Укрыт веками древний Карфаген, Разрушенный в угоду римской власти. Богатый город был, известный всем, Но как-то раз столкнулся он с напастью, Поветрием у юных дочерей: Не исполняешь девичьи капризы – Бесстыдницы уходят в мир теней. Чуть что – и в петлю – дикий глупый вызов. Во всём достаток: верфи и поля, Торговля процветает, быт налажен, А эти вертихвостки что творят! От рук отбились и страдают блажью! Красуются, а городу – урон: Кому уйдёт наследство нажитое? Грустят мужи достойные без жён – Один, как перст, совсем не то, что двое. Совет старейшин скорбью удручён, И в панике правители-суффеты, Не спят ночами. Да какой тут сон, Коль у самих постели не согреты! Хоронят двух сегодня, завтра – трёх, Никак не уследишь за егозами, А распекать начнёшь – в глазах упрёк И горько заливаются слезами. Додумались, и оглашён указ: На площадь, обнажёнными, на сутки Тела самоубийц – всем напоказ! Наперекор, казалось бы, рассудку, Но эпидемия сошла на нет. Так отыскалось действенное средство: Легко идут за грань, а вот раздеться… И стыд поверг бессмысленную смерть.