Смолкает чтец; секундой шорох Неясный в залы тишине, В глазах тревожный сути порох Готов уж вспыхнуть, но извне Колышится еще тирада По стенам зыбкою волной. На сердце знанием награда, Что упоенна тишиной Секунды легкой и всевластной, Измерившей пролеты дум; Но вот уж стрелка чувства немотой Предвидя ли оваций шум, Проходит резко, скоком путь свой, Впиваясь временем опять Во складку круга ли души, И зал сотрясся, и вставать Тут начал как река... Из берегов просясь привольно; И гром чудесный издалёка. И чтец закрыл этюд довольно. Улыбкой на лице — века Скользнули в пасть ночную. Там впереди покой и тлен. Но вот сейчас свою простую Он собирает дань с колен: Всплеснулись спящие ладони И в танец вечности пошли. В овациях сей автор тонет; В овациях он свят. И в кашле Скромном в руку сжатую Он оправдает свой испуг; Испуг таланта: свою долю Ему теперь искать ли, друг? Все здесь; в бантах и туалетах, Во смокингах строги́х как честь. В пареньи взглядов и приветах, В посланиях воздушных, — есть Во всем вот этом прелесть дрожи, Что охватила с ног до лба. Поклон слегка. Еще чуть может. И взгляд — бессмертия глыба́.