успокоит: Земля, что сей Дух породила, Бессмертьем его удостоит!» «Солдат с Императором рядом В Едином уснёт Мавзолее, – Во Славу Свободного Града, Что всюду Культуру рассеял!..» С тех пор пролетели Столетья, Но Мудрость жива и поныне: Легенда о том, кто Ответил, Как Жить – без Страстей и Гордыни!.. 08.05.2006