ВЗБИРАЯСЬ ПО ЛЕСТНИЦЕ Ну что ж друзья, вы предали меня? Я даже назову всех поимённо: Елена, Игорь, Дмитрий и Колян… Так много вас – почти полмиллионно? И все молчат, глазея на бурьян, Который посадил дурак щербатый. Вас тешит мысль: «Что взяли не меня?!». Ну, да, не вас, не вас. Хотят убрать, ребята. Вот так травили зайца, плакал он, Теряя силы в придорожной пыли. Охотник смело выстрелил в упор! Взвыл серый… Рады, что не вас убили? Шептались ивы тихо на пруду О том, что живы-вшивы лягушата… Дурак щербатый задудел в дуду: «Гонимы будут! Но, не вы, ребята?». Их имена: Марина, Анна, Ося и Борис... Вас так же гнали всех полмиллионно, Гноили в тюрьмах как заразных крыс? И знают всех, всех знают поимённо. *** Я решила написать о больном ребёнке, девочке, страдающей неизлечимой болезнью: Детским церебральным параличом и редкими хроническими заболеваниями – места здорового нет, то всё болит, то – по очереди. Правдиво написать о её тяжёлой судьбе, страданиях. Чтоб пожалели, заплакали и забыли, как принято писать, как модно сочинять в таком ключе во всей мировой литературе. Перерыла я её, всю – эту литературу и поняла, не смогу. Классический сюжет никак «не вытанцовывается», хоть и о себе пишу. Ни идёт – хоть убей, и не потому что девочка мало болеет и недостаточно сильно, не в этом дело. Нечего её жалеть, она не такая. Не нытик, вешаться не желает, «трагизм не канает». Ну прочтут и что дальше? Может всплакнут – какая у нас «Чёртова держава была, «какая никакая – стала» – Аут! И всё! Тут одну писательницу Козлову «ламинировали» на приз: лучший бестселлер года в теме шизофреничек сестёр. Я посмотрела, и обиделась за Россию! Безобразие – демонтировать такую пошлятину надо. Писать то пусть пишет, что хочет, но приз давать… Это что значит – литсовет в лице Полякова, Арбатовой, Улицкой, Василевского, Донцовой, Рубиной, и других старпёров, решил этим произведением молодёжь учить Державе? И за одно, что пить, от депрессии себе. А литератор-номинант не компетентен в лекарствах такого рода, отравит. Кандидатская работа Константина Эрнстра: «Динамика созревания мессенджер – РНК при созревании ооцитов млекопитающих in vitro», не помогла редколлегии самим освоиться в антидепрессантах и нейролептиках. Я пишу хорошо. По лучше этой Козловой с козой. Но, видимо, «приз в студию» мне снова не дадут. В «журнальном зале не повесят», хоть и модно. Поэтому лично я – автор, которому гонорар за работу платить надо, а не бесплатно печатать, стыд-то какой, за свою работу ещё и деньги платить, решила написать всю правду Матушку о том, что такое у нас на Руси литераторы и деятели культуры. Причём, на собственном примере больной девочки, и о том, как я стала популярной в Рунете; и почему мне тролли помогают! Хоть и списывают, но не только они одни. Моё имя, как имя великого волшебника Волон Де Морта запрещается произносить вслух во всех московских, петербургских, одесских и феодосийских, иерусалимских литературных салонах. Феодосийская газета «Кафа» опубликовала обзор моей книги, не упомянув при этом фамилию автора. Тысячу раз была права Гермиона: «Страх перед именем, усиливает страх перед его владельцем». Сочельник Крещения Господня. 18 генваря 2018 г. Итак, начнём: Много чего было в моей интернет-жизни, ведь я являюсь ветераном рунет-движения в России и у меня накопились некоторые наблюдения, которыми хочу с вами поделиться. Под «Галактикой Интернет» подразумевается – не вся компьютерная сеть, а лишь досуговое человеческое общение в нём. Ещё в 2000 году, когда я только вступила на «первую ступень космолёта «Лестница», чтобы долететь с «Планеты Рунет» до «Главного созвездия». Называть себя по имени в «Сети созвездий» было омерзительно. Тогда и появились так называемые «ники», заменяющие реальные имена, народ злился на меня, за моё настоящие «импортное» имя и фамилию и бесится до сих пор, хотя на дворе у нас 2018 год! Пользуясь выдуманным именем было удобно скрывать своё положение в обществе и открыто говорить с собеседником на равных. В то время, я одна из первых написала на шлеме скафандра своё настоящее имя, что вызвало некоторое непонимание со стороны обитателей, населявшей «Планету Рунет». Количество пользователей было несоизмеримо меньше, чем в наши дни, а к «Галактике Интернет» созданной Америкой относились как к «священной корове». В «Сети созвездий» в то далёкое время было не принято врать по мелочам, а информации доверяли. С самого начала, досуговых и литературных сайтов-Городов на «Планете Рунет» было несколько. Каждый из них являлся самостоятельным государством, со своим населением и менталитетом. В целом же они представляли собой отдельную сферу от общества «Планеты Рунет». А у меня был план: взобраться на самую высоту космолёта «Лестница» «Планеты Рунет» и достичь «Главного созвездия» в «Галактике Интернет», хотя зацепиться и состыковаться с такой длинной, скользкой, лживогнилой и небезопасной теперь «Лестницей», практически невозможно без высоко почтённых знакомств, но у меня, несмотря ни на что и без них – получилось. Все литераторы, о которых я напишу, не помнят своего детства. Возможно в этом и есть причина их лютого ненавистничества к людям, лживость, высокомерие и бездарность. Черствеет душа коркой заплесневелой, и не стоит притворяться, что каравай преподнесли. Конечно, можно списать про детство в свою книгу, можно и книгу стихов для детей или о них написать: литератор обязан знать психологию, любого своего персонажа, только ведь между строк злость и колючую проволоку под током не спрятать, каким изящным не был слог. Уметь искренне помнить и писать о детстве – всем не дано, увы. Это – Дар Божий! Запомните этот вывод, читатель. Иветта ещё не родилась и нежится уютным комочком в животе, но, почему-то помнит ситцевое, красное платье или халат своей мамы, и её убаюкивающий, тонкий, девичий голос. Помнит, как внезапно её вырывают из этой неги и чувство невыносимой боли и холода пронзает тело. Яростно цепляется за желание остаться, задерживая дыхание словно ловец жемчуга. Минута, две, десять… Это возврат обратно в тепло, но этот же тонкий крик вдруг режет слух: «Изверги!», – Ветка слышит мамин голос, который словно вонзается в мозг; и белые стены, потолок, люди, склонившиеся ко ней; их одинаковые страшные лица и яркий, режущий глаза свет, который она уже ненавидит и любит. С горечью вздыхает и орёт: «За что?!!». Я знаю, что буду испытывать боль каждую минуту своей жизни и получать наслаждение взамен своему терпению – я везунчик, хоть и никогда не стану как все; легко взбираться по лестнице, играть в мяч или просто лежать на диване, вглядываясь в темноту ночи. Я, как скошенная трава, разбросанная по лугу, как немой ручей, как сломанная ветка дерева, стремлюсь жить изо всех своих сил, и пусть так печально, и пусть смерть вокруг меня, всегда сторожит как кошка мышь. Пусть. Я терплю и бегу…. Хотя не умею ходить. Я – мчусь на встречу мечте, любви, славе… «Я не сдамся», твержу сжатыми зубами – «ни почём не сдамся», и улыбаюсь. И никто не знает, о чём я думаю, всю свою жизнь, твердя всегда одну эту фразу: «Не сдамся!». *** Ненавижу ступени лестниц, особенно в домах, которые строили фрицы убивающие каждый день по телевизору наших русских солдат. Высоченные кривые ступени – тайная месть их. Что бы мы падали и ломали себе ноги-руки, шею, и колени сдирали в кровь. Я несу в ладонях найденное в траве яйцо ангела, и мне необходимо попасть с ним домой, что бы папа придумал, как сделать, что бы из него вылупился маленький белый, пушистый ангелочек. Я почти дошла до конца ступенек на второй этаж и… споткнулась. Ручного ангела больше у меня никогда не будет, и горе нескончаемо, на всю жизнь. «Фрицы, фрицы, вас мало убить!», – реву я и не могу объяснить, почему, меня снова не поймут. Я вижу мир немного иначе, чем окружающие и из-за этого становлюсь им интересна. Никогда не спрашивала – «А что это?». Потому что все равно ответ будет неудовлетворительный, например, они скажут – «детка, это Луна, спутник Земли», ну и что – это я и сама знаю из «Детской энциклопедии» и папа мне объяснял, объяснял, и я кивала, чтобы его не огорчить. Луна – это капля воды на балконном стекле, освящённая светом от лампы, её легко можно стереть с «лица земли»; а та что в небе – лампа для капли воды на окне, но только с обратной его стороны. *** Я родилась в СССР, но про Сталина ничего не знала, потому, что в телевизоре каждый день торчал какой-то страшный, бровастый, картавый мужик, со вставной челюстью, который постоянно сам себя награждал, его называли Брежнев. Каждый день я ждала восьми часов вечера, чтобы посмотреть любимую передачу «Спокойной ночи, малыши! С мультиком». А папа Витя смотрел в девять часов вечера программу «Время», после, которой меня укладывали спать. Пугало-страшилище я возненавидела сразу, как при рождении глаза открыла. СССР-чудовище, которое не умело лечить, не хотело иметь хорошие лекарства, еду, здоровых и умных детей, ненавидело инвалидов и стариков. Учило быть дебилами одинаково серое общество, послушное, стадное, скованное в кандалы подчинения власти. Я отчётливо помню, как на мой День Рождения, кто-то из взрослых принёс в подарок картину: «Портрет Чебурашки», нарисованного на большом листе картона крупными мазками масляных красок. Портрет повесили над моей кроваткой. Я боялась, что мама с папой не смогут меня защитить от этого пучеглазого, злобного монстра, и спустя несколько дней, он конечно же, тайно проник в мой сон. Чебурашка стал выглядеть ещё более зловещим, мазки красок стали выпуклыми, чёрные глаза светились злобным блеском, он поднял меня, непонятной мне силой в воздух и стал выкидывать в форточку. Я уже висела с той стороны окна, держась руками за раму. Кричать я не могла. Вообще, не могла говорить. Чебурашка отнял у меня эту способность. От беспомощности и ужаса я проснулась. Чебурашка на стене в красивой рамке при комнатном свете притворялся уже не таким злобным. Напротив, него висел другой мой детский ужас – старинная икона Николая Чудотворца. Суровое, худощавое лицо, строгий, чёрный взгляд, большой морщинистый лоб. Он стоял на серванте, напротив Чебурашки и радовался с ним моим ночным страхам. Николай Чудотворец всегда меня за что-то осуждал. А на потолочной лепнине, обрамляющей люстру, я видела рогатых фавнов. На самом деле, это был обыкновенный растительный орнамент, но я, чётко различала в них тогда, рогатых людей. Этих монстров я терпела, пока не встала крепко на ножки и начала ходить. Долго ждала я дня мести, в один прекрасный день, я взяла с папиного стола перьевую ручку, дотянулась сначала до Чебурашки и воткнула со всей силой перо ему в глаз. Чебурашка сразу обиделся, заплакал, стал маленьким и жалким. Потом я решила свести счёты с Николаем Чудотворцем, залив чернилами его злобный лик, а вот с лепниной дело обстояло трагично. Пришлось терпеть ещё много лет. А пока: здравствуй новое утро! Я открываю глаза и слышу: «Иветта, хватит лодырничать, уже десять часов утра, вставай и иди на зарядку! Мне нужно успеть сделать тебе массаж до прихода Веры Степановны!». Это моя бабушка Лиза, она мне – мама. Красивая, полная, плюшево-мягкая, пахнущая пирогами с яблоками. Её каштановые волосы закручены в высокий пучок, а на сшитом ею модном платье белоснежный фартук. Ей всего-то сорок пять лет. Мама отдала меня ей на воспитание, но не бросила, и заставляет отца везти её на белой «Волге», за четыреста километров в сторону Рязани, каждые выходные. Моя мама – тоненькая, «вечная еврейская девушка с книжкой, слабым здоровьем» и огромными капризами. Отец – её антипод. Огромный, черноволосый, похожий на медведя, властный и смешливый: «Мама, ты снова не выпорола Иветту, как меня, тогда на мосту в Ростове! Ремнём её, и без поблажек, я же просил!». «Петя, ремнём – больную девочку? Я – не изверг, попроси своего отца выпороть тебя за такие советы», – «Витя, наш Пётр вспомнил детство, заводскую трубу с которой он проверял, закружится ли у него голова от высоты, выпори его ещё разок, а то ума так и не прибавилось». ПапПетя очень ревновал меня к своей маме, инстинктивно воспринимая меня, его дочь, своей младшей сестрой. Может потому что, в детстве в войну у него была младшая сестра, которая умерла от кори? Неуёмная ревность отца стала причиной семейной драмы, когда он сделал всё, чтобы ни я, ни мой сын, да у меня есть сын Альберт, не получили его завещание. Узнав такое, наша общая мама умерла бы ещё раз. Лиза и Петя, мать и сын – между ними была тесная связь, огромная любовь, мама Лиза не захотела умирать по велению врачей, она дождалась Петеньку и умерла на его руках, как всегда мечтала. Счастливая моя мама Лиза! Хоть и очень трудную жизнь прожила. Моё поколение «шестидесятников», в отличии от послевоенного и более спокойных «семидесятых годов», выделяется психологической выносливостью, и в тоже время – неустойчивым состоянием социума. Хотя, на каждое поколение выпадает та, или иная для боли. А я привыкла жить, любить, и дружить с людьми, прошедшими войну. К сожалению, их уже не осталось в нашей стране, и с послевоенным поколением. С теми, кого уже не воспринимают наши дети и внуки. Помню, как моя мама Лиза боялась громко говорить о том, что она испанская дворянка. Почти весь цвет того поколения был уничтожен в период 1914-1922 годах, когда главными в стране оказались персонажи из романа Булгакова «Собачье сердце», названные им – «Шариковы», лучше и не скажешь. В российском государстве никогда не было выборов, и власть переходила от поколения к поколению. Например, либерал Александр Первый умер, а его брат Николай Первый взял противоположенный курс на укрепление самодержавия. Причём дошло до того, что завещал он своему сыну освободить крестьян. Сам не мог, был вынужден держать статус. Александр Освободитель погиб от рук революционеров, а его сын Александр Третий опять укрепил монархию, пока внуки освобожденных крестьян, а по совместительству, сыновья офицеров русской армии не свергли Николая Второго. Сталину очень сильно помогла война: тотальное истребление почти всего молодого поколения – выпускников школ 1941-42 годов. В эти годы молодых мужчин почти не осталось. Плюс многомиллионные потери в «ГУЛАГЕ», «Голодоморе» и той же, Великой Отечественной войне, а образованный им «Советский строй», привёл народ в конечном итоге к ступору и развалу страны, которые, не смотря на все лживые уловки дезинформации продолжается до сих пор. Зато в СССР, квас был любимым напитком многих. Жарким летом квас продавался в больших железных бочках, их ставили около магазина прямо на улице. Тут же сбегалась толпа народа и выстраивалась в длиннющую очередь. Дяденьки, тётеньки, дети, бабушки: все приходили с бидонами, а кому-то наливали в большие кружки. Моя мама Лиза и другие её подруги каждый день сидели у подъезда, обсуждали новости и сплетничали. Я увидела, что привезли квас, и побежала скорее сообщить об этом всем: «Квас привезли! Квас! Давайте скорее бидоны, а то там уже полно народу!». Все дружно пошли домой за ёмкостями. А меня послали занять очередь. Я встала за длинным дяденькой в белой кепке. Было жарко, очень жарко. Очередь двигалась медленно и от скуки я вышла и прошла вдоль бочки. За бочкой валялось несколько ящиков, я залезла на один. Крышка бочки почему-то была открыта. Я заглянула во внутрь. Ой, что я там увидела! По стенкам бочки и поверх кваса плавали жирные, белые черви. Я вытаращила глаза и как заору: «Тут червяки! Тут червяки! Не пейте квас, он отравлен!», – но на меня, почему-то никто не обратил внимания. Тогда я спрыгнула с ящика и побежала к продавщице. Квас продавала толстая тётка, с ярко накрашенными красной помадой губами. «Тётенька, тётенька, у Вас в бочке червяки плавают!», –заорала я изо всех сил. «Иди отсюда девочка. Не выдумывай», – сквозь золотые коронки зубов, процедила тётка. Тогда я подбежала к тому дяденьке, за которым занимала очередь, дёрнула его за рукав и шепнула: «Этот квас отравлен. Там червяки плавают. Пойдёмте, пойдёмте. Я покажу». Дяденька заглянул в бочку, снял кепку, вытер лоб рукавом, протянул: «Вот – это, да-а!». Пошёл в начало очереди и громко объявил: «Граждане, этот квас пить нельзя. Он скис». – Как нельзя?!, – возмутилась продавщица и очередь зашумела. Люди поняли в чем дело, кто-то ушёл, а кто-то вызвал милицию. Зато, говорят, часто в Советском Союзе квас был натуральный, а теперь такие же, но более жирные червяки плавают в литературном обществе России. Всем известная своей лживостью писательница-правозащитница Мария Арбатова, давеча писала в своём американском блоге-небоскрёбе «Живом журнале», что до сих пор в ЦИТО на «Планете Земля» лечится и продолжает радоваться умным врачам. Тешатся они с убийцей своей партийной молодёжи Эдичкой Лимоновым, спрыгнувшим на парашюте из американского рая в российские будни. Дуэтом поют они оду закону «Димы Яковлева», что бы побольше пациентов было, ведь в СССР, в ЦИТО бесплатно лечили, а теперь – это хороших денег стоит, и нечего американским родителям усыновлять наших детей; пусть мучаются как все, «носки жуют» и танцуют; да, танцуют, лично мне выписали там рецепт; танцевать каждый день у зеркала. И ничего удивительного – цвет ортопедии, профессор, толстая еврейская тётенька показывала «па ногой», мне, семилетней, никогда не забуду, как смешно, а главное, бесплатно и полезно! Видимо, Машенька Арбатова в танце не так талантлива, как я. Мне что не покажи, всему научусь, не то что некоторые шизофреники и русофобы. Это потом мы с мамой Лизой узнали, что ДЦП можно вылечить, если заниматься с ребёнком с его рождения и до года, об этом знала моя мама, но молчала и отдала меня как раз в год. «Почему?», – ибо, не хотела нарушать свой покой? Не хотела, чтобы я жила в их с ПапПетей квартире, прикрываясь своей матерью алкоголичкой и её мужем, девяностолетней прабабкой и всеми, кого свёз, чтобы получить огромную квартиру её отец, не пожалев даже свою родную восьмидесятитрёхлетнюю мать ради «трёшки на Соколе», которую выписал из квартиры на «Большой Лубянке», чтобы дорого продать. А может и хорошо, что я не видела их каждодневных гулянок: у меня было светлое, доброе детство. *** Шло время, росла «Галактика Интернет», «Планета Рунет», а вместе с ней увеличивалась их роль в информационном пространстве, но, поскольку, орбита таинственной Планеты всё ближе стала приближаться к планете Земля, то и государство землян начало проявлять к нему интерес. Взять под цензурный контроль десятимиллионную аудиторию не представляется реальным, а запретить – прослыть диктатором. Поэтому, Россия, по ленинскому завету «пошла другим путём». В 2008-ом году новоизбираемый Президент России становится главным блогером американского создания. Так и сяк Россия борется с Америкой. Мы, почему-то, всегда с ней боремся, а не конкурируем? Одновременно, с открытием президентского блога, прошла конференция с участием Д.А. Медведева, главы МВД, представителей крупнейших Интернет-ресурсов, якобы на предмет профилактики экстремизма по всей Сети-Городов, куда могли дотянутся руки землян, и, хотя это был мизер, но Результаты не заставили себя долго ждать. На нашу уютную «Литературную Планету Рунет» в небольшом городке сайта «Проза ру.», которую я называла своей малой Интернет-Родиной, пришла беда. Первой на себе это ощутила талантливая чеченская писательница Таисия Ирс, которая писала про чеченскую войну. Она же из Чечни! А значит, стряпает не угодную для России прозу?! После её изгнания с некого сайта-городка «Проза ру.», находящегося в «Галактике Интернет», на «Планете Рунет», произведения авторов стали удалять, даже не по политическим или уголовным претензиям, а в порядке настоящей истерии. Тогда, всем пишущим авторам – это было дико и не понятно. «За что? С какой целью?». Авторы обижались, временно замолкали, некоторые, завели себе блоги в тогда ещё американском городе-небоскрёбе сайта: «Живом Журнале», который скупил его «русскоязычную часть», а потом испортил всю «Свободу слова», нам, пишущим, ныне покойный его мэр Антон Носик, и многие по обычаю вернулись обратно в городок. Потому, что на Родину всегда тянет вернуться какой бы она не была, а, чтобы избежать повторного удаления страницы, авторы стали неистово делать «клоны» – странички от чужого имени: «Если главную страницу автора удалят, то страница-клон останется», – наивно думали они. При этом статистика сайта резко рванула вверх. При том же количестве пользователей, количество зарегистрированных авторов возросло раз в пять, что придало маленькому городку высокий рейтинг городов-небоскрёбов, но жизнь на сайте стала невыносимой. «Клоны», превратились в роботов и перестали стараться сочинять интересные вещи. Вместо этого они писали и продолжают писать всякую ерунду. Но мало того, что они сознательно публикуют чушь, «клоны-роботы» одного автора беседуют друг с другом, что стало напоминать психиатрическую клинику, а не литературную. *** Рязанское солнце, огромное, жаркое, обжигающие. Бегаешь под ним с ребятами со двора, вдыхая цементную пыль с завода «Спартак», и, вдруг, захочется пить или что-то сладенькое, а домой – не интересно. «Побежали на поле!», – зову! И мы бежим за школу на кукурузное наше поле. Земля растресканая, калдобистая, глинистая. Жёсткая, как осколки кувшина. Земля – это вам не бордюры и плитка городская, страшная, противная. Земля – она живая! Был дождь, но уже давно и колея от грузовика оставила на дороге широкий след, через который трудно перебраться, когда тебе всего четыре года и трудно ходить, очень трудно, но идёшь, как все и падаешь. Снова ободрала колени, но там – впереди, поле. Пока нет сторожа надо успеть, задрав подол у платья, набрать в него молодой кукурузы. Хорошо, что не видно, я ростом с четверть этой летней ёлки, и легко прячусь в плотных её зарослях. Надо дотянутся до шишки и сорвать молочную сладость в рот, в подол, зажать в кулак и бегом обратно по краешку колеи, домой. С порога кричу: «Мама, давай неси зелёнку, только дуй сильно, ладно, – «Снова упала, да чего же красивые у тебя ножки. Мажу, дую, не плачь». Устало плетёшься к дубовому шкафу, достаёшь самую большую рыжую матрёшку, где хранится всё для шитья; встаёшь босыми пятками на катушки ниток; и видишь в зеркале девочку с растрёпанными каштановыми кудряшками волос; с капроновым огромным белом бантом на макушке, который кокетливо съехал на бок; в коротком, запачканном платье в жёлтый горошек, и длинные ножки в зелёный горох: «Похожа на разноцветную божию коровку на каблуках», – красиво! – «Мамочка, я выросту и буду самая прекрасная, твоя доченька, и не будет у меня никаких «зелёнок», не волнуйся!». Никто и никогда от меня не скрывал, что на свете есть секс, папиросы, водка, наркотики, измены и драки. Я видела не раз, алкашей, наркушников, воров, проституток, и что с ними становилось в старости, если они до неё доживали. А здоровья хватало не всякому. Данное в семье не обсуждалось и не поощрялось. Я помню лет в шесть или раньше, нестерпимое желание, непонятное мне, там внизу живота, мешающее рисовать или читать, я ложилась пузом на мячик и каталась на нем, чтобы урезонить это, нечто приятное, но агрессивное. И мама видимо, понимала, что со мной происходит, но внимание на этом не концентрировала. Мама Лиза – поистине, мудрая женщина. Я рассказала ей свой снова и снова повторяющийся сон о том, как на меня нападает голый, дикий, страшный дядька, и он что-то от меня хочет, что-то запретное, немыслимое, запредельное, но я каждый раз побеждаю его, и замораживаю в ванне со льдом, и жгу ему спичками пальцы ног, что бы он не смел больше ко мне являться. Мама потащила меня к врачу психотерапевту, который выписал кучу нейролептиков, феназепам и снотворные, они были куплены и после прочтения аннотации, беспощадно выкинуты в помойное ведро со словами: «Мой ребёнок, пусть и с тяжёлым диагнозом ДЦП, но всякую дрянь пить не будет, даже хвалёный ноотропил, от которого якобы мозги лучше становятся и укрепляется память, – зачем ей улучшать память, если Ветка итак слишком много помнит; что надо и нет, да ещё и рассуждает по своему обо всём на свете, ну, и правильно, человек должен иметь своё собственное мнение!», – «Валерианы заварю, и дядька тот исчезнет, когда время придёт. Это – девочка моя растёт, не амёбой будет», но милые врачи всё делали, для того, чтобы посадить меня хоть на какое-то лекарство. В ЦИТО мне загипсовали ногу. Они долго спорили, какая короче, и не предупредили меня, что когда начнут снимать, то разрезать гипс будут, в котором я торчала дома месяц, страшными, кривыми, хирургическими ножницами. Я увидела их и задохнулась от ужаса: «Вместе с ногой!». Ахиллесово сухожилье мне вытягивали много раз, но через некоторое время оно снова становилось короче на четыре сантиметра, а вот с тех пор, дышать мне было очень трудно, в солнечном сплетении мышцы сами стали непроизвольно сокращаться, я даже говорить не могла… Долго терпела, лет до семнадцати, пока мне невропатолог всё же не втюхал феназепам, который сам же и пил… Ноги у меня стройные и длинные, и сама я – худая и лёгкая, может поэтому танцую неплохо, это не моё мнение, а все так говорят. Не у зеркала я училась. Вставала в дверной проём как футболист на ворота, вцепившись изо всех сил руками в дверные косяки. В 1979 году было модно танцевать не твист, а «ёлочку»: сначала долго и мучительно, по несколько месяцев разучивала движения непослушными слабыми ногами; «семь потов сойдёт», «искры из глаз», слёзы сами берут по разгорячённым щекам, но терплю; а как получилось, начала тренировать «свой гибкий стан», как писал поэт; а после, – равновесие училась держать, и тогда только уже у зеркала, оттачивая каждое движение; плавно руками, как воду гладишь, в море плывя лебёдушкой; чувствуя и наслаждаясь своей властью над телом. Мама Лиза удивилась и показала, как надо танцевать вальс, танго, мазурку… Я стала ходить в школу на дискотеки, взяв с собой туфли на шпильке. Ходить в них не могла, а танцевать, самое то: удобно и свободно. На любых вечерах слыла – королевой танца, но никто не знал, что я потом ночь не сплю, так ноги болят. Наверное, я талантлива, партнёр сразу никогда не замечал, что я хромаю. Мама говорила, что наш близкий родственник был потомком того самого Йогеля – учителя танцев юного Пушкина, о котором писал Лев Толстой, и я не удивлюсь, что это правда. Когда я немного подросла, в меня стали влюбляться мальчики. «А почему?»: я и не думала, и любила своего папу Витю, гораздо больше, чем какого-то там «соседа Валерку». Папа был необычный у меня, иностранец, красивый, темнокожий испанец с белоснежными ровными зубами, перебитым позвоночником и почти не действующей левой рукой; который сумел выжить и не стать «врагом народа» во всех отношениях этого омерзительного штампа унижения людей. Он перехитрил их, и стал другом народа. Его всегда и везде очень уважали. Правда для этого ему пришлось много трудиться и отдать здоровье, но он спасал жену, сына, меня – семью. Семья – главное, что может быть на свете. Незыблемый закон. В сентябре 2014 года, я получила письмо с родного посёлка «Спартак» Рязанской области от школьниц Елены и Олеси, которые попросили меня рассказать о моем отце-деде. И вот оказывается, что девочки завершили свой труд, который был отмечен на уровне Муниципалитета. Увлекательную историю жизни испанца Викторо, попавшего в пос. Октябрьский в 1952 году и работавшего в горном цехе цементного завода «Спартак», рассказала девятиклассница Октябрьской средней школы № 2 Елена Бехелева. В моё время, таких интересных докладов школьницы не писали. Списывали с книг про общеизвестных людей. Это только в фантастических книгах, школьники строили ракеты, делали научные открытия. А теперь читаю и радуюсь: «Папа был бы счастлив!». А я рада, не только из-за того, что его помнят в посёлке, но и за то, что нынешнее поколение лучше нашего. Профессора, с ностальгией вспоминающие, как мальчишками били фонари на улицах, ваше время уходит безвозвратно. А этот случай я не смогу простить посёлку: Пусик – это мой кот от четвёртого брака моей персидской кошки Ляльки с каким-то деревенским усатым-полосатым парнем. Если кто скажет, что Ляля нагуляла Пусинуса, тот просто вообще не понимает, что есть – кошка. Так вот. Когда я была маленькой и жила в посёлке «Спартак», у нас был кот Кузя. Его подбросили нам под дверь. Красивый пушистик приглянулся, и родители оставили его жить с нами. К сожалению, там, в посёлке к кошкам, собакам и людям относились просто и жёстко. Кузя пропал. А через месяц, я видела его в нашем палисаднике с отрезанными ушами и хвостом. Я до сих пор помню, как он на меня посмотрел своим зелёными глазищами, полными недоумения: «За что?». Я долго его искала, обдирая руки и коленки, в колючих кустах крыжовника, но он ушёл от нас. Люди предали…Он их не простил. У моего папы Вити был пёс. Его принёс щенком мой младший папа. Мама Лиза назвала собаку Джеком. Но как потом оказалось – это была Джоконда. Джека очень любила моего папу и даже ела его окурки, когда он бросал их на землю. – Викторо! Иди скорей, там вашему Джеку пузо распороли и бросили его в реку. Папе пришлось убить Джеку. Он выстрелил ей в голову. Папа прошёл две войны, но всю жизнь помнил глаза Джеки. И часто говорил, что человека на войне проще убить. После этого ни мама, ни папа не соглашались завести для меня кого-либо из животных. И, вот я выросла. Нет уже ни пап, ни мам. У меня теперь две кошки. Я о них вам написала и две собаки. Я трясусь над ними как когда-то над своим сыном-младенцем. И не дай бог мне снова увидеть глаза Кузи. С тех пор в детстве у меня жил в цветочном горшке только паук, которого кормили мухами все ребята нашего двора. Как-то мама Лиза решала сделать генеральную уборку…Рыдали все. А я, пока стала взрослой, больше никого из питомцев не заводила и даже мух не убивала, ловила и отпускала. А маленький солнечный городок на «Планете Рунет», стал превращаться в Мордер, населённый троллями. Чтобы качественно унизить или возвысить кого-либо на сайте «Проза,Стихи ру», достаточно одному человеку нахамить неугодному автору от лица всех своих двадцати страничек, и, это уже не его частное хамство, а общественное мнение! Но страницы-двойники достаточно легко вычисляются. Поэтому, для их правдоподобности, авторы стали воровать чужие имена, фотографии, биографии реальных людей, зарегистрированных в «Галактике Интернет», на других сайтах-городах, и Планетах. В своих последних розысках, я нашла даже такой экземпляр, который для придания правдоподобия своим страницам-двойникам обзавёлся страницами в городах: «Одноклассники» и «Моём Мире». Чтобы люди думали, что страница-клон – подлинное лицо. Однако, изобретательность в конце своего пути, неизбежно приводит к деградации. И если изначально все на «Планете Рунет» дружили, верили друг другу, то теперь уже не знаешь с кем беседуешь. Пугаешься в похожести написанных комментариев и статей. И это уже не «Литературная Планета» для выдвижения талантливых авторов, а просто – космическая помойка, населённая злобными монстрами или тоскливым гуманоидами. *** А пока я понятия не имею, что такое «Галактика Инернет», а много читаю, и перечитываю по несколько раз свои любимые книги, лёжа на растяжке и терплю боль в сухожилиях, позвоночнике. Книги отвлекают меня от неприятных физических ощущений, погружая в мир фантазий и сказок. Месячные начались рано, в двенадцать лет я стала женщиной. Влюблённые пацаны одолевали с такой неистовой силой и страстью, что приходилось постоянно обороняться от их ухаживаний; поджогов косичек, щипания рук, подножек и насмешек. Мне повезло, что в московском мажорном дворе, куда мы переехали, большинство моих обожателей были маменькиными сыночками и постыдными трусами. Била я их нещадно, как научил меня папа. Конечно, многого я тогда не понимала, да и зачем, но внутренне, интуитивно чувствовала, что приемлемо, а что – постыдно. Любимое занятие – гулять во дворе, а в моей болезни был большой плюс, я не ходила в школу! Доживая до конца сентября, начинала падать в обморок в школьном пищаще-звенящем, пахнущим до тошноты кислыми щами и какао коридоре. Мои родители от безысходности и горя обращались в Родительский комитет и оттуда выклянчивали учителей на дом. Сами понимаете, что образования я не получила, нельзя за бесплатно чему-то научиться, хотя и за деньги нельзя – если неохота. А кому хочется делать уроки, если на улицу в футбол играть мальчишки зовут? Так и проучилась в школе десять месяцев за десять лет. Поэтому-то, и русского языка не знала, и математику с физикой терпеть не могла, зато рисовала все не пропущенные годы каждый день, и даже ходила иногда в школьный кружок, куда Иван Сергеевич, учитель музыки и рисования, заставлял приходить, – любил меня очень, и на районных олимпиадах брала первые места. Иван Сергеевич был контужен на войне, и почти не слышал, не знаю, как он музыку преподавал, у Ветки никогда не было слуха, но живописи учил хорошо. Писать сочинения, стихи и сказки, она умела всегда, как родилась, но на каком-то своём языке со своей орфографией и пунктуацией. И хоть слог был неплох и мысли, – «Рус. Яз» не любил её, как и она его. Зато любила школьная «литричка», даже серёжки ей золотые на выпускной подарила. Да, и в «Педагогическом» на Выхино, учительница, принимавшая работы, плакала и просила маму, чтобы та уговорила дочь пересдать экзамены, но упрямая Ветка и тут не согнулась. Она ведь правду написала о «Герое нашего времени» М.Ю. Лермонтова. А неправде она не смогла бы учить детей. И поэтому пошла в Полиграфический техникум, поскольку просчитала, что рисунок, (главный предмет) она легко сдаст: сочинение напишет патриотично о слепом поэте Эдуарде Асадове, стихи которого ненавидела, короткими предложениями, а математику «зашпаргалит». Так и получилось. Сдала рисунок на «пять!». И поступила! Мои «надомные» учителя имели некоторые дурные привычки; радостно за обе щеки «хомячить» вкусности из ветеранских праздничных папиных заказов. Вместо обучения меня знаниям, они пили чай отпущенные сорок пять минут на урок: настырно и нагло жрали прекрасные шоколадные конфеты с банановым суфле; и шпроты, и финский сервелат, который ни папа, ни мама, ни я, так сами даже и не понюхали – всё им, моим милым труженикам: мама делала каменное лицо, когда я, прячась за дверной косяк, смотрела на этот садизм и порывалась его остановить, но знала, что мама Лиза меня убьёт! А ещё они обожали заходить в гости к родителям учеников, которые получили двойки или плохо себя вели. «Никакой совести у тебя, Ветка, нету», – ныли одноклассники, – Ты в школу ходить не хочешь, а нам куда прятаться от преподавателей? – Нет покоя ни в школе, ни дома. Учиться нам только, что ли, а тебе – лишь бы в футбол гонять?!». После ухода ненавистных учителей, тяжело больной ребёнок, везунчик, весело мчался прямиком на улицу. Как-то раз я узнала, что иногда фартит не только мне одной. Моя подружка Ольга из младших классов рассказала, что наш учитель изобразительных искусств, вместо того, чтобы заставлять рисовать карандашом скучнейшую глиняную вазу, весь урок рассказывал ученикам про меня, как я замечательно нарисовала плакаты на конкурсы: «Золотая осень»; «Ко Дню Победы» и «На Восьмое марта». Не знаю, впечатлялись ли слушатели, но счастливы они были неимоверно – урока не было. На перемене, Ольга хвалилась всем, что я её подруга. Бурное впечатление произвёл тот урок. Через много лет, она отдала свою дочь в художественную школу, которую та блестяще закончила, а потом и «Суриковское училище» и стала арт-дизайнером. А я не хотела быть художником, потому что много раз слышала песню со словами: «Бедный художник стоял!». Когда я была маленькой и ездила в госте к тёте в Кузьминки, то часто встречала дочь Аллы Пугачевой, Кристину Орбакайте – тоненькую пигалицу с двумя косичками толщиной с мизинец. Алле дали квартиру в новейшей и наикрутейшей в те времена высотке на улице Юных Ленинцев, недалеко от парка. Музыкальных школ в районе было мало и Орбакайте ходила через Есенинский бульвар, как раз сквозь тётин двор. Жаловаться маме или реветь от обижающих и дразнящих её детей было непростительно. Один раз стоило нарушить это правило и всё. Ты пропал. Кристина была трусихой, и поэтому ей доставалось по полной программе. Думаю, из-за этой причины Ролан Быков по великому блату мамы девочки снял фильм «Чучело». Но и это не помогло. Почему? Да, потому что там в фильме Кристина играет смелую девочку, а на деле – трусиха и ябеда. Что не говори, а ничего не поможет, никакие «блаты» сделать из чучела –Человека. Только хуже стало! И мама увезла дочурку из Кузьминок. Я Кристину талантливой никогда не считала, а её мама ... Когда-то её песни мы любили, и её портрет вырезанный из журнала висел на стене в моей комнате, но...не теперь. Уж слишком Пугачиха лизоблюдка ко власти, что тогда, в «брежневские годы», что теперь. А после песни о Собчак и про войну, я вообще, её – нашу Аллу презираю! В санаторий «Союза писателей» нам с мамой доставал путёвки ПапПетя, и там кормили так вкусно, даже мороженное, вместо компота из сухофруктов давали. Литература – вот моё призвание! На деньги, выигранные у родителей и соседей в настольное лото я выписывала журнал «Юность», где, однажды, наткнулась на ужасные стихи киноактрисы Натальи Варлей и поняла, что без блата никакой «Литературный институт им. Горького» мне не светит, но пробиться в литераторы все же попробую. Слишком много всего у них хорошего. Мороженное фисташковое очень впечатлило. Понятное дело, что в СССР любимое мороженое стоило семь копеек, а сейчас, в наши дни не до него. Вот ведь, как! Квартиры получать надо, обороняясь от собственных детей. Известная московская поэтесса, ныне редактор журнала с эскизом «голубя и святой Марии» Пабло Пикассо на обложке, Анна Гедымин обратилась к жителям «Планеты Рунет» с просьбой о помощи: «Друзья (земляне), я, похоже, попала в серьёзную беду. Мой сын Даниил (ну да, тот самый, милый, который мои книжки на вечерах продавал) и его сожительница всерьёз решили завладеть нашей квартирой, а меня отправить в сумасшедший дом. А поскольку нормальная психиатрическая экспертиза моей недееспособности не обнаружит, подкарауливают меня дома со «свидетелями» – чтобы умеренно поколотить, вызвать психиатрическую неотложку и сделать вид, что у меня был припадок. Одна неудачная попытка ими уже совершена... В общем, скрываюсь. Единственная связь – по мобильному. Всё это очень больно и страшно, поверьте. Ну и – если вам сообщат, что я в психиатрической клинике, знайте, что меня надо спасать» ... Скрывается Анна неплохо, в ЦДЛ! Там любое мороженное тебе, – и пирожное, лижи не стесняйся. «Мы встречаемся с Анной в Центральном доме литераторов, она похожа на героиню фильма «Амели», – пишет робот-корреспондент газеты «Комсомольская правда» Ульяна Скойбеда, пропагандист догхантеров-живодеров и псевдозоозащитников Ильинских. Ею была написана статья в КП, про бездомных собак, которая была озаглавлена как: «Убивать самим!». На мой взгляд, отличный выбор спецкора, «Амели-Замели», я – одобряю! Правильно, Аннушка Гедымин, попросила Ульяну Скойбеду, и та с её слов, быстренько осрамила мать и сына, себя, и нашу медицину. «Отец Даниила – известный ельцинский экономист Борис Пинскер. Он был директором издательства «Catallaxy», и официальным супругом ещё более известного экономиста Ларисы Пияшевой... В общем, вместе Борис и Анна жили недолго. Даня родился в центре Москвы, в элитном доме ветеранов КПСС, ходил в детский садик Литфонда (вернее, мать возила его туда на машине). Дома у Гедыминов собирались литераторы... А, потом, в годик ребёнка, Анна переехала даже не в (необжитой континент) Текстильщики, а на рабочую окраину (обитаемого мира), в Выхино. Жёсткая среда: негры, кавказцы, общежития непопулярных вузов» ... Посмотрела я в архивах «Планеты Рунет», с чего начинала свою деятельность – эта поэтесса. С КП, и поняла, что блат, он и на Марсе – блат, но вот какой-то стрёмный он, у якобы несчастной женщины с красивой фамилией литовского герба Гедыминов. «Бедной, задушенной за четверть своего еврейства сыном, как написала антисемитка, ненавистник собак и людей Ульяна Борисовна Скойбеда, в статье об одной трети еврейства поэтессы, прикрытой сыном фашистом. Оплевавшей уникальные районы рабочей Москвы, унизив их обитателей, моих родных и друзей. А все из-за подруги сына! Ну не нравится она ей и точка. Просмотрела я в кинотеатре «Ютуб» записи Данилы Гедымин – довольно скромный, милый мальчик, ни о каких фашистах в записях его не нашла. Удивило, что почему-то живёт он в Казахстане в 2012 году, и в городе «ВКантакте», он тоже пишет, что живёт там, а не в вымученной ради него «трёшке» на Выхино из «однушки Арбата». Часть, которой мамаша уже отписала соседям, назло сыну: это читается между строк в статье антисемитки Ульяны. Пока обе красотки не забанили меня в своих не континентальных блогах – я успела написать им: «Что беда – это когда все родные умерли, а я жалеть Анну Гедымин и не подумаю». Не за что. Ни хочу и всё. За это и забранена была по-фашистски во дворе ФБ. Именно фашисты не допускают иных мнений и убивают исключительно за это, жгут в концлагерях неугодных, душат газом, ставят опыты на детях. Вообще, как и в любимом обеими писаками СССР и КПСС, о чем написано в той же статье в КП. По-моему, замечательный бред, классный и очень идейный пиар обеих дам в стране, победившей фашизм, культуру, кинематограф, образование, медицину, Веру... Да, всего и не перечислить. Даже любовь к собственным детям и мороженное. *** А я лет в тринадцать всё-таки влюбилась. Причём, сразу в двух: это были братья-близнецы, названые в честь космонавтов: Юрия Гагарина и Германа Титова. Жили они в моём доме на втором этаже и были старше на целых три года! Никто не мог их различить, кроме их родителей и меня. Сначала я всё же отдавала большее предпочтение Герику, но и Юрик терзал мои девичьи грёзы. Рыжеволосые, голубоглазые высокие и стройные, да ещё, и компания их друзей была огромная, и весёлая. Их молодая мама умерла из-за того, что не послушалась врачей и родила, а сердце слабое. Вместо мамы была старшая сестра и очень серьёзный отец, которого в нашем доме все уважали. По следам их ботинок на земле или на снегу, я знала, куда идти, чтобы «как бы случайно» натолкнуться на компанию, и гордо пройти мимо. К этому я приобщила своих подружек, которые влюбились в приятелей Юрика и Герика, и некоторые из них потом вышли за них замуж. Стоя под тополем напротив дома, где собирались наши девчата, мы видели тени в окнах их квартиры, и знали, – когда потушится свет, и пацаны выйдут, нужно будет постараться не смеяться, но мы каждый раз не выдерживали, а ритуал был каждый вечер. Хохот стоял на весь двор, а они даже не предполагали, что мы смеёмся над ними. На тополе были врезаны моим перочинным ножичком, который был всегда при мне, заветные буквы «В. Ю. Н. Г. О.» – это были наши секретные имена. Замечательная игра в шпионов для привлечения внимания тех, кто нам нравился, а друзей Юрика и Герика называли – команда «ЮГ», так и говорили: «Мы пошли на ЮГ». Это была шифровка, которую понимали только девчонки, чтобы не осведомлённый ни в коем разе ни догадался. Как-то вечером мы вышли на улицу. Команда «ЮГ» в полном сборе мирно сидела на лавке у нашего подъезда. Один из парней сказал: «Ой, какие девочки!», и тут, помимо своей воли, я с ходу ему заехала кулаком по лицу. И мы убежали. Все ребята подумали, что я в него влюблена, а я не стала их разочаровывать. Эта игра в шпионов продолжалась лет до пятнадцати, а потом я встретила Серёжку. Ходила с ним в тридцатиградусный мороз стоять за ветеранскими заказами: папе выдавали их на праздники, и кто посильней в семье, стоял часами на улице, потому, что в духоту и вонь магазина весь народ не умещался – это называлось «Очередь». Очередь – эта стихия, не пробиться! Подобная морю, бескрайняя, то волнуется, то наступает полный штиль, ни один человек не движется. В очередь ходят, как на пляж, покрываясь потом от кошмарной неги, в очереди стоят с газетами, свёрнутыми в трубочку, чтобы хлопок по морде, лезущего без очереди был громче и назидательнее. Для особо пьяных, старых-больных, или наглой молодёжи, очередь – место для активного отдыха, такие предпочитают разогревать себя скандалами, а то и, – драками. Ветка, как инвалид имела право пройти за заказом, минуя толчею людей, у неё было заветное удостоверение, но у большей половины очередников, тоже была та или иная «ксива». Поэтому, Иветта разработала тактику, позволяющую сократить время прозябания в «райском уголке» «Магазина для ветеранов ВОВ», вечно воняющего, протухшего трупным смрадом овощного склада: нужно встать за три-пять человек от желанного прилавка, под углом сорок пять градусов от основного вектора, да ещё, чтобы сзади была слабенькая, либо очень разговорчивая общительная бабулька, пришедшая – пока стоит за дефицитом, почитать «Сагу о Форсайтах», обязательно сказать ей: что я, сейчас, отойду на пару минут, я в синем пальто и уйти, подождать, когда бабулька станет второй в очереди, мужественно ринуться вперёд, встать первой с невинным взглядом. Тут вторая или второй человек обязательно начнёт орать матом, что «тебя тут не стояло!». При этом оре, Иветта громко, но нежно обращаясь к бабульке: «Я же за Вами?», и осторожно продвигается чтобы встать межу орущим первым и ней. Бабушка начинает усиленно вспоминать моё синее пальто: «Иветта ли это» была – «за или впереди?». Я утверждаю, что стояла перед ней несколько часов в очереди и на минутку отошла. Она теряется, кивает, сдаётся и пропускает вперёд, и пусть первый и двадцать пятый: возмущаются, выкрикивая бранные слова, но подтверждение есть. Я подошла к заветному прилавку! Победа! Инструкцию придумала я сама. Действует и в очереди к врачу. И если, сейчас, начнётся очерёдность, советую выучить данную методику, а не ностальгировать по любимому пионерскому галстуку. *** Всю свою жизнь я живу там, где мне суждено было явиться на свет, хотя из-за генов родителей, я прекрасно освоилась бы в Австрии или Испании, а может мне подошла бы Италия, или Франция, но я родилась в столице России, да ещё в те времена, когда и думать о Западе было грешно, а тем более – родиться! Так нас учили с младенчества: Детский сад, школа, институт, газеты и телевидение, с их пропагандой «Холодной войны»; Так нас учил великий вождь Советского Союза Ленин с портрета на стене; Так учило радио на кухне с утра песней: «Мы весёлые ребята, мы – ребята октябрята! Так назвали нас не зря, в честь победы октября…»; Так учил комсомол, а потом и партия. Учители, учили, учили, а я оказалась неучем. Мне ужасно повезло, что я родилась очень больным ребёнком и меня не водили в «садик» и школу, поэтому, несмотря даже на обучение меня родителями, в меня проник «Дух противоречия», который рос и зрел, и всегда имел своё мнение, которое появилось сразу, после первого моего крика в роддоме и остался до сих пор. Конечно, свою внутреннюю свободу приходилось отстаивать, но это «стоило свеч», до синяков, драк во дворе, хлопанье дверью в институте, куда меня сначала не брали, болезненную и хромую с первой группой инвалидности. Мнения окружающих я не учитывала, когда после вуза меня не брали с «красным дипломом» ни на одну работу, но я прорвалась и стала писать статьи, то, чего хотела всегда – писать и говорить правду! Даже когда есть цензура, правду можно зажать между строк; всё равно, кто умён, тот обнаружит. Главным аргументом, что все эти «преподаватели» врут, был мой вопрос, – жвачку хотите? И коронный – в Москве снова дождь, вот бы рвануть туда, где пальмы, море, яхты – хотите? Хоть бы раз кто отказался. Из малой хроники «Планеты Рунет»: «Светлана Вельковская. Зовут меня Светлана, а псевдоним – Орна, что на иврите означает практически то же самое, иностранных языков не знаю. До иммиграции жила в Саратове и Москве. Закончила Московский педагогический университет им. Ленина по специальности Математика, информатика, университет Бар Илан, Израиль, Computer Science, Master Degree. С 1993 жила в Израиле (Иерусалим, Алон Швут, Петах Тиква, Ашдод, Рамат Ган, Ришон ле Цион). С 1999 года Америка, штат Вирджиния, Вашингтон. Из письма к Иветте 2003 год, Светлана Вельковская с хутора «Облако» (авторское пояснение, орфография и пунктуация сохранены): «Я не знаю Джеффа. (А я, знаю, прекрасный парень, филолог, который вёл критическую сторону «Облака», с ним встречалась в московском кафе «Ёлки-Палки»: красивый, умный, не чета некоторым – прим. Автора), мне кажется, что он – св-лочь редкая. Это и из-за рецы мне, от которой я если не ревела, то всё равно расстраивалась (Орна звонила мне и рыдала, что её стихотворению дали критические замечания – прим. Автора), и из-за рец, его всем окружающим. Хотя такое отношение отрезвляет, но мне этого не надо – я и так не в восторге от своих виршей. Проехали. А Майкл (Майк Этельзон, публиковался в альманахах стихов, изданных в разных странах, а также в периодике: «Новый Журнал», «Метро», «Настоящее время», «Новое Русское Слово», «Информпространство», «Зеркало» и «Форвертс». Проживает, конечно, в Израиле, болел раком, чтобы быть напечатанным, чего с успехом добился. По выходу сборника «Под созвездием Рака» – совершенно выздоровел, скандалист и хам, помощник тролля Игоря Авина – прим. Автора), прямой, немного резковатый, но умный мужик. Я знаю, что мы, Раки, ранимы. Майкл – не Рак (Он «Рыба», сельдь и ещё один запоздалый недоброжелатель и гонитель Иветты, из-за её книг о роде Коронелло – прим. Автора), ему понять это сложно. Но! Не вини его за Ушельца (Свириденко Константин Игоревич, родился в 1962 году в городе Алзамай Нижнеудинского района Иркутской области. Стихи стал писать с детского возраста. Первая публикация – в 1984 году, в г. Новополоцке, Белоруссия. В 1993 году в Мурманском книжном издательстве вышел первый авторский сборник «Образы и образа», в 2003 в издательстве «Шторм» Екатеринбург – авторский сборник «Ледяная луна». Тоже ставший завистником из-за книг – прим. Автора), который, кстати, Рак, потому тебе так и близок, ни за кого другого. У Майка есть стремление к справедливости, и он не отходит от заданного маршрута ни на миллиметр. Майкл порядочный. По его же терминологии: «я бы с ним пошла в разведку». Ты очень хорошая, женственная, сильная, но, Ветка, ты – Рак, очень ранимая. Не все с этим считаются, потому что не всем это понятно, вот. Успокойся. Общайся с тем, с кем ты хочешь – твоё право, но я имею своё мнение по некоторым вопросам, в частности, по отношению к Майку. Целую, я». Вот так: мило, открыто и любяще относились когда-то жители хутора «Облако» к соседям. Но прошли те времена. «Раковая история» произошла много лет спустя: Иветта понятия не имела, что у Светы есть брат, который живёт в Симферополе. Певец, композитор, внезапно проявился после «присоединения» и не состыковки ракеты «Крым-Россия». Я сосчитала; одиннадцать песен спел мне Светин неопознанный кот Станислав из российского Симферополя из телефонной будки Скайп. Сейчас, поёт в цыганском шатре «Золотая дорожка», и на деревне «Самиздат», патриотичные песни о войне. Я всегда знала, что коты поют. Особенно в марте, орут: «Кис-кис, мяу!», а этот и печатать лапами умеет, и на гитаре играет. Но, чтобы коты банили мои песни в кинотеатре «Ютуб» и жаловались, да ещё, имели Имя Отчество и Фамилию, я вижу впервые. Наверное, кот американский. Новые технологии, клонирование. Я не знаю, чего там нового у американцев. Светлане Вельковской ибн Орне виднее. Джефф её больше не обижает! Но, что тут ещё скажешь. Совсем девка завралась и действительно является троллем. Поскольку мне пришлось найти и поговорить с однокурсниками кота Стасика. Когда они узнали, что их друг не запил, как обычно, а запел, они тихо съехали с катушек и долго ржали. Кто такой кот Станислав Морисович Вельковский? А ведь это в точности: «имя отчество и фамилия» давно умершего отца Орны, (а «маму свою она не любит», она мне писала – прим. Автора); знает только сама Света и её остальные коты. Помню слова Стасика: «На лимон нет денег, мама больна, но классно ездить купаться в море на своём авто, заниматься антиквариатом, а поёт он, как Джон Леннон»: он так считает. Но вопрос-то в чём? Зачем Света, которая мне когда-то прислала бандерольку с подарками, и малиновые перчатки, забанила мне в назидание видимо, за мои стихотворения блог в городе ФБ, знает только ФСБ. Но увы, система троллинга соцсетей-планет «Галактики Интернет» с тех самых пор, застопорилась на мне. Как? Попробую объяснить. Дело в том, что на массовый информационный троллинг, государство Россия, во главе с нашим «недовыбранным» президентом тратит приличные деньги! Причём, из наших денег, которые мы платим за так называемые услуги ЖКХ и налоги. Я знаю, что за один пост, троллю платят примерно 49 рублей. А сколько аккаунтов может завести работник? Липовые журналы, анонимные комменты обязаны сделать вид, что это многочисленные юзеры налетели на ваш, неудобоваримый для идеологии государства текст. Потом, если вы не сможете ответить на хамскоепищащие коменты, типа: «дура(к) неграмотная, нет у тя мужика», «больничка по тебе плачет», «вы не умеете писать грамотно», «вы не знаете русяза» и другие, матерные, или унижающие человеческое достоинство фразы, которые есть в стандартном наборе каждого, уважающего себя тролля, или на одобряющие примечания, того же комментатора, но под другим логином. Цель – выбить сопротивляющегося юзера из колеи, а затем, зафрендив, «менять ему мозги и нестандартное мировоззрение» на обычное, рабское. Наверняка, разработки системы троллинга, делали ведущие психологи Кремя, поэтому – недоработали, как, впрочем, и многое другое в стране, и не только в «Галактике Интернет», что мы видим каждый день из новостей. Например, возьмём из списка троллей ЕДРа самого тривиального «шестёрку» – тролля и его комментарий на не вписывающийся в рамки роботов-рабов мой пост. «Например: Рома, этот ужас на крыльях ночи и до тебя добрался?». Пишет под моим постом тролль «с именем», которому платят уже не 49 рубликов, а тысяч. На самом же деле, «ужас на крыльях», (те – я, Иветта), добрался до троллинговой машины и сломал её. Поскольку, юзеры, в доверие коих не вкрался тролль, по идее, должны банить такие журналы, а получилось наоборот. Я, своим неординарным поведением, заставила троллей банить меня! Наработанная система проста в управлении, но если засунуть даже тоненькую спицу в её мощное с виду колесо, то, механизм моментально сломается. Более того, что действительно ужасно для этих ребят – инфопроституток, на это могут обратить внимание другие подопытные, потенциальные, информационные рабы!! И тогда, их многочасовая работа по задуриванию масс, превратиться в пыль, как и блогер Медведев, после его замены главтроллем страны – Путиным. Да, банят мне тролли ЕДРа, банят! Смешно. Как же шатка система, если она напорется на личность. *** Москва. Она была не любима мною с детства. Каменная, огромная, пыльная, вонючая. С её Красной площадью и мостами с ржавой арматурой, торчащей снизу, когда плывёшь на теплоходе до Парка Культуры и Отдыха от Таганки, прогуливая урок, потому что учительница основного предмета увидела меня с парнем, и решила мстить за то, что я – никчёмная, целуюсь прямо у дверей института, а у неё, молодой и красивой, никого нет. Любимую Москву показал мне Серёга. Он научил меня ездить в метро – я боялась дверей поезда. Мы шли в магазин «Людмила», а потом я внезапно попадала в совсем иной, стародавний город; город балов, кавалеров, барышень, Пушкина, Лермонтова, купцов и дворян. Прошло много лет. Москва снова перестала быть любимым городом, несмотря на снятие запретов о выезде, портрет Ленина, был успешно заменён на портрет Путина, но я до сих пор не знаю кто наш учитель с раскосыми голубыми глазами, полными отвращения к своему народу. Кто этот неуч, который снова пытается отнять у меня моё собственное мнение и учит, учит, учит… А, я не желаю обучаться, да ещё в моём городе, превращённом им в Ад, а не в «Город-сад», не желаю и баста! Да кто он такой? Жвачки хотите? А пальмы, море, яхты? *** Серёжка разводил рыбок и не кормил, а ждал, какая рыбёшка первой сожрёт свою подружку, и говорил мне, что это естественный отбор, как и у людей на Земле, с чем я была категорически не согласна. Мы хотели пожениться, но мне не было ещё восемнадцати. По вечерам мы сидели на ветвях яблони у кинотеатра «Зенит», и я впитывала в себя историю Москвы, которую он хорошо знал и рассказывал мне. Серёга – светловолосый, голубоглазый, жилистый, высокий и сильный: лепил солдатиков из пластилина и заливал их «эпоксидкой», у него была целая армия, лучше, чем Бородинская панорама. Серёжка – тот человек в моей жизни, который научил меня не бояться ходить пешком по старой Москве, показывая, как драгоценны камни в старинном ожерелье – особняки, церкви, в переплетении улиц и новых домов. Потом, когда я совсем выдыхалась и нестерпимо ныли ноги, нёс на руках домой. Однажды мы бродили по Кремлевской набережной вдоль длинной стены по мокрому асфальту, достигли Александровского сада. Сапоги подруги тёрли так, что легче сдохнуть, Сергей легко и привычно поднял меня на руки. У Кремля такие вольности не допускались, к нам тут же подошёл сотрудник КГБ в форме милиционера и начал орать, чтобы я шла сама. Коммунистическая – мораль, никакие доводы, что у меня ноги не ходят не принимались в расчёт. Он так мне и сказал: «Ползи. До ограды доползёшь, а там, как хочешь». Сергея еле удержали прохожие, чтобы он не вцепился в мента. Со слезами на глазах от обиды, боли и усталости, я еле дошла до ограды Александровского сада. Вот такой хвалёный Советский Союз! Нет, чтобы коляску инвалидную вынести, девочку поднять, в неё усадить, дать конфету «Мишки на севере», утереть слёзки. Вот тогда бы наша милиция ценилась, даже, когда она стала внезапно снова полицией, как при царе-батюшке. Серёжку, забирая в армию, определили в Караганду. На проводах, я с горя впервые залпом выпила рюмку водки, но она на меня совершенно не подействовала. Мы оба лежали на траве пустыря и говорили о нашем будущем до рассвета. Он проводил меня домой и уехал в то же утро. Позвонил мне часа через четыре, усталым голосом быстро сказал: «Не переживай всё будет хорошо», потом ещё звонил из какого-то города, и ещё. Из Москвы их вывезли на грузовиках, когда на остановке был автомат междугородней связи он бежал звонить – два слова и бегом обратно. Через неделю мне пришло письмо, что он нахамил командиру и за это его пороли на плацу под жарким солнцем, попал в госпиталь и там отдохнул. В армии его обучали заваривать чифирь, на чёрный хлеб намазывать гуталин, чтобы он впитывал в себя спирт, счищать чёрную кашицу, а хлеб ели, закусывая скорпионами… И ещё – всякой дряни. В конце второго года службы Серёжка внезапно пропал. Письма перестали приходить. Я писала каждый день, я уже собралась ехать в неведомою страну, зашла к подруге в гости, мы посидели за чаем, стали прощаться-обниматься. Моя толстая белокурая подружка усердно заворачивала в коридоре, в газету «Комсомольская правда» гостинцы для Сергея, но неожиданно вскрикнула: «Ой, Иветта! Принеси мне пожалуйста ножницы из ящика письменного стола, у меня ноготь сломался». Я побежала в комнату, открыла ящик и на меня лавиной посыпались Серёжкины письма, сколько их, даже до сих пор от ужаса, который я тогда испытала – мурашки по телу бегут. Лучше бы тебя убили, Сергей! Как того неизвестного мне парня, сына соседки, которая рассказала мне свою ужасную историю жизни. В один прекрасный день, как пишут в сказках, она подошла ко мне, не молодая, на вид лет пятидесяти шести, но милая, симпатичная, белокурая, приехала из Украины (Одесса), и жила теперь в общежитии лётчиков им. Жуковского, правда лётчики сдали квартиры и улетели, а она обитает тут много лет без паспорта. Паспорт ей не выдавали, несмотря на прописку в маленькой квартирке. Так получилось, что её муж, полковник авиации развёлся с ней, когда их сын, восемнадцатилетний пацан служил и погиб в армии, он вёл самолёт с каким – то секретным грузом, и после полёта скончался на руках матери в три дня. Вот такая наша российская армия! Неимоверными путями, она все же, получила паспорт и квартиру в Химках, и уехала в Одессу, подарив мне на прощание подставку для карандашей: фарфоровый украинец за плетнём, курил трубку в подсолнухах, и напоминал мне «Вечера на хуторе близ Диканьки». Часто я её вспоминаю и её сына… Часто! *** А ты, Сергей, искалечил мою душу. С подругой я дружила с детства, она смотрела, видела, как я переживаю, схожу с ума, думая одно, и зная его непокорный характер что его убили, а она молчала. Я не поехала ни в какую Караганду, а решила выйти замуж за давно ухаживающего за мной парня. Я сама пригласила его на свидание. До этого он два года за мной ходил; «я тебя люблю». А я ему: «Люби сколько влезет на расстоянии. Я Серёжку жду, ты же знаешь», а тут, сама сказала, что выйду за него, завтра пойдём подавать заявление, приноси паспорт. На следующий день он пришёл и заявил, со стеклянными глазами и лицом-маской: что его отец, работающий в КГБ, сказал, что его уволят потому, что мой отец – иностранец и «враг народа», – «Какой «враг народа», сам ты враг народа и трус поганый, и зачем ты мне нужен? Ты же знаешь моего отца, как его уважают, что он воевал в войну, что у него есть награды. Пошёл ты к чёрту, больше не приходи, дурак тебя обмануть, как нечего делать!», – и ушла домой. На следующей день он опять пришёл. Он мне звонил, говорил я приду, я тебя люблю, люблю, ля-ля, я – дурак, я – идиот, прости. Мы помирились и подали документы в ЗАГС, нас записали и сказали, через три месяца приходить, если не передумаете. Свадьба была назначена на начало сентября, а в июле у меня день рожденья, на который пришли друзья. Было тихо, чин по чину, мама Лиза приготовила цыплёнка табака, пирожки, салаты. Мой будущий жених поднял тост. В этот момент раздался звонок. Я пошла открывать дверь, на пороге стоял красный, вспотевший Серёжка с огромным букетом коралловых роз. Несколько дней назад, он пришёл из армии, ему кто-то уже успел доложить обстановку. Я сказала: «Проходи, раз пришёл». Серёжа сел за стол, мама положила ему ножку цыплака, все сделали вид, что так и нужно, и тут Серёжа взял вилку со стола и со всей силы вонзил себе в тыльную сторону ладони, кровь потекла по пальцам прямо в тарелку. Все в шоке затихли. Мне показалось, пауза затянулась надолго и нависла над головами гостей. Первой решила нарушить тишину мама: «Может, все-таки, цыплёночка скушать, Серёжа! Дай мне руку. Я перебинтую». Серёжка сразу вышел из оцепенения: «Спасибо тётя Лиза!», – не морщась вытащил вилку из руки и свесил буйную голову на грудь, но тут моё терпение лопнуло, я разозлилась, встала, крикнула: «Брысь!», – вывела в холл и заорала: «Катись отсюда. Я выхожу замуж, а ты вали к своей подруге». Серёжка рухнул на колени. Я пожалела, что у меня в руках нет его букета, чтоб нахлестать его по морде изо всех сил. «Ползай, ползай лучше, вытирай грязь за все годы, что я тебя ждала, а я выйду замуж, но не за тебя. Ты опоздал, надо было раньше думать». В начале сентября у меня была свадьба, после которой я отрезала свои длинные, ниже пояса косы, как в монашки постриглась. Я очень любила Серёжу. *** В восемнадцать лет мне решили наконец-то дать первую, постоянную группу инвалидности, чтобы не мотать меня по врачам каждый год, будто бы, я заново рожусь здоровой, но вопреки уговорам врачей, я настаивала на «второй рабочей»! Замглавврача Роза Львовна была в ужасе от моего упрямства и прямо в лоб мне было заявлено на консилиуме, что жить мне осталось лет пять, в двадцать-то, надо уже с гробом и заявлением приходить и договариваться о месте на кладбище, а не поступать в институт или работать. Обе мамы плакали, папа Витя злился, ПапПетя радовался – он был солидарен с врачами, что нафиг мне работать, а я стукнула кулаком по столу в кабинете главврача, обозвав её канцелярской крысой, и легла на кушетку, сказав, что здесь жить буду, пока «вторую рабочую» не выдадут, а что – удобно, сразу на уколы, а не переться еле, таща ноги от бессилия весной по скользкому насту, и на массаж, и вообще – красота все врачи под боком. – «Ты чего себе позволяешшшшшшшшш…», – шипела главврач. – «А вы что? Решили за Всевышнего, когда мне умереть? Нет уж – дудки! Никуда я не пойду, можете вызывать все вами перечисленные службы, я им расскажу, что меня хотят убить и сделать тунеядкой. Я напишу об этом заявление, прям сейчас, в «Здравоохранение», и в вашу партийную ячейку!». Так мне дали вторую рабочую группу. Примерно так же, я совершила героический подвиг, выучившись на книгах о партизанах, – родила ребёнка. И надо было поступать в институт, или техникум, а никуда не брали инвалида без справки с места работы – нонсенс, а кем работать, если инвалидов без образования и с ним, в нормальные места не берут? Заколдованный круг СССР-а. Пришлось маме уговорить ПапПетю, дастать мне справку, что я работаю секретаршей на Карачаровском Механическом Заводе, куда спустя тридцать лет сошлют знаменитую поэтессу Анну Гедымин, которая всё-таки выцыганила себе одной квартиру, беспощадно выгнав сына с невестой. А Иветте предстояло приобрести себе профессию. Закончив, «Полиграфический техникум им. Первопечатника Ивана Фёдорова», она совершенно случайно устроилась техническим редактором книг и журналов в «АПН». К этому времени, она воспитывала сына, мужа и кошку Лялю, думая, как бы всё-таки пробраться в литературную среду, а не клеить макеты. И ей снова повезло – через месяц работы в журнале, она написала статью и отнесла главреду, после чего он направил её учиться на журналиста. Далее: своя рубрика в газете; передачи на радио; командировки в Финляндию, возвращение в Москву к больной матери. За пять лет из жизни Иветты ушли самые близкие и любимые: она похоронила двух мам и отца Витю, её здоровье сильно пошатнулось, и она заболела на всю жизнь, кроме основных болезней у неё случилось; нервное истощение, которое повлекло за собой; хроническую бессонницу, частые, синейшие мигрени и сердечную недостаточность, но несмотря на это она продолжала не сдаваться, работая дома. *** В 2002 году, в «молодом и невинном» мире «Планеты Рунет» появились сайты-городки «Стихи.ру и Проза.ру.». Публиковались на них кто угодно, и Иветта. Для страны, в которой в то время не было почти никакой литературы, кроме бульварных романов: Донцову и Улицкую печатали с орфографическими ошибками в дешёвых изданиях. Молодое писательское поколение, при всех его недостатках, было настоящей отдушиной для любителей изящной словесности. Первые долгожданные встречи авторов сайта в «Центральном Доме Литератора», собрали не знающих друг друга в лицо авторов; девушки в вечерних платьях мужчины, одетые «при параде» рассматривали пейджики, знакомились, разговаривали, показывая распечатки своих стихов и прозы. У многих это были не распечатки как теперь, а рукописные тексты. Четырнадцатилетний Альберт, сын Ветки весело заявил модному в то время поэту под ником Артис, что его маме трудно и поэтому он сам будет читать её стихи. Артис – Дмитрий Краснов растеряно спрашивал его: «Как же ты сможешь читать от «женского лица?». Авторы приезжали из разных концов страны: из Сибири, с Камчатки, Краснодарского края, угощали рыжеволосую, кареглазую красавицу-Иветту кедровыми орешками, шоколадками, коньяком, и она тоже пыталась не нарушать доброжелательной обстановки вечера. В этой тусовке выделялась хорошо сплочённая группа организаторов и «звёзд» сайта. Иветта случайно услышала и огорчилась – снова блат? Один маститый литератор шептал редактору сайта: «Я тебе завтра шифер для крыши на дачу привезу, а ты меня номинируй на «Главной странице». Эти же люди гордо поведали, что «сайт вырос» на базе другого сайта: «Голубая Стихира», а спустя лет пять они же повествовали о поездках в монастыри, а ещё через года четыре к ним приехала из Испании Ея Величество Мария Владимировна Романова, наследница великих государей. Позже стали появляться и другие населённые пункты «Планеты Рунет», такие как: «Термитник», «Литсовет», «Поэзия ру.», «Рифма ру.», «Облако», «Самиздат», «Графоманов Нет» – всех не пересчитать. Так появился город-сайт «Творчество для всех», уехавшего в Италию Михаила Верховского, который поссорился, наверное, одним из первых, с бандой «прозарушников и стихирных» хамов. Сайты-города росли, но обитали на них все те же иноплонетяне-роботы. Дело контроля над «Планетой Рунет» получило-таки своё логическое завершение! Публиковаться можно, но либо тебе никто не поверит, в тебя не поверят, в принадлежность того, что это именно твои мысли. Не поверят даже в то, что ты – есть ты. В тебе будут подозревать другого человека, а до прочтения твоих статей и дело не дойдёт. Получается, что деградации подвержены не только сама «Литературная Планета Рунет», литераторы, но, что самое главное – их произведения. Напрашивается вопрос – а для чего тогда нужен такой сайт? Сетевые тролли, наконец, ощутили, что Интернет – это единая галактика, а не множество отдельных планет, комет и астероидов, гораздо раньше, чем появилась функция «отправить пост на другой сайт». Тролли и их бригады, сегодня на одном сайте-городе, а завтра на всех. Подробнее о троллях. Первая группа – это психически ненормальные люди, которые считают своим долгом втюхивать зрелым людям, свои незрелые идеи. Причём, не просто, общаясь с ними, а именно оскорбляя. Есть такая наука – «Психология». Если тролль грамотный и знает психологию гуманоида, то он может довести его «до ручки», а возможно и до суицида. На сайтах обычно пишут люди творческие, а поэтому, слабонервные, легко ранимые. Тролль это прекрасно знает, пользуется и поэтому – кайфует. Это даже не «вампиризм», а некоторый вид секса. Когда у тролля секса, как такового, видимо, в реале нет. Вторая группа – тролли по найму. Особенно много их развелось в последнее время. Их работу оплачивают, дабы они должны настроить народ «против» или «за» рептилойда, нанявшего их. На некоторых сайтах тролли работают бесплатно. По собственной инициативе. Скорее всего, они относятся к первой группе. При этом, сами не зная того, они выполняют и работу вторых. Как говорится: «Вкалывают за двоих». Можем ли мы, обычнее, приличные обитатели «Планеты Рунет» противостоять троллям? Пока я вижу всего два варианта: Интернет-паспортизация, которая заодно с проблемой клонов-троллей решит и задачу введения государственной цензуры; И, второй: создать редакционную политику сайтов, максимально неблагоприятную для троллинга. А теперь вспомним снова – с чего всё началось. С повального удаления страниц авторов и их произведений. Функция «заявить о нарушении правил» в сочетании с полуавтоматизированной системой удаления приводит к тому, что модератору, даже не обязательно читать произведение; он получает жалобу от любого инопланетянина, даже из внешних миров. Это обязательно приведёт к появлению клонов-роботов. Также пугает спокойное отношение общественного мнения к созданию клонов. Многим почему-то кажется, что игра – остроумна и весела. А если так произойдёт в реале? Поверишь человеку, пригласишь его домой, накормишь, а потом и ложек нет! Именно так поступают мошенники и вымогатели денег. Так поступают маньяки, когда заманивают наших детей в подъезды и насилуют. Подумаешь, кто-то украл чужой паспорт и ходит с ним кредит «погашает». А тут, в «Литературном созвездии» такое поведение даже почётно, вот к примеру, теперь уже, некоторые исторические факты. Из Великой хроники «Планеты Рунет»: «Панин, Игорь Викторович (род. 9 ноября 1972 года, в Тольятти Самарской области) — российский поэт, литературный критик и журналист. Родился в Тольятти в 1972 году, после переехал с семьёй в Воронежскую область, затем — в Грузию. С 1998 года живёт в Москве. Окончил филологический факультет Тбилисского государственного университета. В настоящее время работает шеф-редактором отдела поэзии «Литературной газеты», где также регулярно публикуется как критик. С 2000 года — член Союза писателей России, входит в его Высший творческий совет. Игорь Панин — автор нескольких сборников стихов. Его произведения публиковались в журналах «Нева», «Дети Ра», «Крещатик», «Дружба народов», «День и ночь», «Континент» и других. Помимо стихотворений пишет критические статьи, публицистику, рассказы и пьесы. Премия журнала «Дети Ра» (2013). Бывший редактор Литературной газеты – Игорь Панин сам себя со своей свадьбой поздравил. Была у него страница на «Стихи.ру» на чужое имя оформлена. Он того поэта хвалил, дружил с ним, а как время жениться пришло, так его «старинный друг» ему телеграмму поздравительную на свадьбу прислал. И если у обычных людей, подобные действия трактуются, как шизофрения, то людям творческим можно всё: сына своего или жену, или друга, не важно, за свой компьютер усаживаешь и говоришь, что писать народу. Ленин бы обзавидовался! Из районного психдиспансера «Планеты Рунет»: «Владимир Плющиков родился и живёт в Санкт- Петербурге. В 1955 г., закончил исторический факультет Ленинградского Государственного университета, после учёбы занимался, в основном, преподавательской работой в вузах и школах города. Писал стихи, занимался журналистикой. Из публикаций хочется выделить следующие: журнал «Звезда» (1987), «Аврора» - дважды, «Нева», «Шут». В 1991 г. в издательстве «Современник» вышла книга стихов «Купель». Семь стихотворений опубликованы в литературном сборнике «Новая волна» № 8, 2005 г., Санкт-Петербург». А в уездном городе «Рифма ру.» за городничеством Дмитрия Бочарова, поэт Владимир Плющиков почти мёртвый писал: что сначала повесился, а потом, застрелился: (Для инопланетян это нормально. По классификации Фокса Малдера обычный серый пришелец). Истекая кровью Плющиков, сейчас, лежит, то дома, то в реанимации: «Внимание, Рифмяне! Три часа назад получил от Володи Плющикова депешу: «Вик, открылось внутреннее кровотечение... Похоже, я ухожу... (Без скафандра в открытый космос) Спасибо, друг!!! Пусть всем хорошо будет! Выйду, если смогу» ... Ещё раньше я узнал от него, что нужна сложная операция, которая стоит 35000 рублей. Этих денег у Володи нет. Я просил дать реквизиты с тем, чтобы ещё неделю назад дать объявление здесь, но он отказывался – неудобно ему... Все ждал он, что с неба упадёт, что ли? Теперь ситуация сильно усложнилась. Состояние крайне плохое... Нужно что-то предпринимать коллеги. Сейчас я буду выяснять его реквизиты. Сообщу. Написал Вик Стрелец, написал Модератор-7062». Далее, пишет щупальцами сожительница Плющикова Вера Ермак, следующее: «Я хочу чётко обрисовать ситуацию, чтобы не было недомолвок и домыслов. Володя действительно нуждается в лечении, как и от чего – это другой вопрос. Сейчас он практически постоянно мучается болью в желудке. По его словам, это та самая историческая карценома. медицинского подтверждения этого я не видела- потому что за все это время сколько-нибудь серьёзного обследования он не проходил- я здесь с сентября прошлого года. Источник информации об опухоли - со слов Володи же медкомиссия, которую он проходил в момент оформления опекунства над пасынком после гибели жены. Дальше. Названная сумма реально имеет место быть, это не стоимость операции, сама операция бесплатна, как и все в онкологии. Но ей предшествуют анализы - платные, анестезия-платная, и лекарства тоже за свои деньги. Если собранная сумма поможет поставить на ноги, его- а как он сейчас выглядит, ещё раз говорю, можно спросить у любого, кто видел его в реале -то я сделаю для этого все возможное. Точных цифр у меня понятно, что нет – это сумма, названная Володей, но по словам тех, кого я спрашивала, переживших аналогичную ситуацию, примерно такие затраты и были у них. Кроме того, если требуемая сумма для лечения окажется меньше набранной – я готова раздать обратно остатки сумм, соотносительно перечисленным средствам. со своей стороны, готова предоставить все отчёты по затратам, чеки на лекарства, анализы, (фотоснимки экзо-планет) и так далее – мне не нужно чужих денег. Не я все это затевала- но раз уж это началось – значит так тому и быть. Спросите хоть кого, кто его видел – положа руку на сердце, его здоровым назовёшь??? Вызов скорой был в действительности. вкрапления крови видела лично. Госпитализироваться Володька отказался – и, по-моему, сделал большую глупость. Но это я уже говорила». Ермак Вера». (Правописание и пунктуация уроженки «Созвездия Цифея» сохранена – прим. Автора) Концерт продолжался дней пять, а может и больше. И что? Не оскудело милосердие в душах людских, потекли к нему рекой денежки со всего Света. А он – молодца, помирать-то и передумал, решил на собранные деньги – новую планету купить, «Фабула» называется. Можно, конечно, повторить, что «голь на выдумки хитра», если не его ближайший дружок по этому делу – поэт Джонни Магвайер – Евгений Ауров, который «служит!», человек не бедный, но хитрющий. Из древних свитков «Планеты Рунет»: «Джон Магвайер (он же Ауров Евгений Александрович, он же No Angel, он же Метатрон, он же Осенний Сплин, он же Ностальгия Зима, он же Индиговый Мотылёк, он же Золотой Дракон, он же Индиговый Дракон, он же Абсурдный Дракон, он же Крапивный Дракон, он же Тень Дракона... в общем, тенденция понятна, да?) – рейтинговый автор стихушки, последовательный стипломщик, ярый гвардеец Адика, хронический клономаньяк, законный муж рейтинговой авторицы Марины Гербер, младший брат малоизвестного стихирского аффтора Владимира Аурова. Отличается охуенно большим самомнением и вопиющей безграмотностью (перед публикацией тексты проверяет жёнушка). Также Магвайер админит унылый розово-стипломный сайтик «Весна поэтов» и держит «девчачий литературно-романтический» бложик на мэйл-ру. Стукаческая деятельность Джоника ведётся максимально скрытно, а в выпиливании неугодных авторов и каментов он проявляет даже большее рвение». Бывало на форумах его чиновничьего ведомства жаловались обиженные просители, так он, с накопленным на «Стихире» опытом, регистрировался под чужими именами, и «в хвост их и в гриву строптивых кляузников». Кстати, писала я тогда: для всех желающих знать, чем я больна, а не писать мне приватно перед вызовом в «ментовку» Плющикова: «Пожалей его, ведь ты этим же болеешь!»: Семён Островский, детский поэт, Израиль. «Нет, я не пью. У меня ДЦП – с рождения и до смерти, и автокатастрофа, десять лет назад меня сбила машина! Вас плохо информировали», –отвечаю я. А в 2007 году в том же городке «Рифма» меня забанили на полгода: уже с подачи усопшего питерского лгуна Севы Иванова, ник Des, московского поэта Юрия Длогушина и израильского поэта Кальймейра Артура. С тех пор, Иветте было бессмысленно скрывать свой недуг, который почему-то все равно не был замечен и её произведения продолжали быть популярными. Ладно если бы меня поучали свои «чумазые любители щей», иное дело – настоящая литературная элита, вход в неё был прост – эмиграция. Уехал, значит – талант! Этим «талантам» многое уже непозволительно, у них благородная роль перед оставленным Отечеством – ностальгировать о нём, о годах своей молодости. То и понятно, там за границей, и своим и русскоязычным поэтом никто не признает. Собственных хватает. А в России ты почти, как сосланный Бродский! С нынешним своим мужем, коренным москвичом, поэтом Николаем, Ветка познакомилась в городе «Стихи ру.» в 2003 году. Он заметил её на одном из вечеров в ЦДЛ. Николай назначил ей свидание и встретившись на Кузнецком мосту, они пошли в Большой театр. Они довольно быстро стали жить вместе, и сын Ветки Альберт его принял. Николай много рассказывал Иветте о своей жизни и видение мира, непонятное остальным, в этом союзе совпадало. Вот, например, его рассказ, записанный Иветтой: «Второй день нового 2005 года. Николай проснулся в своём номере гостиницы на окраине Софии. Какой прекрасный вид из окна на город и красивую гору, солнце светит, снега нет! Удивительно: вокруг отеля дороги из коричневой, мокрой земли. Такое ощущение, словно – март в России. Включив телевизор и посмотрев в новостях репортаж с Майдана, Николай испытал чувство радости за украинцев. А после, выпив чашку кофе, надел выходной костюм и отправился на заранее назначенное свидание с издателем в центре неизвестного ему города. Боясь опоздать, он выехал пораньше. София очень похожа на Москву: та же архитектура; дореволюционные кварталы; сталинский ампир; бетонные многоэтажки; современные здания, над которыми развиваются флаги ЕС. Вот только, вывески на магазинах написаны по-болгарски, но это не страшно. Другое дело, когда приходится разговаривать. С первых же слов, болгарский становится абсолютно непонятным языком. Николаю не удавалось различить, где заканчивается одно слово и начинается другое. Заметить, что Николай приехал из России, прохожим труда не доставляло. Узнав русскую речь, двое мальчишек лет четырнадцати смеясь, закричали: «Дяденька из СССР. Дяденька из СССР!». Николай СССР не любил и ему было обидно слышать это от молодых людей, которые СССР не видели вовсе. Эти ребята родились, наверное, в 1990-ом, когда Николай ходил в Москве на митинги с плакатами: «Долой коммунистов и советскую власть!», но не скандалить же с детьми солидному иностранцу, стоявшему у дверей Филармонии с огромным букетом белых роз. Николай погрузился в воспоминания: «…Ему примерно десять лет, он гуляет в Москве на Таганке с любимой бабушкой, рядом у Новоспасского пруда. Пруд необычный, он расположен между заключённой в гранит красавицей-рекой и руинами монастыря. Хотя официально эти развалины именовались музеем и были частью уцелевших помещений, где расквартировался Научно Исследовательский Институт Реставрации. От монастыря к пруду спускался крутой обрыв, заросший канадскими клёнами и яркими цветами Золотых шаров. Цепляясь за их ветви и стебли, Николай любил залезать вверх, почти по отвесной стене. Во время «альпинистского восхождения», Николай цеплялся руками за массивные камни, покрытые мхом с непонятными Николаю буквами, идущими вперемежку со знакомыми, которые преподавали в школе. Нередко детские руки, вырывали из земли настоящие человеческие кости и осколки черепов. Как пояснили родители, это были останки бояр Романовых, которые были похоронены в стенах монастырь ещё в 16-ом веке, после 1917 года бояр коммунисты выкопали и сбросили со склона в пруд. А внизу, вокруг пруда сидели художники, изображая на холстах монастырь, склон, пруд, заходящее солнце. Солидные дяденьки рисовали маслеными красками, а юные, прекрасные, девушки писали нежной акварелью. Там же у пруда часами торчали местные рыбаки, ловившие на белый хлеб плотву, проплывающую мимо костей средневековых вельмож, которые никто не спешил убрать и похоронить по-человечески. Смеркалось. Николая уводила домой бабушка делать уроки, а вечером по телевизору показывали исторический фильм про Александра Невского». Николай грустно оглядывал площадь перед Филармонией, смотрел вдаль уходящей улице чужого города и ему было обидно, что он из СССР. Неужели остаётся смириться с этим и тихо жить дальше, делая вид, что не помнишь и не понимаешь многого ни в прошлой жизни, ни в теперешней?». В 2005 году, мегаполис «ПрозаСтихи.ру» не выдержав конкуренции, полностью прекратил своё существование, остался только всхлип: «Дайте денег, иначе сайт умрёт с его владельцем из Израиля Павлом Самсоновым, и главным троллем редколлегии Игорем Авиным из Питера, которому платили за скандалы и использовали «за дарма» все эти семнадцать лет». Рыдания были услышаны наивными авторами, которые сдали взносы, – кто по тысячи, а кто по десять тысяч рубликов, и через неделю, другую, сайт заработал, а его владельцем на деньги пионерской литячейки стал программист Дмитрий Кравчук, который тут же присвоил себе звание журналиста, а в 2008 году он отплатил всем тем, кто его финансово поддержал. Теперь Дима живёт на Рублёвке, а многих жрут черви в кладбищенской земле. А всё почему? Потому, что тогдашний Президент РФ Дмитрий Медведев стал блогером, собрал глав трёх крупнейших городов «Планеты Рунет»: «ВКонтакте», «Одноклассники», «СтихиПроза», спонсировал и устроил на сайтах для поэтов и писателей 1937 год, назначил стукачей, как полагается в НКВД: напишешь слово неприятное взору, и любому можно настучать; автора лишают не только одного стихотворения, а всех произведений, которые ты писал годами, лишают права голоса, а многих, – и права жизни. Люди умирали, так и не добившись восстановления их многолетних трудов. Сайт потерял множество талантливых авторов, зато приобрёл кучу троллей и клонов, которые до сих пор трудятся на благо России и Державы, с той «точки зрения», которую внушает нам правительство на всех ресурсах Рунета, и на ТВ, но даже эта «точка», не смогла прибавить многим авторам ни капли таланта, ни искорки сердечного жара! Иветта, тогда попала под немилость и ей забанили обе страницы, – как на «Стихах», так и на «Прозе». У неё никогда не было ника, страницы она вела под своим именем, и писала о том, что происходит вокруг – честно и открыто. Её произведения попадали в разряд неугодных правительству, страницы имели высокий рейтинг, и она стала знаменита в кругах Рунета особенно после того, как написала книги о своём старинном испанском роде. Подняла новые, достойные имена из глубин веков, и через лет десять добилась своими книгами и статьями увековечить их имена в граните. Про её болезнь узнали с подачи поэта Имануила Глейзера в том же 2005 году, с которым она давно познакомилась на хуторе «Облако». Про «Облако» надо писать отдельно, и я сделаю это чуть позже, если решусь. *** А пока, напишу про то, как однажды утром внезапно выпал первый снег. Он тесно прильнул, как бы прижался к рыжим листьям, разбросанным по тротуарам, налип на ветви деревьев, крыши и карнизы домов, хитро укутывая город обманчиво тёплой, белой пушистой шалью; днём выглянуло ласковое солнышко, и потекли ручейки, зато к вечеру все улицы покрылись тонким слоем прозрачного льда. Здорово было бы надеть коньки и, как в Голландии, скользить с работы домой, царапая лезвиями этот ненавистный каток, но с собой «снегурочек» у Ветки не было, были лишь «две свои», да и то в замшевых сапожках на высоченных каблуках. Иветта с детства удивлялась, как же людям легко ходить, неужели это не составляет им ни малейшего труда?! Ей же приходилось туго даже летом, трудно было шлёпать на дальние расстояния, еле поспевая за подружками не подавая виду, и она как все болтала, смеясь, одновременно кусая мороженное. И всегда на каблуках, да чтобы не меньше двенадцати сантиметров, и, пускай прохожие удивлённо оборачиваются, увидев смело шагающую быстрым шагом Ветку-хроманожку, в красивых, ультрамодных лаковых туфлях! Интересно, а когда здоровым людям тяжело идти? Наверное, если они лезут в гору в гОре к вершине горы. Хотя в гОре люди редко ходят в горы, а зря! Она была в крымских горах «Коктебеля» и «Алушты»; вверх лезла сама, а вот вниз спускалась на крепких плечах мужа. Море Ветка любила безумно, а ещё мечтала стать птицей, все равно какой, но лучше чайкой. Вот бы сейчас посмотреть с высоты птичьего полёта на кишащий внизу людской муравейник, на разбросанные рыжие листья, ветви деревьев, карнизы и крыши домов в снегу, на противные скользкие тротуары, покрытые прозрачной глазурью… На нелюбимую, серую холодную Москву. Иветта вынырнула из душного офиса «РИА «Новости», где работала и решительно встала на «скользкий путь». Не пройдя и двух шагов – услышала: «Деточка, ты не могла бы мне помочь дойти до дома – мне тут не далеко?», – на неё смотрела мутными, но когда-то, наверняка синими глазами старушка в сером пальто. Ветке хотела сказать: «Бабушка, да Вы что? Мне бы самой доползти! И не сломать ногу, шею, голову…», но воспитание не позволило, и она мужественно взяла бабушку под руку. Бабушка рассказывала – что едет из больницы, что старики никому не нужны, что ей восемьдесят четыре года и зовут её Варвара. Иветте было очень жаль бабушку, но она почти не слушала её, ощущая, как пот катится по спине, а ноги становятся ватными. И думалось – что ещё немного и хлопнется она «мордой об лёд» вместе со старушкой, и что ей как обычно «везёт» на приключения, и что в магазин за хлебом она явно не успевает. Тяжело дыша и глотая морозный воздух, Ветка почувствовала боль в правом боку, привычную такую боль, когда бежишь марафон на длинную дистанцию, правда она таких расстояний не бегала, ей достаточно было долгой ходьбы, долгой для неё и плёвой для остальных… Задыхаясь и полагая, что смерть близка, но, не выпуская старушку из рук, улыбаясь и кивая из последних сил, дабы не напугать бабушку, Иветта, неимоверным усилием воли делала ещё шаг, потом - ещё, считая про себя: «Раз, два, три, ещё четыре и ещё пять…» ... И на шестом, так сказать, почти полуобморочном шаге ей стало вдруг удивительно легко! То ли бабушка уже не так сильно опиралась на руку, или асфальт в этом переулке добрый дядечка дворник всё-таки посыпал солью, но вероятнее всего у неё открылось второе дыхание. «Вот и мой дом!», – бабушка Варвара указала на обшарпанную коричневую дверь подъезда и как-то хитро улыбнулась, или это показалось Ветке? – Спасибо тебе, деточка. Я буду за тебя молиться! – Да что Вы, бабушка, не надо, – смутилась Ветка. И она полетела, домой не удивляясь своей невесомости, над людьми непринуждённо гуляющими по улицам совсем уже другого, любимого города, ибо иною стала она! Она и была иною всегда и никогда не хотела, чтобы её труд ни на работе, а тем более в «Интернете» был переоценён, как труд больной девушки-поэта, и из жалости или презрения, возможно, к ней бы и относились иначе. А ей хотелось объективности: стихотворения и прозу хвалили маститые поэты и писатели, которые не знали кем она работала до прихода в Рунет. И она разрешала править её тексты и смеялась. Ни один человек, кто видел Иветту на встречах, не проболтался о нездоровье, кроме одной дуры под ником Джейка Воронова Юлия, которая так любила Ветку, что некуда было деться от этой любви, она каждый день приезжала с работы к ней домой «хотя бы на пять минуток». Отказать было невозможно, – тут же истерика. Вот она то и сдала Ветку всему свету. А Имануил Глейзер 2005 году проболтался на сайте «Рифма ру», после чего получил от меня по шее в личке и прозван мной – «погремушка», но Джейке было мало того, что случилось и не спрашивая моего мнения она устроила бойкот покойному уже теперь Имануилу, видимо с целью, что бы узнало по больше народу. У Иветты с Джейкой – Юлией Вороновой (Бонч-Бруевич по мужу), случилась ещё одна утомительная история, в которой учувствовали особо-опасные персонажи лит. тусовки прибывшие с окраины деревни «Поганки - но»: Из Великой хроники «Планеты Рунет»: Конусова Елена Борисовна (aka Елена Кабардина, aka Макошь) – доцент кафедры иностранных языков Дипломатической Академии МИД РФ, диплом МГПИ им. Ленина (русская словесность), диплом DLIELC Lackland AFB, TX, USA. Член Международного Творческого Союза «Серебряный стрелец». Член «МАГИ». С Леночкой Кабардиной (Макошь, Конусова) я познакомилась на хуторе «Облако» в 2002 году. Она зашла ко мне на страницу и оставила, под моим стихом, комментарий. После того, как наша дружба окрепла и набрала обороты, поскольку Лена решила «взять надо мной шефство и попечительство»: пригласила меня на поэтический вечер в Академию МИДа, а после, в уездный город «Рифма», но попросила, чтобы нигде не было указано, что это сделала она. Тогда мне показалось это странным, но я не предала значения. В дальнейшем, мы очень тесно «состыковались» в городе «Творчество для всех», и вот там-то всё и началось. А причиной было то, что моя давнишняя «обожательница» Джейка, вдруг решила, что сайт-город «Творчество для всех, будет принадлежать только одной бедной израильской поэтессе Юлии Вольт. По-моему – это паранойя, чтобы в общем поэтическим городе главенствовала только одна «Примадонна». Но сначала я не могла осознать, что происходит? Литературная «обожательница», писавшая мне одной трактаты, изменила мне с этой Юлией Вольт? И не просто бросила, а решила использовать инфраструктуру города Михаила Верховского из Италии для раскрутки небывалого таланта, который оплачивал до неё поэт Иммануил Глейзер. Юлия давно скушала пакет социальной помощи от государства Израиль, и стала побираться, кто сколько даст на её жизнь у моря. Подруга «обожательница таланта» Юлия, сама бросилась вскармливать тёзку чуть ли не грудью, посылая из России деньги в Израиль. А для Елены Кабардиной, в отместку моей «обожательницы», божеством теперь стала я! «Девушки» дрались «до последней капли крови», а до меня не доходило, что происходит. Проезжая мимо улицы «Красных фонарей» в городе «Творчество для всех», я видела их дом, где вечерами за красными шторами, тени этих двух особ, выдирали друг дружке волосы и бросали локоны на розовый куст росший прямо у дома. Соловей постоянно падал в обморок и мне приходилось умолять его не умирать. Я грела его ладонями своих стихов. Я была уверена, что мои стихи любят обе и меня тоже. Обе по очереди приезжали ко мне в замок: «обожательница» дарила дорогие подарки, «Мидовская училка» – свои старые тряпки. Я пыталась отказаться, но это было невозможно. В свою очередь, Макошь приглашала меня на концерты и разные литературные встречи, и всё было бы замечательно, если бы я так и не поняла, что не друзья они мне вовсе. Помогла разобраться в этой путанице совместной любви; к попрошайке и герцогине, самая большая роза с куста Наталья Воронцова-Юрьева. Она люто ненавидела мою любимую поэтессу Марину Цветаеву. Когда я прочитала очередную, ужасную насмешку о величайшей поэтессе, некой стихоплётки Воронцовой-Юрьевой, я написала пародию на Наталью. Но это было исключительно из-за моей любви к Марине Цветаевой! Воронцова написала: «С утра заглянула на сайт-городок. Кошмар! Какой-то козёл написал, что у Цветаевой стихи лучше. Я долго хохотала. Цветаева! Это же надо, придумать такой дурацкий ник. Я долго хохотала. Цветаева!». «Дневник поэтессы.». Н. Воронцова-Юрьева. Иветта очень разозлилась и ответила ей: «А вот тут не до смеха после Вашей статьи о Цветаевой. Это не Вам – это для всех, Вы – моральный урод! Иветта. Ту же стали поступать на меня жалобы и «анонимки» городовому, в мэрию от Елены Кабардиной и Сергея Жукова. Иветта черкнула ещё раз: «Наташа, уберите меня из списка друзей! Я – требую! Думаю, я не достойна быть в списке Ваших друзей. Дружба – дело обоюдное, за что друзей любим? Любим и всё. Наташа, посмотрите, как Вы рассуждаете о людях. И хорошим врагом я Вам не буду – от них слишком много пользы». Иветта. Реплика Н.Воронцовой-Юрьевой: «Список друзей я расцениваю не как признание в дружбе, а как список нужных мне авторов, на которые удобно заходить. Поэтому удалить вас из списка друзей пока не считаю нужным. То, как я рассуждаю, нахожу совершенно нормальным. Пьеса мне не понравилась, и я об этом рассуждала в обычном рабочем порядке – ничем не отличающемся от любого другого моего разбора. На последовавшую негативную реакцию я отреагировала в том же ключе. Считаю себя вправе это делать и собираюсь так поступать и впредь». Как оказалось, что Цветаеву любит и Вольт, и это зацепка для травли, израильской поэтессы, и изгнания её с сайта-города. Об этом мне рассказала моя «обожательница». Но я не любила стихи и личность Юлии Вольт, и мне было до лампочки, что там у дам в головах. Только, когда Воронцова-Юрьева вдруг захотела тоже приехать ко мне домой, я насторожилась. С ней дружить я не собиралась ни под каким соусом. После чего, Воронцова-Юрьева сказала Макоше, чтобы та оставила меня в покое, поняла, что – я, личность самодостаточная и ни какими подарками и сюсюканьем меня не заставить работать на личные группировки странных моих «подружек». «Обожательница» Дежйка, скорбно тявкнула и сразу покинула меня, тоже поняв оное. Наш литературный городок стал свободным от побирушки Юлии Вольт, а Макошь оказалась хитрее «всех зверей полевых», и дружила, точнее, делала вид, но уже без приездов и подарков, что я ей ещё нужна, и только спустя годы, меня сразило наповал её заявление о любимом ею Сталине. Вот такие в МИДе учителя, знайте детки! Конусова Елена Борисовна: «Екатерина написала: «Крым отныне либо русский, либо турецкий, либо ничей», нужно уважать слова императрицы. Крым для России – всегда был и, я надеюсь, останется – контроль в черноморском регионе. СМИ я мало читаю: у нас в академии достаточно как отечественных, так и западных политологов. Выкинули кое-кого в Сибирь из Крыма и с Волги при Сталине – и правильно сделали: это признавал даже Черчилль. Конфликт государственных интересов и человеческих, всегда был и будет в любом государстве, достаточно взять для примера реакцию США на Перл Харбор (10 дней на сборы – и вперёд в резервацию). Фашисты есть в любой стране. Но позиция России мне понятна. Позиция Украины мне отвратительна, об этом лучше меня написал Солженицын. Это ты многого не знаешь, если говоришь подобную эклектическую чушь человеку, работающему с политиками, политологами и дипломатами из разных стран. Лучше бы спросила, я бы тебе всё подробно разъяснила (и вовсе не в духе разных СМИ, а гораздо жёстче и откровеннее). У меня сейчас девушка из Донбасса живёт, а с её мужем мы по Скайпу говорим». (Орфография и пунктуация автора сохранена). Ну что тут сказать – ещё фашистка, да ещё учительница-поэт. Я удивлена, как многие авторы теперь, воспевая Ленина, Сталина, Путина и Отечество, даже много лет живая за границей, при этом ужасно хотят вернуться в СССР. Что за любовь? Даже языка не выучили страны, в которую поспешили. Это всё равно, что любить мужчину, хвалить его, славить его действия, терпеть его потусторонних баб, кормить при этом, ласкать, лелеять, кивать…. И в тоже время, обожать другого: тайно, безумно, страстно, не изменяя, как Петрарка. Видеть его образ во снах, желать его прикосновений губ на своём лице. Принц! Заморский принц, где ты! И зовут его, как славно – Саша по фамилии СССР, но господа, а зачем же вы бежали со всех ног из этого прекрасного и неотразимого терема? Рванули со всей дури, когда Михаил Горбачёв окно своей меченой головой прорубил! Но отступим от грёз. Хочется вспомнить, рассказать, как однажды в детстве к нам в магазин «Рыба. Мясо. Овощи. Фрукты» привезли неизвестный заморский фрукт – манго. Такого названия никто не слышал. Манго выкатили в большой зелёной металлической клетке на колёсиках, в которой, обычно, продавали арбузы. Цена на манго была копеечная, но в его сторону, никто даже не смотрел. Гнилая картошка с огурцами – надёжнее. Здесь надо заметить, что мой папа Викторио, морской офицер Республиканского Флота Испании, в годы своей юности, совершил кругосветное путешествие на паруснике, принадлежавшем мореходному училищу. Он, наверняка, знал все фрукты мира. Помню, как он хвалил Норвегию или «Норвега». Он говорил: «Если бы у меня был выбор, я бы жил в Норвега, там несмотря на очень сильный холод и пронизывающие ветра, добывают нефть и рыбу. Это богатая и красивая страна». Поднявшись к отцу, я с порога сообщила, что в магазин, в котором обычно была гнилая морковь и грязные, рваные кочаны капусты сегодня завезли какое-то манго? Папа, любивший рассказывать сказки, на этот раз был немногословен. Он взял три авоськи и поспешил в магазин. На что моя мама Лиза удивлено крикнула ему в след: «Витюша, ты куда это?! Там, что золото бесплатно раздают?!». Вся улица знала, что мой отец – испанец, и если он берет три авоськи непонятного фрукта, и торопится вернуться за следующей партией, то народ подозревает, что фрукт не простой. Люди стали хватать манго, в надежде узнать в дальнейшем, что с ним делать? Папа выбирал только зелёные плоды, без вмятин и гнилых пятен. Дома он завернул каждый фрукт в газету с портретами советских правителей и передовиков производства и уложил на антресоли. А дальше, мы ждали, когда в темноте они дозреют. Манго себя оправдал. Мама удивлялась, когда ела: «Витюся, ты молодец! Надо же, какая огромная у манго косточка, – Почти весь заморский фрукт занимает. Жалко... Он же такой сочный и вкусный!». Вот и сидят теперь такие «фрукты» в Израиле, например, и учат нас есть гнилой картофель, выдавая его за манго. Я любила Евгения Ароновича Минина, как настоящего друга много лет, и никогда ни о чём его не просила. Никогда. Все, о ком я пишу – современные литераторы: поэты и писатели, учителя, общественные деятели – в прошлом мои друзья, которые устроили на меня гонение. А вот из-за чего именно, я вам и поведаю. Итак, приступим. Как записано в Великой хронике «Планеты Рунет»: «Евгений Аронович Минин родился 10 июня 1949 года в городе Невель, Псковской области. Ныне проживает в древнейшем граде Земли – Иерусалиме. Поэт, писатель, председатель Международного Союза Писателей Иерусалима, постоянный автор «Литературной газеты», а после ухода алкаша Игоря Панина, стал публиковаться по знакомству с Анной Гедымин в КП, и тд. Автор множества книг, лауреат многочисленных конкурсов. Вообще, бездельником этого человека не назовёшь. К тому же, он ещё и школьный учитель на пенсии, что похвально. Познакомилась я с ним в уездном городе «Рифма ру», в далёких 2000-ых годах... Тот самый Женя Минин, о котором я сочинила статью, как о лучшем друге, ведь он первый написал мне когда-то: «Ветка, у тебя есть талант», а я сделала вид, что не поверила, но прислушалась, ведь я уже знала его – настоящего поэта, по другим сайтам, он редко кого хвалил. Писала я тогда о нем искренне и от всего сердца. Но это было давно, до великого исхода авторов из града «ЖЖ», до мегаполиса ФБ, а по прошествии многих лет, передал Женя мне книгу из Израиля! Тяжеленный фолиант от дивного человека и учёного Савелия Дудакова, который один из первых по достоинству оценил мой труд. Без всяких пиар-компаний. Спасибо ему за это. Настоящий историк. Спасибо Савве за две книги обо мне. 17 октября в Иерусалиме ушёл из жизни известный историк русского еврейства, культуролог, специалист по генеалогии, эссеист Савелий Юрьевич Дудаков (1939-2017). Очень жаль. Хороший человек был. Его слова в последней книге оказались пророческими: Мемориальная доска Антонио Коронелли висит сейчас в Феодосии на стене санатория «Восход»; Названа в честь моего предка улица в его поместье, конечно, не памятник, но это уже первые шаги к нашему достоянию. Последнюю книгу Савелия Дудакова где есть обращение к жителям Феодосии, выполнить мою волю и поставить памятник герою, Женя передал через писательницу Чудинову Елену, которую представлял на вечере в Иерусалиме, и тут вышел конфуз, когда я решив сказать простое, человеческое спасибо, «получила по морде», войдя в личную французскую мечеть-синагогу Чудиновой на окраине мегаполиса ФБ, от многих, её поддержавших литературоведов, с той секунды – ставшими в ополчение у ТЦ «Стена Плача», и объявили в рупор – фашисткой! Мои бывшие с той минуты, друзья, стали врагами, а учитель-пенсионер Минин показался, из окон башни с красным флагом на крыше и колокольчиком в носу, во всей своей красе бывшего издателя «Дети Ра». Кто же такая – эта мымра, на которую так легко променял меня мой друг Женя Минин после стольких лет дружбы? Из архивов «Планеты Рунет»: «Русская писательница, драматург и публицист, приверженка правоконсервативных взглядов. Её роман «Мечеть Парижской Богоматери» имел большой общественный резонанс. Елена Чудинова С 2010 г. — ведущая авторской программы «Час писателя» на радио «Радонеж». Наверное, дочь профессора, палеонтолога, с самых первых шагов в литературе питала нездоровую страсть к романтизации терроризма. Мир для неё делился не на обычных людей и террористов, а на христиан и мусульман, которые обязаны и обречены истребить друг друга. Сюжет её романа «Мечеть Парижской Богоматери», построен, как калька с современных террористов из какой-нибудь Аль-Каиды. И как только началась российская агрессия на Донбассе, госпожа Чудинова почувствовала себя верхом на Пегасе: вот они – долгожданные православные террористы, и она уже готова им послужить, благо ведущей на Радио и не каком-нибудь, а самом «православнейшем», а «профессора кислых щей» от литературы боятся возразить ей, иначе: сочтут чужими, исключат из числа русских. Это спустя год Евгений Минин благодушно спрашивал: «Есть ли у кого знакомые в Киеве, в который он с гастролями собирался?». А тогда, первая редакция: «Не ссорься с ней. В Украине – фашисты. Пятьдесят пять миллионов фашистов». Елена Чудинова в своих палатах со строгим режимом. На ФБ: «Это уже не смешно. Меня преследует городская сумасшедшая по имени Иветта. В течение целого часа вчера (на мой блог я её вообще-то не звала) я пыталась донести до этой особы простую мысль, что Новороссию поддерживают самые разные люди, не только сторонники Путина, к которым я не отношусь. (Все могут наблюдать этот баснословный диалог ниже). В конце-концов мне пришлось её забанить, она запустила клона, пришлось забанить клона, но суть не в этом. Сегодня мне «любезно» прислали ссылку под названием «сектапутина». Про меня. Я расцениваю это как сознательную клевету, либо как нападки действительно опасно неадекватного человека. Хотелось бы, чтобы друзья и родные этой особы приняли меры. Если она завтра начнёт меня у здания радио ловить, мне это к чему?». Жалко, что я не могла поймать её у радио, не умею я бегать! Не на воротах же стоять? Меня шокировало то, что старинные друзья, зная меня, и что никаких клонов я не держу, дружно стали подпевать лжи: первым поддержал Евгений Минин, который писал мне в личку: «Не развязывай войну!!», – на что я ответила, – «Фашистом я быть не собираюсь, вранья не потерплю, и я её «забью по полной программе», а тебя, Минин, предадут те, кого ты так выгораживаешь, я помогать тебе уже никогда не стану». Народу под пост налетело уйма: выступили те, кому я доверяла много лет, и кого я вообще в жизни никогда знала, как и эту писательницу. Авторы удивляли меня тем, что они были у меня в друзьях столько лет, сколько был Минин, или инопланетный поэт-клонопат и бывший грузин-лётчик Юрий Картвеле (Юрий Беридзе): «Трудней всего было пережить её навязчивую рекламу монографии о славном роде Коронелли», вякал он, мой друг, с хутора «Облако», Дмитрий Соколов из небоскрёба «ЖЖ», написавший книгу о сталинских репрессиях в Крыму, на работы которого я дала ссылку в своей книге, как на честного историка, хамил виртуозно, видимо не зря много лет работал над действиями палачей НКВД, изучая их приёмы, тараканом прибежал Серёжа Пестов, которого я не видела сто лет и который один раз отводил меня в ЦДЛ, таща на себе под ручку, услужливо так. Он тогда хотел приобрести у издателя Костюкова билет члена союза писателей, который стоил у него пятьсот рублей, и очень извинялся почему-то за этого передо мной, хотя я ему ни слова не сказала. Вот и он подполз и написал: «Эта сволочь…», Игорь Панин ржал: «Если речь все о той же, то я её не только забанил, но и пригрозил ей погромом. Помогло». Их было много, я – одна, но не смотря на дальнейшее раскручивание темы о сумасшедшей Иветте, много лет, ни к чему не привели. Из-за травли в уездном городке «Рифма ру.», за статью о моём родственнике убитом Тройкой НКВД, я ушла. Заговор против меня был прихлопнут моей новой книгой со статями об убийце моего прадеда и о настоящем внуке Леонида Утёсова, которые тоже не обошлись без скандалов. Нельзя сказать, что я всё принимаю хладнокровно, глотая постоянные нападки, наоборот, я – переживаю, плачу, но сила духа, терпение, приобретённое мною за долгие годы болезни, помогают выносить и даже смеяться сквозь слёзы обид над таким поведением не троллей, нет, а бывших друзей по литературе. Тролли тоже бывают разные, вот к примеру тролль-литератор: «Писатель-фантаст, поэт, политолог, публицист и переводчик, доктор исторических наук, специалист по Древней Греции и федеративным государствам и т.д.», – справка из народного архива «Планеты Рунет». В своём шалаше из картонных коробок на своей вилле в «ЖЖ», Лев Вершинин выдал: «Сперва подумалось, что уважаемый mikus72 прав, и это по моей части. Однако почти тотчас, по уточнении некоторых деталей, стало ясно: нет, не по моей. При всём моем интересе к особо типичным образцам современной элитной аристократии, с этим, безусловно, к дорогому neravnjdushniy и его коллегам. Лечить, видимо, бессмысленно, но купировать приступ, скорее всего, помогут. Удивительной же г-же Иветте, журналисту, поэту и питомице инквизиторов, хотелось бы во-первых, сообщить: в слове "надоело" после "д" пишется все-таки "о", но не "а", как ей кажется, а ещё существует такая штука, как пунктуация, сиречь, запятые надо знать, куда вставляешь; во-вторых, напомнить: смиренные братья ордена Св. Доминика, из которых набирались кадры Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum, в том числе и OfficiumTribunal del Santo Oficio de la Inquisición ака Inquisición española, как католические монахи, были связаны, в частности, обетом целибата. То есть, целомудрия. Таким образом, дивная сеньора, будучи отдалённым плодом тяжкого греха (и хорошо ещё, если, – судя по множественному числу, – не свального), не вправе отдавать какие-либо распоряжения или высказывать пожелания относительно проведения auto de fe, а в-третьих, порекомендовать, завершив курс лечения, прочесть замечательные книги коллег Эко и Валентинова, дабы впредь не думать, что главным смыслом жизни инквизиции было жечь кого-либо на кострах». Увы, и этот профессор был вне темы, а после похода в ФБ к талантливой соотечественнице, одесситке, живущей сейчас в США, поэту и художнице Рите Бальминой, которая нарисовала его портрет, и которая его лично видела, живя ещё в Одессе, получила от него: «не спасибо за работу», а несуразное хамство. Кстати сейчас пост исправлен. Он есть в сети. Здесь надо сказать, что, объявив себя в своём замке «ЖЖ» первым шерифом «Планеты Рунет», некоторые тролли стали мне помогать. Они пиарили меня, по-свойски, душевно. И это было забавно и необычно. Ведь тролли безлики, а тут они обрели лицо, а некоторые даже мозги. Удивительно! Хутор «Облако» был вторым примером троллчатника, но и примером первого профессионального литсайта, который действительно помогал писать стихи, и аналогов ему нет до сих пор. Но после уездного города «Рифмы ру.», я решила и вторую свою книгу сделать популярным бестселлером и мне это удалось. Как же трудно не спать ночи и печатать длиннющий текст, так много всего было, что нет сил всё вспомнить и поведать. Моя первая книга называлась «Книга Коронелло» https://books.google.ru/books?id=79ISjEONsB4C&printsec=frontcover&hl=ru… , за которую я получила диплом и медаль – 1-ое место на конкурсе «Российские династии», но не гонорары. Жюри под председательством Геннадия Андреевича Селезнева, в составе жюри Юрий Поляков и Николай Дроздов. Как же смешно было смотреть в кинотеатре «Ютуб» передачу Марка Подрабинека сына Александра Подрабинека «Моя Планета». Его папа был моим френдом – очевидно, мои посты в «ЖЖ» послужили «источником вдохновения» новой Архипелажской экспедиции. Рулевой и друг, ведущий и автор телепроекта «Русский след» Алексей Никулин написал книгу по следам передачи, после выхода в 2011 году моей книги «Книга Коронелло». Из прессы «Планеты Рунет»: «Алексей Никулин автор-ведущий в «Моя Планета», учился в МАДИ (на капитана?), основал компанию «Seacharter яхтенный центр» и написал книгу «Острова невезения». Историческое путешествие по местам русских экспедиций XVIII-XIX веков в 2014 году». О потомке герцога с острова Наксос (ныне – Греция); о зданиях с гербами предков Иветты, состоящих в родстве со всеми дворянскими фамилиями огромного и могучего клана Архипелага – «тишина и мёртвые с косами стоят». Зато радостно с ошибками, наверное, тоже учились писать на дому, сообщают «Вести» 18 мая 2012 год: «На телеканале «Моя Планета» стартовали съёмки нового проекта «Русский след». Это будет серия историко-приключенческих программ в рамках уже существующей передачи канала «За кадром». От погружений в воду и походов в горы до нелёгких будней мореплавателей и борьбы со стихией – в пути участников экспедиции ждёт немало приключений. Съёмки «Русского следа» будут проходить с мая по октябрь 2012 года в Греции, Италии и Тунисе. Ведущий и старпом экспедиционной яхты White Russian («Белый Русский») Марк Подрабинек и автор идеи капитан Алексей Никулин отправляются на яхте по Средиземному морю в поисках самых интересных мест, связанных с российской историей. Фильмы программы будут посвящены трём событиям российской истории. Это Архипелагская экспедиция русского флота под командованием графа Алексея Орлова в 1770-1774 годах. Тогда 27 островов в Эгейском море стали принадлежать России и составили Архипелагскую губернию. Кроме того, речь пойдёт об экспедиции эскадры адмирала Федора Ушакова 1799 года и учреждении на островах Ионического моря Республики семи объединённых островов. Заключительный этап экспедиции пройдёт на Сицилии и в Тунисе. Фильмы будут рассказывать о гуманитарной победе, одержанной Россией и моряками учебной эскадры Балтийского флота при спасении жителей города Мессина, пострадавших от землетрясения 1908 года». Я уржалась их знаниям истории литературы, нет, не Греции – России. В конце передачи авторы сделали вывод, что абсолютно точно, целью экспедиции графа Алексея Орлова был не захват территории или ведение каперской войны в тылу противника, а поиск могилы Гомера. А было ли это так актуально, для русских в 1774 году. Интересно, а на каком языке они читали Гомера? Переводчик «Илиады» Гнедич Николай Иванович родится спустя десять лет после того военного похода. Первые переводы «Илиады» начали печататься в 1787 году, а окончательно, текст «Илиады» на русском языке был завершён только в 1829 году, в эпоху Николая Первого. Когда уже и «декабристов» осудили, а до русского перевода «Одиссеи» Пушкин А. С. («Чёрный русский») не дожил. В яхтенной рубке капитана Алексея Никулина на ФБ есть комментарии под совместной фотографией с потомком герцога острова Karavias D Nikolaos и его супругой Elena Kiseliova от 21 апреля 2016 г: «Марк Подрабинек пишет о своём друге Никулине: «Нет, нормально? Он к Герцогу в шортах припёрся!». Katerina Louizou пишет: «Μπράβο σας αντα όμορφα πράγματα κάνετε για το αγαπημένο μας Νησι», «Моё восхищение, Вы всегда делаете прекрасные дела для нашего любимого острова, (перевод Автора с греческого)». Desire Jackson Pflugbeil пишет: «Where is all the furniture Karavias D Nikolaos? See you in two weeks» - «Гдевсямебель, Karavias D Nikolaos? Увидимся через две недели, (перевод Автора с английского)». Вот там в телевизоре – герцог, а у дисплея компьютера Иветта, которая, такая же герцогиня. Чем она хуже? Но на Наксосе-то интересно: тепло, море, а в Москве что? Собянин, плитка, какая-то реновация, грязь, слякоть, вечное наводнение; снег не убрали, заторы, в метро не втиснешься и еда у нас санкционированная, невкусная, а на Греческом Наксосе полезная: морепродукты, красное вино, оливковое масло, лобстеры, свежие фрукты, козье мясо. И почему мы все мрём, в Державе так рано, а они живут долго и счастливо, эти – те же герцоги, странно»: «Греческое генеалогическое общество» в Афинах под председательством Иаковоса Напфлиотиса Сарантиноса, настоятеля католического храма на Кастро падре Эммануэль, где хранится фамильная икона Коронелло, доктор исторических наук Бен Слот из Бельгии, который написал книгу по истории Кикладского Архипелага – является ведущим специалистом в мире по теме истории Архипелага, Николас Каравиас, Шарль Криспи де Сира и другие мои родственники из старинного клана, нет не греческого, а венецианского – мои давние друзья на улицах и площадях «Фейсбука». Некоторые из них помогли мне изучить «наксовский период». Марк Подрабинек и его рулевой Алексей Никулин всё знали о моей книге, но папа Марка Александр Подрабинек, видимо, настоятельно попросил сына не указывать Иветтино имя в проекте рулевого. Искатели дома «с покатой крышей» – резиденции Алексея Орлова и его кортика, находящегося теперь (по сценарию передачи) в мужском монастыре, упустили такой замечательный момент; не сделали новую передачу, ни поплакали, ни написали письмо, даже не узнали, что у потомка герцогов Karavias D Nikolaos, с которым они так подружились, родственница Элеонора Каравиас Eleonore Caravias отсудила единственный музей, который тот открыл и очень много лет им занимался. Моё письмо в Муниципалитет Наксоса, о необходимости вернуть музей или сделать новый: «The mayor of the island of Naxos and Small Cyclades, Mr. Emmanuel Margaritas! I am Ivetta from Moscow. I am a descendant of Coronelli with Naxos. I am the author of two books about the Russian noble families, descendants of primates Naxos. My ancestors Francisco Coronello and Crusino Coronello built the Church on Naxos. I know from my friends that the Venetian Museum is closed. It is very unfortunate. Closed the world famous cultural center. Eleonore Caravias nowhere to live? She's homeless? I understand that private property and etc. Please, establish a new Museum of the Venetian and Ottoman periods. Write consciously as the first version of the Museum did not tell about the period 1566-1821. You Archbishop asked to save a museum. Best reqards, журналистИветта». «Почти каждый вечер я, Иветта, с интересном слушала странные рассказы мамы-бабушки, которая часто вспоминала своего отца, расстрелянного в 1938 году на глазах всей семьи в жарком городе Феодосия, где родилось и выросло не одно поколение из еврейско-испанско-итальянского рода Коронелли, и про встречу со своим любимым, будущем мужем, который в том же году приплыл на теплоходе в чине офицера испанского флота из далёкой Испании. Меня с детства потрясла история, что бабушкиного отца – главного экономиста порта НКВД-шники забрали ночью из дома, убив ни за что. Это страшно, очень страшно… Горе навсегда, – память, навечно. Больше про мамы Лизину Феодосию я ничего не запоминала, да и зачем? Правда, был ещё случай, когда мне было двадцать лет, я ездила с подругой отдыхать в село Береговое под Феодосией, Крым. Родственники говорили, что оно когда-то называлось Коронеллевка, что это наше родовое село, и мы его строили. Но о том названии уже в восьмидесятых годах никто из местных жителей не помнил. Совсем старенькая бабушка, когда я спросила про Коронеллевку, удивлённо вскрикнула: «Да, именно так это село называли!». Но все это было «преданье страны глубокой», а жизнь шла своим чередом: муж, сын, работа, стихи, которые я публиковала сначала в детском журнале, а потом в Интернете. Там же в Интернете я изредка искала что-то про Коронелли, но находила только сайт дальнего родственника программиста с Украины, и ещё Вячеслава Бронникова, который сделал сайт, чтобы рекламировать свою методику восстановления зрения. На том же сайте он упоминал, что его предки из рода Великого Инквизитора Коронелло. Тогда я даже не очень-то и верила в этот рассказ. А ещё был мой родной дядя, который всю жизнь чего-то про Коронелли искал. Искал через сыновей в Российском МИДе, на Наксосе, через жену микробиолога из МГУ во Франции, но что он нашёл, я так и не знаю, он ничего никому не говорил. Вернее, однажды дал своему двоюродному брату, сыну бабушки от первого брака моему ПапПете ксерокс старинного журнала, который было трудно читать из-за «ятей» и твёрдого знака. А дальше пришла она – Книга. Первой ласточкой была случайная находка в Интернете – статья в «Еврейском слове», где упоминался Франциско Коронелло наместник Иосифа Наси на острове Наксос, потомок последнего раввина Кастилии Дона Авраама Сениора. Только тогда я впервые с интересом заинтересовалась тем ксероксом, что подарил мне Евгений. Там тоже был Франциско Коронелло наместник на острове Наксос герцога Средиземного моря Джузеппе Наци, род которого шёл от некого Коронелло при дворе Карла Пятого. Сомнений не оставалось. Франциско стал фигурой вполне реалистичной, но на изучение вопроса у меня не было времени. Да и что найдёшь? 16 век, современник Ивана Грозного… Но, где-то спустя год, я случайно наткнулась в Сети на книгу известного историка про греков России, там мой предок Антонио Коронелли был указан, как грек, а весь текст почти слово в слово напоминал тот текст, что был в ваше упомянутом ксероксе, только речь автора стала грубой и примитивной. Моему негодованию не было предела! О, Боже, как я злилась! Негодовала. Даже не понимая до конца – почему? Что я только не предпринимала: писала в исторические журналы – вдруг опубликуют опровержение, может хотя бы какой-то историк возьмётся за эту тему. Интересно же! Про Коронелли никто ничего тогда не писал. Нет… И тишина в ответ. Один только редактор откликнулся, попросил написать чуть по научней, указать, что я родственница и что-то там ещё, сам того не говоря, но требуя. Я старалась, все же сами попросили и пусть я не историк, но все-таки – журналист. Отправила статью. Журнал вышел без неё. С трудом я нашла сотовый этого редактора, позвонила ему. Он сказал, что в последний момент принял решение её не публиковать. Вот тогда и стало ясно, что писать книгу придётся мне, от начала и до конца. Много чего было: запросы в архивы, потом визиты туда и в МИД, письма на Наксос, Бельгию, Францию, Италию. Информация сыпались, как из Рога Изобилия. Оказалось, что материалов много, очень много, но в каждом месте – по абзацу, другому. Раньше историки вряд ли смогли бы все собрать вместе. Ушла бы вся жизнь, а благодаря Интернету, друзьям, – всего два года. Зато, попутно выяснились удивительные вещи: оказывается, в той самой Коронеллевке, решили установить памятник основателю села Антонио Коронелли. Местная газета написала, что установлен камень с табличкой. Камень так никто и не увидел. Село приняло герб по мотивам герба семьи Коронелли. Не знаю, какие там «мотивы» моего фамильного герба, просто вылитый герб города Триеста. Нашлась куча родственников по всему миру. Но книгу писала я одна. Никому, никакого дела, один зудёж: «Ничего не получится, памятник не поставят, зачем это нужно…». Но книга вышла в 2011 году. Я разослала её по библиотекам всего мира. Я лично отвезла книгу в Феодосию, встретилась с репортёром местной газеты, тем самым, который писал про запланированный в 2010 году памятник Антонио Коронелли. Репортёр сказал, что памятника нет, но он обязательно напишет про мою книжку в местной газете. Не написал. Да и чего удивляться, в Феодосии, чтобы о твоих предках написали в альманахе или поставили мемориальную табличку – надо платить. Уже анекдот есть: «Разгар курортного сезона. Музей Айвазовского закрыт. Удивлённый турист интересуется у вахтера: – «Понимаете, уважаемый, покойный Айвазовский построил для города водопровод, а его потомки из ЕС не хотят починить в музее канализацию. Как же им не стыдно-то!». Но что больше поразило: хамство литераторов, брошенная трубка подруги с криками: «Ты с ума сошла», а как троллил меня внук моего дяди? Дядя так и не опубликовавший результаты своих трудов. Но я продолжала писать исследование. Начала поднимать всех, кто хотя бы косвенно фигурировал в документах рядом с Коронелли. У меня получилось шесть статей, три из них про итальянские рода на службе России. Недавно со мной списывался известный итальянский историк, который пишет про итальянцев в России. Я потом почитала его статьи. Ничего особенного. Если про итальянцев, то про весь скоп, без подробностей, тем более нет истории фамилий с росписью от прадеда до правнуков. Признаюсь, пять лет трудов по теме меня утомили. Я захотела опубликовать свою вторую книгу, и закончить на этом, но тут сама по себе пришла ещё новая статья про Коронелли. Я достала из своего архива Приговор моему прадеду, вынесенный тройкой НКВД. И оказалось, что председатель Тройки, не только ушёл от ответственности и умер в глубокой старости в звании полковника, но и жил в двух шагах от дома, где я родилась. Его сын тоже живёт в Москве по соседству со мной, а в селе Береговом, бывшей Коронеллевке, в этом году был праздник села, в котором и поставлен спектакль про Антонио Коронелли, которому Екатерина Великая подарила эти земли. И то это была настоящая битва местного режиссёра, которая под свою ответственность решилась поставить спектакль об основателе села. Дай Бог ей здоровья! А потом опять вой местных краеведов, что земли ему там не давали. А то, что в «Полном Своде Законов Российской Империи» упомянут судебный процесс об этих землях между помещиком Коронелли и городом Феодосия их не волнует. Я этому уже не удивляюсь. Зато теперь уже все в Феодосии и не только знают, кто такой Антонио Коронелли. И как бы не сопротивлялись краеведы и местные власти, но мемориальную доску им придётся поставить. Журналист Иветта. 28 декабря 2013 года». Мне понадобилось десять лет, чтобы «не мытьём, так катаньем» заставить властей Крыма: своими книгами; статьями; написанными про меня работами других исследователей; ссылками на мои книги приличных докторов исторических наук и «неприличных»; которые тоже способствовали раскрутке неизвестного имени моего героического предка, пройдя череду мэров, сельских Голов Совета села Береговое добиться открытия мемориальной доски и название улицы. Выдержав десять лет насмешек зависти, непонимания, обзывания, пройдя трудности, я первая в начале нашего века заставила прекратить писать, что фамилия Коронель-Коронелли является греческой, исследуя ещё несколько дворянских фамилий и доказав, что они – итальянцы, а Коронелли –испанские евреи. Сейчас, начиная с четырнадцатого года, тема стала популярной: что екатерининский «Греческий полк» вобрал в себя многие национальности, в том числе итальянцев, а не греков, как утверждала сама Императрица Екатерина Великая, а за ней вторил «цвет нашей истории» в течении двух веков. Могу сказать, что это моё личное открытие, а также я первая в «Галактике Интернет» занялась архивом ФСБ и нашла убийцу своего прадеда. Позже, узнав мои работы, многие решили заработать деньги на моих открытиях: Феодосия; село Береговое; русскоязычные бизнесмены, размахивающие триколором у тупых крымских морд, смотрящих им в рот и ждущих халявы, которые до сих пор не поняли, что Крым для них потерян навсегда: восторги от строительства Крымского моста, приведут к тому, что коренное население «Острова Крым» будет истреблено «до корней своих» русскими предпринимателями. Любой крымский «в цветущих акациях город» превратится в «ресин-собянинскую Москву» с её: «вдруг, заваленными снегом» дорогами – зимой; летними потопами, потому что нет ливневых стоков (они замурованы большой серой плиткой от жены мэра); парки вырубят и превратят не в сферу отдыха, а в площадки для лоточной торговли. Все пляжи, в городах и посёлках – платные, их собственниками станут русские владельцы гостиниц. Рыбная, лёгкая, сельхозперераобатывающая промышленность, судостроение так и не возродятся. Будут лишь частные мелкие заводики. Всё, что не было украдено при Украине, будет похищено при России, и бывшие страдания местных жителей по поводу окурков и грязи, визг о несчастных животных, которых эксплуатируют безжалостные фотографы и многое другое, останется в прошлом, потому что на шею наивных неиспорченных крымчан наступит своей когтистой лапой новый город инопланетян. Это чудовище закроет солнце, загадит море, научит лжи детей, и все будут говорить, как в сказке Евгения Шварца: «Оно избавило нас от цыган», чтобы что-то сказать своим чадам в оправдание, а дети больше не будут знать ни о каких крымских итальянцах. А главное: Ненависть! Она нападёт и заплетёт липкой нитью морские узлы на шеях многонационального народа Крыма. Вторая книга «Коронель: сборник статей и исследований» https://books.google.ru/books?id=einxCQAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru… стала источником ссылок в работах докторов наук. Книга состоит из самостоятельных статей, напечатанных в газете «Русская Америка» редактор Аркадий Мар (Нью-Йорк), испанском сайте «Станция Мир», украинско-болгарской газете «Роден край», «Информпространстве» издатель Евгений Бень г. Москва и т.д. Среди прочих глав было и моё исследование, а вернее расследование об убийце моего прадеда, когда я опубликовала эту статью в уездном сайте «Рифма» на меня, набросились авторы сайта и сам городничий Дмитрий Бочаров. Вот тут даже я, такая стойкая, не выдержала: «покрылась шизофренией и ополоумела» от всего происходящего и написанного мне на такую статью, что я послала всех к чёрту и ушла… Иветта всегда была везунчиком и поэтому стала первой, кто в марте 2013 года, имея на руках документы, которые прислали с Лубянки, город-кладбище «Мемориал» выложил «Книгу памяти» на «Планете Рунет», которая мне помогла найти палача, который орудовал в Крыму, а после войны жил в Москве в моем районе. Это произвело неизгладимое впечатление на историка Соколова Дмитрия, о котором я писала выше в рассказе о моих друзьях-стукачах и хамах. Через некоторое время, появились плагиатор из Нижнего Новгорода, которого спонсировало правительство. Из послужного списка трупоеда-альфа-центаврианина: «В июне 2015 года организаторы получили премию от проекта Мулбабар. Создание сайта активно поддержал Владимир Яковлев, основатель газеты «КоммерсантЪ», один из отцов-основателей городка «Сноб». Был проведён успешный сбор средств и 26 ноября построен город-призрак «Бессмертный барак». Работу и запуск сайта активно приветствовали жители города-кладбища «Мемориал». По словам организаторов, к запуску сайта было уже собрано более восьми тысяч историй с фотографиями и документами из личных архивов. Любой желающий может сохранить историю своей семьи, зарегистрировавшись в городской миграционной службе и построив фамильный склеп, выгрызть на каменных плитах историю похороненного. Сам город-призрак представляет из себя социальную сеть, где есть возможность соединять родственников и добавлять данные о судьях и палачах». Я пожертвовала городу, когда он только открылся, камень, свою статью и фотографию прадеда, наивно предполагая, что этот ресурс будет полезен и сделан искренне, как уверял меня его создатель Андрей Шалаев, но спустя некоторое время, поняла, что главное – не память, а деньги и попросила снять свои документы и фотографии, а статью он не стал публиковать, слишком она была для него опасной. После чего Шалаев не согласился, забанив меня в своём погребе, чтобы я не смогла забрать свои вещи и нахамил. Андрей Шалаев пишет: «Допустим. Я (например) правнук чекиста из расстрельной команды. И мне глубоко безразлично кем был прадед. Как я могу ответить за него? За что я должен каяться? Какую правду я должен принимать? Думаю, это было ошибочно, как и то что вы оказались у меня в друзьях», и бан меня, а мои документы так и остались в склепе. Идею создания «Бессмертного барака» подсказала ему я, материалы ему прислали родственники жертв, но деньги получил он. В конце 2017 года, «Планета Рунет» узнала о новом «злохудожнике». 18 ноября пишет «Новая газета»: «Две недели назад дизайнер Хасан Бахаев разместил у себя в художественной мастерской Фейсбука несколько фотографий из судебных дел жертв репрессий. Он обработал эти снимки так, что изображённые там люди оказались «переодеты» в нынешнюю одежду, стилистически осовременены. В итоге с этих коллажей на нас сосредоточенно смотрят наши современники. Смотрят в последний раз после пыток и терзаний их души и тела. Эти современники – люди расстреляны в 1937-м.». Восхищению прессы нет предела: «Художник воскрешает мёртвых: присылайте фотографии ваших родственников, снимаю сглаз, порчу, венец безбрачия, стопроцентная гарантия. Потомственный горец». Из интервью интернет-радио «Дождь»: «Некоторые считают, что приделывать лица погибших к современным людям — кощунство. Которое может причинить боль родственникам. — В чём здесь кощунство? Я работал с любовью. Это красивые молодые люди. Что же до родственников, чью память я всколыхнул… Когда-нибудь их дедов и бабушек поминало столько людей, хоть на какой-нибудь тризне? Не всех скопом, а поимённо. Пусть задумаются над этим. — Хасан, как у Вас родилась идея этой акции? — Я — прежде всего художник и начинаю всегда с красивого. Надо сперва влюбиться. В «Фейсбуке» я подписан на страницу «Бессмертного барака» — группы, посвящённой памяти репрессированных. Мой прадед по материнской линии и дед по отцовской сгинули в ГУЛАГе. Хотя я родился и вырос в Москве, этнически я чеченец. Мои предки жили в ауле Хилдехарой — в горах Чечни, за Итум-Кали, почти на границе Грузии. Его больше нет. Хотелось бы туда попасть, но это — зона особого контроля. Отца депортировали, как и весь мой народ, а дед был в отъезде — то ли в Грозном, то ли в Серноводске. Его обвинили в организации сопротивления и этапировали под Караганду. В Карлаге он и сгинул. Похоронен в номерной могиле. Поэтому мне тема репрессий близка. Я считаю: любой, кто гнобит свой народ, зря ходит в мечеть, синагогу или в церковь. Нельзя отмолить то, что нельзя исправить». Подробно на сайте «Это Кавказ»: Хочется мне, писателю, поэту и художнику Иветте, чей прадед – испанский дворянин, главный инженер и начальник порта, не давший разграбить склады от мародёров, который погиб в Крыму в Феодосийской тюрьме от рук палачей Тройки НКВД, причём, расстреляли его и беременных женщин задним числом, на глазах у жены и детей у стен феодосийского Карантина, спросить, отчего же ты, считаешь, что люди забыли своих дедов, ты же не забыл? Какое ты имеешь право посягать на личные фотографии, храня которые, родственники подвергались угрозе смерти. Кто тебе заплатил? Что ты, чеченец Хасан, так легко предал законы гор: уважать старших и покойных. Зачем ты убитых в России, в иные страны поместил, уже решил за них, быть им иммигрантами без Родины? А к чему живых моделей затенил смертью? Почему ты своего Бро и Веру предал? Влюбился в мёртвую истерзанную душу. Это не оправдание, скорее наоборот, подтверждение твоей продажности. Ты же не стал рисовать в фотошопе головы убитых русскими не так уж давно, изнасилованных, чеченских детей и женщин. Не нарисовал первым своих дедов, или фотографий их у тебя нет? Почему ты не рисуешь убийцу моего прадеда, ведь он давно известен и даже отсидел 2-года в ГУЛАГ-е, но был завербован той же НКВД-шной системой, несмотря на то, что киркой золотые зубы выдирал. Его фото висит в сети, есть у меня в книге – Якушев (Бабкин) Лаврентий – вот на, посмотри: https://books.google.ru/books?id=einxCQAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru… , не фотогеничен, за то, на пенсии книги детские писал, про разведчиков. Работа с твоей псевдолюбовью – это политический акт, как «Пусси Райот», например. На секту «путиндугингундяев» с любовью. Отвлекаешь нас от кошмара, что за спинами. Грязных денег не боишься, чеченец-украинец-москвич? Ты нам ещё Кадырова нарисуй перед выборами, а то давно люди в «ГУЛАГ» просятся, по бандитам скучают, по их железной руке. Ты нарисуй Хасан, а я спрошу у оппозиции, например, у радиостанции «Дождь», которую ведёт внук актёра Гафта и других желтоглазых СМИ, почему в 2013 году они меня не пригласили к себе на интервью о моей статье, ведь на меня все так кричали, что сволочь я, что нашла-таки убийцу своего прадеда, так ненавидели, а тебе – вон какая слава сразу, после первого же портрета…. Так не бывает, Хасан. Иди рисуй чеченцев, убитых русским путинойдом, отдай долг своему народу. С любовью. А я – посмотрю, как тебя за это они накажут». Это Иветта написала сразу, как её и не только её критический коментарий был стёрт в блоге некого Бахаева. Такие комменты мешают хвалить – идут вразрез навязанному мнению. Это как предвыборная компания в президенты в России – сфальсифицированная, как надоедливый комариный укус, который не престаёт чесаться и уснуть под утро, а чем больше чешешь, тем больше зудит прыщ. А потом начинается сепсис, от любви к президенту, которого поганой метлой не прихлопнешь, так рвётся воровать, воровать и ещё раз – воровать, как завещал великий кто-то. Знаю я ответ, почему Хасан не рисует палачей. Боится! Ведь начинать надо с современного Главного Палача России. Либерализм и демократию, сразу видно. По карикатурным проектам, куда эту куклу вызывают, для показа мод. Вот и Ксения Собчак свинью подложила сама себе. Против всех без головы не попрёшь. Всё болит, голова трещит от бессонной ночи, поясница отваливается, ноги совсем не ходят, я уже сижу в коляске и радуюсь, что сейчас ко мне приедет из Америки Эдвард Амчиславский. Известный профессор, специалист по истории жизни и творчества Леонида Утёсова, он и его папа написали ряд книг о когда-то знаменитом одессите. Познакомилась я с Эдвардом Амчиславским на «Блошином рынке» ФБ. Вот что я нашла. Из жёлтой прессы «Планеты Рунет»: «В Москве состоялось награждение лауреатов Международного многоуровневого конкурса де Ришелье – 2015». Сам себя «дюками» награждает, фото можно отыскать в Сети. Лауреатами в различных номинациях стали члены Союза писателей Северной Америки Нина Краснова, Владимир Мирза и Геннадий Норд. От имени жюри конкурса награды и дипломы вручил член СПСА Эдуард Амчиславский. В Центральном Доме литераторов прошёл вечер, посвящённый дню рождения и памяти почётного члена Союза писателей Северной Америки, поэта Риммы Федоровны Казаковой??» И давно она Американским поэтом стала? «В организации вечера самое активное участие приняли члены СПСА Раиса Быстрова, Татьяна Летнева, Елена Киселева. Свои песни, написанные на стихи Риммы Казаковой, исполнили члены СПСА Галина Улётов и Геннадий Норд. 29 августа 2014 года. Представители Правления Союза писателей Северной Америки приняли участие в V Форуме соотечественников США. Форум прошёл в Нью-Йорке. На него съехались почти 200 представителей организаций соотечественников, проживающих в США». В работе Форума участвовали Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в США С.И.Кисляк и Генеральные консулы России в США И.Л.Голубовский (Нью-Йорк), А.К.Юшманов (Сиэтл), С.В.Петров (Сан-Франциско), А.К.Захаров (Хьюстон) и руководитель представительства Россотрудничества в США О.С.Жиганов. Русскую православную церковь на форуме представлял Управляющий Патриаршими приходами в США, Епископ Наро-Фоминский Иоанн. В качестве почётного гостя на форуме выступил конгрессмен США Майкл Гримм, который отметил большой вклад русской общины в создание мозаики американского общества. Конгрессмен вручил председателю Координационного совета Игорю Бабошкину Почетную грамоту с благодарностью Координационному совету соотечественников за сохранение русского культурного наследия в США.Журнал «Соотечественники Америки» он курирует, и т.д. официальный сайт «СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ WRITERS UNION OF NORTH AMERICA». Он показался мне вполне серьёзным исследователем, болеющим душою за память об Леониде Осиповиче Утёсове, в сообществе «Леонид Утёсов: люди и судьбы» его все любят, он собирает редкие фотографии, знаком с оставшимися родственниками Утёсова, ездит к ним в гости, дарит свои фолианты, награждает дипломами литераторов и деятелей искусства, дарует экспонаты музеям, участвует в конференциях – приличный человек. Рассказала я ему о друге нашей семьи Валерии Альбертовиче Гендельштейне, сыне режиссёра Альберта Александровича Гендельштейна, мужа Эдит Леонидовны Утёсовой. Из своего семейного архива, не поленилась, отсканировала фотографии с моими ПапПетей и мамой на свадьбе Валерия, где присутствовали Эдит Утёсова и Альберт Гендельштейн – редкое фото, можно сказать единственное в Рунете. Долго, года три, искала я нашего друга семьи, Валерия Альбертовича Гендельштейна(Рогулина), любимого внука известного певца Леонида Утёсова, а потерялись мы после смерти мамы, которая умерла от рака на её руках. В то время у Иветты в жизни был самый трудный период: осталась одна с сыном, которого повела в первый класс. Мама – человек на вид слабый, избалованный и беззащитный, оказалась очень сильной перед болезнью. Будто, грехи замаливала, что отдала свою дочь в год родителям мужа; маме Лизе и папе Вите, хотя и не бросала; всё-таки поняла что-то и стала уже в болезни помогать Иветте, сидеть со внуком Альбертом, и многое, что она могла дать в её понимании этой жизни, она всё же успела. Родитель не те, кто рожает, а тот, кто воспитывает, но у Иветты было не как у других, её воспитывали две мамы и два папы. Ох, и трудно было Ветке! Мама болела четыре года. Многочисленные подруги мамы «растаяли как с яблонь дым» … Мама знала, что умрёт, но ни разу вида не показала. Только в последний месяц, когда морфий уже не помогал. Кричала от боли в голос и днём, и ночью. И ничего сделать нельзя. Поэтому, когда она умерла, сидя за красным полированным столом, положив свою безволосую голову на Веткину руку, лежать не могла, ей сожгли всю кожу на спине своими облучениями наши доблестные врачи. Иветта обрадовалась. Да, она была счастлива, на миг, что мама наконец, отмучилась. Мама была человеком весёлым и жизнерадостным. Когда Ветка нашла Валеру, он первым делом попросил: «Напиши о маме, помнишь, как она смеялась?! Снимет парик и говорит: смотрите, а мне и так идёт. И, ха-ха-ха!». Валера приходил в наш дом на Соколе, и после смерти мамы, понимая, как тяжело Ветке. Как Иветта искала Валеру, чтобы отдать ему свои книги о нём, напишу в хронологическом порядке ниже, специально. Я писала письма, ища Валеру по родным, близким, и по профессорам, занимающимся творчеством, нет не Валеры Рогулина-Гендельштейна, это мелко. Проще взять знаменитое имя, и ты в дамках. Например, имя – Леонид Утёсов, или Олег Даль, Бродский, Высоцкий, Кутузов, Троцкий; и Сталина с Лениным не забыть. Я нашла в городе «Одноклассники» родную сестру Юлию Альбертовну Гендельштейн-Рогулину (Свела). Она давно живёт в Израиле, лет ей за восемьдесят, выглядит замечательно и снова замужем, как мне показалось на цветных фотографиях, показанных её родственницей, сестрой её нового мужа, которые я выложила от радости в своём замке в ЖЖ, дабы знали, что Валерий всё же существует на самом деле! Тем более, она сказала, что Юлия передавала посылочку Валерию в Москву. Значит, он жив, обрадовалась Ветка. Надо продолжать поиск! Правда, чуть позже заявив, что бы я их немедленно сняла, иначе забанит мне блог. Нифига себе! За что и была мною послана по-русски и забыта. Но, однажды вечером, в замок Дель ВКонтакте прислала депешу Алана Саввоева: «Иветта, добрый день! Меня зовут Алана, я старший редактор телеканала «Россия 1». Мы готовим программу к юбилею Леонида Утёсова и хотели бы установить связь с приёмными детьми Диты. Вообще, нам интересны люди, которые могли что-либо рассказать по этой теме. Я случайно наткнулась на вот такую ссылку https://www.proza.ru/2015/06/04/59 Это заметка «Ответ Машки Севелы на мою просьбу у мамы спросить телефон Гендельштейна», 30 май, 2015 года, где Вы пишите о Марии, дочери Юлии Гендельштейн и усопшего ныне Эрафима Свелы, там и о внуках Леонида Утёсова упоминается. Ага, Иветта их упомянула, вот мой текст: Ответ: М-С: Журналист, писатель и поэт! Не так давно вы послали матом мою близкую подругу, которая сначала имела неосторожность послать вам в личную почту фотографии, на которых также была моя мама, но которые вы без всякого на то разрешения выставили в своём блоге, а потом вежливо попросила вас их убрать. Уверяю вас, что никому из нас ваша писанина не интересна, так что в следующий раз напишите о ком-нибудь другом. М. Севела Мой комментарий: (Речь идёт об этих никому не нужных цветных фото в моём замке «ЖЖ» http://juliyacoronelli.livejournal.com/1275995.html ). «Здравствуйте, Мария! Меня зовут Иветта, я из Москвы. Как не странно звучит, я в Москве потеряла друга нашей семьи, о котором, написала в своей повести «Калейдоскоп», и ещё два рассказа. Вчера вышла в свет моя новая книга, где упомянуты мои родители, ныне покойные и Ваш, родственник – Валерий Альбертович Гендельштейн – пасынок Утёсова, приёмный сын Диты, и ваша мама в честь которой меня назвали. Помогите найти мне его координаты. Старые устарели, я хочу послать ему свои работы, если он жив, или его сыну. С Уважением, журналист, писатель и поэт Иветта. Меня легко найти в «Галактике Интернет» на каждом «парсеке». Иветта: Я терпеть не могу ничего просить ни о чём. Потому, что бывают такие ответы. Я всё равно найду Валю без Вас. Или есть другие причины? Мария, ваша подруга сказала, что она Вам родственница. Интересно, Вы тоже врёте, чтобы не помочь мне найти Валю? А в книжке я, кажется, правильно указала повод. Если у Нас писанина, то и у Вас – писанина. А матом я буду посылать любого, кто будет препятствовать тому, что я добилась того, что люди поверили в существование Валентина Альбертовича Гендельштейна. Тайное всегда становится явным. Моя писанина добилась того, что о Вале будут знать в Америке, Японии, Африке или Новой Гвинее, если мне так захочется! Ко мне, в ту самую квартиру на Соколе, где собирались и пели за огромным столом Эдит Утёсова, Валера Гендельштейн, мой отец, моя мама и даже Альберт Гендельштейн.... Пришёл умный человек. Копии своих фотографий я передала в музей, и они попадут в «Энциклопедию», во всяком случае он мне слёзно поклялся. А ваша мама – Юлия Гендельштейн ничего из себя не представляющая комедиантка. Я посмотрела её работы. Не надо ей было идти в актрисы – стыдоба. Так вот ваша известная мамаша всегда выезжала на своих мужьях. Маша, ваша писанина по японистике, никому не нужна. Потому, что человек отвечающий хамством на письмо отчаяния, не является человеком. Тем более, что я написала, что у меня нет родителей. А на ваше уважение мне, теперь, плевать. Журналист, поэт, писатель, историк, Иветта. 30.05.2015 UPD ha-ha-ha. Я все-таки надеялась на зарубежное образование. А Маша Севела ещё одно письмо прислала. Умничка какая! Девушка-красавица, сразу видно, хорошо обучилась «япона-маме». М-С: Валерий Альбертович (вы даже имени его не знаете!) вам передаёт: Лечиться нужно, а не писать! Вас, действительно, жалко, убогая вы... И как все юродивые, пытаетесь хоть как-то состояться через «знакомство» с известными людьми, собирая сплетни. Переписка закончена. Отныне место вам в спамах, т.е. на помойке». Иветта: Машусь, не вздумай прочитать первую часть моей «Книги Коронелло». Тебе станет совсем плохо. Я боюсь за твоё здоровье. Найдите меня в спамах или на помойке. Где уж Вы там лазите, я не знаю. А это про Вас. Пусть все посмотрят, какая у нас умная Машенька. Чао!». Внебрачная правнучка Утёсова оказалась не права в моей ненужности: «Может Вы сможете быть гостем нашей программы «Внебрачные дети Диты»? «Живой эфир» с Борисом Корчевниковым, если Вам есть, что рассказать и желание, конечно, (пишут мне в личку далее и я отвечаю): Иветта: «Здравствуйте, Алана! Какого числа будет запись программы? Где территориально она будет происходить? И в какое время дня? Вопросы эти потому, что я, как журналист, прекрасно понимаю, что запись передачи длится несколько часов. Поскольку я, сейчас, «невыездная», предлагаю взять у меня интервью». Алана Саввоева: «Спасибо, что откликнулись! Ориентировочно программу планируем на эту пятницу 4 марта на 18:00. Съёмки проходят на киностудии им. Горького, это ул. Сергея Эйзенштейна 8. Трансфер до студии и обратно мы обеспечим. И съёмки длятся 1,5-2 часа. Нам бы очень хотелось видеть Вас в студии, так как у нас формат «живых» диалогов гостей программы, а не интервью. Кроме того, нам бы очень хотелось связаться с Эдвардом Амчиславским, о котором я не знала, пригласить его тоже принять участие. Ведь людей, которые непосредственно знали семью Утёсова осталось совсем немного... 02.03.16». Не поехала я на передачу; потому что раз они ко мне домой не приехали, значит что-то не то, информации нет, а значит: подставные лица рекомендуется! Тем более, что это телевидение, шоу. Позориться в этом цирке мне не захотелось. Программа «Внебрачные дети Диты» в эфир не вышла, потому, что знала об этих детях только я, в Википедию вписала их я, фото Валерия Гендельштейна в Сеть выложила я, а журналисты для своего эфира передачи информацию искали по Интернету и наткнулись на мою заметку, а поскольку, кроме меня спросить было некого и приглашать на передачу некого, то название перекроили и начали искать внебрачных детей не дочери певца Эдиты Осиповны, которая была бездетна, а внебрачных внуков самого великого мастера песни – Утёсова. Каналу «Россия 1» было всё равно, кого искать под дату рождения ЛОУ, которого они решили поздравить, как и зрителей; опозорить, подсунув ему внебрачных детей. Это такой же фейк, как например Путин с амфорами в Азовском море, и народ радуется его добычам. На таком вранье построены СМИ с их «утками», людям нужны зрелища, а хлеб, – по карточкам. На смену гадалкам с их хрустальными шарами и картами, приходят в «днк-тесты», смысл которых люди не понимают и проконтролировать не могут. Им жалко свои триста долларов выкладывать, чтобы клиника, работающая на телевидение, могло зрелищно отправить слюну собаки в свою лабораторию и получить диплом, что деятель призванный в студию внебрачный правнук профессора Павлова. Браво! 24 марта вышла передача «Живой эфир с Борисом Корчевниковым. «Дочь домработницы родила от звезды. Что скажет тест ДНК». Телеканал «Россия 1». Взрослый человек, Пашинин убеждал всех присутствующих и телезрителей, что он внебрачный сын Леонида Утёсова и готов сдать тест-ДНК. Ведущий тянул «интригу», показывая кадры, как сдаёт ДНК-тест герой программы и дальняя родственница Леонида Утёсова. В конце передачи ведущий объявил, что результаты ДНК-теста подтвердили, что Игорь Пашинин сын Леонида Утёсова. Потом уже, я ни один раз пожалела, что «просветила» эту молодую женщину, имеющую тринадцати летнего сына, скорее всего незамужнюю, одевающуюся, как ей кажется, по последнему писку французской моды: стрижка «под мальчика», прямое пальто с большим широким воротником, висящее на ней мешком, огромные ботинки в стиле «миллитари», первые впечатлении от фотографии на аватарке, что женщина хочет походить на француженку, но не может. Да и зачем ей это? Если, спустившись с гор Кавказских, и странным образом попав на телевидение, не привыкнет никак носить классические вещи гармонично, чтобы выглядеть привлекательно. Передача с Борисом Корчевниковым «Живой эфир» на телеканале «Россия 1», пытается копировать передачу Малахова «Пусть говорят», но в отличии от Малахова, у которого иногда полезные, на мой взгляд передачи мелькали, «Живой эфир» представляет зрителю аморальное поведение великих людей, призывая иметь побольше внебрачных детей и расхлябывает общество, уже и так скатывающееся в пропасть, к хаосу и вседозволенности. Генеральный директор телеканала Антон Златопольский, как написано в Википедии, женат с 11-ого года на Дарье Спиридоновой. Хотелось бы спросить, сколько внебрачных детей у Антона Запольского? И от кого, мальчик у главного редактора передачи «Живой эфир» Аланы Саввоевой? Почему бы не начать с себя, рассказать общественности, сделать рейтинговую передачу – хит сезона. А потом, перебрать всех работников телевидения, вплоть до охранников. А то подумаешь; какой-то там Леонид Утёсов, какая-то там – Дита (выражение Аланы Саввоевой – прим. Автора). Подумаешь, кто они такие вообще-то. Какое достояние культуры? Культура давно кончилась. Можно спросить об этом господина Мединского, или Митрополита Крутицкого. Игорь Пашинин отказывается предоставлять тест ДНК, который бы подтвердил его причастность к ЛОУ. Упирается. Передачу «зашкерили», а «блудный сын» неважно подготовился, и не узнал, как следует из Интернета, «Где эта улица, где этот дом…», в котором жил его предполагаемый отец: «Помню, как меня вывозили на дачу в Болшево вместе с бабушкой, мамой, Леонидом Осиповичем и его домработницей Маней. Его облик я запомнил хорошо», – цитирует Пашинина сайт «Комсомольская правда». И, далее: «Хотя на брак артист не решился (имя ввиду ЛОУ. Какое нахально-смелое утверждение – прим. Автора), опасаясь скандала, сына (т.е. Пашинина – прим. автора), он не бросал и первые пять лет его жизни часто с ним общался», – припоминает Игорь Пашинин. Он и не знает, что в пять лет дети помнят свой адрес, их учат родители, чтобы они не потерялись. Иветта сделала раскадровку записи передачи, на котором было видно название клиники, сделавшей анализ ДНК и поделилась со своим другом Амчеславским. После чего, в одесской газете «Порто-Франко» вышла статья местного журналиста Александра Галяса и друга Иветты – Эдуарда Амчиславского. В статье пересказывался пост в сообществе Эдуарда об Леониде Утёсове и комментарий Иветты. Только все лавры забрал себе Галяс. Пишет мой муж Николай: «Дорогой, Edward Amchislavsky, благодарю Вас за столь пространное письмо. Вся проблема как раз в том, что столь объёмно цитировать надо не в личных сообщениях, а в статьях. У вас в статье есть загадочная фраза о большом возмущении в социальных сетях, которая вызвана недостоверной передачей о ЛОУ. Вот и привели бы цитаты пользователей социальных сетей. Особенно, если они Вам сообщили об этой передаче, ещё на стадии её подготовки, то, что Иветта написала Вам о том, что передача готовится к эфиру, дала Вам контакты выпускающего редактора, принципиально меняет отношение к Вам, как беспристрастному автору статьи. Идём далее, в ваших статьях, опубликованных в Фейсбуке есть прекрасный анализ бреда господина Пашинина, но ни слова о клинике «БИО ПАПА», Она возникает опять-таки в комментарии Иветты. Что написал в вашей статье журналист Галяс? Какая мысль его? Основа стати – ваша из Фейсбука, с учётом замечаний Иветты. Но это не суть важно. Я Вам в личке конкретный вопрос задал, на который Вы мне не ответили: в присутствии одессита Гальяса, имя Иветты, упоминать нельзя? Одесса выступила единым фронтом с Феодосией, которая издаёт газеты, ссылающиеся на Иветтины книжки, но не указывает её авторство? По поводу того, кто нашёл Валерия Гендельштейна. Да, Вы давали его адрес и телефон. Только, задолго до нашей личной встречи, когда только Иветта пришла в ваше сообщество, она не просто рассказала Вам о Генделе, а опубликовала его фото из личного архива. Вы с Валерием Альбертовичем встречались? Почему Вы тогда его на фото не узнали? По схожести с его отцом не догадались. Вы два года молчали, пока Иветта не нашла воспоминания питерской поэтессы-переводчицы Елены Фрадкиной, которая упомянула правильную фамилию Юлии и Валерия (Рогулины). Иветте стало ясно, что розыск Валерия Альбертовича; вопрос ближайших дней. Ветка независимо от Вас нашла его телефон». А потом, тот самый «умный человек» о ктором я писала наивно Маше Свела, который обещал занести в «Утёсовскую Энциклопедию», настоящие имя настояшего внука Утёсова; Подарит мне самую ненужную книгу; Смачно сожрёт две огромные пиццы, оставив нас голодными; Расскажет про чудесную мясную лавку в Израиле, где всех угощают бесплатно любыми мясными продуктами, кто-то колбасу пробует, кто-то копчёности и сплогиатит у меня всё, что я написала. Рассказчик-лакомка, кусочек за кусочком не только пиццу нагло сметёт. Видимо, в США жена его украинскими борщами не кормит, нет мне не жалко, я специально купила ему эти пиццы, думая, что к такой еде он привык. Мне противно, что этот человек, вошедший в мой дом и обещавший дать ссылки на мои тексты, нагло ворует всё, что видит, как сорока. Когда мы ещё дружили, то договорились с ним, что я в своей книжке напишу о его книге, а он напишет в своей о Валерии Гендельштейне и даст ссылку на меня, как полагается порядочному исследователю. Я сдержала своё слово, дала ссылку на его книги и фотографию пришпандорила, где он ещё младой, в музее одесском экспонаты ЛОУ в руке зажал. Рассказчик продолжает с 2015 года втихаря, нямать, всё жуёт и мой бекон, как обычный бездомный пёсик. Вот если была бы бездомная собачка, я бы ей ни слова про пиццу не написала, а накормила. Я снова забыла об этом обжоре, но 17 октября 2017 года мне прислали ссылку на ролик из кинотеатра «Ютуб». Передача из Торонто, Канада: «Я расскажу вам…». Авторская программа Максим Кравчинского. «Эдит Утёсова. Легенды и факты», май 2017 года. Из Великих сказаний «Планеты Рунет»: «Максим Кравчинский родился в Москве, на Таганке, в июле 1973 года. После окончания школы несколько лет провёл в Штатах, где сменил множество профессий (от грузчика до переводчика). Вернувшись в Россию, закончил в 1997 году Государственный Университет Управления на Выхино – из которого я ушла, хлопнув дверью, с педагогической кафедры, чтобы детей не обманывать – прим. Автора). В 2000 году защитил диссертацию и стал кандидатом экономических наук. Долгое время работал в столичных банках и финансовых компаниях. Последняя должность – управляющий банком. Но увлечение всей жизни – русская жанровая песня – в итоге взяло верх над здоровым прагматизмом. В 2005 году я окончательно забросил офисную деятельность и ушёл в журналистику…Сейчас живёт, как все «канадские избранники» в Торонто». Мои книги вышли и нашли Валерия, и я забыла позорное знакомство, но тут снова, бац! Уже конкретный плагиат моей статьи о внуках Утёсова: о которых правду знала только я одна. Да ещё и воровство из моей книги лично мною подаренной когда-то Эдварду, с моей личной фотографией – свадьбы Валерия Альбертовича Рогулина и Люси Воропаевой, на которой присутствует отец внука режиссёр Альберт Александрович Гендельштейн с женой Эдит Осиповной Утёсовой. Создатель авторской программы Максим Кравчинский взял этот снимок из моего ЖЖ и даже не соизволил его отретушировать. Мало того; было процитировано много фактов из моих статей. Например, про артиста, который играет у Альберта Гендельштейна Бубу Касторского в фильме «Любовь и ненависть», с участием актрисы и первой жены Альберта Гендельштейна Евгенией Рогулиной. Из моей статьи: «Первый игровой фильм «Любовь и Ненависть» 1938 год, поставленный режиссёром А. А. Гендельштейном, на мой взгляд выдаёт помощь и участие Леонида Утёсова в постановке. Возможно и Григорий Васильевич Александров, принимал участие в работе. Тот же, великолепный подбор актёров, снимавшихся в «Весёлых ребятах», или в «Цирке»: Крючков, Абрикосов и другие. А ещё, там был персонаж: Буба Косторский – одесский куплетист, который появляется около угольной шахты донбасской деревни Мазур. При «белых» и «красных» он врёт тем, и другим, лишь бы его не убили. Думаю, что не очень хорошо к реальному одесскому куплетисту относился одессит Леонид Утёсов, поскольку Гендельштейн, хоть и родился в Киеве, но жил-то в Москве. Либо Альберт и впрямь был гениальным режиссёром, либо эту гениальность сделали ему родные люди, как, впрочем, и падчерице Утёсова, Юлии Гендельштейн, жене двух известных, интересных мужчин и не интересного последнего». Доктором и исследователем жизни и творчества Утёсова допускается зверская путаница имён внуков и правнуков Утёсова, анекдот про мексиканского посла, выдаваемый за правду, испанские усики, незнание того, чем отличается Казахстан, от Душанбе. Вранье об актрисе Евгении Рогулиной про её детей и внуков внуков, которая якобы ими не занималась, хотя и с правнуком сидела. Плохо выучил новый материал Эдик, на двойку, но почему же автор передачи не проверил? «Это «кол, Максим!». С родителями больше не поваляйся в нашей школе! Из статьи Елены Зиновьевны Фрадкиной, «Нева» 2005, №3: «Дядя Ледя, садись с нами, поешь», — предлагает моя мама. «Спасибо, Риточка, боюсь, Лена (жена ЛОУ, Елена Голдина, Ленская псевдоним – прим. Автора), рассердится». Но потом не выдерживает и, с опаской оглядевшись, хватает горячий пирожок. И едва он успевает надкусить, как слышится голос тёти Лены: «Опять попрошайничаешь! Мы же сейчас садимся». А у тёти Лены и в самом деле ужасно долго накрывали — быть может, потому, что она любила, чтобы все было идеально, и вечно спорила с домработницей, хватаясь за все сама. Валя, сын Альберта от первого брака, как-то сочинил устную новеллу на эту тему. Заканчивалась она так: «Сели обедать. Смеркалось». Валя был остроумен, как его отец. У Альберта было двое детей от первого брака — старшая, Юля, и младший, Валя. Их мать, актриса Евгения Рагулина, жила в Алма-Ате. Училась она вместе с Юликом Паничем, и они поженились ещё студентами. Молодожёны проводили своё первое лето во Внукове, а я мешала им целоваться, выскакивая из-за кустов — мне тогда было лет шесть. Помню, как приехал их однокурсник, Миша Козаков: немыслимой красоты, с буйными черными кудрями и почему-то в синем комбинезоне, который ему необыкновенно шёл. Потом Юля ушла от красавца Панича, влюбившись в Ширвиндта. Но ничего там не состоялось, и в конце концов её мужем стал Эфраим Севела, ныне известный писатель, и они вместе отбыли в Израиль. Далее для меня след теряется». Страшно Амчиславскому говорить, что она была вынуждена уехать из Москвы в 1938, начались репрессии. Зато не страшно врать ведущему Максимке откуда они взяли сведения о внуках и правнуках ЛОУ! Маша Свела, тебе снова повезло! Ты никакая не дочь Свелы и Юлии, в честь которой меня мама с папой назвали. Штабелями от двух красавцев: Эдварда и Макса пали мои две кошки, услышав полный бред и о «так себе не красивой» Эдит Осиповне Утёсовой, и красавце-муже. «Как она его удерживала?», — удивляется ведущий своей авторской мурни. Амчика, как всегда очень интересует вопрос, в чьей квартире живёт Валерий Альбертович Рогулин, сын Гендельштейна: в папиной или у деда, или у Эдит? Ведь интересно сколько квартир, и метров там сколько? Ведь именно с этого началось его увлечение Утёсовым ещё в Одессе. А почему ему не рассказал об этом покойный ныне Эрафим, с которым гость и ведущий встречались? Никто из них не знает, что Маша – дочь этого Эрафима из Бобруйска, а не жена, не знает, что Альберт в Америке прославился иным фильмом, и именно туда он уехал не просто так, а за деньгами, которые не выплатили в ГОСКИНО, не давали снимать фильмы. «Самый известный фильм Альберта был о первой операции на сердце «Bypass open hart surgery» в Америке, документальный». Наталья Прусс. И если Юлия Альбертовна Рогулина (её другие фамилии Гендельштейн, Ширвиндт, Панич, Свела и т.д.), сыграла нескольких фильмах в России и не была замечена, то её брат был! Рассказывает Валерий Альбертович Рогулин, бывший заведующий этим отделом ВНИЭРХ, ветеран рыбной промышленности, ныне – пенсионер, изредка работающий с родным институтом на договорной основе: «Я пришёл в рыбную промышленность 50 лет назад, после окончания Московского судомеханического техникума, – вспоминает он. – Правда, не сразу – сначала поработал немного на предприятии Минобороны. А в 1958 году как пришёл в рыбную отрасль, так никуда до самой пенсии из неё не уходил. Сначала ВНИРО отдал почти 10 лет, потом в ВНИЭРХ работал исполняющим обязанности заведующего отделом кино, научно-технических и учебных фильмов, потом перевели на должность заведующего. Материал сайта «Рыбные ресурсы». Статья Светланы Кузнецовой «Отрасль тогда была на подъёме». 19.05.2004 год.». Ролик авторской передачи Максима Кравчинского «Я расскажу вам...» с Эдуардом Амчиславским пошлый и хамоватый, не профессиональный, с искажёнными фактами никому не нужен, только возможно для соотечественников, удравших от всего этого СССР-а! О, Господи! Как мне надоело писать об всех этих противных деятелей, кто бы знал. Интересно, а тебе, читатель не надоело? Ничего не поделаешь, тема такая у моей повести, а мне ещё предстоит и о плагиаторах поведать. А так хочется рассказать о хороших людях, их немного, зато на них вся литература и мир держится или снова вспомнить детство. Мне было лет десять. В то далёкое время такая необходимая для ребёнка вещь как велосипед считался роскошью. Но я все же упорно и долго-долго клянчила его у родителей, отлично понимая, что нет, не купят мне блестящего, двухколёсного «Орлёнка». И тут на моё День Рождения случилось чудо! Мне подарил велосипед мой дед Яша, отец мамы. Вот от кого я не ожидала такого дорогого подарка. Родители были, как сейчас говорят, в шоке. Как же это? Ребёнок итак еле ходит, а тут «велик», да ещё с мужской высокой рамой и такой неустойчивый. Деда долго ругали, а он в ответ, только посмеивался и мне одобряюще подмигивал. Дело было на даче в Барыбино, где я торчала и скучала «на воздухе» вместе с мамой. Мне очень повезло, что именно с ней, а не с мамой Лизой. У старшей мамы точно сдали бы нервы и «велик» оказался бы в сарае или на чердаке. Тренировка началась, когда все уехали, и я взяла честное пионерское слово с мамы, что она не станет бегать ко мне, даже если она услышит, что я реву. Наша дача находилась на углу просек, и окнами дом смотрел в бесконечность рыжего поля ржи. Между забором и полями была дорога, которая шла с небольшой горки, поэтому я и стала с неё учиться скатываться сначала, не крутя педали и стараясь держать равновесие. Хлоп! Ветка снова грохнулась, «велик» зазвенел, мама терпеливо и тревожно заойкала за забором. Так продолжалось часа три в день, – неделю. Потом я приходила к маме и говорила: «Теперь можешь меня мазать зелёнкой. Всё». И плюхалась без сил на свою зелёную железную койку с какими-то интересными царскими медалями по краям. Надо отдать должное мужеству моей мамы, она всего два раза не выдержав моего – Хлоп! – выбегала на просеку с грозными словами: «Разобьёшься на смерть, ко мне не подходи!». И настал день… – Мама, мамочка смотри, я умею, умею! Правда, у меня получалось отъехать недалеко, а потом снова – Хлоп! Но, это была уже победа и дело оставалось за малым: прекратить падать на утрамбованный дачниками песок с гравием и разбивать колени. В тот же самый день на дачу приехал ПапПетя. – Папа, папочка, я научилась кататься! Посмотри. – Ну да-а! Не может такого быть принципе, мне лично врач в ЦИТО сказал, что с таким нарушением вестибулярного аппарата, ребёнок не может кататься на двух колёснике, – мудро изрёк отец. – Пап, ну его, врача, иди, посмотри же! Отец удивился, глядя на меня проехавшую пол просеки. Хлоп! – Ну вот, я снова свалилась, а почти доехала до рва. У нас просека заканчивалась рвом с крапивой, в котором почему-то росли всякие грибы. Просто, ассорти. И подберёзовики, и даже – белые, и подосиновики, и всякие чернушки, свинушки и сыроежки. Я собирала их каждый день и это была моя тайна, почему-то дачники не знали о наличии грибов в яме с крапивой. – Не расстраивайся! Я придумал, давай я тебя буду держать за седло, и ты перестанешь бояться и доедешь до рва. Я ехала уверенно и гордо, потом внезапно почувствовала, что кажется, папа отстал, обернулась и… Хлопнулась прямо в крапиву! А папа стоял далеко-далеко, смеялся и кричал: «Получилось, дочь, получилось!». Это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Почти верхняя ступенька лестницы. Однажды, мой папа достал путёвку нам с бабушкой в «Архангельское», в котором любил отдыхать наш великий русский певец и актёр Лазарь Йосифовеч Вайсбен. Нам выделили маленькую комнатку, но уютную. С утра мы разбирали вещи, потом ходили на обед, потом – на полдник, где дают большую булку с чаем, а вечером нас ознакомили с историей усадьбы. Я очень хорошо запомнила, как группу отдыхающих собрали у дуба. Дуб был огромный, красивый, как в книжках рисуют баобаб. Не успела экскурсовод начать рассказывать, я уже знала, что речь пойдёт о Пушкине. Потому, что мы, действительно, часто отдыхали в разных уголках России, и там, где у здания странной усадьбы дворян, отданной в СССР под санаторий, рос дуб, – местный экскурсовод всегда рассказывал о Лукоморье: «Там чудеса, там леший бродит...», – произнесла экскурсовод. Мама Лиза закатила глаза, смотря на небо сквозь крону дуба, но промолчала и тихонечко показала мне кулак. Я вздохнула и терпеливо ждала конца рассказа, о том, как Пушкин в очередной раз посадил дуб. Но как только экскурсовод умолкла, я встала рядом с ней, и взяв себя в руки, громко спросила: «А где золотая цепь и кот?». Экскурсовод вытаращила на меня глаза и строгим голосом сказала: «Девочка, иди к маме». Я обиделась, стала красной, как рак и собралась заплакать, что ли...? Толпа не вынесла слез ребёнка, и какой-то старенький дяденька мне стал объяснять, что коты столько не живут, а цепь пропала в годы войны. Тут экскурсовод заверещала: «Да, как Вы смеете!». И оборвалась, потому что я начала сначала тихо, а потом всё громче и громче читать: «У Лукоморья дуб зелёный. Золотая цепь на дубе том...». Отдыхающих всё прибывало, и они радостно сообща вспоминали из какой сказки девочка в бантиках и нарядном платье читает эти строки. Закончив стих на строчке? «Там ступа с бабою-Ягой идёт-бредёт сама собой...», я развернулась к экскурсоводу и сказала: «Вы, старая Яга, а Пушкин не сажал этот дуб. Только людям голову морочите». И тут... Мне все зааплодировали! Вот тогда я и поняла, что стану известной. «Там русский дух. Там Русью пахнет», – сказала я ещё раз. И побежала играть в классики, потому, что та нехило «загребает» изумруды. Не с дуба же рухнула! Из газеты «Утро Планеты Рунет»: «Пархомов Владимир Александрович – профессор Байкальского государственного университета экономики и права. Кафедра информатики и кибернетики». Происходит из старинного дворянского рода Бароцци де Эльс, фундаментально изучил историю своего род Бароцци де Эльс, поднял родословную в двести пятьдесят лет, а также историю рода Бароции с острова Наксос, которые дружили с Пушкиным А.С. Однажды к нему обратился за консультацией о биографических сведениях рода Бароцци, встречавших Пушкина в Кишеневе, известный молдавский краевед и пушкинист Кушниренко Виктор Филиппович. Из Великих скрижалей «Планеты Рунет»: «Кушниренко Виктор Филиппович. Пушкинист, публицист, журналист, автор ряда книг и многочисленных статей, учёный секретарь Дома-музея А. С. Пушкина в Кишинёве, председатель Пушкинского общества Республики Молдова. «Om emerit» Молдовы. Член Союза журналистов Молдовы. Главный редактор издательской группы объединения «Vector V-N». Виктор Филиппович Кушниренко написал достаточно хорошую статью «Греческие итальянцы Бароцци – верные слуги России и друзья Пушкина», дав ссылки и на В. А. Пархомова и Иветтину книгу «Книга Коронелло», при этом достаточно обширно процитировав работы двух авторов, что собственно и допускается. Можно было бы порадоваться этому событию, если бы тенденция к популяризации не пошла дальше и не появилась статья «Стало известно имя ещё одного из основателей масонской ложи, где состоял Пушкин» журналиста Николая Костыркина из Кишинёва. Из Великих скрижалей «Планеты Рунет»: «Родился в 1985 г. в Кишинёве. В 2008 г. окончил Государственный университет Молдовы. Живёт в Молдове». В своей статье Николай восторгался открытием кишинёвскими исследователями имён членов масонской ложи «Овидий» Иваном Степановичем Бароцци и его сына Якова Ивановича Бароцци. В статье Николая Костыркина ни Иветта, ни Пархомов не упоминались вовсе. Вот, как указал авторство двух открытий Николай: «Исследователи установили, что Иван Степанович (Францов, Францевич) Бароцци (1760-1822) – выходец с острова Наксос в Эгейском море, представитель древнейшего итальянского рода. В переводе с тосканского их фамилия означает «смелый, храбрый». И надо признать, что эта ветвь рода Бароцци в полной мере оправдала свою фамилию. Будучи в России, полковник И. С. Бароцци служил в Министерстве иностранных дел. По поручению князя Потемкина содействовал успеху «мирной негоциации с Оттоманской Портою», внёс большой вклад в присоединение Крыма к России. За это он был пожалован дипломом на потомственное дворянское достоинство в 1792 году. Так пошли на Руси дворяне той ветви Бароцци, с которыми общался Пушкин в Бессарабии», – рассказал Виктор Кушниренко». Текст можно было бы «раскавычить» в этой повести. Ибо все данные об Иване Степановиче Бароцци перекочевали из статьи Иветты «Отец и сыновья Бароцци» сперва к Кушнеренко, а затем и к Костыркину. Даже весьма спорный оборот «тосканский язык» дословный перевод с итальянских первоисточников. В русской традиции пишут «тосканский диалект итальянского языка», Иветта хотела подчеркнуть свою принадлежность культуре предков и позволила себе такую малость. А Кушниренко и Костыркин восприняли это всерьёз и отклонять от первоисточника побоялись. Вот так Владимир Пархомов и Иветта вывели «на чистую воду» знаменитых историков. Иветта решила не писать обо всех психолитинопланетянах, не реально, да, и никчёмно. Сами зайдите на любой сайт-Городок и вас сейчас же объявят психом и отправят за галоперидолом, будь вы умны и талантливы, имея собственное менее, в лучшем случае, в худшем – «Пошёл на тот Свет, нелюдь», вместо – угостить новой рифмой или пригласить в гости на пирожки с яблочным повидлом. Сейчас многие «пиарят» свои достижения через «Планету Рунет». Многие известные и мало известные или забытые «звёзды», нашли лёгкий и практически бесплатный способ раскрутки своего бренда. Некоторые нанимают за деньги админа своей страницы, блога. Именно от безнаказанности и попустительства, у авторов «Галактики Интернет» легко «заимствуют» идеи, а то и целые произведения, известные журналисты, юмористы, редакторы телевизионных программ. Иногда литераторы обнаруживают свои книжки напечатанными под чужим именем. Книжка автора, фамилия автора, а имя и гонорар – чужие, а издательство – несуществующее. Ситуация складывается, даже хуже, чем в Китае, где нет свободного портала в «Галактику Интернет». Тут, увы, система буквально стопорится. Аналогом разрушительности таких последствий, является операция по покупке «Планетой Зла» и её агентов и союзников, многих известных созвездий и мегаполисов, где, сразу после приобретения, начинается реконструкция движка и пишущей элите, практически невозможно работать, то картинку не вставишь, то виснет, то банят, особенно, когда массовые митинги проходят. Проводят насильственный курс дезинформации всего населения «Планеты Рунет». Некоторые, верят, особенно политическим мероприятиям захвата земель, или фейковым отвлечениям от действительности. Думающих людей, таким образом, вытесняют на другие ресурсы со своих родных страниц, которые они вели годы, заставляя разойтись по неосвоенным ресурсам. А там, через год, всё сначала. Получается, проблемы «Интернета на «Планете Интернет» не решить. Надо вмешаться в дела Земли?! Конечно, можно сделать свою планету на зарубежном хостинге, пускать только друзей, но это будет «закрытый частный клуб», а не «Литературное созвездие» для пишущих людей. По-моему, чем мы скорее решим проблему в реале, тем лучше. Поскольку с каждым днём нашу уютную «Планету Рунет» стремительно портят. А ведь, когда-то мы бежали на «Планету Рунет», как от цензуры, так и от навязанных обществу авторитетов?! И печальных, лживых избранников. Совсем недавно люди поняли, что лучше иметь свою космическую платформу, причём в инопланетном пространстве, и она будет публиковать, так же как любые журналы, но в Космосе, и вне планет, произведения авторов, и выпускать, тиражируя их книги. Очень окупаемо и престижно – сам написал, сам не только себя издал, но и молодых литераторов. Обрёл популярность, но как к примеру Ирина Горюнова Стоянова, ненавидит детей, задавленных танками в любой стране, вы не ослышались. Она писала об этом в своём городе ФБ, при этом пишет детские книги; или недавно ушедший поэт времён СССР Кирилл Кавальджи, который печатал молодёжь, но внезапно поведал на своём последнем юбилейном вечере: «Нет в нашей стране поэтов», видимо, знал, что уйдёт, и проговорился, а зачем печатал то их? Хоть в петлю депрессии лезь за поэтессой Анжелиной Полонской, которую сначала издавал муж и писал за неё, а теперь, после развода, за деньги «Зарубежные издания». Вот какие чудовища, эти плагиаторы, лжедоктора наук, псевдопевцы. Лишь серьёзный журналист или писатель, поэт или художник, теперь пойдёт в библиотеку или архив за материалом для своих статей. А обычный, из интернет-СМИ найдёт и спишет «Вселенский разум» из «Разных Галактик». По всей «Планете Рунет» в «Галактике Интернет» идёт гонение на Иветту: Она сама ездила в МИД РФ, и писала в архивы разных стран; Сама работала и добилась, не побоюсь сказать: «смогла перенестись с «Планеты Рунет» и достичь «Главного созвездия», причём, её труды запомнит не только сегодняшний день, но и – Многие Века; Её славный дворянский род будут изучать снова и снова! А значить, будут штудировать всё, что она сделала – а это не мало: стихи, картины, даже поделки из коряг и резьбу по дереву, рисунки на камнях и макеты книг. Вот он – самый верх и площадка космолёта «Лестница», а дальше; дальше, нет, не небо, и не безвоздушное космическое пространство, как многие надеются, а новый виток подсознания больной девочки: женщины, матери, жены, и писателя! И пусть тяжело, но «не сдамся!», – твердит Иветта, свою заветную фразу третий год в синей инвалидной коляске и не видит солнца, дождя, снега, моря, – снова по вине врачей и отсутствия медицины в Державе. Пусть! Не желаю я вешаться или прыгать в окно, от боли, хотя и тянет иногда, а чего стесняться правды? Но мысль держит: «А, как же моя новая идея, опережающая снова лет на десять, бездарную свору слюнявых старичков и старушек-писак и их пошлым сексом лизоблюдов?!». Шли их подальше, Иветта! У тебя скоро выйдет новая книга, которая даст тебе новый шанс и новую жизнь! Cвидетельство о публикации 543374 © Коронелли Д. Е. 03.02.18 21:22