(Из Цикла "Кривыми дорожками юности") ​ Мой батя - видя, что пора заняться сынком, (а то растёт - беспризорником), не долго думая, отдал меня - на воспитание - матери своей, Марии Терентьевне (тоже, по стечению обстоятельств, живущей теперь рядом…) Баба Маня меня не любила, - всем своим видом (даже – глазом стеклянным-вставным) она говорила, что я - ей и её сыну был - чужим, не – своим! (А вот, братца Андрюшки - родимое (Каиново, - на лбу) пятно, её - почему то - наоборот, - вдохновляло…) Зато, с моим переездом - к бабке на Пироговку, (где Толька сделал свою находку), мне - ближе стал старый друг, - на - целую …троллейбусную остановку!... Как то - на ногтях своих, Толька - белые крапинки мне показал: «Я, значит, родился - под счастливой Звездой» при этом, сказал. Если б он, только - о Судьбе той, - знал! Он, бедняга, тогда - и не представлял себе свою - такую короткую «счастливую судьбу» (оказаться через - каких то, лет 8, - в дубовом гробу!...) ​ В бабкиной комнатке-клетке в коммунальной квартире, кроме - шкафа-трёх стульев-стола - о трёх ножках, - одна лишь, кровать умещалась, и у двери - сундук, длиной сантиметров стодвадцатьпять, на котором я должен был теперь спать! Уснуть на нём мне - не представлялось возможным, а - спать, - вообще, - чёрта - с два: сложившись - перочинным ножиком - - так, что свешивались ноги или голова, (да, к тому же, - покатая крышка, дубовая...) Ещё там - как то вместились - машинка "Зингер" (немецкий трофей, подарок - маме-портнихе - от сыновей) и тумбочка с приёмником "Пионер" (с зелёным индикатором-зрачком). В - ней (Клондайк, для - пытливого юношеского ума!) я нашёл продолжение романа "Три мушкетёра", Александра Дюма, - «10 лет спустя», его мне хватило на - целых два дня! Забыл - о еде-сне-питье и воле, - всё это время, никто не видел меня - ни во дворе, ни - в школе.... ​ На кухне, (и вечно занятом - кем то, туалете) злые - как собаки, соседи (даже не скажут утром - "ЗдорОво!") - единственным был утешением - балкон, с - него открывался прекрасный вид - на сквер площади Пирогова… За ним и кладбишем, - знаменитое - Площади Восставших, кольцо: - тюрьма, в которой последние часы своей жизни, доживал капитан Кольцов (из одноименного фильма) адьютант его превосходительства - генерала Май-Маевского, который - от сердечного приступа скончался из за плохого известия - о, почти уже, зяте (шпионом - красных, тот оказался!...) Тут - куда ни плюнь, - в историческое место попадешь, - потому, плеваться здесь - не рекомендую: Память - в сердцах потомков героев тех войн, - долго ещё не остынет, любой севастополец, - такое завидев, - подойдет и - по фейсу двинет - за издевательство - над святыней… ​ Сквер, прилегающий - к Кладбищу Коммунаров, - был местом наших игр и проведенья досуга: там можно было - в кустах посидеть с бутылкой и подругой (хоть, рядом - тюрьма и больничный морг - через дорогу, место – тихое, уединенное, - «БТК» - по простонародному…) Одной остановкой - ниже, - (к - морю, ближе), - в Карантинной Бухте (восточная оконечность Херсонесского Музея под открытым небом), - ещё одна БТК, (База торпедных катеров), но - усиленно охраняемая... Как мы потом узнали, скверик тот был – весьма скверный: в начале века, в нём происходили массовые захоронения - соседней тюрьмы, расстрелянных зеков... Когда белые - в Турцию драпали (на последних кораблях - в Истамбул уплывали), с узниками этой тюрьмы, - (чтоб не достались наступающим красным), – тайно, по ночам расправлялись, и – там, через дорогу, закапывали… ​Экскаватор - под кабель траншею копал, и – с десяток скелетов поднял - на горА (с характерными дырками в затылочной части черепа…) С - неделю они там валялись, (населенье пугали), пока власти ими не заинтересовались, и их - куда то убрали... (Как - знать,- может - и останки адьютанта Его Превосходительства - в той кучке черепов и костей на тропинках скверика, - затерялись?...) (Продолжение следует)