У МАЛЕНЬКОЙ ДУШИ БОЛЬШИЕ КРЫЛЬЯ В СБОРНИК «ТЫ - ПОЭТ» . . . У маленькой души большие крылья на них летит она по сказочному небу и видит слезы бога иногда. . . . Я не думаю что это был просто сон это была благодать с миражами которые можно увидеть в пустыне или в море у самого края неизвестной далекой земли когда дивные замки возвышаются гордо вдали и плывут корабли и летают красивые белые птицы из тумана и пены морской и ты счастлив тем что это видел как будто бы ты видел Бога совсем рядом с загадочным добрым лицом. . . . Песчаные часы перевернутся и время потечет наоборот ты станешь молодым и встретишь счастье оно тебя возьмет на день влюбленных и там тебе уже подарят куклу а после - соску ползунки пеленки и наконец ты превратишься в рыбу в утробе матери а позже в яйцеклетку которую так ждет сперматозоид кто был ничем конечно станет всем когда-нибудь в другом каком-то смысле. . . . Не учите меня танцевать я придумана в танце лебедям никогда не дается такая судьба у меня лишь любовь в моем маленьком ранце для нее я покорная вечно раба и когда я мелодию слышу танцуют мои ноги как крылья и руки ломаются вновь пусть меня поцелует суровое лихо в изломе бессилья и ему подарю я как сказку танцуя любовь. . . . Ты расскажешь кому-то что небо опять голубое что земля снова вертится как и всегда что живут на ней люди которые любят друг друга только богу об этом не могут сказать и тогда тебе просто ответят что этому мы не поверим что земля стала плоской а небо - седым что не любит никто никого ни на этом нерадостном свете ни на том где живет одинокий обиженный бог тот в которого люди не верят уже как обычно и которого бросили ангелы очень давно. МИСТИЧЕСКОЕ Я тебя ожидаю за воротами этого мира где вечность обычно стоит и на старых часах там всегда пол восьмого утра ну а в восемь уже начинается то что случится и чему никогда не случиться пора а потом мы уходим на ключ закрываем пространство непрожитой жизни забираем весь смех и все слезы все надежды желания грезы мечты и стираем следы за собой и тогда на часах остается опять пол восьмого и об этом кукует кукушка но люди конечно молчат. . . . За тебя будет осень опавшие листья на черном асфальте и холодные ночи и в небе живая луна ну в против все малые дети на свете все их слезы весь радостный смех как и все их игрушки которые грустно лежат на полу в этой темной прихожей покинутой жизни. . . . Ты же знаешь что небо значительно выше чем крыша соседнего дома синей краской его не покрасит маляр не прибьет к нему звезды жестянщик не посадит на ватное облако бога с огромной подзорной трубой он наверное флюгером служит если ветер с земли бог из жести направит трубу на нее и увидит как мы здесь танцуем по смеющейся желтой луной. . . . Ты в платье голубом и так смеешься как отражение в воде как будто я тебя увидел среди белых лилий которые все время о своем поют качаясь посреди пруда глубокого как наша жизнь земная и темного как пропасти любви. . . . Скоро будем на санках кататься с высокой горы в светлом небе и играть с облаками в снежки и в реке раскидаем веселые льдинки это будут твои колокольчики счастья и они станут славно звенеть по ночам когда мы свет потушим и будем смотреть на луну как гуляет она за домами без всякого платья. . . . Давай смеяться все же здесь смеются смеются листья на деревьях волны в море в небе облака и в поле травы и солнце над твоею головой и сам ты над собой смеешься в зеркале и ничего не знаешь зачем ты в этом мире существуешь и почему тебе всегда смешно. . . . Пролетает время белой птицей в небе голубом и идут часы как стражники по кругу на стене будто во дворе глухой тюрьмы и ведь время и часы как ты и я заключенные пространства этой жизни и она у нас одна и все уходит словно путник по чужой дороге и уже ее обратно не вернуть. . . . Твоя жизнь заключается в том чтобы петь так как птицы поют по утрам и расти как цветы на поляне с облаками куда-нибудь плыть и с волнами бросаться на берег и с дорогой в покинутом всеми заброшенном поле идти забывая куда ты идешь и зачем существуешь на свете где у бога пустой кошелек и ему просто нечем платить за любовь. . . . В нашем мире все плотно обложено ватой чтоб никто не разбился никого не толкнул не ударил другого как в коробке стеклянных игрушек которые снова везут в магазин и там выставят всех на продажу красивую фею и русалку с игривым хвостом и слона в тюбетейке зубастого волка медведя который умеет шутить и смеяться и тебя и меня ведь мы тоже игрушки простые можем кланяться и улыбаться только нам в нашей жизни стеклянной всегда не хватает тепла. СТАТУЯ Не забудь что я больше хочу чем имею мне всегда не хватает души и тепла поцелуев которых так мало на свете нежной ласки над нею смеются все дети и конечно счастливой любви я всегда ожидаю что кончится праздник и к моим обнаженным ногам незаметно положат цветы но вокруг люди только бросают окурки ведь я статуя в парке хотя и большой красоты. . . . А я буду лететь и смеяться в полете и смех мой как стая веселая птиц прилетит даже к богу на белое облако в небе высоком принеся ему вести что в мире есть счастье и оно из одних поцелуев на чудесной поляне любви. . . . Слоняются желания без дела как дети в школе если вдруг уроки отменили и некуда идти и нечем им заняться а хочется и прыгать и шуметь и так всегда бывает в этой жизни желаний много а куда их деть не ведает и бог на небе синем и просто так глядит на нашу землю так голуби наверное глядят во двор зеленый с высокой крыши дома целый день. . . . Душа сегодня на замке амбарном сорвешь его и пряный запах жизни опять возьмется голову кружить и сеновал где ночь совсем нагая тебя обнимет и уносит к счастью и скажет тихо что еще нет утро а время грез на маленькой земле и пусть она как голова кружится и вместе с ней кружится сонм влюбленных и звезды им помогут ворожить. . . . Безжалостный холод он скачет по миру как белый таинственный всадник ночами и слышен лишь цокот безумных копыт а мы притаились в натопленных жарко квартирах и вечно боимся что он вдруг ворвется сквозь двери и окна в наш теплый уютный и ласковый мир. . . . Мы прячемся под одеяло ночи с фонарями на черной спине и огромной луной посредине она льет этот желтый сироп своих пьяных лучей и качается в небе как будто танцует и с нами такое творится что не знаем где ты а где я где клубок наших старых фантазий и где то что сегодня сбылось. . . . Голубая вода только в море а в этой в лесах затерявшейся темной реке она вечно черна словно платье монашки которая вдруг потеряла рассудок и плывет по волнам веря в то что по воле небес превратилась в русалку. . . . У зимней сказки ведь один конец она растает просто ясным утром и потекут веселые ручьи как радостные слезы и в лужах отразится тишина таинственного голубого неба где нет ни звезд ни даже облаков и все так ясно как в душе ребенка. . . . Приходи в этот дворик где старый фонарь и огромные черные лужи скучают где так близко заброшенный сад и гуляющий ветер кусты словно пальцы сгибает приходи и найти меня здесь как копейку на пыльном асфальте и с собой унеси на окраину новой судьбы. . . . Я жду тебя как ждут рассвета птицы чтобы лететь на юг и видеть землю далеко внизу и с высоты она покажется счастливой такой как ты бываешь иногда и знаю я что все это случится когда-то в мире светлом и большом и мы возьмем с тобой в полет и солнце пусть светит нам качая головой. . . . И желтая бездомная луна там высоко где птицы не летают тем более конечно по ночам и звезды выше всех на крыше мира напоминающей нам купола соборов которые остались на земле и может быть в них кто-то видит бога а может просто говорит с собою о том чего не скажешь никому и слушает как жизнь шумит на свете водой из старого волшебного кувшина который кто-то выливает в мир. . . . Мир был лучше чем он нам казался в нем и реки текли широко и шумели леса и поля неустанно и бродили счастливые люди легко и все было так просто как на детской картинке бывает всегда солнце вечно светило деревья и травы росли листья падали каждую осень и странники молча сменяли друг друга на долгих дорогах земли. . . . Снег это белый пух от зимних тополей они растут на крыше неба там где звезды танцуют свои танцы по ночам и нежная луна целует их так долго и хочет в омут их обняв упасть таинственный и черный как монах которого волшебник превратил в холодный камень за его грехи. . . . И за окном проплыли фонари как будто на волнах больших и синих и звезды отражались в них как лица испуганные чем-то и луна царицей сказочной над ними млела на огромном троне из серебра в торжественной ночной тиши где слышен только звон колоколов небесных. . . . Мы плывем в голубом океане где так много счастливых планет можно долго кружиться на каждой из них и забыть что они как воздушные в небе шары надувные к ним привязаны крепко корзины в которых белоснежные ангелы робко летят в свой первый полет над землей. . . . И все заснули снова мертвым сном и я один остался среди ночи бродить по улицам стучать по крышам в окна заглядывать как призрак и смеяться и самому себе дарить цветы из воздуха их делая руками и с ветром обниматься и шептать слова которых не бывает никогда. . . . Кто проливает в небе молоко кто прячет тучи по своим карманам и светит фонарем слепого солнца и курит сигареты дымом труб я его знаю он большой и добрый приходит по утрам уходит по ночам и называется обычным белым светом и все о нем давно известно нам. . . . И остались в руках у меня лепестки от увядших цветов ничего не случилось на сцену пришел мрачный клоун снял шляпу рассмеялся всем зрителям прямо в лицо и швырнул эту шляпу под купол старинного цирка и сказал это солнце молитесь теперь на него еще долго стоял он на сцене и долго смеялся. . . . И кому тут приходят в тяжелую голову мысли вместо неба стелить простыню над домами вместо улиц раскидывать стеклышки льда по асфальту и так часто дышать из высоких прокуренных труб что белесый взвивается пар из их горла и плывет словно стая испуганных рыб в океане неизвестно куда и зачем. . . . Осень в желтых ботинках по улицам бродит собирает замерзшие лужи и уносит за город в пустые поля и по небу бегут друг за другом пушистые звери их скучающий бог нарядил облаками когда-то чтоб светлее под ними смотрелась земля ну а мы улетаем как птицы всегда улетают в те края где сегодня тепло и где живы все те кто здесь умер когда-то и где помнят все то что забыто давно. . . . Как старый больной человек пришел этот пасмурный день сел на скамейку у дома вместе с серым слежавшимся снегом кашлянул как и ветер примчавшийся из за угла покачал головой так похожей на снежную бабу которую любят все дети да и умер и вечер его хоронил как хоронят всех мертвых на свете фонари зажигал и вдоль улиц как свечи носил и могилу копал на краю потемневшего неба а потом помрачнел и забыл и не стало умершего дня среди белого снега. . . . Жизнь она такая как обычно и костер горит и искры все летят и над нами небо голубое то где птицы белые парят кто-то скажет это просто чайки лебеди а может журавли но я знаю это наши души они просто оторвались от земли. . . . Окно распахнулось в нем ведрами можно черпать тишину из колодца заглядывать в вечность как будто она отразилась в светлеющем небе где желтое пламя становится ярче и ближе и входит сияя улыбкой рассвет как искусный любовник он нежно обнимет и так поцелует что звезды посыпятся с неба на землю и тихо растают в реке которая катит покорные волны в объятия синего моря его только любит ему только верит к нему обращает влюбленные воды свои. . . . В этом чудном придуманном мире написана повесть о счастье волшебником в синем халате который давно уже умер в ней остались одни лишь слова о той странной любви что всегда пролетает по небу ночами как птица и призывно кричит над холодной землей этот крик застывает как иней на окнах домов и становится льдом на замерзшей реке уплывающей в вечность. . . . И улица по прежнему мертва и простыня сверкающего снега так неподвижна словно бы под ней лежит покойник ждет своего часа когда положат в гроб и унесут а мы останемся стоять одни без шапок на этом удивительном снегу. . . . Вот солдаты устало идут на войну а вот дети крича выбегают из школы или птицы по небу летят шумной стаей на юг или сторож стучит колотушкой всю ночь за высоким забором все равно это жизнь и другой никогда и не будет на свете где как звезды вдоль улиц пустынных горят фонари до рассвета и как фокусник каждое утро всегда исчезает луна чтобы ночью вернуться обратно. . . . И снег яичной скорлупой лежит вокруг такой безумно белый что кажется его покрасил кто-то в счастливый цвет невест на свадьбе ночи с упрямым месяцем который смотрит сверху как коршун словно ждет своей добычи и вниз сорвется прямо на дома расставив широко большие лапы из желтых перевернутых лучей. . . . Я быть может красивее звезд и наверное ярче чем солнце только я меньше всех в этом мире и лечу неизвестно куда ведь я просто смешная пушинка меня любит один только ветер и уносит уже навсегда. . . . Ночь предлагает нежную любовь луной заворожит и звездами закружит а утро обещает тишину в которой ты как в колыбели будешь куда-то плыть среди чудесных снов похожих на зверей в лесу волшебном они легко приходят и уходят и шепчут на ухо тебе о том где спрятан ключик золотой от той заветной двери в мир чудес. . . . Ты меня не узнаешь я буду прозрачен как воздух и шаги мои будут похожи на шелест взволнованных листьев в саду и дыхание будет таким как у ветра в открытом окне когда тихо качается легкая штора и ты видишь как в комнату входит луна и садится к тебе на кровать словно юная фея и все шепчет и шепчет свои колдовские слова о любви. . . . И теперь я один постоянно живу на пустынной земле и по улице темной брожу синей ночью когда звезды пушинками сверху летят и танцует луна свой таинственный танец с облаками в обнимку и ей так хорошо над землей. . . . Сегодня ночь такая как на юге и кажется ты отодвинешь штору а за ней так томно дышит море отражая блестящим телом дальние огни и пальмы замерли на сказочной аллее среди цветов и цокота цикад и только для тебя вдали русалки молодые плетут венок в волнах легко смеясь как будто ты их друг или любовник забывший Север только ради них где нежно цвел таинственный шиповник лишь по ночам и тоже для двоих. . . . И не случится никакого чуда а просто небо превратится в море и девушки окажутся другими похожими на белых птиц зимою снежной и на букет лесных цветов горячим летом и осенью на ворох желтых листьев который ветер вновь уносит от тебя. . . . Эта темная ночь так похожа на черный бездонный сундук где хранятся пустые ненужные жизни те в которых совсем ничего не случилось и теперь не случится уже никогда потому что не может родиться на свет тот кто раньше уже не родился и остался таким нерожденным на тысячи лет . . . Сегодня живая луна как на блюде нам подана ночью украшен тенями пустынный скучающий сад и звезды решили по моему падать так часто чтоб мы не успели желанья свои загадать а могли только лишь целоваться бездумно как малые дети которые даже не знают что это любовь. . . . Мне достанется больше любви чем живительной влаги листве на деревьях и чем небу горячего солнца чем земле тишины и покоя под снегом я возьму ее всю что еще сохранилась и в поле бескрайнем и в темном лесу и в реке голубой и в глубоком таинственном море и с собой унесу в незнакомую жизнь на другой неизвестной планете. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.