Яков Есепкин • «Хрестоматийного классика современности Есепкина, дистанцированного эпохой от книжного рынка, не могут вывести из андеграунда его (этого рынка) респектабельные фигуранты. Возможно, данное обстоятельство в немалой степени способствует производству массовых пиратских изданий книг мастера.» Б. Свечников Портреты юдиц в замковых подвалах Восемнадцатый фрагмент На жасминах ли мирра темней, Цветью пышные столы овеем, Иль ярки хороводы теней – Мы о млечности их огневеем. Соваянья ночные плывут За альтанками черными, Лия, Королями шуты и слывут, По безумцам сия литания. И юдоли обсиды крепки, И в жасмине мраморные узы, И немолчно пеют ангелки На пирах у тоскующей Музы. Двадцать первый фрагмент Елеонские сени пьянят Юных граций, влюбленных юнеток, Днесь рапсоды бессмертие мнят, Всякий щит о серебре монеток. Увиются кармином сады, Будет червою тьма наливаться, Шестилучье остудной Звезды Положит нам в тенях оставаться. Дев к пирам наречет Вифлеем – И Господь от цветниц несомерных Преглядит, как мы нощно тлеем, Вопия меж скульптур эфемерных. Двадцать девятый фрагмент Ах, Господь, оглашают к пирам Убиенных всенощные дивы, Станет флоксов нагорным дворам, Цвет августа ли чтят юродивы. Весело ж от подвалов нести С маслом ядным лекифы церковным, Выявляться в иродной желти, Гнать матрун за серебром оковным. Не матруны, то юдицы льют Во амфорники тьмы ледяные, И меж пламенных граций снуют, Крася барвой столы отходные. Тридцать третий фрагмент Лессированной мглою вино Увито и решетницы алы, Вдовы емины сребрят давно, Что еще и скрывают подвалы. Это небесей цвет, это мы, Аониды белые, рыдайте, Собутыльников с лярвами тьмы, Царств Пергамских шалов наблюдайте. Иды вусмерть пьяны иль во хлам, Се гешефты и мед от Каифы, И не амфоры носят к столам, А обитые червой лекифы. Пятидесятый фрагмент Май, лети, антикварная мгла Всетонка, о серебре истает, Челядь замков пустых весела, Книгу смерти Геката листает. Обернутся ль желтицей ночной Ягомости – их выдадут шелки И сапфиры, небесный портной Диаментные бросил заколки. Ах, царевны-богини таят Перманент в несоцветных лилеях, И с химерами гермы стоят На увитых жасмином аллеях. Портреты юдиц в изумрудном хмеле Пятнадцатый фрагмент Молодому нисану хвала, Дивы белые с барвою чудной, Вейтесь жадно круг яств и стола, Источайтесь армой изумрудной. Хмель цветений чарует фияд, Нивы полнятся млечным дурманом, Что и ядные хлебы, что яд, Ждет Эдем нас за вечным туманом. Пусть высокие небы влекут, Пусть святят богоизбранных воев, Преалкавших амфоры цикут И летящих меж черных сувоев. Двадцать второй фрагмент Се, пирует афинская знать, Целованье богинь восклицая, Как в удавках и гарпий узнать, Мгла течет с них, эфирно мерцая. Алавастры полнятся вином, К ободкам льнет серебро ночное, Грезят юны, чаруются ль сном Иль начиние зрят выписное. Ах, Геката, мы рядом стоим, Виждим перси упоенных гостий, И хрустальные блестки таим, Ночь лия над червицею остий. Тридцать первый фрагмент Столы празднеств благих высоки, Хмелем их увиют ягомости, Мглу начинут белить ангелки, Оглашайтесь, эфирные гости. Темный лэкех, золота емин, Жар сотейников, ядные вишни Проницают небесный кармин, Муки наши, царице, давнишни. Антикварные боги письма, Лейте кровь, нас ея возлишили, Чтоб сочилась меж яствий тесьма, Коей Иды невинниц душили. Сороковой фрагмент Темной цветию выбьют щиты Неотмирно златые рапсоды, Чаши неба ль вином прелиты, Хоровые умолкнут ли оды. Лей шампанское, Геба, столы Пусть еминами вновь уставляют, Аще феи коринфские злы, Пусть хотя алавастр восславляют. Лишь откупорим ночь в хрусталях И аромы ее источатся, На заснеженных райских полях Тени юдиц со мглой обручатся. Пятидесятый фрагмент Ах, менины, вдыхайте шелков Негу тонкую, хладную мрачность, Вы достойны и слез ангелков, Расточающих нощно призрачность. Яко пиры, несите ко ним Яств серебро, ведите им стены, Кисти долго таил Ероним – Не для этой ли дивной картены. Выйдут музы, а мы о черни Где-то рядом стоим в темных митрах И лием всеблагие огни Чрез сумрак на холодных палитрах.