Я ВСЕ ПИШУ СТИХИ СТИХИ В ЖУРНАЛ «КАМЕРТОН» . . . Я все пишу стихи и как они похожи на зеркала в которых пробегает жизнь так словно множество простых теней спешащих что-то говорящих и изредка целующих друг друга растерянно и в полной тишине. . . . Как будто кислым супом кормит тебя жизнь в столовой счастья старыми мечтами которые лежали много лет в каком-нибудь сарае во дворе как древние сушеные грибы и вот после такого постного обеда идешь служить надежде и любви ходить на задних лапах в коридоре прислуживать в постели за столом читать стихи о вечном по ночам и кланяться единственному богу который тускло смотрит со стены. . . . А я устаю нет не жить целоваться и хочется тихо глядеть тебе просто в глаза и видеть в них мир тот в котором опавшие листья воскресли и ветер стал смирным и больше не рвет провода а волосы гладит рукой своей нежно и добрая с неба луна наблюдает за нами и хочет сказать нам что ей хорошо этой ночью кружиться над нами во тьме. . . . Любовь приходит девочкой уйдет старушкой а жизнь останется с тобою навсегда и будет маятник судьбы среди ее дорог качаться и качаться к двум берегам земного бытия и к доброму и к злому лишь затем чтоб не остановится никогда. . . . И хорошо когда ничего нет на дня ни ночи ни луны ни солнца добра и зла цветов могил любви и злых чудесников и девушек красивых а есть одно лишь блюдо тишины и в нем огромный старый знак вопроса который задан богу тыщу лет назад - зачем он этот мир таким создал и почему другого не придумал. . . . Обычные следы ведут на край земли и обойти ее так просто как поляну в глухом лесу где нет зверей и птиц и под ногами только листья на тропинке опавшие той осенью безумной когда разделась догола земля как женщина готовая отдаться снегу как будто он мужчиной может быть. . . . Сплетаются тела а души остаются в стороне и разлетаются так быстро словно птицы которым осенью пора лететь на юг увидеть новую чудесную страну и к этим вздохам больше не вернуться как никогда не возвратится день к рассвету если дожил до заката и мы не возвратимся в те края где утонули в море поцелуев. . . . И радостей земных гораздо больше чем спелых яблок в сказочном саду чем птиц поющих на его деревьях чем девушек красивых у пруда в тени таинственной взволнованного клена который их скрывает наготу и только меньше этих радостей чем той живой воды таящейся в источнике волшебном в чаще леса чем воздуха и солнечного света и тех крылатых трепетных мгновений с которыми в обнимку улетаешь в небо на облако пушистое с утра. . . . Как же ты жизнь бываешь зла ко всем кто вдруг сошел с твоей тропинки куда-то не туда свернул и заблудился в том глухом лесу где только пни уныло помнят как остались пнями. . . . Летучих и ползучих насекомых намного больше чем цветов на свете и пыли в мире больше чем росы и рыб безмолвных в синем океане конечно больше чем людей в огромном городе и днем и ночью и грешников так много на земле что ангелов на них не хватит никогда да и чертей вообще-то маловато. . . . Я не умею записать свою судьбу она намного проще чем слова и так похожа на взлетающую птицу и перед ней одни лишь облака в которых ей придется затеряться а мне глядеть с земли и прикрывать ладонью глаза от ярких солнечных лучей. . . . Ты веришь что что-то вернется а в сущности ну и зачем? чтоб жили по прежнему тени на улице темной твоей чтоб души неведомо чьи стояли ночами в подъездах и слезно молили у бога когда он их выведет в рай. . . . Мечтаешь? не надо мечтать убери по шкафам все мечты ведь зима наступает с ее неподвижным безжалостным снегом и ты вынужден спрятаться в темную ночь и любить только тени которые вновь возникают за сутулой спиной декабря с его ветром и снегом и скукой когда жизнь захлестнет и тебя и твою молодую любовь своей темной холодной волной среди моря в котором и берега больше не видно. . . . Изваяние дня застыло в томительной прозе и не предлагает ни бед ни обид ни простуд для бездомной души которая просто слоняется вновь среди улиц кривых как улыбки как пустынные долгие скучные сны и как слепки давно превратившейся в проседь на окраине жизни простой тишины. . . . Я стал проще и не узнаю лица тех кто прошел не здороваясь мимо и канул как в колодец в бессмысленно прожитый день вижу - тени считаю - слова собираю мечты и бросаю их в море по которому в странную вечность плыву. . . . Болтать ногами сидя во дворе ждать чуда его падения с небесной высоты когда оно на дымном горизонте появится и выльет из ведра тебе на голову невиданное счастье которое тебя преобразит как травы в обезвоженной пустыне вдруг оказавшейся под проливным дождем сегодня чуда чуда чуда ждем и прошлое пакуем в чемоданы на всякий случай чтобы не забыть его лица его последних мыслей. . . . А на любовной сладостной поляне вновь вырвали все нежные цветы остались лепестки несчастные простые совсем одни на той сырой земле где ходят только люди в сапогах больших тяжелых с комьями налипшей грязи на подошвах и хриплым голосом друг другу говорят - какая тут любовь какие ласки нет ничего вокруг сплошные лужи топь и маята. . . . Водоворот воды в стакане невозможен невероятно небо из стекла душа из пластилина или камень из скомканной бумаги потому нет даже отпечатков пальцев чуда которое открылось как ладонь протянутая Богу этим утром. СТАРЫЙ ПЕТРОГРАД Сирота в пальтишке силуэт двора-колодца молчание за ним окрик квартального надзирателя властный выворачивающий карманы и смех частый прыгающий со скакалкой незаконнорожденный ждать некого метла дворника на шаг опережая своего владельца равномерно двигается по двору растирая большие серые лужи уже вечер в окнах появились желтки ламп сгущаются сумерки и дребезжа звонит телефон старый с вертящейся ручкой. . . . Осень приходит как светлое чувство прохладой скользящей как призрак в тени пожелтевшей аллеи пустынного парка где нет никого кроме сгорбленной памяти утром сменившей портрет постаревшей мечты с голубыми глазами и фигурку Амура на розовой тумбе с тяжелой и острой стрелой. . . . Образ мысли бабочки похож на полет среди цветов в отсутствии других ярких примет бытия которыми завалена кладовка этого странного лета с тяжелым замком на ее двери вместо ответа на навязчиво глупый вопрос зачем почему как порхаем смеемся танцуем живем просто так. . . . Белое облако в форме перчатки брошенной небу это красиво и даже прекраснее моря по которому волны стекают за край бытия где холодное солнце единственным глазом все светит и светит и мучительно тянет как пальцы лучи в пустоту. . . . Переулки сознания пусты как стаканы опрокинутые в прошлое застывшее на городской площади изваянием из окаменевшей памяти простирающей мертвую руку к небу. . . . Безногая игрушка словно память о нежном прошлом в уголке судьбы которую сегодня завалило насмешками в обертках от конфет и слепками окаменевших чувств похожих на разинутые рты. . . . Холод осенний укусит как пес и уйдет в неприкрытую дверь привидением белым а я я останусь стоять к окна и смотреть на тяжелое небо где сгрудились тучи как стадо которое надо бы гнать на окраину мира но некому выдохся ветер и лежит во дворе на асфальте а зря лучше б встал размахнулся хлестнул бы под хвост этим тучам чтобы им в безъязыкую вечность лететь кувыркаясь пришлось. . . . Не полезно так жить чтобы круглый год громко стучало сердце оно может пробить панцирь груди изнутри упасть на асфальт и разбиться покатившись кровавой монетой в люк сточных вод потому мы и любим спокойные мягкие кресла долгими вечерами - прологами скучных ночей в которых черпаем как воду тоску из колодца большущими ведрами будничной прозы. . . . Небо упало без чувств в зачарованный пруд на котором колдуют как ведьмы кувшинки и я сам колдовски отражаюсь в зеркальном воде силуэтом настолько прозрачным как будто неподвижно лежу словно зыбкая тень на поверхности сказочной вдруг потерявшей сознание жизни. . . . Наивные лица надежд и в розовом платьице - лето с бантом любви в волосах из душистой травы исчезают легко растворяются в небе похожем на мрачные толпы скучающих призраков в белом лишь память стоит на пустынной дороге раскинув холодные руки крестом. . . . Ты по прежнему хочешь шевелить плавниками как умная рыба в стоячей воде но зачем тебе длинные птичьи такие тяжелые крылья сидишь - и сиди тебе некуда больше лететь да и падать не больно со стула и на пол живи не тоскуя ешь свои пирожки утирая свой масляный рот и смотри за окно ведь на нем еще нету решеток и оно открывается просто на тот свет где тебя уже ждут и готовят цветы для торжественной встречи с большим поцелуем на память. Град Поэзии Переливы тонких чувств в тенистых беседках гармония нежных форм на розовых пьедесталах легко сливаются в воздушный образ града Поэзии где вдохновение сметает окурки будней каждое утро и карета восторга мчится по улицам каждый вечер запряженная шестеркой лучших поэтов. . . . У человека больше слов чем сил в словах плутает юность после - зрелость а старость будет доживать во вздохах последний вздох – последний хрип души которая как капля пропадает в пучине вечности где нет уже ни лиц ни чувств ни мыслей только мрак пространства небытия его пустой стакан на постаменте из пустых фантазий. . . . Те кто достоин жизни те - живут они из воздуха возникнут где угодно и в небо на прогулку в небо позовут а остальные попросту растают в осеннем воздухе снежинками смешными не вспомнят их не встретят не узнают и даже именем не назовут. . . . Кругом одни и те же люди (других ведь нет на свете никогда) над головой одно и то же небо (а где другое взять - спроси у бога) земля все та же под ногами (а какая должна бы быть тебе еще земля) и вот живешь кого-то очень любишь (случается со всеми иногда) встаешь с утра ложишься ночью спать и вечно тратишь тратишь время жизни которая уходит в никуда (все так живут мой милый в этом мире) . . . Чтобы мог ты задуматься о красоте и о юности нежной ночью выходит луна молодая и глядит на тебя словно девушка в белом взлетающем платье и вздыхает о том как же ты от нее далеко чтобы мог ты любить утро ранее ласково входит в твой дом с белой грудью своей обнаженной словно только что в ванне тумана купалось оно голышом и чтоб ты отдыхал от большого и шумного мира вечер снова берет тебя в свой монастырь где ты будешь так долго молиться о вечном стоя в розовой церкви заката и думая только о боге в небесной дали. . . . Я скажу тебе тайну в которой так много пропущенных слов будто мест в опустевшем трамвае тем утром когда ты в первый раз увидал обнаженной весну на окраине города в старом заросшем саду. . . . Жизнь - это белая птица летящая ночью по огромному мертвому небу одна мы слышим лишь крик ее громкий протяжный и шум ее крыльев похожий на шепот далекого ветра и руками ее машем во тьме. . . . Вы этого не ждали от меня вы думали я старая игрушка стоящая так просто на буфете и сломанная кем-то так давно теперь она в пыли и вы не знали что она снова может говорить и кланяться с бумажными цветами в оживших и взволнованных руках и дарит вам улыбку Арлекина игрушечную просто потому что я давно забыл все ваши сказки по нежную любовь они похожи на разноцветные воздушные шары опущенные в небо темной ночью. . . . Твоя молодая душа так тепла что ее можно взять как пальто для замерзшего тела и ходить в этой теплой душе по осеннему миру ведь свою одинокую душу я давно потерял но зато у меня есть твоя пусть немного смешная но веселая нежная очень простая душа. . . . Мы кроме жизни ничего не знаем ну кто же знает что такое смерть все с ней знакомы лишь со стороны и в ее лапах к счастью не бывали а если побывают то с тех пор их собственно и нет на белом свете как будто кто-то зачеркнул их имя и скомкал лист где бог его когда-то написал. . . . И на пороге ночи ко мне вновь заходит нежная луна ложится на кровать и засыпает а бодрым днем приходит солнце с рюкзаком лучей за круглыми широкими плечами чтоб к вечеру его сменил закат в преддверии любви бесстыдно обнаженной той от которой он краснеет как мальчишка и прячется всегда за штору тьмы. . . . Ты рассыпала счастье повсюду и клюют его птицы как будто бы это пшено и такие счастливые в небо взлетают к этим белым как снег облакам там они будут долго рассказывать богу как мы здесь улыбаясь живем и целуем друг друга так нежно как солнце целует счастливую землю весной. . . . Мне красивых не досталось слов проданы все скопом с потрохами призракам стоявшим в темноте рядом с изваянием ошибки скрюченным как памятник судьбе в виде обнаженного вопроса почему и как да и зачем люди проживают жизнь кругами тужатся и кружатся пока вдруг не растворятся без остатка в траурной тяжелой тишине молча и в пустынном переулке. . . . Холодное утро не скажет ни слова уже о любви потушит огни и закрасит все черное небо своей серой краской разбросает по улицам клочья тумана пригласит скучный дождь постучать по стеклу и оставит тебя одного и в усталую душу насыпет печали и разгладит спокойную память о том что прошло пролетело как белая птица по небу и без крика ушло навсегда. . . . Отыщу я тебя в этом светлом лесу где ты будешь одна среди сосен и увижу тебя в этой быстрой реке где ты просто покажешься тенью и среди облаков я замечу тебя там ты будешь стремительной птицей и в своей одинокой и маленькой комнате встречу тебя в ней ты будешь такой же как утро и тебя буду нежно всю хмурую осень любить. . . . И это счастье словно клад в лесу дремучем под корнями его наверно спрятали там гномы в шкатулке перламутровой своей и стерегут ночами вот слышна их перекличка среди леса им чудится что кто-нибудь крадется по тропинке за шкатулкой этой и его в сети следует поймать запутать закружить заколдовать а после как-нибудь достать свою шкатулку открыть и в обморок упасть увидев счастье и после просто странники чужие его легко у неподвижных гномов заберут в мешок уложат и уйдут куда-то туда где света нет но горя не бывает никогда. . . . А вот и нет луны сегодня в нашем мире вместо нее рогатый месяц как бычок стоит на сказочной лужайке среди неба и кажется мычит так громко как будто маму свою ждет чтобы сосать простое белое земное молоко из вымени ее большого и мы под месяцем таким играем в кошки-мышки с любовью счастьем и своей судьбой гадаем на кофейной гуще среди ночи и бога ищем в темноте как будто бы он спрятался от нас как мальчик прикрывшись простынями облаков и может быть сгорая от смущенья. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.