ЛЮДИ СТАЛИ ПРОЗРАЧНЫ ПОДБОРКА СТИХОВ 115 . . . Люди стали прозрачны давно для меня вот один полон зла как сундук полон старых сносившихся тряпок а другой весь из глупости очень похожей на вату и она вечно сыпется на пол когда он стоит в вашей комнате или идет ну а третий пропитан желанием славы как губка водой и получится лужа тщеславия если нажать на него потихоньку все прозрачны и чем-то полны но конечно не скажут об этом притворяются всем чем придется и делают вид что они состоят из любви и покоя. . . . Запомню я небо взлетевшее так высоко как синюю шляпу с пером которая сорвана ветром с моей головы и парит над землей я ее догоняю но схватить не смогу никогда она тает в руках и опять поднимается ввысь это легкая синяя шляпа которая стала мне небом. . . . Выйдет солнце появятся снова зеленые листья и травы и уже хорошо на земле ты на облаке можешь тогда прокатиться как на детской лошадке в саду подружиться с задумчивым богом на старой картинке и поверить – с утра тебя ждут чудеса как совсем незнакомые дети с которыми можно играть запускать все воздушные шарики в синее небо рвать на клумбе цветы и дарить их волшебницам в легких взлетающих платьях что тебе наколдуют любовь. . . . Мы прожили бы в мире без вкусных пирожных и без чудных цветов или сладкой любви но не можем остаться без сказок волшебных это больно как будто бы вдруг запретить свою душу и не верить уже в чудеса и не знать что они существуют как дети рядом с нами в соседнем дворе где мы тоже когда-то гуляли совсем молодыми а теперь на скамейках сидим так как голуби вечно сидят в ясный день по краям жестяных и на солнце сияющих крыш. . . . Я стал простым как облако большое и море синее в котором нет души я просто существую здесь на свете как существуют листья и трава как существуют фантики и куклы в которые так хочется играть и маленькие дети те что знают что мир кончается здесь прямо во дворе когда заходит радостное солнце. . . . Я ни свой ни чужой ни смешной ни угрюмый не похож ни на злого волшебника в черном халате ни на добрую фею с букетом цветов ни на мальчика с множеством синих воздушных шаров ни на дедушку старого что уже умер но все так же сидит на скамейке своей во дворе ни на призрака ночью в пустынном саду я похож на себя самого и поэтому только и бог меня может совсем не узнает. . . . А вот и утро серое седое как будто все в пыли и я ее стираю на подоконнике на книгах на столе и вижу лишь осколки солнца на кровати они дрожат качаются и тают и притворяются веселыми смешными хотя им тоже все уже давно в холодной комнате ужасно надоело и хочется куда-то улететь махая крыльями с счастливым громким криком. . . . Я в бутыль наливаю всю воду земного пространства и пью словно это живая вода и такое лекарство от которого души летают по небу и кричат словно чудные белые птицы что им хорошо и легко в этом мире но одни облака это слышат когда проплывают вдали в те края где кончается все кроме счастья любви и покоя. . . . Представил себя просто веткой зеленой шумящей веселыми листьями солнечным днем на ветру и стал ей так просто как будто ты вышел на улицу утром из дома и сел на скамейку в знакомом и тихом дворе представил что дружишь с красивой милой девчонкой и вот она рядом сидит и смеется с тобой и не знает сама откуда она появилась может с неба а может из странного мира в который ты ночью всегда попадаешь представляя себя на каком-нибудь облаке в небе ждущим нежной любви всю счастливую долгую жизнь. . . . Я раньше был как будто связан веревками и по рукам и по ногам не мог пошевелиться и болела от этой неподвижности душа но раз проснулся утром на свободе могу взлететь на небо есть и крылья могу идти в любую сторону земли дойти до края этой жизни и вернуться и в облаках найти жилище бога и передать ему привет от всех его земных друзей от каждой маленькой травинки и от камня лежащего на дне морском весь век от волн шумящих и от рек глубоких тех по которым жизнь плывет как маленький кораблик в другие страны времена и в новые миры. . . . Каким чистым умытым становится день если солнце так ласково гладит дома и деревья и играет на лопастях крыш и ложится в траву помурлыкать без ветра который тоже скоро придет и начнет ворошить этот мир как веселый рабочий копну белобрысого сена а мы будем смеяться в саду и качаться на старых скрипучих качелях и бродить по росе собирать ее мокрую стынь и друг с другом шутя расставаться на всю непрошедшую жизнь. . . . С волшебной палочкой пришел ты в этот мир и то что пожелаешь - и случится и небо станет ближе и луна вдруг превратится в девушку нагую которую ты будешь так любить как не любил на свете никогда и эта светлая любовь останется звенеть как чудная волшебная струна и звук ее ты сам услышишь словно шепот нежный однажды ночью перед сладким сном. . . . Мир похож на сон который видит бог сам не зная что же ему снится кружится знакомая земля словно шар воздушный над поляной где растут чудесные цветы и все время тихо бродят люди обнимая иногда друг друга и шепча волшебные слова что как птицы улетают в небо и становятся в нем просто облаками улетающими в вечность навсегда. . . . Ночь закрывала дверь босая с распущенными волосами бликов за сгорбленной спиной ложилась спать в кровать старушки тишины потом к утру вновь приходил рассвет смеялся как безумный за маленьким распахнутым окном где сгрудились и крыши дач и сосны похожие на варежки на палках которые какой-то местный бог повесил посушиться до зимы. . . . А ты была моей любимой сказкой я сам тебя такую и придумал и говорила ты мои слова и обнимала так как я бы сам себя обнял и верила что я такой хороший как верю я особенно под утро когда проснусь и кажется что мир готов меня любить большой любовью которой я и сам его люблю. . . . Блестящий пруд над ним начищенное небо сверкает синевой листва как будто напомажена чтоб стала зеленее и все вокруг ей заросло до пят кругом одни лишь листья листья кустов берез осин дрожащих рядом они наверно выражают радость жизни поэтому их много и я сам кажусь себе зеленым человечком в зеленом колпаке шагающем все утро в зеленую накрашенную даль. . . . На голубой тарелке неба как будто каша облака и кто их будет есть огромной ложкой или столкнет рукой за горизонт кто будет стричь вихры упрямых сосен что все смеются где-то вдалеке и пить сырую воду из пруда похожего на чашку но без ручки и кто пойдет по полю налегке извилистой неезженой дорогой в крутую гору где стоят дома железо крыш которых серебрится на ярком солнце словно первый снег вдруг выпавший на землю ранним утром. . . . Как было когда-то темно а сейчас яркий свет среди ночи как будто зажгли много тысяч сияющих ламп и в небе горят ярким пламенем звезды и пылает луна своим желтым огнем и мы сами как будто бы свет изучаем как большие способные ночью сиять светляки те которые могут летать и кружиться как стрижи на большой высоте до утра. . .. Ночь девочкой стала а раньше была почему-то старушкой она в детских приходит опять башмачках и целует так ласково в щечку и любит восторженных кукол с голубыми глазами которые кто-то на радостях ей подарил я привык к ней уже и мне жалко когда утром она собирается спать я останусь один с этим солнцем холодным и с тяжелыми словно свинец облаками что по небу ползут как большие кроты и тогда уже вовсе не буду счастливым весь скучающий долгий безрадостный день. . . . Я сам себя случайно встретил в поле чистом и удивился - вот какой я есть высокий стройный и совсем спокойный иду куда-то просто налегке я этого не знал себя не видел что ожидал что встречу никогда жаль что теперь пора с собой расстаться как с тенью что уходит каждый вечер а утром возвращается опять. . . . Я уже разучился страдать я ведь был кровоточащим деревом раньше и падали листья с меня в октябре да и ветер качал как хотел мои ветви и душу а теперь я стал камнем суровым и могу только или лежать или падать и не чувствую больше уже ничего меня можно поднять но зачем вот и люди проходят на меня и не глядя куда-то а я просто лежу на земле. . . . Я был бы спокойным простым и счастливым если бы я не знал ничего и не думал ни о чем никогда оставался бы тенью на старой дороге и она исчезала бы ночью чтобы днем появиться опять но я много узнал о себе и о мире и все это как груз у меня за плечами так давит прижимая к холодной земле было б лучше не знать ничего оставаться наивным и милым и лететь как пушинка с каким-нибудь облаком белым над смеющейся вечно зеленой землей. . . . Затерялся ты в темном лесу и стал призраком больше уже не выходишь из этого леса и пугаешь людей по ночам и зачем ты такой был бы тихим и добрым счастливым и любил все на всем и всем говорил «до свиданья» когда с ними прощался на целую жизнь а ты злой тебе нравится быть очень страшным и бродить в темноте и касаться деревьев руками и шептать и шептать свои злые слова. . . . Быть бы рыбой и плавать всю жизнь под водой молчаливо или в птицу когда-нибудь вдруг превратиться и летать и летать над землей а быть может вот стать бы цветком голубым и расти одиноко в лесу и тянуться к далекому небу потому что ведь тоже оно голубое как ты сам словно ты из него-то и слеплен на рассвете задумчивым ангелом белым прилетевшим на крыльях своих в этот мир. . . . Твой дом такой большой что в нем ты прячешь целый мир красивый радостный волшебный незнакомый в нем птицы дивные поют растут чудесные цветы и девушки такие молодые как будто только только родились из пены сказочной морской и все танцуют от счастья быть гостями у тебя и ты доволен этим своим миром закрыл его на ключ и не пускаешь чужих людей смотреть на чудеса ты знаешь что они его разрушат тот дивный мир в твоем просторном доме где ты всегда один и день и ночь. . . . Ночь похожа ни книгу в которой написано тушью - я умер я один среди звезд и пою их студеной водой моей прожитой жизни и она замерзает на их перевернутых лицах которые с неба на землю глядят и смеются над маленьким миром где как крошки скопились дома и деревья и почти незаметные люди как будто простые пылинки снуют среди них в темноте и кружатся. Л. Н. Когда ты входишь сразу легче жить и звезды в небе стали невесомы и тишина застывшая в окне уже не кажется холодным студнем жизни в котором я дрожу со всем окрестным миром от страха быть на свете одному ты ласкова как яблоня в саду что машет крыльями всем проходящим рядом и если я тебя коснусь приходит нежность как поток тепла из тех миров где проживает счастье. . . . А вот и не буду тебя вспоминать качаться и гнуться как куст у заброшенной старой дороги ушла и пропала так ночью за облако тихо уходит луна и становится просто темно но потом наступает спокойное утро светлеет и небо и на нем кто-то пишет другие слова о другой наступающей жизни она уже рядом за дверью только ждет когда выйдешь к ней сам чтобы нежно обнять и сказать что ты знаешь о том что она существует. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и во многих изданиях за рубежом от Финляндии и Польши и Чехии до Канады и Австралии - в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕНАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА», «МУЗА», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО, «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ», в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.