… «И было их трое, и имена их были: Рождение, Смерть и Судьба. И творили они возмездие. Три всадника Апокалипсиса», - беззвучно шевеля губами, читал епископ в раритетном рукописном евангелии, обнаруженном им в библиотеке богопротивного замка. «Да, по - разному их называют, - задумался Зайлерн, - в этой старинной книге названы они, похоже, своими истинными именами, потому как что есть человек? Человек – это его жизнь от рождения до смерти, а дорога жизни – судьба. Как нет человека без жизни, так нет и жизни без судьбы. И почему и зачем его настигли думы эти в час после жестокой и бессмысленной казни? Потешил Трашкевич свое гипертрофированное самолюбие, да и только. Безвреден был эпилептик, совсем безвреден…» … Все в этом мире имеет свои причину и следствие. Не просто так пришли сие размышления на ум божьему служителю, совсем не просто так. Черные всадники на лугу пришли в движение, соединились в подобие трехлучевой звезды, повернув коней мордами к центру. Под опущенными на глаза клобуками просторных плащей были они так схожи, что сторонний наблюдатель не смог бы отличить одного от другого. Но вот всадники небрежными жестами сбросили с голов капюшоны, скрывающие их лики, и оказалось, что они настолько различны, что спутать их невозможно. Самый молодой был белокур и красив, что Ангел Божий, Рождение было его имя. Второй оказался мужчиной средних лет, был он широк в груди и осанист, рыжеволос и рыжебород и имя ему было – Судьба. Третий выглядел стариком, глубокие морщины избороздили лицо его, но был он все ж крепок и жилист, великая сила ощущалась в каждом его движении, не смотря на возраст. Смерть было его имя. По праву старшинства, смерть поднял тяжелый взор на юношу и тихо произнес : Тебе начинать…». Рождение кивнул, чуть задумался и предложил: - Пусть это будет прекрасная женщина. Я наделю ее красотой белой лилии, нежной и девственной, чарующим голосом, гибким и стройным телом, а еще капризностью и взбалмошностью, жестоким нравом и бесчувственностью, самонадеянностью и гордыней. Насколько хороша и привлекательна будет она снаружи, настолько черна и безнравственна сотворится душа ее. Божественно прекрасный юноша лукаво улыбнулся и любезно обратился к соседу: - Передаю свое творение тебе, о Судьба. Что скажешь ты? Рыжекудрый мощный атлет усмехнулся в усы: А судьба благосклонна к прекрасной женщине: все ее жуткие замыслы и помыслы исполнятся. Много, много бед и зла принесет она в этот мир… Жаль, что рука возмездия так щедра, а взор затуманен. Много безвинных пострадает на пути воздаяния - под звездой Рока родились они. Но орудие сие, совершив предначертанное возмездие, перейдет в твои руки, о Смерть! Что ты скажешь? Старик сидел на коне, низко опустив голову, весь ушедший в невеселые думы и размышления. Его скорбное молчание не решались прервать сотоварищи. Наконец старец поднял взор: Ее смерть будет по заслугам. Обещая одно – легкой смерти ей не видать. Смерть поднял посох в небо и, потрясая им, неожиданно громко и яростно крикнул: Да совьется нить времен и да свершится предначертанное! Крик этот пронесся над скрытой вечерним туманом землей, рекой, гулким эхом отразился от башен замка, полетел дальше-дальше, и , наконец, замер вдали, у пламенеющего красным пожаром заходящего солнца горизонта. Стражники на стенах второй раз за этот долгий день всполошились, сгрудились у бойниц, встревожено вглядываясь в освещенный закатом луг … Но солнце слепило глаза, мешая увидеть , разглядеть … Внизу стлался туман, скрывая происходящее… Да и было там что-либо? Иль не было.? Вскоре все успокоилось, внезапный крик больше не повторился, понять о чем кричали, не удалось. Вроде бы и помнить не о чем, но стало как-то тревожно и муторно на душах замковых обитателей – какой тяжелый день выдался, ох, тяжелый! Грозный Иштван за шумом гамом вечернего пира ничего не услышал, как и прочие с ним пировавшие. Да и вряд ли насторожил бы его дальний крик – молол ли в лесу разбойников, дела богопротивные творящих … Крики не редкость в местах этих. Старик повернул голову коня своего из круга, за ним потянулись остальные всадники, прядя-разматывая нить времен по разворачивающейся спирали, вначале тихо, медленно, потом все быстрее – кони пущены вскачь, тяжелые копыта рвут луговую траву, земля комьями летит в стороны… И вот уж нет их, исчезли, ускакали… как и не было! …