Долго старые раны болели. На погоду. На память. На стыд. Прозевали страну. Стали злее. Алый флаг побледнел и остыл. Распродали задешево детство. Старость даром пошла с молотка. Ныла-ныла ночами у деда в рукаве опустевшем рука. Та рука, что осталась под Клином в сорок первом - за нас, чтоб росли. На могучих плечах исполины наше смелое детство несли. Воевали за дочку и сына. Поднимались за совесть и честь. А потом им под дых дали с тыла, застит золото души - не счесть. Кто-то жрет и не лопнет - в три горла, кто-то плакать боится - молчит. Это страх, нетерпенье иль гордость? Вот и стих - надорвался и стих. Не трубит, не зовет - еле шепчет. Торговали страной господа. Этот стон, так похожий на шелест, запоет, как в колодце вода. И туманом поднимется к небу, и прольется на землю дождем. И очистится сказка. И нечисть унесет... И мы с дедом споем...