В зеркале кривом сотрясался муж. Он был объемным животом Затянутым тут дерзким пояском Глумливо и паясно дюж, В бока упершись кулаками грозно, Он обсмеял всего себя до пят. И чуя как с боков присутственно глядят Иные хохочи, тревожась слезно, И отирая влагу с щек, борясь С желаньем сотрясти всю смехокомнату До осыпания аж стен, и гоготу учась, Ему и хлопали еще: причудищу сякому. Жена его, ворочая носком Пыталась медленно изобразить сопение. Чего там получалось у нее — иное мнение. Но он весь ржал над нею целиком. Потом пришла луна во ясны очи. Бессмыслия смешинки как бельмо. Уже в упор не видя ничего — Они все изнывали смехом очень. Их дети ползали, не в силах уж стоять, Хотя им было уж пора жениться. И муж, дабы башкой не повредиться Махнул всем: баста, хватит... б... больно ржать.