Чудесной трелью услажден Внимаешь сполохам предчувстий, Играя образом напутствий, Себе же подпевая в тон. Пожалуй дело и не в чувствах; На тонкой грани ощущений Дробится мир — порока гений, И тут же изощрен в искусствах Познания той ноты дивной, Для коей тесно во груди Певучей птахи, вот: суди, — Поет с рассвета до заката, Себя сама не помня прытко, И только в песне вся попытка, Сыть вздохов вещих, и разъята Печаль, была коль, в сердце зов, Мечта из дум соткав момент, Стоит пред взором: монумент! А птичка раскрывает клюв. Вот так и видно: меж листвы Как будто тряско предается Певучей радости, и льются, Ложась на землю средь травы Из глубины ее мотивы... И облаков меж остаются. Дождем к земле поди вернутся. Коснувшись пальцем головы Виску потрешь неясну думу. Отдавшись прочему уж шуму По миру что ползет, правы Те кто природы лоно помнят. И жизнью над весной летят. Но ныне лета день последний. И завтра уж смурной осенний. А дальше птицы как хотят... Наслушался сегодня, право. Концерт безудержный лихой. И только легкою строкой Легло на память чувства слово.