Макся Ёгор Большинство людей после их смерти просто забывают, кроме близких родственников их никогда потом и не вспоминают. Но изредка встречаются такие, байки о которых десятилетиями ходят в народе. Жил когда-то в Усть-Куломе такой мужик – Егор Максимович Габов (по-коми Макся Ёгор). Был он умным, изворотливым, любого запросто мог обвести вокруг пальца и за словом в карман не лез. Но жил он очень бедно, поэтому не любил богатеев и именно они больше всего страдали от него. Макся Ёгор родился на Вишере в деревне Емва. Когда пришла пора служить в армии, отец заплатил в казну, чтобы сын остался дома. Тогда можно было так делать. Но подрастал и другой сын – Павел. Отец и за него заплатил. Но в следующем году, когда опять объявили призыв, он отказался платить, так, мол вы меня совсем разорите. А если вы не хотите служить, то уходите из дома куда-нибудь подальше. И два брата – Макся Ёгор и Макся Павел на лодке поплыли вверх по Вычегде, затем свернули в устье маленькой речки и среди леса построили два дома, основали деревню. Чтобы не ругаться между собой, угодья разделили, Егор взял себе луга в верховьях речки, Павел – в низовьях. Братья женились. Женой Егора была Яким Лиса из Усть-Кулома, у них родилась дочь Наталья, которая вышла замуж за Педот Ивана. Павел взял в жёны из Носима, они вырастили 7 детей. Житель Усть-Кулома Нестеров Василий Алексеевич (Митёв /леш Вась) женился на бедной, но очень красивой девушке. Однако матери Василия его невестка-бесприданница не нравилась и та не пустила молодых в дом. Сказала, что можете жить в подполье старого дома. Как-то в Рождество Василий возле церкви встретился с незнакомым мужиком и спросил его: «Откуда ты?» Тот же, скромно потупив глаза, ответил: «Из Парижа». «А как ты оттуда к нам приехал?» «На лыжах». Постепенно Василий понял, что мужик (а это был Макся Ёгор) прибыл не из Франции, а с маленькой деревеньки, затерявшейся в лесной глухомани. Василий и Макся Ёгор подружились и договорились обменяться жилищами. Макся Ёгор с семьёй переехал в Усть-Кулом и обосновался в подвале, а Василий погрузил на старую клячу, подаренную матерью, свои нехитрые пожитки и вместе с молодой женой поехал в Париж. Там они построились, завели скотину, выращивали хлеб. А Макся Ёгор построил на месте нынешнего общежития КБО очень маленькую, размером с амбар, избушку. Другим парижанином стал Василий Иванович Нестеров (Митёв Иван Вась), который, чтобы избежать раскулачивания, поменялся жильём с Макся Павлом. Всего в Париже было три дома, но во время войны жители оставили деревню. Макся Ёгор жил бедно, любил выпивать, но умел постоять за свой интерес. Всякую работу начинал только после того, как заключит письменный договор. Взялся Макся Ёгор как-то печь хлеб, но хлеб получался то сырым, то подгоревшим. Вызвали его к начальнику: «Ты что это, Егор Максимович, плохо хлеб печёшь? Совсем сырой, есть невозможно!» «А что в договоре написано? Там сказано, что я буду печь горячий хлеб. Хлеб горячий? Горячий. А если он сырым вышел, то я не виноват! Я же не сухари печь подряжался!» Идёт Макся Ёгор по дороге, домой направляется. За спиной котомка пустая болтается. И желудок мужика тоже пустой, давно уже жалуется на нерадивого хозяина. Идёт и думает, где бы деньжат добыть, чтоб покушать. Если подрядиться к какому-нибудь богатею на работу, то это займёт много времени. Продать нечего. Сам в рваных обносках, которые еле-еле стыд прикрывают. Подходит к селу и видит, что бабы на веялке рожь веют. А красивые круглые семена торицы отделяются и из них образовалась уже приличная горка. - Ага! Вот, оказывается, где валяются деньги, а я голову ломаю, как их достать, - сообразил Егор. Из рюкзака достал маленький мешочек, наложил туда семена торицы и направился в село. Первым делом подошёл к церкви, где стоял крытый железом дом попа. Прошёл в калитку, а на цепи здоровый, как волк, пёс рычит, того и гляди, достанет зубами и штаны порвёт. На лай собаки вышла из дома круглая, как сдобная булка, попадья и, пренебрежительно посмотрев на одетого в рваньё Егора, спросила: - Что ты тут ищешь, странник? Милостыню просишь? Бог даст, а у меня ничего для тебя не припасено. - Нет, матушка. Не милостыню я прошу, а продаю семена капусты. В городе на базаре сам приобрёл, два дня искал, самые хорошие выбрал. Хотел до Усть-Кулома донести, люди заказали, но деньги понадобились, вот и хочу немного продать. Попадья как раз искала, где бы купить семена капусты, поэтому купила пару напёрстков (Егор отмеривал семена напёрстком). - Погоди, купец, уходить, - остановила Егора попадья. – Я думаю, мои знакомые тоже бы купили для себя. - Хорошо, матушка, только ты покупателей позажиточнее мне подбери, беднякам ведь платить нечем. - Да! Буду я тебе по грязи шастать, искать тебе покупателей! Батрачку пошлю. - Эй, Анна! Сбегай к моим знакомым бабам, сообщи, что тут купец какой-то очень бедно одетый продаёт семена капусты, пусть приходят поскорее, пока не ушёл. Очень скоро мешок Егора опустел. Бедно одетым, хотя те и просили продать семена, он не отпустил свой товар. - А всхожесть твоих семян хорошая? - Всхожесть отличная! – заверил Егор. – Вот только насчёт кочанов гарантии дать не могу, сам ведь не видел. Взял свой рюкзачок потопал дальше своей дорогой. Подрядился Макся Ёгор вырыть для больницы колодец. Естественно, всё оформил на бумаге, подписал договор с главврачом, что при предъявлении работы колодец должен быть полным воды. Вырыл он неглубоко, вода, конечно, не появилась, а с раннего утра погнал жену и дочку таскать воду с Вычегды в колодец. Носят и выливают туда. Вот и главврач подошёл на работу Егора взглянуть. А чтоб измерить глубину колодца, принёс с собой длинную верёвку. Егор взял верёвку и не спеша опускает вниз, верёвка доходит до воды, мокнет и складывается кольцами. Во всю длину опустил Егор верёвку вниз, затем поднял и показывает главврачу, на какую длину она намокла: - Смотри, какой глубокий колодец я вырыл, постарался на совесть. Получил расчёт и весь спустил, славно погулял. А на другой день вода из колодца пропала. А деньги не вернёшь, их у Егора уже нет. Как-то раз Макся Ёгор шёл пешком из Сыктывкара, дошёл до Сторожевска и попросился на ночлег к незнакомым людям. Сам голодный, есть хочется страшно, а кормить его ужином никто и не думает. Суровая хозяйка ходит мимо него, даже не взглянет. И тут Егор начал вроде бы без всякой цели рассказывать: - Хоть сейчас и плохо одет, а в Усть-Куломе я очень уважаемый человек, все там меня хорошо знают. Дом у меня трёхэтажный. На первом этаже школа, на третьем – больница, в середине сам живу. Если нужда застанет и попадёте в Усть-Кулом, в любое время отдохнуть пущу, накормлю и напою до отвала. За мной не пропадёт. Потихоньку разговор перешёл на корову, хозяйка пожаловалась: - Корова совсем испортилась. Второй год нестельная ходит, надо бы сменить и новую где-то купить. Да ведь деньги нужны, и немалые. - Так у меня две коровы дома, - тут же нашёлся Егор, хотя у самого была только одна коза. – Одна, правда, уже старая, а другая совсем ещё молодая, в первый раз отелилась. Вы, я гляжу, добрые люди, поэтому и цену я назначу божескую, - и назвал небольшую сумму. - Только вымя у моих коров между передними ногами, - добавил Егор, но хозяева на это внимания не обратили. Знатно угостили путника, отдохнул по-царски, а наутро тронулся дальше. Прошло некоторое время и Сторожевский мужик приехал в Усть-Кулом покупать корову. Ходил, искал по всему селу трёхэтажный дом Егора, но так и не нашёл. Принялся расспрашивать у прохожих. Но кто же не знает Макся Ёгора? Вместо трёхэтажного особняка показали мужику какую-то лачужку. Делать нечего, зашёл к Егору, поклонился, поздоровались. - Что же ты меня обманул, Егор Максимович? Сказал, что в трёхэтажном доме живёшь! - Разве же нет? Сам посмотри! Одну правду говорил: снизу возле реки школа, сверху больница, а в середине сам живу. - Ну, ладно, покажи мне свою корову. - Выбирай любую, не жалко! Вот старая, - показал на жену. – А вот молодая, недавно первенца родила, - кивнул в сторону дочери, которая грудью кормила ребёнка. В центре села мужики рубят большой сруб (теперь там контора жилкомхоза). Озабоченный Макся Ёгор с пустым мешком под мышкой торопливо куда-то шагает. - Егор Максимович, соври чего-нибудь! – крикнул кто-то из плотников. - Некогда, возле песчаной косы баржа с солью на мель села. А с теми, кто помогает разгружать, солью расплачиваются. В то время просто нигде невозможно было достать соль. Мужики топоры побросали и бегом все по домам за мешками, а потом к берегу. А там никакой баржи нигде не видать. - Обманул ты нас, Егор Максимович! - Так сами же просили соврать! Вот и обманул. Поручили Егору доставить полную лодку товара из Усть-Кулома в Усть-Нем. Егор же как добрался до Керчомьи, задумал обменять материал на самогон. Бабы прибежали с бутылками. А Егор пробу снимает, без этого товар не даёт. Если первач, то материал меряет по длине лодки, а если самогон слабенький, то по ширине лодки. Так весь товар и пропил. За это Егора осудили на два года, дали на руки приговор, а самого отправили пешком до Верхнего Чова, чтобы он там с этим документом явился в тюрьму. Специально конвоира выделять для этого не стали, полагаясь на честность Егора. По дороге в Сыктывкар Егор наткнулся на труп. Он быстро сообразил, что к чему, взял себе документы мертвеца, а свои положил в карман трупа. Тогда фотокарточек на документах ещё не было. Через некоторое время жене Егора сообщают, что Макся Ёгор умер. Она же только отмахнулась: - Ни за что не поверю, чтоб он, да умер?! Егор где-то мотался, пока срок отсидки не истёк. Через два года к пристани в Усть-Куломе пристал пароход с двумя баржами раскулаченных переселенцев. Среди них люди заметили Макся Ёгора: - О-о! Егор Максимович приехал! - Да! Приехал, и ещё вон сколько народу с того света везу. Жил в Усть-Куломе богатей – Фёдор Налимов. Задумал как-то Фёдор построить себе новую баню. А чтобы как-то выделиться среди односельчан, печку решил поставить не каменку, а с трубой, чтобы баня была по-белому. В селе же все знали, что Макся Ёгор знатный печник. Его и решил нанять Фёдор сложить печь. И сказал заранее Егору: - Если печь будет дымить, то я тебе за работу не заплачу, а если нет, то дам столько картошки, сколько сможешь взять за один раз. Егор согласился. У него хлеба никогда не хватало до нового урожая, а картошка как раз и поможет дотянуть до осени. Фёдор же был малограмотный, поэтому договор писал Егор. Составил договор по всем правилам, выделив, что если дым будет выходить наружу, то Егору платы не видать, а если не будет выходить, то хозяин даст столько картошки, сколько Егор сможет взять за один раз. Налимов рассуждал, что он в обоих случаях не проиграет. Если Егор печь плохо сложит, то ему ничего не заплатит, а если хорошо, то много ли Габов сможет взять картошки за один раз? Максимум два пуда! Сложил Егор печь, не печь, а прямо игрушка! Но чтобы дым не выходил наружу, согласно договора, трубу перекрыл куском стекла. Доволен Фёдор, что сумел обставить Егора. - Печка готова, - обратился Егор к хозяину, - давай протопим. Заложили в топливник дрова и затопили. Дым же весь валит внутрь бани, стекло не даёт проходить через трубу. - Ну, хозяин, все условия соблюдены, как и договорились. Давай плати. - Как соблюдены?! - рассердился Налимов. – Дым весь вовнутрь бани идёт! Ничего не дам! - Извини, но по договору дым не должен выходить наружу, поэтому печь сконструирована так, чтобы он шёл вовнутрь. Если не веришь, прочитай ещё раз. Прочёл Фёдор договор, подписанный им самим, и у него внезапно сильно зачесался затылок, понял, какую глупость он совершил. Теперь ничего не поделаешь, придётся платить. - Ладно, заплачу тебе, только сделай так, чтобы дым через трубу выходил. Егор поднялся на крышу бани, жердью разбил стекло и из трубы пополз дым. - Ну, теперь показывай, где твоя картошка. Фёдор указал на картофельную яму: - Бери, а мешок у тебя есть? - Этого добра хватает, - ухмыльнулся Егор. Фёдор зашёл в избу. В это время на лошади, запряжённой в телегу, подкатила жена Егора и они вдвоём начали нагружать мешки с картошкой. - Э-э! Мы так не договаривались! – испуганно воскликнул Налимов, выскочив на крыльцо. – Сказано же было: «Взять столько картошки, сколько можно унести за один раз». Егор же показал договор: - На, читай: «Дать столько картошки, сколько сможет взять за один раз». А тут не указано, пешком или на лошади. Я один раз и увезу, а не два или три раза. А теперь уйди с дороги! В начале лета понадобилось Макся Ёгору расчистить от нанесённого половодьем мусора сенокосный луг на противоположном берегу Вычегды. Собственной лодки у него никогда не было, поэтому с рюкзаком за спиной направился пешком по берегу в надежде, что попадётся кто-нибудь с лодкой и перевезёт его через Вычегду. Заметил рыбака на лодке и окликнул его: - Эй, добрый человек, перевези меня на тот берег! Когда лодка приблизилась к нему, Егор узнал Михаила Гымгина - местного богатея. Сети проверял, на носу лодки полное ведро карасей стоит. Переплыли реку. Там Гымгин попросил Егора: - Ты, Егор, постереги ведро, а я зайду на озеро, проверю сеть. - Ладно, - не стал возражать Егор, - хотя и некогда, но ради хорошего человека полчаса потерять не жалко. Гымгин пошёл к озеру, а Макся Ёгор не спеша закурил. Через какое-то время он услышал голос Михаила: - Эй, Егор! Неси сюда ведро! Егор подумал: : Гымгин богатый, сетей у него до черта, ещё наловит, а моя жена сегодня даже супу не сварила. Если отделю себе немного рыбы, Мишка не обеднеет». Вывалил Егор карасей из ведра себе в рюкзак и закинул его в кусты. Несколько карасей для виду бросил на прибрежный песок. - Держи, Мишка, ведро, ничего с ним не случилось, - и подал пустое ведро. - А где же рыба? – удивился Михаил. - А ты же ведро просил принести, я и высыпал рыбу на берег, - прикинулся простачком Егор. - Ах, ты, болван! Так рыбу ведь кто-нибудь и забрать может! – взревел Гымгин и бросился к Вычегде. Егор не спеша пошлёпал за ним. На берегу валялись три карася, лениво пошлёпывая хвостами (караси долго могут прожить без воды). - Где остальная рыба!? Я тебя спрашиваю! - Чего орёшь? Всё вороньё поблизости распугаешь. Остальной рыбе, видать, надоело загорать на песке и в воду запрыгнули. Сеть закинь, глядишь, снова попадутся. - Пускай черти их ловят! – выругался Гымгин, взял пустое ведро и поплёлся к озеру. А Макся Ёгор ушёл к своему лугу. В одном селе, где остановился Макся Ёгор, был кирпичный завод. Хозяин завода взял большой подряд на изготовление обожжённого кирпича. Но, как на грех, мастер по обжигу кирпича тяжело заболел в самый ответственный момент. Возле печи для обжига набралось уже несколько тысяч кирпича-сырца. Кое-кто брался, конечно, за это дело, но из-за отсутствия опыта кирпич либо пережигали, либо вытаскивали с печи ещё сырыми. Макся Ёгор подошёл к печи аккурат в тот момент, когда подрядчик, опустив низко голову, отрешённо глядел на огромные штабеля сырого кирпича. Безотказный нюх Егора тут же подсказал, что здесь пахнет большими деньгами. Подрядчик увидел, с каким интересом Егор смотрит на кирпич и спросил: - Добрый человек, ты, случайно, не умеешь обжигать кирпич? - Я?! – картинно удивился Егор. – Господь милостивый! – и истово перекрестился, хотя сам ни в Бога, ни в чёрта не верил. – Да я всю свою сознательную жизнь только этим и занимался. В Перми на строительстве церкви, во Вятке на дом купца первой гильдии, да всего и не упомнишь даже, где я только кирпич не обжигал. Сам же думает: «Лишь бы только взял меня на работу, а там что-нибудь придумаю». Подрядчик же страшно обрадовался, стал усиленно обихоживать Егора, не знает, куда его и посадить, чем угостить? По имени-отчеству Егора величает: - Давай, Егор Максимович, заключим договор и поработай на меня, пока мастер мой не выздоровеет. Егор для вида какое-то время отнекивался, мол, ему некогда, ведь очень спешит, дома ждут его, но всё же вроде нехотя поддался уговорам подрядчика. - Ладно, - махнул рукой, глубоко вздохнул и сказал: - Возьмусь я за эту работу. Только технология обжига у меня своя, я работаю быстро и качественно. - Да ведь мне только это и надо! – обрадовался подрядчик. По всем правилам Егор составил договор. Подрядчик хоть и был богат, но не очень грамотный. А Егор вместо «обжигать» написал: «очернить». Подрядчик всё же поинтересовался, почему: «очернить». Но Егор, как более грамотный, объяснил ему, что по-русски «обжигать» пишется «очернить». Да ведь и кирпич при обжиге заметно темнеет. Ну, очернить, так очернить, лишь бы работа не стояла. Договор составили, подписи поставили и подрядчик ушёл по своим делам. Рабочие заложили печь сырым кирпичом, наложили дров, а сверху, по указанию Егора, накидали побольше сырых осиновых веток. Работа закипела. Пока подрядчик находился в отлучке, бригада Егора успела «очернить» весь запас сырых кирпичей. Вернувшись обратно на кирпичный завод, подрядчик не знал, как и отблагодарить «мастера», заплатил по договору, как полагается, уговаривал остаться ещё поработать, но Егор сослался на занятость и пошёл дальше своей дорогой. Обожжённый же Егором кирпич весь пришлось выкинуть, как негодный. Подрядчик подал на виновного в своих несчастьях в суд, но так ничего и не отсудил. Под конец Макся Ёгор совсем спился, ослеп, и его определили в дом престарелых в Ухте, где он и скончался. Слева направо: в первом ряду Иван Михайлович Ногиев (мой отец), Егор Максимович Габов (Макся Ёгор), в верхнем ряду Пётр Алексеевич Кочанов (Синпöла Пете) и Николай Николаевич Попов (Писти Миш Микол Коля). Все, конечно, поддатые. Иван Ногиев.