Я помню как сейчас, как было дело: старинное грузинское село; кафешка под названьем «Сакартвело» (ах, сколько ж долгих лет с тех пор прошло!)… Мы пили из гранёного стакана какое-то грузинское вино – мы были веселы, совсем не пьяны (как это было всё-таки давно!)… И свежестью с окрестных гор тянуло, дышало море ласковой волной. Ты на песке на берегу уснула, а я же на гармонике губной тихонько колыбельную-lullaby играл под чаек вездесущих крик. Вечерний бриз нас гладил нежной лапой, по морю плыл куда-то белый бриг. И ты проснулась: – А пошли купаться? Мы окунулись в ропщущий прибой и стали, как шальные, целоваться. И ты кричала: – Ах, ты мой ковбой!.. Сверкало море, и луна блестела, инициалы на песке ногой, смеясь, чертила ты… Белело тело... Запомнил на всю жизнь тебя нагой… … Мой старый дом, бесчувственно-усталый. Пустая ночь, дрожащий свет свечи. Декабрь, и снег немного запоздалый, и холод от нетопленой печи. В окно стучит кленовой веткой ветер, и надоедливо звенит стекло. И снова канул в Лету долгий вечер, но время сна ещё не подошло. К оконному стеклу прильнув поближе, я в полной темноте увидеть смог (давно уже живущую в Париже) девчонку в пене с головы до ног...