Разное видывал на своём жизненном пути батюшка Тихий Дон Иванович… Много радости, но чаще с огорчением. А более всего наблюдал, родимый, с чувством горестным тонны слёз людских, да алой кровушки вдоль берегов своих, хранящих тайну великую.

Может всё изменится, на Бога уповаем,

Вода и то со временем моет берега.

Старицы Донские, степенно зарастая,

Весною наполняются, кормит их река.

Течёт вода по жизни в суматохе,

Всякое бывало, как-то будем жить…

Детишки подрастают, совсем уже неплохо.

Пытая время силою, будем их растить.

Ещё в конце девятнадцатого века краеведы писали об интересном развлечении жителей села Монастырщина – ходить с решетом на левый берег Дона и просеивать песок, в котором находили множество старинных монет. А уже в наше время, в две тысячи восьмом году, один чёрнокопатель, но с историческим образованием и научным званием из города Павловска выложил в интернет фото серебряных монет и похвастался, что нашёл их в казачьем городке, вернее в месте, где он был ровно триста лет тому назад, в тридцати километрах от села Петропавловка. Монеты были серебряные, так называемые петровские чешуйки и хранились в двух глиняных горшках в количестве двух тысяч штук. К Донецкому тут же ринулись толпы любителей лёгкой наживы. За десять лет городок, вернее уже память о нём, был полностью разорён и уничтожен ещё раз. Вся территория перерыта глубокими ямами – грабители копали до тех пор, пока не умолкал металлоискатель. Были найдены в больших количествах кости детей и женщин, которые, по мнению учёных, были убиты прямо в домах. По Указу Петра Первого этот казачий городок был полностью стёрт с лица земли триста лет назад карательными войсками под предводительством Долгорукого. И под страхом смерти было запрещено селиться в данной местности. Даже местные жители по настоящую пору не знали, что ходили к Дону по этой исторической земле, пасли скот, заготовляли сено. Удивительно и интересно.

Хочу сразу оговориться, что мне интересен вот какой момент: ведь копать в чёрную может и плохо, но государство со своей неразворотливостью – ещё хуже. Запретительными мерами много добра не сделаешь – как тут не крути. Ведь именно с помощью диких копателей, а среди них я знаю много порядочных людей, настоящих краеведов, с помощью которых наши музеи постоянно пополняют свои удивительные коллекции, причём совершенно бесплатно. При нормальной организации, при упорядочении деятельности частников – любителей и даже охотников за наживой, вне всякого сомнения, можно достичь ошеломляющих результатов. У меня достаточно оснований так думать, потому, что, влезая умом и памятью в их собственную шкуру, вижу порой бескорыстное увлечение и боязнь открыть кому-либо место собственных находок, только из-за того, что власть имущих всё отберёт и при этом грубо накажет.

Не буду называть имена, и фамилии и, даже место одной важнейшей находки, но для примера скажу… Три года назад всего, на берегу реки был обнаружен остов казачьего челна в необыкновенной сохранности, целиком и полностью. Такой находке можно только искренне радоваться всем, ведь до настоящего времени не было другой возможности, чтобы воочию порадоваться – на чём плавали наши предки. По своей структуре чёлн очень напоминал пирогу Северо-американских индейцев. Выполнен он был из цельного ствола дуба, поражая тонкой работой и мастерством наших недавних предков. Первое, что пришло на ум копателям – очистить плавсредство, узнать о нём всё, что можно и предоставить в полной сохранности в музей. Но не тут-то было… набежали чиновники, завели дело и… Чёлн исчез. На все вопросы, куда, мол, делась удивительная находка, был один исчерпывающий ответ, что чёлн передан в музей на сохранение, реставрацию и показ. Куда только ни обращались краеведы, в каком-только музее ни были – чёлн по настоящее время так нигде и не обнаружен.

Не хочу сегодня больше тревожить больную для меня тему, уж больно она двоякого осмысления и неоднозначно для всех и каждого в отдельности доводится. С одной стороны – варварские раскопки, а с другой?

Даже местные жители не знают о раскопанном Казачьем городке «Донецком» - нашей славе и гордости. Если бы были доведены до ума правила археологических раскопок и дана некая свобода любителям истории, то давно бы уже красовался на рубежах нашего района вновь созданный музей под открытым небом. Ведь не хватает совсем чуть-чуть до такого момента, чтобы объявить городок наравне с другими колыбелью донского казачества. Куда там… А где же бумажки с разрешениями?

Впрочем, надеюсь, что всё будет хорошо, и, хотя бы то, что сохранилось останется в нашей людской памяти. Очень желаю, чтобы нашлись идейные спонсоры для скорейшего возрождения «Донецкого», а то у нас всё больше охотников лишь церкви восстанавливать, дабы засчитали на том интересном свете. Лично для меня, такой вклад был бы намного лучше, тем более, что в центре городка на площади тоже когда-то высилась в донское небо Богоявленская часовенка. От всей души предлагаю начать именно с неё, а потом – дело нехитрое, не требующее особых затрат. Не нужен даже дорогостоящий материал. Двойной плетень, земля, утрамбованная в нём, сверху ещё такой же плетень и ров... сторожевые вышки из подручного лесного материала, улочка в три избы, да пока и всё… Мечтать не вредно, но как только подумаешь про беготню по чиновникам – сразу руки опускаются. Им проще и легче запретить, чтобы не думать ни о чём, не ломать по «пустякам» голову и дальше просиживать свой собственный толстый зад в ожидании инструкций с областных высот.

Документально подтверждено, что уже с 1400 года приблизительно в этих местах, где находился «Донецкий» были казаки. Ведь русские князья, ещё во времена печенегов и половцев ставили сторожа. А теперь представим себе на минуту эти места хотя бы в столетнюю давность… Что мы видим перед собой? Ух… Синие изгибы Дона гигантскою змеёй сверкают то там, то здесь среди зелёных зарослей, белых меловых стен и жёлтых мелей. Маленькие хатки в два окошечка с опрятно причёсанными соломенными горбатыми крышами на фоне высокого голого черепа Донского правого берега. Берега удивительно живописны для господства над великой рекой.

«Огромные леса стояли кругом по всему Дону, где солнца, бывало, до полудня не увидишь. Погублять стали леса с 1861 года, как воля крестьянская пошла… а уже к 1872 году совсем прикончили, когда грамоты однодворцам выдали» - пишет в своём труде Марков Евгений Львович, русский писатель и путешественник по этому удивительному краю. – «Рубили целыми сёлами, друг против дружки, кто поскорее… В один только Дон сколько его попусту попадало. А теперь вот – ни лесов, ни воды». А если представить ещё дальше… - на триста или четыреста лет тому назад. Голова идёт кругом, но тем не менее… Вот оно – Дикое поле.

Дикое поле – это широкая полоса земли вдоль берегов Дона, которая после разгрома Золотой орды оказалась опустошённой татарами и разбойниками. Так и говорили, мол, выйти в поле, да чтоб убить иль ограбить кого-нибудь. Это уж потом разбойнички, а вместе с ними и казачки встрепенулись, да перестали убивать, а просто собирали дань за проход через степь по караванному пути и по Дону. Как сейчас это делается на платных автомагистралях.

Природа была крайне благоприятная для жизни свободного человека. Огромное количество дичи и особенно рыбы позволяло здесь жить, даже не занимаясь сельским хозяйством. В плавнях Северского Донца в далёкие времена Владимир Мономах даже охотился на львов и писал об этом в своём «Поучении». Многие авторы средневековья упоминают многочисленные табуны диких лошадей – Тарпанов, водившиеся в наших степях. (возможно вот они – зубы одного из Тарпанов, которые мы нашли в Казачьем городке) Казаки с удовольствием поедали конское мясо этих животных, которые ни в коей мере не позволяли себя выдрессировать и работать на человека. Писец посольского папы Римского к монгольскому хану, проезжающий через придонские степи, Боплан в 1650 году писал: «… дикие лошади ходят табунами от пятидесяти до семидесяти голов; нередко они заставляют нас браться за оружие… издали мы принимаем их за татарскую конницу». Судя по описаниям и изображениям, Тарпан имел сравнительно небольшой рост, стоячую гриву, как у зебры, но однотонную масть и узкую тёмную полосу вдоль хребта. Последний пойманный на воле Тарпан пал в 1870 году. В те времена считалось престижным загнать дикую лошадь в усадьбу и оседлать её, словно дикого мустанга в Америке. Но Тарпан не поддавался дрессуре и одомашниванию. В Центральной Европе таких лошадей истребили ещё в эпоху средневековья. В неволе дикая лошадь просуществовала ещё какое-то время, но последний жеребец погиб в 1918 году в полтавской губернии. Не так давно, в 1999 году на юге-западной части Латвии было завезено по специальному проекту Всемирного фонда природы 18 особей искусственно созданного Тарпана. Удивительное дело - эксперимент удался и сейчас уже есть в свете небольшой табунчик Тарпанов. Ещё в донских степях обитали два вида диких быков: тур на открытых пространствах и зубр в пойменных лесах. Они отличались большой массой, свирепым нравом и считались достойной охотничьей добычей. Кроме всего прочего паслись многочисленные стада сайгаков и дзеренов.

Очень трудно остановиться и перемолоть в голове всю нескончаемым потоком идущую информацию, поэтому иногда приходится отрываться от первоначального замысла и подчёркивать некоторые моменты, на которые уж очень хочется обратить своё внимание. А теперь, продолжим… Продолжение следует...