Не в блеске софитов, а в золоте неба - Разбитый просцениум тысячелетий. Как будто незримые прочные сети, Мне шепчут развалины: "Зрелищ и хлеба..." Уж временем хлеб обращен в прах и камень, И пылью осыпалась слава трагедий, Лишь стены, живые закатною медью, Чуть дышат - как звери, обросшие снами. Мне чудится скрип длинных вёсел галерных, И вин ароматы, и рынка дух спёртый, И шум узких улиц, до блеска истёртых Железною поступью легионеров. Лишь ящериц шорох и шелест бурьяна Слышны с амфитеатра, но громом оваций Века за твоею спиною толпятся, Покинутый город, что жил слишком рано.