ЯКОВ ЕСЕПКИН Ad modum • «Выдвижение Есепкина на соискание Нобелевской премии по литературе за 2020 год – прерогатива ведущих мировых институтов славистики. Было бы ошибкой в данном вопросе отдавать инициативу России.» Ч. Лернис I Ирод ждет нас в своех пировых, Что и звездным гостям пожалеют, Мы одни меж увечно живых, Наши вретища барвою тлеют. Вишни, вишни, куда и бежать От сукровицы темной и вишен, Бледным дивам персты не разжать С ядом, пир их и будет возвышен. А начнут фарисеи вести По начинью цикуты ночные, Мы на раменах в червной желти Диаменты явим ледяные. II Из Парфянского царства теней Убежим, восклицая аурность, Где альтанки – юдоли темней, Где пиров золотая бравурность. Туне ль ждали нас ангелы тьмы Ко столам и еминам тлеенным, Нощных вретищ в кистях суремы И владыкам не снесть опоенным. А явимся еще пировать, О звездах промелькнем у оконниц, И юдицы начнут сорывать Цвет диаментный с мертвых колонниц. III Белым розам и как отемнеть, А иные пурпурно-лиловы, Феям ночи ль во тьме леденеть, Бутоньерки ловите, шаловы. Но, гляди, вековые цвета Затеклись под накатом гуаши, Наша ветхая кровь солита Иудицами в битые чаши. Яко станут мелиться оне, Юродных завлекать на банкеты, В ледяном ниспадая огне, Мы им черные сбросим букеты. IV Звезды антики с неба падут, Станут литии грозно испевны, И явимся туда, где нас ждут Одержимые местью царевны. Азазели в сиреневой тьме Всеумолчны для парий беспечных, Се пиры о царице Чуме, Се пиры о дьяментах присвечных. Виждь, еще фарисеи белы, Тусклой чернью еще не превились, И лиется арма на столы, Коей присно юдицы дивились. V И не виждим тлетворную цветь, И еще формалином не дышим, Соведен кто звездами, ответь, Небовольных сильфид ли услышим. Сон августа роскошен, кадит Меж лафитников цветность чадная, Ах, за нами, за нами следит Нощно челядь пиров юродная. А начинет Геката вести По серебру оцвет для незрящих, Мы явимся в тлетворной желти С барвой звезд на раменах горящих. VI Апронахи с звездами свое Отемним воском свеч благовонным, Се пиры и дворцовий остье Дышит вретищ подбоем червонным. Ах, юдольные эти цвета, Ах, фамильная это призрачность, Аще ветхая кровь излита, Нам простят и веселье, и мрачность. И начнут во пирах вспоминать Бледных агнцев, украсивших нети, Это мы, а нельзя нас узнать В сей горящей жасминовой цвети. VII А и поздно благих упасать, Соклоняясь к свечницам кадящим, Будем строфы в альбомы писать Сумасшедшим царевнам неспящим. Виждь и помни: се наши цвета, Се лиется от неб червотечность, Кровь иль мгла во начинье слита, Паче них лишь вишневая млечность. Подведут ли невинниц к столам, Те увидят сквозь морок вишневый, Как стекает по нашим челам На букетники мел всечервовый. VIII Мы еще пренесемся в Колон О старизне и посохе зрячем, И холодную царственность лон, И высокие небы оплачем. Что и цвесть, из начиний опять Яд алкают безумные Иды, И пенатам каким вопиять, Лейте нощную мглу, фемериды. По емине вино сотечет, Кровью ветхой юдицы упьются, И заплаканный ангел речет, Где теней наших ауры вьются. IX Вишни, темные вишни горят В августовском пожаре тлеенном, Над юдолию сильфы парят, Сколь чудесно во сне упоенном. Их неси ко стольницам пустым, Береника, нам хмель и годится, Как виньеткам исцвесть золотым, Где вишневая млечность каждится. Мы одне круг фарфоров сидим, Никого, никого не осталось, И тоскуем, и брашно следим, Кое с кровью и мглой сочеталось. X Бал диаментный, их ли узнать, Перманентом напудренных ведем, Суе тени гостей обминать, Никуда мы теперь не уедем. Как туманны еще зеркала, Как еще в них юдицы мелькают, Аще желть кринолины свела, Пусть оне во лилеях икают. Нас любили камены одне, А равно уберечь и не тщились, Виждь обводки в мышьячном огне – Это мы о звездах превлачились.