Трудно предположить, что всё мировое сообщество так абсолютно ошибалось по поводу преисподней и Сатаны. Про себя бесы называют это страстями в зеркальном отражении. Нормальные люди, как правило, не знают ничего такого, хотя бы по окончании трёх вузов. А чертям известно даже без высшего образования. Они ведают то, что не знают другие. А мне остаётся только посмотреть на них с другой колокольни и выявить полезную действительность с помощью волшебного пера, обращая зло в добро. А вдруг так и есть на самом деле?

Будь ты четырежды самый лучший гость на свете и непревзойдённый путешественник по аду, но если чрезмерно налакался пива с утра пораньше, которое привезли из самой лучшей страны в мире, то непременно будешь озабочен - куда это пиво деть?

- Вы очаровательна Эйда! Будь ты человеком, не преминул бы возможностью ухлёстывать за таким прелестным созданием. - Сказал Иван, переминаясь с ноги на ногу.

- Очаровывать – моя профессия, - усмехнулась Ада и щёлкнула кончиком хвоста по стене. – Иди уж, куда следует…

Открылась дверь в туалетную комнату, и Ваня рванул с места справлять естественные надобности, отмечая про себя, что не спроста на кончике хвоста находился крохотный ключик золотой, который он только что впервые приметил у своенравной секретарши. Немного погодя, путешественник по преисподней улыбнулся, увидев нетронутый пустой флакон из-под французского одеколона, оставленный им совсем недавно, на том же месте.

- Не пора ли приодеться, мистер в трусах, - проговорила Эйда, как только Ваня показался в комнате. – Ко мне скоро должен ухажёр очередной прийти, а мне через час требуется ненадолго удалиться по работе.

- Кто, кто?

- Так, один воздыхатель… только не надо сцен… Не люблю я этого.

Эйда подошла к Ивану и непроизвольно прошлась копытцем по его волосам.

- Бог ты мой, всех чертей через коромысло! – пронеслось уже в который раз у туриста в голове, - ведь всем нутром прочувствовал он, как полная женская нежная пятерня в шевелюру мило врезалась, а не чёртово копыто. Как такое быть может, да ещё со мной?

- Может Ваня, может… - подмигнула томно чертовка, проведя языком по пухленьким губкам и так эротично вздохнула, что тысячу мурашек пробежало у Ивана по всем частям туристического тела.

- Эх, зачем мне это - искусство дьяволицы? - летели крамольные мысли, которые Иван стремительно, как только мог, заглушал другими, мешающими Эйде воспроизвести в своей чертовской голове весь их смысл и ругательства.

А выглядело это примерно так:

- Какие ещё сцены? …пой песню, пой песню… Она же зверь! …на дерибасовской открылася пивная… Тебя же хочет, дурака! …там собиралася компания блатная… У неё рога, Ваня! …там были девочки: Маруся, Роза, Рая… Только попробуй, идиот! …и сними вместе Ванька дурачок!

Эйда смотрела, выпучив глазёнки сквозь шикарные очки над удивительным пятачком на Ваню, ничегошеньки не понимая.

- Чё? – Только и спросила она.

- Да ничё… - ответил Иван. – Говорю, кто хоть такой, ухажёр то энтот?

- Ты сейчас упадёшь…- Сам Жан-Жак Руссо!

- Ни фига себе! Великого революционера пригрела на груди своей? Чё он, из ваших?

- Этот да.

- Понятно… Мутил народ, провоцируя на выявления дрянных личностей?

- Ого, да ты подкован уж! Гляди чё деется! Ведь прав же вне сомнений! Революция – это магический социальный нарыв, притягивающий к себе словно магнит все больные элементы общества, тем самым облегчая деятельность чертей. Потому после каждой дрянной революции следуют в обыкновенном порядке уже обычные чистки, где происходит уничтожение друг друга организаторов великих революций. Уловил? Сами себя чистить начинают нам же в облегчение. После революции каждый садист идёт с красивым подарочным пистолетом убивать сподвижника мазохиста, мутящего по-прежнему свой народ. Бунтари после бунта - это крысы в банке. И они будут глотки перегрызать друг другу за власть, пока кишки не выпустят. К нам тогда валом сволочня гадская валит! Посмотришь сам…

- Мне как то, это… ты прости. Не очень хочется с ним разговаривать, раз он ваш шпион. Не знаю, может потом когда-нибудь. А сейчас муторно встретить обыкновенного гадёныша провокатора, хоть и для пользы дела предназначенного.

- Да ты что, Ванечка? Это твой товарищ в индивидуалистическом стремлении уйти лично от настоящего дерьма в мир собственных иллюзий и фантазий. У вас одинаковые с ним мечтания, дабы отгородится от пошлого государства, возвратиться к природе и уединённому образу счастливой деревенской жизни.

- Ой, ты с кем щас разговариваешь? - Спросил Иван, задумавшись, но быстро собрался с силами и воспоминаниями по своим собственным исследованиям в области Французской революции, и вступил в дискуссию с такой серьёзной силой, что сам от себя не ожидал: - О-о-о, это страстный говорильщик за социальную справедливость. Руссо с таким упоением создал культ нового романтического бунтарства, что уж очень хотелось ему искренне верить, настроенному в перемены люду. Что и делала фанатично нашенская императрица Екатерина, переписываясь с обыкновенным оборотнем, принимая его за второго Христа. Ведь Руссо часто обманывал и предавал своих друзей, подбивая других он делал ровно наоборот. В своей жизни известный философ и знатный педагог нарожал пять детей и распределил их по приютам, но впоследствии даже знать о них не хотел.

- Ух ты! – подняла вверх выщипанные бровки Эйда. – Каков проныра! Слушай ещё тогда: Кроме того, Руссо, не знаю, как сейчас, но тогда - страдал болезнью психической, если перевести на народно русский: то снимал штаны и показывал детям свои причандалы, за что был бит ногами неоднократно. Вот вам ещё один пример истинных революционеров. Кстати, для меня это тоже слишком, потому чёрт Руссо и отталкивает. Но вся штука в том, что настоящие бунтари являются абсолютными профи, но это не простые люди. Это особая категория - бесы. Да-да, за ними следуют другие люди с проявившимися комплексами и сами превращаются в какую угодно мерзость человеческую.

- Да уж… в это точно трудно поверить.

- Трудно, но это действительно так.

Эйда поправила причёску, мило улыбнулась и направилась к стене, приподняв очаровательное волшебство с золотым ключиком на его кончике:

- Ты это… спрячься в шкаф.

- Кккуда?

- Ой, как испугался наш философ алкогольный! Там комната откроется и блюдо из раков в соусе, тебе специально сама приготовила. На столике стоит… Кстати, для мужиков пища та, что надо! В баре выберешь напитки, а когда этот субъект насладится обществом со мной, то выйдешь, как ни в чём не бывало. Именно в шкафу, Ваня, он тебя не почувствует, там экран специальный стоит. Наслаждайся!

Совсем немного времени прошло… Чертовка скрылась в стене, а Иван зашёл в шкаф и оказался в просторной комнате. Недолго думая, он открыл небольшой бар и достал бутылку с водкой. Именно она привлекла его внимание потому, что на ней была приметная этикетка, на которой ручкой было написано - три рубля шестьдесят две копейки. Такому подарку какой деревенский мужик не обрадуется, тем более с сюрпризом? Он взялся за язычок пробки и с таким наслаждением потянул в сторону, что словами моими не передать, тут надобно всё это дело прочувствовать. Выпив стопку, крякнув для приличия, Ваня стал усиленно нажимать на раков. Только успел вторую стопку опрокинуть, как услышал посторонний звук, доносящийся со стороны шкафа. Он тихонечко приоткрыл дверцу, дабы хоть одним глазком увидеть, что там в комнате происходит.

Ничего обычного… Какое там ничего? Когда это вам, к примеру, пришлось бы свидеться с самим Руссо: живым, молодым, в расцвете сил? В белом шикарном парике, из тех далёких времен, он в одной руке держал цветы, а в другой коробку с тортом, аккуратно перевязанной красным бантом, символом большой любви к тому, кому предназначалось сие чудное лакомство. К тому же, как выяснилось потом, на шикарной розе из удивительного крема лежало очаровательного вида кольцо с огромным бриллиантом. Положив на стол цветы и торт, он, оглядевшись по сторонам, прошёл в ванную комнату, по пути бормоча под ноги:

- Надо её пригласить для начала к себе, не торопить… Пусть созреет красотка. А там уж...

Я не знаю, какие тараканы забегали у Вани в голове, но он, паршивец, решился на злостный поступок. Мгновенно выскочив из шкафа, он схватил первый попавшийся листок бумаги и фломастер чёрного цвета. В долю секунды он нарисовал мужское достоинство в красочной форме во весь лист и стал развязывать бант. Ваня огляделся: никого не было...

- Что ж пригласи, - сказал, - Угости её тортиком сладеньким, эксгибиционист хренов!

И, положив на чудную красную розу, он рисунок свой крышкой накрыл и ленту с бантом поправил. Залез Ванюша обратно в шкаф, затаился… Чего уж там – сбегал к ракам, да стопочку пару раз обновил, вернувшись скоро на позицию. Пять минут, десять, раз – шаги… Ах, мать моя! Слышит – Эйда вернулась:

- Вы - чудо чудное моё! – распинался философ и педагог. - Любовь моя безмерна к вам!

- Ах, какие прелестные лилии! – воскликнула Эйда возбуждённо. Да как же так-то, да где ж вы их тут раздобыли? Аж целый ворох! Ведь они… ведь они дороже всего на свете! Признаться, я о вас была другого мнения и, наверное, неправа.

- Моя любовь чиста к вам, - опустился Жан-Жак Руссо на одно колено, - и вот ей доказательство прямое… Вы только за ленточку дёрнете и крышку поднимите, чтоб до конца прочувствовать, сколь велико моё к вам чувство нежное. Может сердце тогда растопится ваше.

Но в это время Ада крышку резво подняла и…

- Ах, негодяй, мерзавец и пошляк! – воскликнула она. – Презренны вы… Прощайте навсегда! - Иии... хрясь по морде!

Напомаженный парик съехал набок, а Эйда ещё умудрилась куском торта заехать прямо в глаз Руссо с размаха. Ещё минута и горемыка был вышвырнут вон из девичьих апартаментов.

Ванька выкатился кубарем, с таким ржанием от своей невинной, как он думал, проделки, что стены содрогнулись одномоментно. А Эйда недоумённо взглянула на него и вдруг… - тоже закатилась азартным смехом!

- Эттто кто? Ты? Расправился с самим Жан-Жаком?

- Нее… Пушкин!

- Пошли в шкаф немедля! Не дай это, того самого, СамБездныч через потолок заглянет… Рассерчает старый, нам тогда несдобровать.

Каких-то пятнадцать минут прошло. Глядит Иван, а наша то чертенятка как бы невзначай ресничкой томно подмигнула, кивнула в сторону премиленькой головкой да так, что у Вани башня загудела сразу. Вроде даже трезветь вдруг начал, мол, на кой чёрт эта зараза так себя ведёт, да выкаблучивается. А Ада - чудная молодка сексуальною походкой прошлась, дефилируя хвостиком спонтанно, выделывая эротические фигуры ртом чертовским:

- Выпей, милый, не тушись… - и на брудер предлагает, протягивая рюмку полную горячительной жидкости. - Смелее, Ваня, смелее…

А Ванька, не веря собственным глазам, не успевал ловить мысли, вылетающие из пьяных мозговых извилин через нос, уши, глаза и даже… из других мест:

- Что ж такое? На брудер с нею – беспредел! Свои уста подставить зверю? – Но руку всё же протянул и одним глотком опустошил посудину, подмигивая Эйде.

- Ну вот и всё, а ты боялся, - улыбалась смазливо Адa.

А Иван… Что Иван? Мысли просветлели сразу, мол зря напился - хватит пить! Но кто-то за него его же ртом проговорил… внятно, чётко, громко и бесповоротно:

- Не бывает страшной тётки, бывает пива мало с водкой!

Отдалась ему Эйда без стыда, не по девичьи, а со всем пылом женщины в облике человеческом, уставшей ждать. С тех пор у них и повелось: любились они ночами осторожными, и другие черти про то ничегошеньки не знали.