Я НОЧЬЮ СОЧИНЯЮ ДЕНЬ СТИХИ В АЛЬМАНАХ «ВРЕМЯ И МЕСТО» . . . Я ночью сочиняю день а днем выдумываю ночи за солнцем вижу желтую луну и среди лета снег глубокий на траве зеленой зимой же для меня цветут цветы на брошенных замерзших клумбах и я дарю их девушкам красивым когда они приходят в дом ко мне в пушистых шубах запорошенных таким холодным белым снегом. . . . Становится теплее жить на свете как будто солнце стало ближе или кто-то подбросил дров в костер души и он взметнулся к небу и согревает все вокруг что дышит и живет и любит счастье летящее на крыльях в небе синем которое так трудно позабыть. . . . Ты ночью больше хочешь поцелуев чем сна и отдыха и звезды приглашаешь к тебе спуститься на кровать и загореться ласками такими которых и на свете даже нет а нежную луну зовешь по имени и даришь ей все небо которое ты для нее создал а после лишь на день оставил над собою. . . . Буду добрым спокойным простым полечу с облаками по синему небу и возьму с собой время чтоб оно от меня не ушло как уходит любимая девушка темной растерянной ночью оставляя на память одну тишину буду долго скитаться по дальним края где моря превращаются в реки и текут прямо в вечность и бьются волнами о берег неизвестной потерянной богом земли. . . . Мне эти дни как мелкие монеты на них не купишь счастья никогда и девушке цветов и леденцов ребенку их можно просто бросить на асфальт мы так порой вытряхиваем жизнь из кошелька ну что она там стоит простая медная копеечная жизнь. . . . Будет лучше когда ты уйдешь и останутся звезды на небе и луна среди них молодая и бездомная тихая ночь та которую можно коснуться руками среди черных деревьев и зыбких теней среди запаха нежных цветов на поляне в окружении призраков белых тех которым названия нет. . . . Как же много тяжелых минут они падают с неба как крупные капли дождя и стучат об асфальт словно пальцы немых человечков которых не видит никто потому что они давно стали прозрачны как воздух и все время бегут вокруг нас то туда то сюда и все время шумят и беззвучно смеются. . . . Кто же вы как узнать вас в такой темноте среди забких теней и шумящих таинственно листьев я возьму ваши руки в ладони свои если просто почувствую холод то это не вы а другая если же эти руки обнимут меня очень тихо я узнаю их сразу и буду вас нежно любить. . . . Вот бы увидеть огни на далеком пустом берегу вот бы услышать как плещутся волны в пустыне вот бы подняться на облако и прокатиться на нем до луны звезды ловить словно мячики просто руками и улыбаться забытой земле ей махая платком с высоты. . . . Было все. Расстояние больше чем жизнь ты уже прошагал или прожил позади остаются леса с их тропинками в дебрях дремучих и поля над которыми реет бессчетное множество сказочных птиц и моря голубые где волны неистово пляшут как злые колдуньи и все те кого ты в этом мире встречал и любил оставаясь их другом всегда даже если их больше уже никогда не увидишь. . . . Жизнь будет очень длинной как дорога идущая на самый край земли где небо и вода сливаются друг с другом как в любви и слышатся во тьме их поцелуи а по утрам ты видишь только звезды приколотые к вечности когда-то чтоб мы могли ее в пути своем узнать. . . . Тьма танцует томительно медленный танец кружатся черные тени целуясь фонари свои желтые шляпы швырнули на мокрый асфальт и молчат и не слышно шагов вдалеке ночь как старый колпак звездочета накрывает весь мир лишь одна телебашня пронзила ее своим острым копьем словно древний воинственный всадник. . . . Я буду верить в ту большую жизнь которая проходит рядом но мы ее всегда не замечаем как небо над своею головой как воздух или то что светит солнце даже тогда когда его и нет и облака сжимаясь превратились в вату налипшую на целый мир вокруг как будто это мир игрушек из стекла перевозимых в чемоданах в вечность. . . . Я доберусь до острова любви над ним нет туч и небо голубое и в этом небе ангелы живут такие белые как первые снежинки и если их коснуться вдруг рукой они расскажут все об этом мире ну а потом растают на ладони и превратятся в капельки росы. . . . Пусть все будет как было такая же ночь та же лампа на черном столе те же строки на белом листе та же штора на плотно закрытом окне и за ним притаилась все та же луна в желтом платье но ведь так тебе лучше чем если бы шли кругом танцы до утра и вокруг обнимались и пели ты один так устроила жизнь чтобы ты от нее отдохнул и письмо написал одинокому богу на небе. . . . Не соглашусь забыть что я живой и солнце для меня ведь тоже светит и любит меня нежная луна и звезды сами просятся в ладони чтоб я их с неба уносил домой и прятал под подушку каждой ночью а утром выпускал как птиц в открытое окно и ждал пока они исчезнут в облаках чтобы когда-нибудь ко мне вернуться. . . . А радость все равно приходит в дом пускай теперь она немолодая но ведь красива так же как всегда и так же любит все цветы на свете и дарит все что может подарить и ничего взамен уже не просит и знает что ее порой приходится покинуть и забыть. . . . Давайте верить в карусели они повсюду будут вокруг нас и станем мы лететь на них по кругу под музыку которая приходит прямо с неба и остается словно на пластинке в твоей легко кружащейся душе. . . . Улыбается серая жизнь точно также как мыши улыбаются если грызут кусок булки в шкафу темной ночью когда все давно спят в своих теплых кроватях и стоит этот писк их мышиный слышен топот их лапок по полу пока мы видим сладкие сны. . . . Оставили счастье в кладовке в рассохшемся грубом шкафу а сами ушли на работу носить на руках чьи-то души любить деревянной любовью того кого надо любить а после ложились и спали в кроватях из полного мрака под ветхим давно одеялом из старых запекшихся слез. . . . А я не сказал тебе кто я но ты поняла по плащу он же синий такой же как ночь и ведь правда что я улетаю но чтобы вернуться другим и не так как вернешься и ты на метле а совсем по другому на простых и сгорающих медленно крыльях из воска. . . . По улицам бродит кромешная тьма как бездомный скучающий пес и странно что она все молчит могла бы мне кажется даже залаять схватить на пальто укусить и рычать эта злая кромешная тьма в конуру бы ее и на цепь на голодный паек и сидела бы там во дворе круглый год и скулила. . . . День пахнет скукой мокрым снегом и разлукой со всем что ты любил начав с мечты она уходит первой в легком платье и больше не вернется никогда потом уйдут дела их уже нет одели шляпы и скрипел паркет потом шаги по лестнице и стихли и стало больно жить душе как будто кто-то прищемил ее как дверью палец можно прищемить и эта боль не тает остается висеть туманом за твоим окном как будто белое белье всю зиму даже не качаясь на ветру. . . . Я хочу чтобы звезды спустились с небес и всегда целовали тебя как и я и мечтаю о том что ты станешь русалкой в моем океане я тебя обниму одним взмахом волны и с собой унесу в чудный мир где растет на кораллах любовь и влюбленные рыбы скользят как во сне в голубой глубине наслаждаясь своим удивительным счастьем. . . . Ты живешь с неизменной улыбкой кота Чеширского или другого и наверное с ней и родился или так - не родившись еще улыбнулся уже словно миру вокруг подмигнул и как чудно что ходишь так тихо будто бы на невидимых лапах может Бог создавая тебя на досуге неудобные длинные ноги на лапы незаметно для нас заменил. . . . И днем тебя вижу когда тебя нет и ночью заснуть не могу с тобой рядом а ты - далеко и рукой дотянусь до тебя через тысячи верст и слышу как дышишь и вижу как смотришь в глаза и касаюсь губами тебя без конца хотя ты говоришь что не надо и звезды летят над моей головой в никуда и на каждой написано имя твое и ведь ты это знаешь. . . . Приходят к тебе эти злые игрушки и выпучив злые глаза смотрят опять на тебя из за шторы и если ты вдруг упадешь засмеются а плакать начнешь то пускаются в пляс и водят вовсю хороводы и тайно колдуют в каком-нибудь темном углу а потом приносят тебе ядовитые вишни но ты потерпи и не ешь их в них вся твоя старость и смерть. . . . Все так просто что даже смешно улыбается солнце как рыжая девочка в небе и бегут облака как большие коты за мышами только мыши попрятались снова в подвал за немой горизонт там наверно темно и живут незнакомые души и выходят гулять по ночам когда мы сладко спим в своих мягких кроватях и видим все те же наивные сны. . . . В саду души одни деревья счастья на них плоды надежды и любви и как их много собирай любые как яблоки румяные и груши как вишни спелые и сладкий чернослив ну а под ними все цветы цветы и тянут лепестки к живому небу склонившемуся робко как ребенок склоняется над ласковой землей наполненной зелеными волнами шумящей на ветру травы так как душа наполнена мечтами и нежностью наполнена любовь. . . . Я стал легким как будто бы вдруг превратился в пушинку и лечу над землей и никак не могу приземлиться пропасть превратиться в обычную серую пыль кувыркаюсь на солнце и ветер меня поднимает все выше прямо в руки счастливого бога в наполненном светом раю. . . . Как приятно когда не касаются грубые руки и никто не толкнет и не скажет презрительных слов и не надо похвал хорошо уже то что тебя не осудят забудут что ты существуешь и уйдут чтобы с чем-нибудь снова пристать к ветру в поле и к солнцу на небе чтоб обидеть луну ясной ночью обозвать скверным словом счастливые звезды не оставив ни сна ни покоя вообще никому. . . . А зло распространяется как неприятный запах ты его чувствуешь и хочешь отойти но в воздухе ему нет никаких преград он будет здесь и там и где угодно и ведь его так трудно позабыть. . . . Не надо лишних мыслей вот смотрите - висит луна на небе ну и что? быть может ей так хочется висеть и может быть захочется кружиться веселым клоуном до самого утра а солнце выползет как гусеница важно и станет утомительно светить и что с того? весь этот свет не спрячешь в битком набитый чемодан души пусть будет все что хочет быть на свете а что не хочет - может исчезать вот так как тени исчезают в ясный полдень. . . . Я совсем не хочу выходить в этот мир где тебя непременно укусят толкнут не заметят опять отодвинут с дороги будто ты всем мешаешь как гриб на тропинке по которой бегут и бегут деловито голодные звери им всю радость заменят огромные когти и острые зубы и возможность кого-то опять проглотить я останусь один буду просто смотреть из окна как беснуются волны на море как река вся в поту убегает куда-то с высокой горы как над всем этим миром смеются счастливые звезды далеко далеко в недоступной для нас вышине. . . . Мне ничего не кажется действительно луна спустилась с неба она уже с тобой в твоей кровати а солнце вновь запуталось в своих лучах так как в штанах запутался ребенок одеваясь и все опять наоборот как будто кто-то вывернул весь мир зачем-то наизнанку и видит корни тех деревьев что растут вниз головой подвалы тех домов что крышами уперлись в землю и души тех людей что так давно на свете не живут. . . . Надо чтоб была не одна а хотя бы две-три таких желтых луны в небе ночью изобилие звезд и особенно тех что срываются падают с неба на землю и гаснут утром солнце должно быть и ярче и больше намного раза в три и деревья в лесах непременно значительно толще и выше и крупнее цветы на полях и сочнее шумящие травы вот тогда это будет действительно радостный мир а так что - все вокруг к сожалению выглядит просто тщедушным и всего не хватает от звезд до свободно летающих душ может мал и сам бог и пора бы ему подрасти только этого мы не узнаем. . . . Всем будет лучше если все вернется на свои места на море - волны и луна - на небо прохожие - в свои дома и дети - в детский сад и бабушки - к вязанию носков любимым внукам тогда будут коты ловить мышей и полицейские ловить бандитов любовники лежать в кровати и заниматься тем что и всегда живущие останутся в живых умрут покойники им там в своих могилах будет лучше и бог останется как раньше в небесах. ВОЛШЕБНИК И будет он ложкой мешать эту черную ночь в холодном прозрачном стакане и медленно выпьет ее и наступит потом удивительно тихое утро и деревья дороги дома затаятся в рассветном тумане и тогда он сачком вновь поймает живую луну когда будет она уходить и в свой погреб таинственный спрячет от глаз всех влюбленных. . . . Не всем приходится придумывать любовь как воздуху - мираж среди пустыни дарить цветы которых вовсе нет тем кто не существует улыбаться когда давно и очень не смешно быть нежным если больно это трудно как и лететь на лопнувшем воздушном шаре в пустоту. .. . . И что все это значит что проснулась как девочка душа в своей кровати и просится на воздух поиграть кружиться вновь по саду где все дети летают словно листья в октябре и вновь смеются тем счастливым смехом которым с небом говорят цветы. . . . Вода в реке течет я это знаю и жизнь течет и время нас уносит как пылинки в потоке воздуха неведомо куда я это тоже видел понимаю но очень мало знаю о тебе какая ты и как тобой играет ветер жизни когда он тебя бросит словно лист на землю в каком краю и под какой звездой которую зажечь я не могу. . . . Не всегда и тебя стороной обходила радость жизни в своей простоте солнце добро светило в лицо и луна опускалась на грудь и ветра целовали твою одинокую душу на колени садились мечты словно девушки юные в осень а весной увлекали на танцы в своем чудном волшебном саду где жила постоянно любовь беззаботно в чудесной избушке из камней и засохших цветов и стеклянных светящихся слез. . . . Нет мы не умираем понапрасну мы превращаемся в красивые слова их можно прочитать или услышать и с ними люди долго будут жить и только в мире без красивых слов нас попросту уже не будет нигде ни у кого и никогда. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.