Это мой сын - На луг, Бурёнка, на луг, - мягко шлёпая по спине, когда гибкая хворостина еле-еле касается костистой спины животины, жалко ведь обижать свою кормилицу, Анастасия Петровна вывела в заранее раскрытую калитку корову с телёнком. – Погуляйте там, кормитесь вволю. Бурёнка лениво вывела своё тяжёлое тело на грязную от утреннего дождя улицу, гордо подняла рогатую голову, глянула налево, потом направо и протяжно замычала. Ей тотчас же ответило несколько голосов товарок, которых мальчики-пастухи гнали мимо дома Анастасии Петровны за село, на пастбище, где раньше были поля и при колхозе выращивали хлеб, а позже, уже при совхозе, картофель. Теперь, после банкротства совхоза они заброшены и буквально на глазах зарастают бессовестным и наглым борщевиком. Бурёнка помотала головой и, подбирая по пути там и сям раскрывшиеся розовые цветочки клевера, не спеша увязалась за стадом, а её трёхмесячный телёнок, беспрестанно мотая коротеньким хвостом, взбрыкивая задними ногами, торопливо нагнал мать. Пока не стала отказываться Анастасия Петровна от своей кормилицы, хотя сейчас сельчане в большинстве своём перешли на облегчённый вариант жизни, молоко и мясо Кировского производства покупают в магазине. В девяностые годы, когда от горбачёвского ускорения и перестройки вышел только голый пшик, а затем усилиями Ельцина и вовсе развалился Советский Союз, надежды на поддержку государства упали ниже плинтуса, и жизнь серьёзно прижала трудящихся, то народ резво бросился укреплять личное подсобное хозяйство, наращивать огороды, заводить скотину. Но в двухтысячные годы, как только жизнь начала налаживаться и снова появилась надежда на вполне нормальное существование, люди, в первую очередь молодёжь, тут же начали отказываться от коров. Зачем создавать для себя лишние проблемы, если есть стабильная заработная плата и в магазине можно купить всё, что душе угодно? Крепко держатся за личную скотину только пожилые. Вот и Анастасии Петровне жалко расставаться со своей Бурёнкой, не представляет она жизни без коровы, ведь с малолетства возилась с ними сначала в своём хлеву, затем в совхозной ферме, где долгие годы трудилась дояркой. В своё время после окончания десятилетки она никуда поступать не поехала, сказала себе, что совершенно ни к чему ей высшее образование, и так умная. Устроилась на работу в совхоз и в двадцать лет вышла замуж за Николая Липина. Супруг в том же предприятии работал трактористом. Молодой семье совхоз незамедлительно выделил отдельный дом. В то время хозяйство было богатое, бригада строителей для своих работников как на конвейере штамповала типовые домики, из которых в селе выросла целая улица, её так и назвали – Совхозная. Настя с Николаем оба работящие, неба зря не коптили, своё личное хозяйство держали в образцовом порядке. Николай любил возиться с техникой, тем более, что трактор постоянно был в своём распоряжении, за этим тогда никто не следил. Некоторое время спустя завёл себе «Жигулёнка» на случай, если надобно куда-нибудь съездить, в лес, или на речку, то не нужно уже кланяться чужому дяде. В лихие девяностые, когда совхоз начал разваливаться, супруги вместе с другими рабочими трудились ещё два года, хотя зарплаты уже не видели, надеялись же, что жизнь когда-нибудь да наладится, всё обратно встанет на свои надёжные рельсы. Но их надеждам не суждено было сбыться, прежде большое и богатое предприятие приказало долго жить. Более молодые разбежались по другим рабочим местам, а Николай Григорьевич и Анастасия Петровна вышли на заслуженный отдых, благо возраст им это уже позволял. Супруги вырастили двух очаровательных дочек и одного сына. Денис был долгожданным и поэтому самым любимым ребёнком. Повзрослев, дочки недолго жили с родителями, одна за другой быстренько выскочили замуж. Старшая, Александра, теперь с семьёй проживает в городе, младшая, Галя, в родном селе, только в другом конце. Денис с детства до умопомрачения любил дочку Натальи Алексеевны Бузиной – Светлану. Но девушка почему-то холодно смотрела на него, после получения аттестата зрелости некоторое время таскалась с сыном главы администрации села – Владимиром, и с ним случайно нажила дочку. Несмотря на это, демобилизовавшись из армии, Денис был готов жениться на Светлане, но та на него даже не взглянула, а упорхнула куда-то на край света с приехавшим на побывку пасаёльским офицером. Однако там у неё, видно, пазлы не сложились, и молодой мамаше пришлось вернуться к матери, как нашкодившей собачонке, виновато поджав хвост. Денис же после отъезда Светланы понял, что нечего бегать за красавицами. Они же прекрасно знают свою силу, держат голову высоко, стараются избегать таких, как Денис, простых парней. Чтобы привлечь к себе их внимание, необходимо стоять выше остальных на несколько ступенек, или хотя бы чем-то выделяться среди них. Кое-кто привлекают девушек бренчанием на гитаре и блатными песнями, другие успехами в спорте, красивой модной одеждой, богатством родителей. А Денису похвастаться нечем, он сын простых колхозников, особым умом не блистал, в школе перебивался «троечками», так что продолжить обучение дальше ему не было смысла. Бегать на лыжах не мог, быстро выдыхался, постоянно в хвосте плёлся, шустрые спортсмены оставляли его далеко позади. Единственное, это хорошо разбирался в технике и в совершенстве владел столярно-плотницкими навыками. Вот и всё. Больше девушкам ему предложить нечего. В связи с этим быстро уяснил себе, что не стоит заглядываться на принцесс-недотрог, пусть другие бегают за красавицами и жестоко страдают из-за них. Поэтому направил свой взгляд на простых девушек неяркой внешности. Обратил своё внимание на подругу Светы - Машу Турьеву. Маша рядом со Светой Бузиной выглядела довольно бледно, не прыгала кузнечиком, отличалась спокойным характером. Обычно парни при встречах с когда-то этой неразлучной двойкой Машу даже не замечали, её полностью затмевала собой Света. Возле неё Маша воспринималась скорее как бесплатное приложение. И Денису как-то раз подумалось: «А ведь из Маши выйдет отличная жена!» После отъезда Светы с отпускником-офицером в дальние края Денис как-то раз проводил Машу до крыльца и, недолго думая, пригласил её посетить свою свадьбу в роли невесты. Девушка вначале оторопела от такого внезапного предложения, но через несколько дней дала положительный ответ. Взвесив все за и против, молодые люди зарегистрировались в загсе. На первое время молодожёны поселились в старом доме дедушки Дениса. Половину избы распилили на дрова и убрали, чтобы на её месте построить новый дом. Теперь сруб уже готов, подведён под крышу, пусть пару лет постоит, хорошенько осядет, а затем Денис с отцом доведут стройку до конца. На строительство взяли в банке ссуду, а чтоб заработать денег и своевременно расплачиваться, банк ведь шутить не любит, Денис нанялся в другой район поработать в лесу вахтовым методом и позавчера выехал туда. Интересно, чем сейчас занята невестка, может, дрыхнет ещё? Анастасия Петровна взглянула направо вдоль улицы, где стоит новый сруб Дениса, и сердце её суматошно заколотилось: возле старенького крыльца покойного свёкра стояла Маша рядом с одетым по-городскому неизвестным мужчиной. Ноги пожилой женщины вмиг одеревенели. «Это что такое?! Позавчера утром Маша проводила мужа на вахту на три месяца, а уже успела привести к себе постороннего мужика!» - пронзила голову испуганная мысль. Быстренько прижалась к заборному столбу, чтобы невестка её не заметила и, широко раскрыв глаза, принялась наблюдать, чтоб ничего не упустить. А те стоят себе на виду у всего села, о чём-то беседуют и весело смеются. Возле калитки дорогая чёрная иномарка по-хозяйски расположилась, очевидно, тому незнакомцу принадлежит. Стояли, наверно, минут пять, затем, никого не стесняясь, обнялись и разошлись. Мужчина сел в свою машину, моргнул яркими фарами, дал длинный гудок и покатил по улице. Маша же, бессовестная, ещё постояла, махнула рукой отъезжающему, повернулась и, покачиваясь, не спеша вошла в дом. Шесть лет исполнилось со дня бракосочетания Дениса и Маши, седьмой год пошёл, за это время невестка успела завершить учёбу в медицинском колледже и уже четвёртый год работает в больнице райцентра. Но детского писка в жилище молодожёнов пока не слышно, заранее любовно приготовленная Анастасией Петровной старинная колыбелька впустую пылится в сарае. В первое время, конечно, молодые предохранялись, как бы малое дитя не помешало учёбе Маши, только после получения диплома и устройства на работу с нетерпением принялись ждать появления на свет первенца. Но прошло четыре года с этого времени, а ребёнка всё не было. Машу несколько раз самым тщательным образом обследовали в больнице, но никаких болезней и отклонений, которые бы препятствовали ей стать матерью, не обнаружили. Получается, проблема замыкается на муже. Всё встало на свои места, когда Маша досконально изучила исписанную таинственными иероглифами, понятными только самим медикам, медицинскую карточку Дениса с самого его рождения. Оказывается, в малолетстве Денис болел свинкой. А Маша, конечно, прекрасно знала, что у мужчин, когда-то переболевших этой болезнью, зачастую не может быть потомства. Это зародило в душе молодой женщины горечь и тяжкие раздумья. Ну кому же понравится, что у тебя никогда не будет детей? Вон все её подруги давно стали мамами, сыновей и дочерей в садик водят, а у Маши никого нет и, очень даже возможно, никогда не будет. Оставшись дома одна, она даже исподтишка давала волю слезам, хотя и прекрасно знала, что этим своему горю не поможешь. Но, как говорится, надежда умирает последней, время ещё есть, они с Денисом молоды, если не сегодня, то завтра маленький человечек в утробе матери заявит о себе. Как только невестка скрылась в избе, встревоженная Анастасия Петровна, осторожно обходя лужи, чтобы вода не залила её блестящие резиновые галоши, быстренько прошла к дому Натальи Алексеевны Бузиной. Её изба стоит как раз напротив дома покойного свёкра, где сейчас проживают Денис и Маша, поэтому для Натальи Алексеевны открывается, как в цветном телевизоре, отличный вид через окно. Всё, что творится внутри ограды возле дома молодожёнов, как на ладони. Постучала согнутым пальцем по раме и как только Наталья Алексеевна показалась в окне, поманила её рукой, мол, выйди на крыльцо. - Слушай, Наталья, я сейчас видела, как Маша с каким-то незнакомым мужиком у крыльца стояла, о чём-то беседовала, а затем тот человек уехал. Ты, случайно, не видела? - Да как же не видела?! Тут даже если не захочешь, то увидишь! Утром проснулась, пока то, да сё, по хозяйству занималась, печку затопила, на улицу даже не смотрела. А потом села возле окна картошку чистить, выглянула, а около её калитки чья-то незнакомая машина стоит. Интересно, думаю, кто это в такой дорогой иномарке разъезжает? Пока картошку чистила, так и глаз не спускала с неё, охота ведь выяснить, что за олигарх к Маше приехал? А потом вижу, с очень элегантным мужиком из дома вышли, перекинулись парой слов. Мне страшно хотелось узнать, о чём разговор идёт между ними, но так ничего и не услышала. В конце обнялись они на прощание и расстались. Мужик с виду молодой, интеллигентный, и одет красиво, модно. Вот и всё, что я знаю. Анастасия Петровна, навострив уши и пригнувшись к Наталье, затаив дыхание, чтоб ни одного слова не пропустить, внимательно выслушала соседку. - Значит, когда приехал тот мужик, ты не видела? А как проснулась, была машина, или нет? - Не знаю, я же сказала, что как села картошку чистить, вот тогда и увидела её. - А вечером не видела? - Нет, вечером машины не было. Я на крыльцо выходила, чтоб перед тем, как улечься спать, дверь закрыть, тогда никакой машины не видела. - Он что, ночью приехал? - Может, и ночью, но что я видела, то тебе и рассказала, ничего не добавила и не убавила. - О, Господи! Что же это наша Маша творит?! – Анастасия Петровна сняла с головы платок, вытерла им проступившие на лбу капли пота, гребёнкой расчесала и закрепила сбившиеся волосы и снова надела платок. – Ты уж, пожалуйста, Наталья, никому об этом не рассказывай, чтоб по селу бабы не раззвонили, мало ли, какие слухи пойдут нехорошие! Не станешь ведь? - Я-то, ясное дело, язык буду держать за зубами, какой мне смысл дурные слухи распускать? Но не одна ведь я видела, столько народу мимо прошло, пока эта иномарка возле калитки Маши стояла, её же не скроешь. - Ну, я тогда пойду, - мотая вмиг отяжелевшей от невесёлых мыслей головой, Анастасия Петровна спустилась с крыльца и направилась к своему дому. Что же это Маша творит, а? Чем она думает? Сама вроде грамотный человек, на первый взгляд серьёзная, не ветреная, как некоторые, а тут при живом муже завела к себе в дом совершенно постороннего мужика! Вот это да! Анастасия Петровна, конечно, была в курсе всего, что делалось в семье Дениса и Маши, она всюду свой нос суёт, от неё ничего не скроешь. И вот на тебе! Только-только Денис позавчера скрылся из виду, как к Маше уже посторонний гость шасть, и в дверь! И какой гость! Молодой мужчина! Неужели Маша вот таким образом решила завести ребёнка? Раз с Денисом ничего не получается, то она пошла окольным путём, умный в гору не пойдёт? Да притом подгадала практически сразу после отъезда мужа, чтобы люди ничего не поняли и по времени всё сходилось. Два дня туда-сюда, плюс-минус, так сказать, медицинская погрешность. Если Маша именно так и задумала, то какой же подлой, оказывается, она была! Ну и невестку для Анастасии Петровны привёл Денис! И тут же слухи пойдут, женские сплетни! О, Господи! Бабам же лишь бы языки почесать! Только этого и не хватало! Как во сне привычно убрала навоз из хлева, вынесла и сложила в кучу возле дровяника, где он будет томиться и преть до следующего года, сняла на крыльце грязные галоши, сунула ноги в домашние тапочки. - Николай! – от порога, только распахнув дверь, дрожащим от испуга голосом обратилась к мужу. – Ты знаешь, у нашей Маши, безупречной во всём, как мы с тобой раньше думали, сегодня ночевал посторонний мужик! Я сама не своя! Даже и не знаю, что после этого и думать! – и в сердцах хлопнула сухими ладонями по бёдрам. Николай Григорьевич, нацепив на нос очки, в это время подшивал оторвавшуюся лямку рюкзака, готовился к охотничьему сезону. Он поднял на лоб очки, протёр уставшие глаза и внимательно взглянул на жену: - Посторонний мужик, говоришь? А ты откуда знаешь, сорока на хвосте принесла? - Как откуда? Своими глазами видела, как Маша провожала кобеля того, возле калитки стояли, разговаривали, а на прощание даже обнялись. Мужик же сел в свою красивую тачку и укатил. У Натальи Бузиной я справки навела, так она даже не видела, когда тот на машине подъехал, только утром узрела уже ту иномарку. По всему видать, он у Маши и ночевал, вот! – и в ожидании проявления справедливого гнева со стороны мужа остановилась перед Николаем. - А откуда ты знаешь, что он у нашей Маши ночевал? – отодвинул в сторону починенный рюкзак Николай Григорьевич. – А ты, конечно, успела уже по всему селу разнести эту чушь? - Я успела разнести?! У Натальи только и спросила, да притом вдобавок предупредила её, чтоб язык за зубами держала! - И думаешь, больше никто не узнает? - А что дальше будет, откуда мне знать? Я не ясновидящая. Но как же Маше не стыдно? - Да что ты, старая, заладила… Не стыдно… Знакомый повидаться заглянул на минутку, или родственник. Никакого криминала тут нет! А у тебя, дурочка, в голове уже целый любовный сериал расцвёл наподобие бразильского, - раздражённо бросил супруг. - Как это криминала нет, когда мужик с бабой без посторонних одни ночевали?! Сам подумай, мозгами пошевели, что там могло быть? - Ну и откуда тебе известно, что они вместе спали? Свечку держала, что ли? - Я так предполагаю. - Тереза Мэй тоже предполагала… Твои предположения ещё не доказательство. Рано утром, наверно, старый знакомый проездом заглянул, минут десять посидели, поговорили, по стакану чаю выпили и дальше покатил. А ты тут, толком ничего не зная, уже, как дотошный следователь, уголовное дело по статье возбуждаешь. Николай Григорьевич подёргал за лямки рюкзака, ещё раз проверив их прочность и, оставшись довольным своей работой, поднялся из-за стола. - Что бы там ни было, а лично я в честности и порядочности Маши не сомневаюсь. Не из такой она семьи, чтоб пойти на измену мужу, не такое она получила воспитание и образование. - Ну никак я не могу понять, - всё ещё не могла угомониться супруга. – Позавчера утром муж уехал, а через два дня уже откуда-то из неизвестности вдруг посторонний мужчина появился и сразу шасть к одинокой женщине! Ну откуда он знал, что мужа дома нет?! Прекрасно! Только что на моих глазах твоя хвалёная невестка проводила его до калитки и на прощание ещё обняла! Своими глазами видела! Своими глазами! Николай Григорьевич молча убрал очки, иголку, дратву, вынес починенный рюкзак на веранду, повесил на гвоздь и зашёл обратно. Анастасия Петровна приготовила на стол, нарезала хлеба, села на табуретку, взяла в руку ложку. - Ужас! Никак не могу понять, - опять завела своё женщина, - если начала так себя вести, без зазрения совести гулять от мужа, то что же дальше будет? - Да перестань ты уже одну и ту же пластинку крутить! – недовольно остановил жену Николай Григорьевич. – Вместо того, чтобы шастать по соседкам и собирать сплетни, лучше бы зашла к самой Маше и без околичностей спросила, ночевал ли кто-нибудь у неё, или нет, если уж так у тебя кровь вскипела. Наверно, родственник какой-то просто попутно заглянул, или знакомый? А ты уже шум поднимаешь, караул кричишь! Лучше помолчи и ешь давай! Оба сели за стол и, больше уже не нарушая тишину, молча завтракали. Но взбудораженное сердце Анастасии Петровны никак не могло успокоиться, даже рука её дрожала, суп из ложки то и дело проливался на клеёнку. В голове же постоянно крутились и бились друг о друга тёмные мысли. Николай Григорьевич на словах хоть и защищал невестку, но и ему стало не по себе от слов жены. Однако тут, если подумать и взглянуть со стороны, Маша ведь, наверно, не полная дура, чтобы сразу после отъезда мужа прямо на глазах односельчан привести в свой дом постороннего мужика. Когда женщина выходит на кривую дорожку, то старается это дело провернуть таким образом, чтобы об этом не узнала ни одна живая душа. Тёмной ночью еле слышно в окошко постучит тайный гость, а хозяйка, даже не скрипнув, на минутку приоткроет дверь, впустит его в избу, и рано утром, пока ещё темно и ни зги не видно, так же тихонько выпустит ночного кавалера. И всё. И тишина. И никто не видел, и не слышал. А тут совсем другой расклад: всему селу бросающаяся в глаза дорогая иномарка к калитке подкатила, респектабельный мужчина вошёл к Маше, а утром, когда радивые хозяйки выгоняют коров на выпас, вышел обратно. Тут ещё возле крыльца парочка обнялась и, ни от кого не таясь, рассталась. Всё открыто, не маскируясь. Значит, можно смело сделать вывод, что ничего предосудительного между ними не было и быть не могло. Но если копнуть поглубже, может, что-то и было. А сделали всё открыто специально, чтоб никто ничего не заподозрил, не прятались же! Теперь поди узнай, как обстояло всё на самом деле. Одно только крепко зарубил себе Николай Григорьевич: при встречах с невесткой надо держать себя так, как будто всё осталось по-прежнему, никакого недоверия к Маше, никаких подозрений нет! Денис с Машей сами знают, как жить, у них своя семья и нечего совать свой нос между ними. Денис, конечно, непременно узнает о случившемся, людям рты скотчем не заклеишь, каждый встречный-поперечный с огромной душевной радостью поведает о встрече Маши с неизвестным мужчиной. Им с Анастасией только нужно будет всячески удержать сына от необдуманных шагов, как бы он чего-нибудь плохого сгоряча не натворил. Вообще-то Денис, на первый взгляд, от ревности с ума не сходит, как некоторые мужики, но поди знай, как отреагирует на неожиданную сногсшибательную новость, не заклинят ли неожиданно мозги? Но в первую очередь надо будет поговорить по душам с Машей. - Эй, мужик! Ты куда едешь? – кто-то сильно тряс за плечо крепко уснувшего Дениса. - А? – удивлённо поднял тот голову, продрал глаза и взглянул на будившего его человека. «Начал тут надоедать, и не отходит! Что ему от меня нужно?» - зашевелились в голове мысли ленивыми тараканами. Выматерившись про себя, он попытался отмотать сон чуть назад и снова уйти к Морфею. Совсем не хотелось пробуждаться, отойти от красивых сновидений. - Куда, спрашиваю, едешь? - К Машеньке. - Да ты что?! К Машеньке, значит? – понятливо кивнул головой «будильник». – А где Машенька живёт? - Дома, где же ещё, - сладко зевнул и с явной неохотой ответил Денис. - А где находится её дом? - Как где? В Веждино! - Значит, ты дома, выходи. А я уж подумал, что ты давно проехал свой населённый пункт. Денис кулаками протёр заспанные глаза, оглянулся вокруг и увидел, что сидит один в пустом автобусе. - Да, и правда, оказывается, уже приехал. А ты кто будешь? - Я водитель этого автобуса. Смотрю, один одинёшенек, как специально на семена оставленный кедр на середине делянки торчишь тут. Пришлось разбудить, хотя была мысль обратно в Сыктывкар отвезти. Мне-то что. - Ой, как хорошо заснул, - помотал головой Денис, всунул руку в дорожную сумку, потрогал находившуюся там стеклянную банку и с лёгким сердцем поднялся с пружинного сиденья. - Спасибо, что хорошо довёз. - Не за что, - отмахнулся шофёр. – Не бесплатно же, на твои деньги. За постельное бельё, так уж быть, ничего не возьму. Пусть будет подарком за счёт предприятия. Работа на вахте для Дениса прошла успешно, здоров, не травмирован, зарплатой тоже не обижен. В городе расстался с товарищем, с которым успел подружиться, пока работал на лесоповале, на автовокзале на прощание уговорили семисотграммовую бутылку «Путинки» (как же без этого?) и как только сел в автобус, то тут же забылся. Во сне даже не заметил, как его долго трясло и кидало в разные стороны на разбитой дороге, которую ещё не успел разровнять постоянно сыплющий с небес снег. И вот уже вернулся в родное село. Медный таз зимнего солнца медленно ползёт возле горизонта чуть повыше верхушек деревьев, стоит ноябрь, дни уже совсем короткие. Село приоделось в белый тулуп, похорошело, плотный слой снега прикрыл осеннюю грязь, окурки и пустые пачки из-под сигарет, раскиданные несознательными гражданами возле остановки. Денис, выйдя из полутёмного автобуса на свет, даже зажмурился от ослепительной чистоты. Закинул длинный ремень дорожной сумки через плечо и быстрым шагом направился к дому. Хорошо в родном селе! Тут и там встречаются знакомые, поздоровается, перекинется Денис с ними парой слов и дальше спешит. Тут тебе не город, где народу, как муравьёв в муравейнике, и никто тебя не знает, ни у кого к тебе никакого дела нет. Тут все свои. Миновал центр села с его двухэтажными кирпичными зданиями, вдоль улицы потянулся частный сектор со старыми и новыми избами с придворными постройками. - Привет, Денис! – услышал вдруг из-за спины женский голос. Круто обернулся и повстречался взглядом со Светой Бузиной, направляющейся в ту же сторону, что и Денис. За руку Светы держится Полина, она то и дело заглядывает в глаза матери, быстро семенит короткими ногами, стараясь не отстать, и о чём-то бепрестанно щебечет. Прежде при виде красивой, цветущей, словно майская роза, молодой женщины сердце Дениса бешено бы заколотилось, но не сейчас. Надо же, как щедро одарила её природа всем необходимым, чтоб мужчин сводить с ума! Жаль, что переливающийся всеми цветами радуги бриллиант на самом деле оказался пустой стекляшкой. - Добрый день, Света! – произнёс в ответ Денис, остановился, подождал, пока та с дочерью догонят его, и зашагал дальше рядом с ними. И почему Света всегда была равнодушной к Денису? Наверно, оттого, что с малолетства росли вместе, изба дедушки Дениса стоит прямо напротив дома Светы, и мальчика зачастую родители, когда им некогда было заниматься сыном, сплавляли на попечение бабушки. Так Света с Денисом практически вместе и росли, копаясь в грязи под окнами, играя в песочек, как брат с сестрой. Денис был старше на пару лет и при этом выступал в роли старшего брата да таким и остался для Светы. А девушкам, конечно, надо, чтобы парень был незнакомым, загадочным, вот тогда их к ним со страшной силой тянет. Неспроста же девушки гроздьями висят на приезжих, а местные парни из-за этого всегда готовы, как юные пионеры, начистить им морды. Да, трудно понять женскую душу. После демобилизации из армии, когда Света в погожие дни прогуливалась по улицам села с коляской, в которой мирно посапывала любезно подаренная Крутовым девочка, уже совсем рядом находилось Денисово счастье. Тогда бы Света не стала задирать нос и с удовольствием вышла за Дениса. Но тут откуда-то по закону подлости на её пути оказался бравый лейтенант из Пасаёля, и удача проплыла мимо, оставив неприятный осадок на сердце парня. - Ну, как работалось в дальних краях? – Света по-особенному, как умеет только она, улыбнулась Денису, но при этом не показав ровный ряд белых зубов, а, наоборот, даже слегка прикрыв рукой во вязаной варежке рот. - Всё нормально, как нельзя лучше, поживу дома некоторое время и снова, может быть, съезжу на пару месяцев, - перевесил дорожную сумку на другое плечо Денис. - А ты, я слышал, замуж вышла? - Выходила ненадолго, - сердито мотнула головой Света, – как ты, в командировку съездила. - А что, характерами не сошлись? - Разве с таким можно ужиться? Редким козлом оказался, каких ещё поискать! Но я ведь умная, я нашла. Алкаш, да вдобавок руки распускает, два зуба передних мне выбил, гад! А я за это его посадила. Клятвенно обещал меня задушить, как только вернётся оттуда. Так что мне осталось жить чуть меньше двух лет, - криво усмехнулась Света щербатым ртом. - Девочка у тебя уже вон какая большая, - Денис погладил по голове Полину, чтоб сменить тему разговора. - Мы-то растём, - пропела в ответ Света и неожиданно ужалила Дениса. – А у вас с Машей кроме бесплодных ожиданий пока ничего? Денису совсем не понравился этот колючий выпад, но он ничем не показал своего раздражения, сделал вид, что пропустил её вопрос мимо ушей, так же спокойно шагал, даже не повернув в сторону Светы голову. - Ничего, когда-нибудь и у нас будут детки, без них ведь семья не семья, - ответил после продолжительного молчания. – Но мы с Машей ещё молодые, не спешим, как некоторые, с этим делом, время терпит. - Но не зря же говорят в народе, что кто рано встаёт, тому Бог подаёт. А вы таким макаром можете и опоздать. - Никуда мы не опоздаем, у нас всё в генеральный план включено. Вот перейдём жить в новый дом, после новоселья и о ребёнке подумаем. - Смотри, только пока ты планируешь и чешешься, как бы жена твои планы не расстроила, - Бузина своей ехидной улыбкой выстрелила в Дениса. - Что ты хочешь этим сказать? – словно споткнулся, резко тормознул тот. - Ничего, - передёрнула плечами Света. – Просто когда ты на вахте вкалывал, деньгу зашибал, к твоей Маше посторонние мужики на дорогих иномарках приезжали и ночевали у неё. - Да ну?! Что ты мелешь? Сочинять-то не надо! – опять чуть не споткнулся Денис. - Я вру?! Сама видела, моя мама видела, да и твоя мать тоже! У Дениса после возвращения в родное село внутри всё пело и плясало, а тут вмиг испортилось настроение, на душе заскребли кошки. Как же так? Да чтоб его Маша! Не может быть! - Какая же ты, оказывается, стерва! – выдавил он из себя после продолжительного молчания. – Как только кого-нибудь настигнет горе или печаль, то для тебя это праздник, красный день календаря, ты уж готова прыгать от радости! А когда-то мне ещё нравилась, тьфу! – плюнул в сердцах под ноги, зашагал быстрее и оставил позади неприятную соседку. - Уж какая есть! – догнали его слова Светы. – А если не веришь, можешь спросить у своей матери! Она тебе разъяснит ситуацию! Вот и изба, построенная когда-то дедом, с почерневшими и потрескавшимися от старости брёвнами, на входной двери висит замок, окна тёмные. Маша, конечно, ещё на работе, вернётся вечером. Денис взял метёлку, смёл с крыльца запорошенный снег, достал из тайника ключ, отпер замок и вошёл в избу. Как же хорошо в своём доме! Хоть в какие дальние страны не езди, хоть какими красотами там не любуйся, но дома всё-таки лучше всего. Вот и теперь, вроде ничего необычного нет в дедовской избе, а как вернулся, так сразу же легче на душе стало, словно тяжеленную ношу снял с плеч. Щёлкнул выключателем, поставил дорожную сумку на широкую лавку и обвёл глазами внутренность единственной комнаты. Вроде ничего не изменилось с тех дней, когда три месяца назад уехал на заработки. Та же большая русская печь, предпечье, полати, самодельная деревянная кровать, стол, вокруг которого широкие лавки. Только в окна на зиму вставлены вторые рамы, видно, отец приходил и помог Маше. Всё же колючие слова Светы против желания прочно засели в голове. Ну не может этого быть! Неужели Маша такая уж никуда не годная жена, чтоб обманывать мужа! Хоть и далеко от дома Денис работал, но каждый день связывался с Машей по телефону. И тут вспомнилось, что через пару дней после отъезда жена сообщила ему, как к ней на часик заглянул знакомый, с которым она вместе училась в медколледже, не стала скрывать. А тут Света с нескрываемой радостью выдала, как на дорогих иномарках посторонние мужики приезжали к жене и ночевали у неё. Шесть лет Денис и Маша жили под одной крышей, никогда крупных ссор между ними не было, что им делить, ведь ничего стоящего ещё не успели приобрести, богатства никакого не видно. Конечно, кое-какие мелкие стычки были, что греха таить, но никогда друг на друга не орали, посуду об пол не били, старались обходить острые углы. Только вот ребёнка пока в молодой семье нет, и это не на шутку тревожило супругов, ведь оба сильно хотели завести детей. «И чего я тут один сижу? – подумалось Денису. – Пойду хоть поздороваюсь с родителями, заодно обо всём и разузнаю. Бузина же вдогонку крикнула, мол, спроси у матери. Вот и спрошу». Не стал даже переодеваться, в дорожной одежде направился к родителям. Отец, только что вернувшийся из леса, стоял с острым ножом в центре кухни с надетым поверх обычной одежды чёрным фартуком, снимал шкуру с зайца, подвешенного за заднюю ногу к потолку. Мать сидела за столом и одним глазом смотрела какую-то передачу по телевизору, а другим на наполовину уже законченное вязанье. - О-о! Вот и сынок наш, наконец-то, вернулся! – Анастасия Петровна кинула своё рукоделие в небольшой короб и кинулась навстречу Денису. – Ну и слава Богу! Всё ли у тебя хорошо? - Да, вернулся, всё в норме, - Денис крепко обнял мать и повернулся к отцу. – Хорошо съездил, не обидели ни работой, ни зарплатой, расплачусь по кредиту с банком, и даже себе останется. Николай Григорьевич, улыбаясь, положил нож на табуретку и протянул руку с закатанным рукавом рубашки сыну: - Ну, здравствуй, здравствуй, сынок! Очень хорошо, что вернулся. Я сейчас быстро закончу и тогда уж нормально за стол сядем. Проголодался, конечно? Ничего, пару минут подождёшь. - Да не голодный я, в городе на вокзале в буфете перекусил, - отмахнулся Денис. - Ну-у, за это время в дороге тот перекус давно утрясся, - улыбнулся отец. Разговаривая, Николай Григорьевич снял мягкую шкурку с белой пушистой шерстью, натянул её на рогатину и поставил сушить, разрезал брюшко зайца, спустил внутренности в поставленный на табуретку таз. - Настя, чистыми руками полей мне из ковша, - повернулся к жене. - Я полью, - шагнул к кадушке с водой Денис, зачерпнул воды и аккуратно, чтобы не набрызгать на пол, облил заячью тушку. Николай Григорьевич подождал ещё немного, чтобы вода полностью стекла, и вынес тушку на веранду, подвесил заморозить. Анастасия Петровна хотела вынести таз с грязной красноватой водой на улицу, но Денис успел опередить её, выплеснул на огород содержимое с заячьими кишками на радость ожидающим поблизости сорокам. Там же чистым снегом протёр таз и занёс обратно. Мать тряпкой вытерла с пола попавшие туда капли крови и воды, расстелила половик. Все трое по очереди вымыли руки под рукомойником и вытерлись. Анастасия Петровна быстро приготовила на стол. Николай Григорьевич достал из тихо урчащего холодильника непочатую бутылку беленькой, сел за стол с краю на место хозяина и обратился к сыну: - Ну, давай рассказывай, хвастайся, как съездил, что нового видел, зимогор? – и рассмеялся, показав при этом ровный ряд крепких зубов. Зубы у отца были почему-то особенные, широкие, крепкие и всегда жёлтые, при этом никогда не болели. Даже если при нём возникал разговор о зубной боли, только усмехался: «Разве зубы могут болеть? Не верю! Это же кость!» - Да нечем особо хвастаться, - ответил Денис. – Я ведь ничего не видел, из глухого леса не выходил, всё время работал и работал. Лучше уж вы ознакомьте меня с сельскими новостями. - У нас никаких особых новостей нет, всё по-прежнему, старики умирают, дети рождаются. – Николай Григорьевич открыл бутылку водки и разлил по стопкам. - Мне больше половины не наливай, и без водки голова постоянно гудит, тяжёлая, как чугун, - предупредила мужа Анастасия Петровна. - Ну и хорошо, сынок, что поездка у тебя сложилась удачно, и вернулся домой живым и здоровым, давай за это и выпьем, - поднял стопку отец. Денис чокнулся с родителями, отец с сыном опорожнили свои стопки до дна, мать только пригубила. - Покушай, сынок, горячего заячьего супа, давно уж, наверно не пробовал, может, и вкус успел позабыть? - Да, давненько не ел такой вкуснятины, даже и не помню, когда в последний раз пробовал. На короткое время за столом воцарилось молчание, только ложки постукивали о края миски. На комоде гудел телевизор, собравшиеся в телецентре умные, и не очень, люди усердно спорили между собой. Одни критиковали положение дел на Украине, другие, перебивая первых, усердно хвалили. - Этот телевизор сделал из нас самых настоящих политиков, каждый день слушаем ругань разных там политологов и журналистов. Иногда так хочется стукнуть чем-нибудь по лысине этого Ковтуна, - Николай Григорьевич указал ложкой на идейных противников с экрана. – Интересно, он и правда конченный дурак, никак не может понять, что Украина давно уже по самую шею увязла в трясине, а вылезти упорно не хочет. Ну абсолютно никого не слушает, постоянно откровенную чушь несёт, слюной брызжет. Главное, на всех каналах он успевает. - А по-моему, Ковтун не такой уж дурак, - ухмыльнулся Денис. – Просто ему своя голова дороже. Ведь если он на весь мир согласится с доводами своих оппонентов, будет рассказывать о действительном положении в незалежном государстве, то дорога на Украину ему закроется. Там его прошлые заслуги перед хунтой тут же забудут и незамедлительно люстрируют, в лучшем случае вымажут лысину зелёнкой и упакуют в мусорный контейнер, а в худшем просто пристрелят, как Олеся Бузину. Из-за этого и орёт, старается перекричать остальных, усердно показывает киевской хунте свою верность нацизму. И деньги ведь немалые ему за это платят, вот и зарабатывает. На Украине где он столько бабок может зарубить? Гастарбайтер, одним словом. - Видимо, да, – подумал и согласно кивнул отец. – Наверно, так оно и есть. - Да, да, вот, оказывается, в чём дело, - покачала седеющей головой мать. – А я до этого не додумалась. Мне такая идея и в голову не приходила. Но всё-таки я не понимаю, вот была в Америке пресс-секретарём Псаки, в одном сапоге на трибуне выступала, сама дура дурой. Вышла в декрет, вместо неё Кирби назначили, смотрю, а он ничем не лучше, такой же глупый. Ещё говорят, что адмиралом был! Если уж там адмиралы тупые, то какие же тогда простые матросы и солдаты? - Вот этого я тоже не понимаю, - засмеялся Денис. – У меня там не было времени сидеть возле телевизора, так что даже и не знаю, чем можно объяснить их кадровые перестановки. Вы, я гляжу, больше моего уже знаете и понимаете. За разговорами отец с сыном потихоньку уговорили бутылку. Упомянув про Олеся Бузина, Денис вспомил про слова Светы Бузиной. - Слушайте, я вот только-только приехал, а тут про Машу всякие нехорошие слухи ползут, - покрутил в ладонях пустую стопку Денис. - Ну вот, уже нашлись добрые люди! – сердито заёрзал на скамейке отец. – И кто же такой? - Со Светой Бузиной повстречался, с дочкой гуляла. - Она что, снова уже здесь? Недавно ещё куда-то уезжала, вроде даже замуж, а Полину на попечение матери оставляла. Значит, снова ничего у неё не выгорело. Со сколькими уже успела пожить, то с одним закрутит, то с другим, а толку как не было, так и нет. Из-за этого и воду мутит, чтоб и у других нарушить нормальную жизнь, - вскипела Анастасия Петровна. – Чёрная зависть эту ведьму гложет, глядя на вас с Машей! - Ты, сынок, не принимай близко к сердцу всякие дурные слухи, - Николай Григорьевич хлопнул по плечу Дениса. – Мы с матерью уже потолковали с Машей. Ничего предосудительного у неё не было. Да, заходил к ней ненадолго однокурсник, вместе они в колледже учились. Он проезжал через наше село, вот и заглянул повидаться. Встретились, выпили по чашке чая, поговорили, вспомнили молодость, совместную учёбу, и человек дальше поехал. Всего и делов-то было, а худым людям радости полные штаны, есть обо что клыки поточить! - Не беспокойтесь, я жене своей верю и полностью доверяю. - Ну и отлично, значит, мы с матерью зря тревожились, а вдруг да ты станешь ревновать Машу, - тёплая улыбка растеклась по лицу отца. – Всякое ведь бывает в жизни. Некоторые с ножом, с топором, а то и с ружьём начинают гонять жену. Я именно этого и опасался, как бы, думаю, ты до такого не опустился. Довольно долго продолжалась беседа родителей с сыном, сильно, однако, соскучились за три месяца разлуки. Не заметили, как наступил вечер, улицу обняла темнота. - Ну ладно, спасибо вам, - Денис поднялся из-за стола. - Тебе, сынок, спасибо за то, что не забываешь родителей! Прямо отлегло от сердца, как тебя повидал, - похлопал по плечу сына отец. - Сразу домой иди, не сворачивай никуда, всё-таки выпивший, - мать проводила сына до крыльца. На старый жар Дениса и впрямь развезло. Вышел на улицу, а перед глазами всё поплыло, телеграфные столбы извивались червяками, лампы плясали гопака. Постоял возле калитки, осмотрелся. С правой стороны на середине улицы в сторону Дениса приближались две фигуры, которые, громко матюгаясь, о чём-то спорили и пошатывались, но не от ветра, а от состояния души и тела. Денис, облокотившись о столб калитки, решил подождать, пока они пройдут. Мужчины же, поравнявшись с Денисом, приостановились, и тут он узнал их. Один был Пётр Филиппов, по прозвищу Филиппок, вечно пьяный, творец разных приграничных с законом дел. А второй жил на другом конца села, его Денис знал только в лицо, тоже вроде недавно вернулся после отсидки. - О, Денис! – воскликнул Пётр, изобразив удивление. От него пахло несвежим алкоголем, да и вообще создавалось ощущение, что он всю жизнь просидел в мусорном ящике. – А я-то думаю, кто тут возле калитки торчит, как часовой на посту? Слыхал, что на вахте работал, с приездом тогда тебя! - Спасибо. Вот сегодня вернулся, не навсегда же туда поехал. - Ну и как? Хоть заплатили? - А как же! Если добросовестно будешь трудиться, то не обижают. - Пошли с нами, посидим, побазарим, как раз мерзавчика купили, раздавим вместе. - А что? Пойдём, - неожиданно легко согласился Денис. Пётр во время учёбы в школе сильно выделялся среди остальных пацанов, был жилистым, всё его тело представляло из себя сжатую пружину, в любую минуту готовую распрямиться, шустро бегал на лыжах, на соревнованиях постоянно завоёвывал призовые места. Успехи молодого спортсмена отмечали почётными грамотами, учителя физкультуры прочили ему большое олимпийское будущее, парни открыто завидовали, побаивались связываться с ним, девчонки же готовы были гроздьями виснуть на нём, Пётр регулярно менял их, гуляя то с одной, то с другой. Успехи вскружили Петру голову, он с подросткового возраста пристрастился к выпивке и со спортом, естественно, пришлось расстаться. После службы на китайской границе вернулся домой, даже поступил на учёбу в сельскохозяйственный техникум, но вскоре учиться ему надоело, поэтому без сожаления бросил. По пьяной лавочке полез в драку, за что оказался в местах не столь отдалённых. Как освободился, женился. Однако розовая пелена с глаз молодой супруги быстро испарилась, ей надоело любоваться на художества мужа после регулярных возлияний и она, роняя тапки, пока не поздно, сбежала от него. Теперь уже продолжительное время Филиппок живёт в гордом одиночестве, благодать, никто не бурчит, не ругается, пей, сколько влезет. В основательно покосившейся на юго-восточный угол низкой избушке Петра темно, в нос шибанул противный запах. Вонь была просто неописуема, любой горностай, учуяв её, разрыдался бы от зависти. Входя в дверь, Денис довольно сильно стукнулся о косяк, хорошо хоть, что зимняя меховая шапка смягчила удар. Пройти вперёд побоялся, встал возле порога, подождал, пока Пётр включит освещение. Предполагал, что сейчас хозяин щёлкнет выключателем и помещение озарится ярким электрическим светом. Но Пётр, бормоча что-то про себя, чиркнул спичкой о коробок и разжёг керосиновую лампу. Такая лампа у Дениса только в охотничьей избушке, а тут человек живёт в райцентре без электричества. Чёрное от сажи стекло почти не пропускало света и лампа еле-еле освещала комнату. - У тебя что, электричества нет? - А-а, за неуплату электрики обрезали провода. Да мне оно и не нужно совсем, слишком много денег накручивает, - отмахнулся Пётр, - на пойло не остаётся. Проходи к столу, опохмелимся. Денис примостился на скамейке возле неубранного, заваленного немытой посудой и окурками стола, стараясь держать руки прижатыми к туловищу, чтоб не испачкаться. - Ну, с приездом тебя, Денис, на родную землю! – разлив по грязным стаканам «Боярышник», поднял свою посуду Филиппок. – Чтоб и в дальнейшем тебе удачно ездить на заработки и приезжать с большими деньгами! Выпили, при этом Денис даже не понял, крепка ли настойка боярышника и чем пахнет, взял со стола кусок засохшего хлеба, понюхал вместо закуски и положил обратно. Голова его после этого совсем затяжелела, словно свинцом налилась, и периодически бодала стол, а глаза сами собой закрывались, приходилось с большим усилием раскрывать их. Пётр же со своим собутыльником, не переставая о чём-то болтая, время от времени смеялись, на них, натренированных, видимо, спиртное мало действует. Засыпающего Дениса разбудил скрипучий голос Петра: - Слышь, сбегаем в магазин, у тебя деньги где? - Здесь, в кармане пиджака, - указал Денис на внутренний карман с левой стороны. Словно во сне почувствовал, как рука Петра залезла к нему в карман и вытащила бумажник. - Здесь же только мелочь! А где деньги?! - Их я по почте жене отправил. - Какого хрена тогда мы тебя поили?! Сел нам на хвост, нажрался на дармовщину, а сам голый! Гляди, какой умный выискался! Сгинь отсюда, чтобы духу твоего не было! Денис тяжело поднялся из-за стола, держась за стенку, прошёл к двери, вышел в сени, умудрившись при этом снова стукнуться об косяк, и уже нагнувшись, осторожно ступая, нащупывая ногой пол, оказался на улице. Тут он первым делом полностью выдохнул, выдавил из лёгких тяжёлый спёртый дух избушки Петра и с радостью вдохнул чистого морозного воздуха. Остановился и огляделся. На улице совсем темно, в бескрайнем небе ему весело подмигивали мириады звёзд, луны же не видно. На столбах горят яркокрасные лампы, которые, по словам электриков, меньше потребляют электроэнергию. Правда это, или нет, Денис не знает, но глава администрации Иван Дмитриевич дал указание поменять все прежние лампы на новые. Сознание ясное, но земля под ногами Дениса ходуном ходит, создаётся ощущение, как будто стоит он в лодке на озере во время сильного ветра. Однако надо идти. Тяжёло тронулся с места, сделал несколько шагов, вышел на дорогу. И тут земля неожиданно ушла из-под ног куда-то вбок, опрокинулась на Дениса, стоящего прямо, и больно ударила по туловищу. Холодный снег обжёг лицо. Попробовал приподняться, но не смог, получились только сабые плавательные движения. Что такое, неужели тут на середине улицы он и замёрзнет? Нет, Денис не сдастся, хоть ползком, но доберётся до своего дома. Тут откуда-то издалека донеслась слабая музыка, это ожил его мобильник в кармане пиджака. Кто-то ему звонит, кто-то вспомнил о нём. Перевернулся на левый бок, освободил правую сторону, нащупал карман и вытащил маленький мобильник. Лишь бы не уронить из рук, в снегу потом его не найти. Обеими руками зажал пластмассовую «Nokia», непослушными пальцами поискал и нашёл кнопку-пуговку, поднёс к уху. В трубке услышал взволнованный голос Маши: - Денис, ты где? - В снегу. - Как в снегу? – растерялась, слышно, Маша. - Упал, я в стельку пьян. - В какой стороне ты? - Недалеко от дома Петра Филиппова. - Я сейчас прибегу. Денис резко проснулся, с трудом разомкнул тяжёлые веки и огляделся. Оказалось, он спит дома в своей кровати, а рядом Маша, крепко обняв его, тихонько сопит. Светящиеся цифры настенных часов показывали три часа утра. Значит, всё хорошо, можно ещё спокойно дальше дрыхнуть. А башке тяжело, прямо пополам раскалывается. Да, не надо было вчера напиваться. Вот сегодня расплата наступила, придётся целый день терпеть и вспоминать, что же вчера было? Последнее, что записалось в его персональном компьютере, это как зашёл к Филиппку, а после этого пусто, всё стёрто, удалено из памяти в корзину. Как домой добрался? На своих ногах, или какой-то сердобольный человек оказался рядом и помог? Кто так заботливо уложил его неподвижный «прах» в постель? Во рту сухо, противно, даже слюны нет, вместо неё противная клейкая масса, страшно мучает жажда. Воды бы холодненькой сейчас попить, но не хочется Машу разбудить, пусть отдыхает. Сам-то свободен, может хоть целый день валяться, а ей с утра на работу бежать. Придётся уж перетерпеть до шести часов, тогда уж напьётся до упора. И за каким рожном он вчера за Петром увязался? А-а! Света Бузина же что-то нехорошее про Машу сообщила. Хоть и не поверил Денис ей, но всё-таки на сердце остался нехороший осадок. Из-за этого не хотелось сразу домой возвращаться, вот и пошёл с Петром, чтоб отвлечься. Ничего не скажешь, хорошо развеялся! Вообще-то Денис до беспаямтства довольно редко напивается, обычно старается себя контролировать, а вот вчера предохранительный клапан не сработал. Организм у него слабый, сильно страдает после перепоя, поэтому и старается сторониться шумных компаний. В праздничные дни пару стопок пропустит, чтоб повеселиться вместе с родными, и скажет себе, что на этом шабаш, ему хватит. Но иногда бывает, что разыграется, особенно когда встретится с друзьями юности, перед кем хочется показать себя сильным, этаким героем, которому всё нипочём, сколько угодно может влить в себя и ничего с ним не приключится. На другой же день приходится расплачиваться за вчерашнее геройство тяжкой болезнью и горько раскаиваться, как сейчас. Ох, и тяжело же голове! Глаза откроет, так вся комната колышется, потолок падает на него, а сам летит куда-то вниз в бездну. А как сегодня держать себя с Машей? Не обманула, однако, Света, действительно приходил к Маше чужой мужчина. Даже мать видела своими глазами. Говорят, конечно, родители, что недолго пробыл тот человек у Маши, около часу только, выпил чашку чая и уехал в город. Если взглянуть с одной стороны, то час – это очень мало, ну что такое час? А с другой стороны, в часу шестьдесят минут, можно многое успеть за это время, было бы желание. Когда Света Бузина из двух потенциальных женихов выбрала пасаёльского лейтенанта и упорхнула с ним куда-то в самый конец страны, Денис зарубил себе на носу: хватит гоняться за красавицами! Теперь он уже поумнел, сообразил, что яркие девушки очень хорошо знают и понимают, какое оружие предоставил им Бог. Парни возле красоток вьются тучей, как оводы в жаркий день. Они высокомерные, гордые, прекрасно знают, что есть возможность выбрать из большого количества парней самых-самых лучших. Разную мелочь пузатую они даже взглядом не удостаивают. А что Денис мог противопоставить тому же лейтенанту? Хотя он не урод, не рохля, но и ничего выдающегося. Никаких козырей не запрятано у него в рукаве. Ну что такое права тракториста и водителя? Сейчас редкий мужик не катается по селу в своей машине. Вот и всё. Поэтому Денис сказал себе, что белокурые красавицы приготовлены не для его скромной персоны, пусть уж богатые и не особо умные бегают за ними. Маша Турьева же рядом со Светой выглядела довольно бледно. Нельзя, конечно, сказать, что она некрасивая, по-своему очень даже привлекательная, но не бросается сразу в глаза, как Света. Она не из тех, на которых только взглянешь, и не можешь глаз отвести, сразу кровь в венах вскипает, хочется смотреть и смотреть на неё. Маша девушка спокойная, одевается скромно, не ставит себя выше остальных сверстниц, во время бесед держит себя ровно, как близкий товарищ. Именно поэтому после того, как Света упорхнула куда-то в туманную даль с заезжим бравым лейтенантом, взгляд Дениса упал на Машу. Подумал и понял, что девушка она добрая, честная, звёзд с неба не хватает, и сделал правильный вывод: «Вот кто станет для меня верной женой, лучше и не надо!» И, как оказалось, он ничего не проиграл, а, наоборот, выиграл. Маша и правда стала ему отличной супругой. Иногда даже Денису приходило в голову, что это сам Бог помог ему с выбором спутницы жизни. Конечно, первые два года, пока Маша училась в колледже, супруги в основном жили отдельно и из-за этого сильно тосковали друг без друга. Но жизнь наладилась, когда учёба благополучно завершилась, а Маша с дипломом медсестры вернулась в родное село и устроилась на работу в районную больницу. Супруги притянулись друг к другу, как магниты противоположными полюсами, и теперь не понимают, отчего это они раньше не обращали внимания друг на друга. Когда укладываются спать, то Маша крепко-крепко прижимается к мужу, да так и засыпает. А если ночью случайно проснётся, то пугается: «Где Денис?!» В темноте хлопнет ладонью по телу мужа, убедится, что Денис тут, рядом, никуда не сбежал от неё, сердце успокоится, и она опять безмятежно засыпает. Молодые проживают отдельно от родителей, без ссор и скандалов, всё вроде хорошо у них, только одно тревожит: детей нет. По этому поводу у обоих сердечная маета. Ну какая жизнь в семье без детей? Ведь только с детьми семья становится полной, счастливой. Маше даже иногда приходила в голову мысль, может, взять из больницы брошенного ребёнка? Есть же такие мамы, кому ребёнок не нужен, для кого маленький человечек является обузой, рожают в больнице и оставляют, сами живут в своё удовольствие, пусть, мол, детей государство воспитывает. Взять, конечно, можно, но никогда не знаешь, кто вырастет из усыновлённого дитяти, чьи гены к нему перешли? Не пришлось бы потом всю жизнь раскаиваться в своём поступке! Своего, родного, каким он вырастет, хорошим или плохим, таким и любить будешь, никуда не денешься. А сына, или дочь от чужих людей, хоть и с малолетства растишь, лелеешь, но при этом никогда не забываешь, что это не твоя родная кровинушка. И случись какая-нибудь неприятность, тут же в голове появляется шальная мысль: «А зря всё-таки пригрели чужого ребёнка». В селе уже был такой случай, когда в целом положительная семья удочерила девочку, алкоголичка-мать которой замёрзла в сугробе. Пока девчонка была маленькая, никаких проблем с ней не возникало, а как только она подросла, то начала убегать из дому, бродяжничать. Каждый вечер можно было видеть такую картину, как мать с длинным фонариком в руке шарит по улицам, ищет непутёвую дочь, которая то туда, то сюда от неё убегает, прячется по закоулкам. Повзрослев, она приобщилась к спиртному, вступила в общество сельских алкоголиков, а всё закончилось тем, что в конце концов друзья-собутыльники до смерти забили её. Маша заикнулась было с Денисом об этом, но, потолковав и взвесив все за и против, решили повременить. - Давай пока обождём, вот перейдём жить в новый дом, и если к тому времени ничего не изменится, тогда, может, и придётся взять чужого ребёнка, - завершил разговор Денис. Вот же как несправедливо устроен мир, у тех, кому ребёнок абсолютно ни к чему, кому он совсем не нужен, только мешает, у них дети родятся, а кому детки нужны, как воздух, кто спит и видит себя родителями, у того ничего не получается. Вон Свете Бузиной нужен был ребёнок? Да нет. А дочка у неё уже в школу пошла. У Дениса с Машей же никого нет. В свободное время Маша часто выходит к подруге Свете, хочется же по-бабьи между собой посплетничать, а Денис не большой любитель языком молоть, за день если пару слов от него услышишь, уже хорошо. Возьмёт Маша, бывало, на руки Полину, прижмёт к себе, будто играет с девочкой, а у самой глаза мокрые. Вот же какая счастливая её подруга, и сама красавица, и дочка уже выросла. Ну, ладно, хватит валяться, надо подниматься, холодной воды от души напиться, может, полегчает? Денис тихонько, чтобы не скрипнула кровать и не проснулась жена, осторожно убрал с себя Машину руку, встал, подошёл к кадке, зачерпнул полный ковш и долго, не отрываясь, вливал в себя успевшую уже согреться за ночь воду, после чего аж живот раздуло. - Тяжело? – приподняла с подушки голову Маша. - О, Боже, как же голова трещит! – согнувшись в три погибели, Денис, шатаясь, подошёл к столу, сел на лавку, опустился на локти и обеими руками зажал голову. После холодной воды он всё ещё ждал облегчения, но вдруг почувствовал, что выпитая жидкость изъявила желание вырваться обратно наружу. Денис стремительно бросился к лохани, но тут супруги неожиданно стукнулись головами. Денис страшно удивился, оказывается, Машу тоже, как и его, вырвало. Освободив желудки, оба отошли от таза. Денис вытер ладонью рот и без сил опустился снова на лавку. Маша умылась, обсушилась полотенцем, прошла к койке и прилегла. Оба тяжело дышали. - Я вчера сил своих не рассчитал, обрадовался, что домой вернулся, а тебя-то отчего мутит? Или дурно стало, глядя на мои мучения? – повернул Денис пудовую голову к Маше. - У меня своя болезнь, особенная, третий месяц уж маюсь, есть хочется со страшной силой, а чуть покушаю, так всё сразу лезет обратно, - с жалкой улыбкой на похудевшем лице подняла Маша многоожидающий взгляд на мужа. Дениса пронзила беспокойная мысль, даже головная боль немножко приутихла, он направил свой мутный взор на Машу: - Что?! А, может, ты того …? - Да, я того …, - во всё лицо широко улыбнулась и подтверждающе кивнула головой Маша. – Радуйся! Я беременна! Я твоего ребёнка под сердцем ношу. Денис, не помня себя от вспыхнувшего счастья, бросился к кровати, присел рядом с лежащей женой, обнял её и стал осыпать поцелуями с головы до ног. - Моя дорогая! Моя любимая! Неужели и правда у нас будет сын или дочь. Неважно кто, лишь бы был ребёнок! А я верил, я не терял надежды, ждал, что у нас с тобой всё будет хорошо, и счастья полный дом! - Ну вот и хорошо, что надеялся, дорогой мой! А я так сильно скучала без тебя, так скучала! Всё дни считала, ждала, когда же ты вернёшься? Ты представить себе не можешь, как долго тянулись эти три месяца! И постоянно чего-то боялась, дверь всегда держала на запоре. - А я? Я ведь скучал по тебе не меньше! – снова принялся обнимать и целовать жену Денис. - Ой, ой! Не так сильно! Теперь тебе придётся обо мне заботиться, оберегать, чтобы не дай Бог ничего не случилось ни со мной, ни с ним. - Конечно, конечно! Чтобы с сегодняшнего дня никаких тяжестей не смела поднимать, чуть что, так сразу меня зови, ладно? – Денис, изобразив на лице свирепое выражение, поводил указательным пальцем перед глазами Маши. - Да, да, - согласно покивала головой Маша. – Всё будет, как ты скажешь. Ой! - Что с тобой, дорогая?! Тут жена быстро оторвалась от Дениса и снова побежала к умывальнику. Довольно долго стояла там, нагнувшись, пережидая мучившие её спазмы в желудке. Наконец, полегчало, она умылась, вытерлась полотенцем. - Живот совсем пустой, одна желчь осталась, а постоянно выворачивает и выворачивает, - тяжело вздыхая, пожаловалась мужу. – Кушать хочется, а не смею, боюсь, что снова вывернет наизнанку. Что поем, всё обратно лезет. Когда уж все эти мучения и кончатся? Только тут Денис заметил, как похудела, осунулась Маша, щёки усохли, румянец с них исчез, глаза ушли куда-то внутрь, и до слёз ему жалко стало жену. Вот ведь как тяжела женская доля! - А я тебе подарок привёз! – вспомнив, Денис открыл свою дорожную сумку и вытащил оттуда литровую стеклянную банку. - Ну-ка, покажи, посмотрю, что там такое? – Маша схватила банку. – О-о! Солёные огурцы! Дай попробовать. Денис открыл тугую крышку, вытащил один огурчик и подал Маше. Та тут же вгрызлась своими крепкими зубами в мякоть огурца и вкусно захрустела. - А не замутит? – с тревогой нахмурил брови Денис. - Не знаю, но очень хочется солёненького. Однако зачем же ты с такого далёка огурцы вёз? Только не говори, что хотел меня накормить! Не поверю! - Ты права, огурцы я вёз не для того, чтоб покормить тебя, - рассмеялся Денис. – Огурцы я вёз для конспирации. В банке я деньги привёз. И вытащил спрятанный между огурцами небольшой полиэтиленовый пакет с деньгами. - Опасался, а вдруг повстречаюсь с вором! На банку с огурцами он вряд ли бы обратил внимание. А купюры не промокнут, рассола же нет. - Ишь, какой ты у меня конспиратор! – всё ещё хрустела огурцом Маша. – Ну и хорошо, что домой вернулся, а то мне ведь так тоскливо одной было, так тоскливо! Интересно, завести разговор с Машей о таинственном незнакомце, который в его отсутствие заглядывал к Маше, или же обождать? Нет, ни к чему это! Маша может сильно обидеться. Скажет, что вот только-только вернулся с вахты, три месяца дома не был, а тут сразу сцены ревности начал закатывать! И так уже по селу бабы, как трескучие сороки, среди которых и лучшая подруга, Света Бузина, всякие нехорошие сплетни разносят про Машу. А тут если самый близкий человек – муж не будет верить своей жене, это уже совсем никуда не годится. Как потом им вместе жить? А Маше сейчас, когда она ребёнка под сердцем носит, всякие волнения и переживания противопоказаны. Любая неурядица может отразиться на здоровье будущего ребёнка, а он не должен родиться больным! И так, вон, каждый день показывают по телевизору детей, страдающих различными заболеваниями, и по миру собирают деньги на их лечение. Однако посеянные Светой Бузиной сомнения всё же дали, хотя и слабенькие, но ростки в сознании Дениса. И правда ведь, целых шесть лет с Машей жили вместе, всё было спокойно, тишина, абсолютный покой, а тут всего на час заглянул незнакомый мужчина, и на тебе! Маша понесла! И время подходит, как раз три месяца! Сиди теперь и ломай голову, от кого ребёнок? Нет, надо держать себя в руках, надо оставаться человеком, подождать рождения сына, или дочери, а тогда уж поразмыслить, как вести себя дальше. - Денис, а ты вчера как оказался у Петра Филиппова? – неожиданно спросила Маша. - Слушай, я даже сам не понимаю, за каким чёртом я за ним попёрся, - пожал плечами Денис. – В городе с товарищем на прощание бутылку оформили, затем с родителями на радостях посидели. Вышел от них и встретился с этими алкашами, позвали с собой, и я почему-то сдуру поплёлся с ними. Трезвым бы, конечно, ни за что не увязался за Петром. - Хорошо хоть телефон с собой был, иначе так мог в снегу и замёрзнуть. Я сразу родителей твоих подняла, и втроём тебя довели до дома. Ох, Денис, Денис! Ещё бы немного, и окочурился. Много ли надо человеку? Немало ведь так зимой по пьяни замерзают! Чтобы не оставлять беременную Машу одну, Денис больше не стал уезжать на вахту, а нанялся к частнику на пилораму, где-то же всё равно надо работать. Хоть и немного, но всё же какие-никакие денежки заработает для семьи. Распиливали брёвна на брус и тёс, хозяин реализовал пиломатериал куда-то в город. Время шло, его не остановить, опять вон буйная весна в Коми Крае разбушевалась. Радостные трясогузки вернулись на родину, весело чирикают, хвостами без устали дирижируют. Проснулась Вычегда от зимней спячки, поднатужила усталую спину, взломала сковывающий её лёд и погнала его к Северному Ледовитому Океану. В мае в семье Дениса и Маши появился на свет долгожданный сынок. Теперь какую-то дурную моду завели, чтоб женщины рожали не в местной больнице, а обязательно в Сыктывкаре. Прежде в своей больнице так же без помех детки появлялись на свет, а теперь нельзя. Изредка только злоупотребляющие алкоголем женщины, да те, кто слишком поздно обратился, рожают в Веждинской больнице. Отвезли Машу в город в машине «Скорой Помощи», а обратно уж сияющий от счастья Денис сам привёз новорождённого сына и похудевшую жену в отцовских «жигулях». Внимательно вглядывался молодой отец в сморщенное розовое личико ребёнка, сильно хотелось ему увидеть свои родные черты, жаждал убедиться, что всё же сын похож на него, своего отца, но что там ещё у малыша можно заметить. Вот подрастёт немножко, тогда уж и доказательства проявятся, как на фотобумаге в растворе проявителя. У Маши и Дениса радость плещет через край, вот же как здорово, что на них не оборвётся ниточка их рода, а протянется дальше, расширится и укрепится, появятся новые ветви, которые будут жить в следующем веке. Спешит домой после работы Денис, знает ведь, что его с нетерпением ждут. Конечно, помогать Маше нянчить грудного ребёнка заглядывают обе бабушки, они тоже радуются появлению нового человека, знаний, умений и опыта у них больше, чем у молодой новоиспечённой мамаши. У неё же всё впервые, чуть что, так сразу теряется, не знает, за что хвататься, как запеленать младенца. Ох, и сильно же будет любить Денис своего Николеньку, все силы приложит к тому, чтобы он не вырос ленивым и капризным. Будет с ним ласковым, а, когда нужно, и строгим, требовательным отцом. С малолетства станет брать Колю с собой в лес, чтоб приобщить мальчика к охоте, привить любовь к природе, научит обращаться с плотницким и слесарным инструментом, охотничьим оружием, содержать в порядке лесные путики, как когда-то его учил отец. Возле магазина в центре села трое алкашей топчутся, высматривают, где бы деньжат раздобыть. Там же Филиппок нарисовался, своими белёсыми глазами потенциального уголовника издалека ещё узрел Дениса, взял его на прицел и бросился наперерез, с улыбкой поздороваться дрожащую руку протянул: - Слушай, друг, выручи, двадцати рублей не хватает. - На хлеб? – ухмыльнулся в ответ Денис. – Нет у меня. На самом деле деньги у него в кармане были. Машину пиломатериалов загрузили одному городскому, и он заплатил им, не поскупился, по сто рублей каждому выделил. - Вечно у тебя нет! Ничего, когда-нибудь сам в беду попадёшь, посмотрим, помогу тогда я тебе, или нет! – льстивое выражение лица Петра тут же сменилось на противоположное, цыркнул под ноги сквозь гнилые зубы и повернулся к «больным» друзьям, при этом негромко, но так, чтоб Денис услышал, добавил: - К своей потаскушке спешит, хе-хе! - Что ты сказал?! – словно молнией ударило по мозгам Дениса. Он остановился, перешёл дорогу и встал возле крыльца магазина перед Филипповым. - Что слышал! Всему селу давно известно, что ребёнок не твой, а так, хе-хе, гуманитарная помощь! После этих слов Денис и сам не понял, как так быстро его кулак наткнулся на подбородок Петра. От неожиданности тот пошатнулся, однако не упал, удержался на ногах, ударил в ответ, но не попал, Денис успел уклониться. Второго удара нанести Денис не успел, проснулись собутыльники Петра и тоже вступили в интенсивную беседу. Поймав чей-то кулак и споткнувшись о подножку, Денис грохнулся на спину. Быстро перевернулся, чтобы вскочить на ноги, но подняться ему не дали. С обеих сторон на него посыпались чувствительные пинки. Поняв, что сопротивление бесполезно, согнул ноги в коленях, приблизив их максимально к лицу, руками закрыл голову. Тут в дело вступили женщины, оказавшиеся невдалеке: - Что вы делаете?! - Прекратите! Убьёте человека! - Хулиганы, сейчас в полицию позвоним! Алкаши то ли решили, что достаточно уже наваляли Денису, то ли испугались поднявшегося шума, но оставили в покое лежащего на земле мужика и, громко матюгаясь, быстрыми шагами удалились прочь. Денис медленно встал на ноги, вытер ладонью окровавленное лицо, поднял валявшуюся кепку, отряхнул об колено и надел на голову. Посмотрел вслед удаляющимся джентльменам удачи. - Сможешь до дому дойти? – озабоченно спросила его женщина, поднявшая перед этим крик. – Кости не переломали? - Смогу, - отмахнулся в ответ Денис. Ну и люди! Годами нигде не работают, а вечно пьяные шатаются, каждое сегодня у них красный день календаря. Красота, что таким не жить?! Ни о чём не надо думать, ни о ком не надо печалиться. Помрут – сельсовет их бесхозные трупы похоронит, так что о гробовых тоже не беспокоятся. О строительстве для себя жилья, о ремонте голову забивать необязательно. Живут в разваливающихся хибарах, построенных ещё их дедами, которые давно уже на погосте лежат. Даже картошку не сажают, грядки заросли наглым борщевиком. С какой стати они будут возиться на огороде? Для этого же надо привезти откуда-то навоз, вспахать, посадить заранее приготовленный на семена картофель, бороновать, полоть, окучивать, а осенью убирать. Вот сколько забот! Им же некогда! Кто тогда вместо них похмеляться будет? Лучше уж целый день толкаться возле магазина, выпрашивать рубли и копейки то у одного, то у другого сердобольного и набрать на фанфурик «Боярышника». Глядишь, и вечером снова счастливы! Привезут им знакомые шофера с пилорамы отходы, чтоб не везти далеко на свалку, вывалят возле дома, а они за лето даже не спилят их на дрова, так кучей и лежат, гниют. А зимой из-под снега горбыли выковыривают и кусками печки топят. Таким, как Филиппок, хоть бы хны, день прошёл, да и ладно, а завтра, может, не проснётся. Болели челюсти, саднили губы, из носа текла кровь, в боку словно нож торчит, глубоко вздохнуть не смеет, пинали безжалостно, от души, возможно, рёбра переломали? Но тяжелее всего было на сердце. Раны и переломы со временем заживут, а вот обидные слова Петра глубоко засели в голове, они не забудутся, нет! Поди знай теперь, правда ли Коля его сын, или кто-то другой является его отцом? И как теперь жить с Машей? Как подумает, что вдруг да правда совершенно чужой мужик обнимал, целовал его жену, то так тоскливо становится на душе, аж самому противно. Маше же, когда Денис зашёл домой, показалось, что муж пьян вдребедень, набрался где-то, по дороге несколько раз падал, весь в грязи, а лицо исцарапано. Но, присмотревшись, всё же поняла, что она ошиблась, Денис абсолютно трезвый. Сорвалась с места, бросилась к окровавленному мужу. - Что случилось, милый?! - Да ничего, всё нормально, - не стал распространяться Денис, снял испачканную рабочую одежду и долго фыркал, умывался холодной водой. Сердце его уже не колотилось в бешеном темпе, а вошло в нормальный ритм. - Ну что случилось, расскажи, - чуть ли не плачет Маша. - Ничего страшного, детство вспомнилось, вот и подрался, - криво ухмыльнулся муж. - С кем? - С Филиппком. - Нашёл с кем пачкаться, а по какому поводу? - Нос его мне не понравился, слишком длинный, на хобот слона похож. Потом вспомнил, как в школе он меня когда-то обижал, деньги вымогал. Да перестань уж выпытывать, всё тебе надо знать! - Да как же не спрашивать? Вон как Филя тебя изукрасил! - Если бы один он был, то вряд ли поддался, но втроём они меня испинали. - Испинали?! Дышать не трудно? Не колет в груди? – крутилась вокруг мужа Маша. - Колет. - Значит, рёбра переломали. Где болит? Тут? Тут? - Ой! – не смог удержаться и застонал Денис. - Да, точно перелом. В полицию надо заявить! Где это случилось? Свидетели были? - Да ну! – оборвал жену Денис. – Никуда не будем заявлять! Драку я сам затеял. Если обратимся в полицию, то я же и виноватым выйду. Маша изумлённо глядела на мужа. Что такое? Денис по характеру не относился к тому виду задиристых мужиков, которых хлебом не корми, а дай ввязаться в какую-нибудь переделку. Бывало, выпивал изредка, но обычно спокойный, всегда держал себя в руках. - Из-за чего на Филю-то полез? - Надо было, не смог удержаться. Давай прекратим разговор на эту тему, всё пройдёт, всё устаканится. - Нет, Денис! Я всё-таки твоя жена и мне необходимо точно знать, из-за чего ты затеял драку! Не должно быть недомолвок между нами, не должно! Пожалуйста, расскажи, как случилось на самом деле, чтобы всё было честно. - Чтобы всё было честно? – Денис пристально взглянул на супругу. – Ты хочешь знать правду? Тогда слушай: Филя сказал, что Коля не мой сын! Вот из-за этого я и влез в драку. Не смог удержаться, когда оскорбляют мою жену. - Вот, оказывается, в чём дело…, - посуровело лицо Маши. – И кто же, по его мнению, отец нашего Николеньки? - А приезжали, мол, в моё отсутствие посторонние мужики на иномарках, и ночевали у тебя. - Ты-то хоть сам не веришь же в эту чушь? - Я нет! - И то хорошо. Главное, не бери в голову, что люди болтают. Я же тебе по телефону сразу рассказала. Не помнишь, что ли? - Да я, наверно, сразу и забыл. - Заскочил на пять минут Костя Бурцев, мой однокурсник, просто проезжал мимо, решил визит вежливости сделать. Он баламутом таким был. Отец у него какая-то большая шишка в министерстве здравоохранения. Вот и устроил сына в медколледж, сказав, что сам он тоже с медучилища начинал. А Костя потихоньку за ум взялся, окончил колледж вместе с нами, теперь продолжает учёбу заочно в мединституте, скоро диплом получит. Что у нас было-то? «Ну, как ты?» «А ты как?» - всего-то делов, а тут люди невесть что напридумали. Ничего, всё утрясётся. И правда, всё прошло, и поломанные рёбра Дениса срослись, куда денутся? Конечно, в первое время трудно было возиться с брёвнами и тяжёлыми плахами, пришлось себя беречь. Частенько кололо в груди, кашлянуть боялся, но постепенно вошёл в норму. На улице отличная погода, яркое летнее солнце не жалея освещает и греет истосковавшуюся по теплу землю. Света Бузина выплыла на крыльцо, свежим воздухом дышит, в одной руке банка пива, в другой длинная сигарета с фильтром. Двойной кайф? Куда там! Сидит и тяжкую думу думает, аж мозги скрипят. Вот же какой дурой она была в молодости! И зачем надо было убегать от Толика? Гордость свою показала, а зря. И кому теперь нужна эта гордость? Сейчас Толик уже, наверно, офицер, лейтенант, а, может, и старший. Он поставил перед собой цель и, никуда не сворачивая, прёт и прёт к ней. Кто знает, может, и правда до генерала дослужится. Жила бы припеваючи в гарнизоне, там красота, работать не надо, знай себе наряды меняй и гуляй по аллеям, расстраивай молодых офицеров, пусть бы слюнки глотали, пожирая её голодными глазами. Вон Денис Липин спустил с крыльца коляску, следом Маша вынесла маленького сыночка, бережно уложила, заботливо укутала и зашла обратно в дом. Только закрытые глаза и смешной носик виднеются из-под одеяла. «Две посредственности, - криво усмехнулась про себя Света, - сошлись и воображают, что счастливы». А Денис вывел коляску с сыном через калитку и направился вдоль улицы. - Привет, Денис! – услышал молодой отец за спиной женский голос. Обернулся, а напротив на крыльце Света Бузина расселась, беззастенчиво раздвинув ноги, демонстрируя свои прелести, запалила сигарету и, улыбаясь, коптит небо. Зубы уже когда-то успела вставить, довольная теперь до ужаса! Верхние пуговицы на блузке расстёгнуты, того и гляди, всё богатство наружу вывалится. А лицо заметно изменилось, как-то потускнело, голова уже не закружится, как прежде, увидев её. Вроде недавно ещё она, гордо задрав нос, уезжала куда-то ради новой любви, оставив Полину с матерью ради, а тут снова уже дома. Подумалось Денису: «Почему-то с одной стороны красота, а с другой ум и добрый характер у девушек редко встречаются вместе, обычно что-то одно из них Господь им дарит». - Привет, привет, - немного погодя всё же ответил Денис. – Ты где была? Что-то давно я тебя не видел. Замуж выходила? - Да, ненадолго, как в командировку съездила. - И что? Характерами не сошлись? - Да, как только раскусила, кто такой, быстренько от греха подальше пятки смазала, и домой, лечить душевные раны и склеивать разбитое сердце, - помолчала, глубоко затянулась сигаретой и продолжила светский разговор. - А вы погулять вышли вдвоём? - Да, подышать свежим воздухом. А что? Зависть берёт? - Да ну! Свою радость некуда девать. Ну и как растёте? Всё хорошо, не болеет? - Растём помаленьку, - улыбаясь, катал коляску вперёд-назад Денис. - Вижу, от радости рот до ушей. Счастливый! - А как же! Столько лет ждали и, наконец, сынок появился. Вот и радуюсь. - И воображаешь, что он твой сын? Улыбка вмиг слетела с потемневшего лица Дениса, абсолютно не по нраву оказались для него слова Светы. - А чей же тогда? Конечно, мой! – твёрдым голосом ответил он. - А я вот сомневаюсь, а вдруг твой Коленька от прошлогоднего гостя Маши получился? – ехидная гримаса оккупировала лицо Светы. - Что ты мелешь? – отмахнулся Денис в ответ. - А сам прикинь, - никак не отставала соседка. – Вы с Машей шесть лет вместе жили, и даже намёка на детей не было. А её знакомый на часик заглянул, и на тебе! И время посчитай, ровно девять месяцев выходит! Ну и гнида же! И как только такую ведьму земля носит?! Ей лишь бы ущемить кого-нибудь, да покрепче, больнее уколоть! Столько в ней злости накопилось! - Подожди немного! – Денис обжёг своими чёрными глазами Светлану и поставил коляску на тормоз. - Посиди минутку, я сейчас выйду, - и бегом взошёл на крыльцо своего дома. - Ладно, подожду, - удивлённая Света так и осталась с раскрытым ртом. А Денис уже обратно бежит, на секунду только домой заходил, в руке держит какую-то бумагу в полиэтиленовом файле. - На, читай! – и ткнул документ под нос Светлане. - Что это?! - Что написано, то и есть! Ты читай! И громко! - Ну ладно, - Света пожала оголёнными полными плечами и начала: «Результат экспертизы ДНК». - Середину оставь, читай ниже! - «ДНК Липина Дениса Николаевича и Липина Николая Денисовича совпадает на девяносто девять и девяносто девять сотых процента. Д.Н.Липин является для Н.Д.Липина биологическим отцом», - завершила Светлана. - Поняла? Смотри, государственная печать и подпись эксперта! И чтоб я больше никогда не слышал от тебя слов, что Коля – не мой сын! Это мой сын, мой, и ничей другой!! – положил документ в сумочку коляски и покатил по улице. «Интересно, как это Денис смог провернуть операцию по определению ДНК? Ведь анализ-то, наверно, бешеных денег стоит!» - шевеля своими мелкими извилинками, Бузина так и осталась стоять на месте с разинутым ртом. На самом деле за анализ ДНК Денис не заплатил ни копейки. Маша по интернету на сайте «Одноклассники» связалась Костей Бурцевым, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор, о распространении в селе нелепых слухов. Тогда Костя попросил направить ему в конверте образцы волос Дениса и Коли, что Маша и сделала. Костя же обратился с просьбой к своему отцу, который, как уважаемый читатель уже знает, работает в министерстве здравоохранения республики. Таким образом были получены неопровержимые доказательства, что Коля является законным сыном Дениса, а с Маши сняты всякие обвинения в измене мужу. Иван Ногиев. 2018 год.