КАК МНОГО ВЫМЫСЛА ВОКРУГ ПОДБОРКА СТИХОВ 88 . . . Как много вымысла вокруг придуманы дома деревья люди и вымышлены волны и дожди на самом деле существует только небо в котором нет начала и конца а мы живем как в шутку чтоб немного поговорить друг с другом на земле а после попросту исчезнуть незаметно как исчезают капли на стекле. . . . Детство само приходило как девочка в розовом платье и вспоминало какой же ты был в том году когда сосны шумели в безлюдном простуженном парке рябь по привычке гонялась в холодном пруду и душа уходила одна тосковать на пустом перекрестке где три дороги вели в непридуманный мир. . . . Он ходил на рыбалку за счастьем и всегда был доволен уловом серебром трепетавшим в руках на блестящем как радость крючке и конечно был легким и смелым как часто бывают веселые люди мог так просто пройти по канату как ходят по узкой тропинке и любил заглядеться в бездонную пропасть как девушки в зеркало утром глядят только жизнь оказалась не девушкой в белой косынке о которой так нежно в стихах говорят а жестокой и старой колдуньей и о нем только небо теперь вспоминает все звездные ночи подряд. . . . Ко мне тянется солнечный свет среди белого дня и луна ко мне низко спускается в небе волнующей ночью чтобы тихо ласкать и любить а с утра я плыву среди белых пузатых смешных облаков неизвестно куда и совсем не желаю вернуться потому что в распахнутом небе мне так хорошо словно в море среди взмыленных волн над которыми ветер гуляет как в поле широком. . . . И так глядя в спины ушедших желаний будет скучая идти моя жизнь по своей одинокой тропе и ее не подхватит как оставленный кем-то портфель пробежавший случайный прохожий и ее не отбросит как давно надоевшую книгу вчерашний приятель и пусть не одеть мне на эту мою постаревшую жизнь свой потертый пиджак и не оставить ее одиноко стоять на пустом подоконнике недопитым навечно стаканом я ее слишком люблю чтобы ее потерять и хочу чтобы она улыбалась иногда как получивший игрушку ребенок. . . . Зима за любовь нам платила всегда лишь морозами и снег посыпала на раны как соль ей было неясно зачем мы не стали кусочками льда или снега зима - это скучная повесть о том что и не было счастья одни только дети играли в снежки и старые звезды над ними как старые бабушки все бормотали о вечном о том что оно ко всем нам на этой замерзшей земле не придет никогда. . . . Счастье девушкой приходит в ясный день а уходит сгорбленной старушкой и ты ей оставишь медный грош на ее безрадостную старость будешь жить без счастья и любви просто с воздухом осенним и дождями с вечным ветром что так кружит листья будто хочет с ними танцевать все равно на свете хорошо и без розовых горячих поцелуев и без крыльев на которых улетают юноши и девушки нагие в чудные волшебные миры. . . . А вот и мудрость. Вот она пришла в морщинах и с клюкой еще не смерть но бродит уже рядом на кладбище где по ночам бомжи крадут цветы и продают опять чтоб большему числу покойников достались очень славно устроен это мир: покойникам и девушкам - цветы солдатам - ордена а детям -куклы есть кукла зла и кукла доброты и заводное счастье на цепочке бывает в мире все но нет тепла и злые матери играют в злые дочки. . . . Бог с облака руку тебе протянул и плохого не может случиться все плохое гуляющий ветер разгонит как тучи и останется в небе луна золотая словно девушка в платье прозрачном на песке у воды всю волшебную ночь ждать любви и ты как-нибудь тихо положишь на грудь ей живые цветы и они превратятся легко в поцелуи и появятся ангелы рядом простые и укроют ее от стыда одеялом из белого пуха. . . . Я весело живу на белом свете люблю свою счастливую луну и уважаю солнце золотое которое сияет надо мной и породнился ныне с шумом листьев с весенним ветром так давно в друзьях что он приходит даже сквозь окно не замечая что оно закрыто и так люблю зеленую траву что она просто вырастает на ладони и все шумит как в поле по утрам и шепчет что-то нежное о счастье. . . . Тучи вытирают горизонт синими холодными руками я совсем не рад таким рукам я давно хочу увидеть солнце пусть оно украсит эту синь золотыми куполами света я стою на паперти земли и прошу у неба лишь об этом. . . . Собирай свои черные мысли в охапку как хворост и жги дым костра - это все для чего они могут сгодиться и не стой у заросшей бурьяном дороги как крест а иди твои крепкие ноги есть то что еще пригодится жизнь одна и она как всегда впереди что прошло то пропало и лучше что не повторится только сердце по прежнему бьется в груди и еще будет долго отчаянно биться. . . . Кто придумал красивую сказку о небе где есть рай в нем деревья растут поют птицы и живут даже дикие звери среди облаков белых белых как мыльная пена он наверно бродил по пустыне этот старый седой человек ничего и не видел на свете кроме желтых песков и вот этого чудного неба на котором наверно есть рай. . . . Ты совсем не заметил что жил на земле и бродил по траве один в поле широком заблудился в дремучем лесу среди странных тропинок и глубокое море на белом своем корабле словно в шутку уже переплыл ты считал что ты в небе играешь всегда с облаками и земля далеко и на ней ничего уже нет ни деревьев ни трав ни росы ни хороших знакомых ни того что случилось когда-то ни того что вернется потом. . . . На подоконнике вдруг вырастут цветы красивые большие может розы а может гладиолусы простые или фиалки чудной красоты на потолке появится луна таинственная юная живая и свет ее восторженный и тихий тебя опять обнимет на всю ночь и на ковре вдруг зашумит трава как будто в поле на ветру осеннем и ты пойдешь по ней куда-то вдаль туда где небо опускается на землю и птицы белые так радостно кричат. . . . В жизни нашей увы не становится больше любви если выть на луну среди ночи и звать ее звать в темноте и вот сколько бы ты ни гонялся за ней - не поймаешь она же - не заяц и ты - не лиса и не схватишь ее за пушистую шерстку зубами а так и останешься в темном углу этой жизни стоять часовым охранять это серое небо и синие тучи на стеклянное солнце смотреть снизу вверх и мечтать что когда-нибудь бог номером тебе выдаст на счастье. . . . Ну что душа ты думаешь легко мне телу жить уже немолодое тебе лишь тосковать а мне и есть и пить и быть в тепле и всякое такое намного проще дереву в саду растет себе и впитывает влагу а я того гляди и упаду причем не просто каплей на бумагу а носом в грязь ведь тут идешь идешь по этой жизни толкотня и лужи как хорошо что ты не ешь не пьешь душа моя с которой вечность дружит а мне-то вечность как кобыле хвост живу не долго и боюсь микробов и вытянусь наверно в полный рост только когда прикроют крышку гроба. . . . Как старый больной человек пришел этот пасмурный день сел на скамейку у дома вместе с серым слежавшимся снегом кашлянул как и ветер примчавшийся из за угла покачал головой так похожей на снежную бабу которую любят все дети и растаял и вечер его хоронил как хоронят всех мертвых на свете фонари зажигал и вдоль улиц как свечи носил и могилу копал на краю потемневшего неба а потом помрачнел и забыл и не стало умершего дня среди белого снега. . . . Я стал старше чем эта красивая ночь нацепившая яркие бусы огней на запястья и мудрее чем этот простуженный день занавесивший белые шторы в своем невеселом жилище и я лучше хожу чем плывет в свое море река между двух берегов так похожих на старые добрые руки и мне легче дышать чем сердитому ветру летать по дворам и подъездам стуча своем палкой по крышам часами и поэтому я ничего для себя не хочу зачеркнул все былые надежды как лишние строки и оставил два слова – я жив я живу это лучше чем смерть между прочим. . . . Кто-то красит мир белой так сладостно пахнущей краской и там где написано «зло» пишет крупно – «ДОБРО» здесь теперь выдают поцелуи и ласки наслаждения здесь очень просто достать как обычно любые и красивые нежные птицы вокруг так поют словно знают что чудное счастье придет и закружит как в вальсе. . . . Мне подарили плюшевого мишку цветы в горшке и слоников из кости меня всегда любили как малышку и вечно звали: приходите в гости я приходила и дарила счастье и забывала о любви при этом все говорили мне о нежной страсти но я совсем не думала об этом. . . . С котомкой за плечами шла весна такая молодая шла весна как подснежник с улыбкой девочки и тихим взглядом глаз разгладить тучи - пролежни зимы на теле неба и дарить всем нам простые грезы нарисованные тайно художником все знавшим о любви на стеклах окон что глядят во двор с наивным любопытством будто там проходит городское представленье котов с воронами бродящих тут и там и голубей гуляющих так важно как господа не ровня воробьям. ИГРА Лесная чаща ягоды грибы и всюду сучья старые кривые у нас корзинки мы идем идем уже устали и такие злые на самом деле ничего и нет стоит диван и мы на нем играем торшер нам заменяет солнца свет и наша мама ничего не знает. . . . Как морщины на старом лице эти хмурые тучи на небе словно вата разбросан повсюду слежавшийся снег и опять ты идешь среди вечно спешащих прохожих будто нет никого кроме них на земле и вокруг только ноги и спины портфели и сумки что прохожие эти все время куда-то несут и у жизни чужие тяжелые грубые руки и они от тоски никого никогда никого не спасут. . . . Не достанется вам ни кусочка моей шоколадки чтобы вам погадать не сорву лепестков моих милых цветов перед зеркалом в розовом платье танцую украдкой и за шторой храню две коробки любимых моих леденцов и когда вы придете я вам покажу попугая он вам искренне скажет что вы просто старый дурак и хотя я конечно сама это знаю я люблю когда он говорит то что думаю я просто так. . . . Ты снова стал угрюмым отщепенцем отсчитываешь дни так словно лишь покойников считаешь не ходишь посмотреть как девушки поют или танцуют забыл что иногда бывает хорошо когда они целуют и прячешь в одиночество себя как будто бы в карман тяжелой шубы сделанной из меха убитой жизни жадным скорняком. . . . На темной улице ночной одни лишь письмена неоновой рекламы как заклятья горящие в устах злых демонов которые приснились художнику что их нарисовал над черными молчащими домами наверно погрузившимися в сон а может быть мечтающими о иной кружащейся планете во вселенной где тоже много маленьких людей с большими с смешными головами которые кружатся вместе с ней. . . . Такая тишина как может быть в лесу или в квартире где лежит покойник а может в яме на лесной тропе прикрытой ветками чтоб зверь в нее упал когда он по делам своим звериным куда-нибудь пойдет на мягких лапах разбросанными листьями шурша спят улицы они лежат как руки раскинутые старым мертвецом на мятой и неубранной постели свечами на столе мерцают фонари как будто кто-то двести лет назад усердно пишет скрипя пером большие письма тетушке в Тамбов и дядюшке в далекий Пустозерск стоит вода в реке а не бежит она блестит как тело негритянки и старый город окунулся в ночь как голова пловца наверно окуналась в воду когда он плыл и плыл мучительно дыша. . . . Воробьем ты ерошился гордо пел соловьем по ночам белой чайкой печально парил над заснувшей осенней водой а теперь ты стоишь у обочины старой дороги позабытым крестом и никто не узнает ты пел или только чирикал на цветущих кустах под раскрытым окном ты парил или просто по вороньи махая тяжелыми крыльями неуклюже летал над холодной осенней водой и зачем ты стоишь когда можно упасть на тяжелую черную землю вместе с ней обретя хоть когда-нибудь вечный покой. . . . Сыроежки цветные в далеком лесу и ромашки простые в заросшем шумящими травами поле я сегодня увидел во сне как вдруг видишь лужайку зеленой травы среди снежных сугробов как бывает ты теплой ладонью веселого солнца разорвавшей старушечий плед облаков так по детски доволен как будто тебя она дружески хлопнет по плечу как старинный приятель и снова уйдет за туман как уходит уставший актер за кулисы в финале спектакля. . . . Строительный подъемный кран как удочка склонился над деревьями а значит идет строительство домов они нужны хотя бы для тепла и в том числе - души чтобы она могла хоть где-нибудь согреться и наконец заснуть а ясным утром на физкультурника похожим бодро встать и зашагать в тот улей суеты который назван городом где вьются дельцы и коммерсанты продавцы других замерзших душ по рыночному курсу всех валют в аду. . . . Луна зацепилась за небо как желтая брошка а небо - как черное платье на вешалке вечной вселенной пылится и пыль мелких звезд уже лезет в глаза одинокому богу который весь мир одним словом придумал затем пожалел что сказал это странное слово но было уж поздно все сущее вмиг закружилось вращается и пролетает над нами как осенью все перелетные птицы а мы задрав голову молча стоим на пустынных дорогах земли и считаем что звездное небо нам снится. . . . Цветы как головы дюймовочек в косынках выглядывают из травы жук пролетит как будто вертолет и бабочки порхают словно гномы счастливо хлопают в ладоши от того что солнце как большая печка открыло дверцу и оттуда жар так и идет и облака - как дым который стелется вокруг вдоль крыши неба где глупый дождь еще недавно был и заливал горючими слезами все матовые стекла мелких листьев которыми увешаны деревья потом забыл кто он вообще такой и небо стало снова голубое как лопнувший воздушный шар на страшной высоте. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕНАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО, «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.