Разыграл Раннее зимнее утро, на улице и в комнате темно. Сладко сплю, смотрю красивые широкоэкранные цветные сны, никому не мешаю, не храплю, рядом даже женщины нет, полное одиночество. И тут ни с того ни с сего зазвонил телефон, но не мобильник, а обычный, проводной, стоящий не рядом с кроватью, а на тумбочке возле окна. И звонок у него громкий, как у советского будильника. Различаю звонок сквозь сон, но так не хочется просыпаться, усиленно делаю вид, будто не слышу. Полагаю, что через три звонка абонент прекратит безобразничать, поймёт же: у аппарата никого нет, дом пустой. Но он никак не хочет прекращать это хулиганство, трезвонит и трезвонит, орёт уже минут десять. Открыл глаза, пошуровал извилинками, пытаясь вспомнить, кто бы мог меня в такую рань беспокоить? Кому я нужен? Вроде ни с кем не назначал свиданий, не было запланированных встреч и переговоров на высшем уровне. Ладно, чертыхаясь про себя, не открывая глаза, поднялся, свесил ноги с кровати, ощупью нашёл тапки, наступил обеими ногами на свою лень и пошлёпал к телефону. - Алло. - Алло, Михайловна? - Нет, не Михайловна, вы ошиблись номером! – зло бросил в трубку и нырнул обратно в тёплую постель, надеясь вскоре уснуть. Да! Уснёшь тут! Как же! Снова зазвенел, вот же зануда! Трубка аж прыгает от усердия. - Алло. - Алло, Михайловна? - Да какая Михайловна?! Вы ошиблись номером! Бросил трубку и опять сел на кровать. Сижу и думаю: «Ложиться, или же встать и пойти умыться? Чёртов телефон начисто перебил сон, спать больше не тянет». Но тут телефон снова сердито затрезвонил. Что делать? Снял трубку, слушаю. С другого конца провода тот же женский голос: - Алло, Михайловна? Решив пошутить, отозвался, как мог, стараясь изменить голос: - Да. А кто это? Ты, Петровна? - Ты что, не узнала? Семёновна это. - А-а, Семёновна, доброе утро, как живёшь, как можешь? Что с раннего утра беспокоишь, не спится? - Как рано?! Скоро полдень! А ты что, всё ещё дрыхнешь? - Да, - широко зевнув в трубку, потянулся я всем телом. – Ночью что-то не спалось, крутилась, крутилась, под утро только заснула с горем пополам. А что ты хотела, чего трезвонишь? - Страшно по тебе соскучилась, захотелось поговорить, давно ведь уже не виделись мы с тобой. - Да, давненько. - А так хотелось встретиться, поговорить, вспомнить наше детство, молодость. Ведь такими мы задушевными подругами были, водой не разольёшь, постоянно вместе. Как весело с тобой время проводили! Как вспомню, так сразу настроение поднимается. - Я тоже не забываю тебя, подружка, давай как-нибудь зайди ко мне, обнимемся, посидим, поговорим. Чайку попьём, песенки споём. Потом вечерком на дискотеку махнём, может, пацанов снимем. - Ха-ха-ха! – захихикала в ответ трубка. – Что-то меня уже не тянет на танцульки-то бегать. Ноги не слушаются. - Да? А я бы с удовольствием сходила, только одна стесняюсь, могут не так понять. - Однако странные у тебя желания, подружка… Вот хотела о чём-то у тебя спросить, но неожиданно забыла. Подожди, поговорим немного, может, вспомню. В магазин сегодня уже ходила? - Какой магазин?! Я же сказала, что только поднялась. - А-а! Да, да, так и есть. У меня хлеб кончился и хотела тебя уговорить, чтоб встретиться возле магазина, новостями поделиться. Не хочешь до магазина пройтись? - Да нет. Я вчера ещё там была. После восьми вечера слегка почерствевший хлеб бесплатно дают, чтоб на свалку не выбрасывать, и я всегда в это время беру. Поджарю с подсолнечным маслом, такая вкуснятина получается! М-м! Язык проглотишь! - Бесплатно?! И ты молчала?! Лучшей подруге не сказала! Всё в тайне стараешься держать! - Я же думала, что ты знаешь. - Да откуда мне знать?! Я же после работы постоянно дома сижу! Сколько буханок взяла? - Одну. Зачем мне много-то? Чтоб заплесневел? - На меня ведь тоже надо было взять, раз бесплатно. Какая-то ты не советская, о себе только и думаешь! За телефон уже заплатила? - Нет! За телефон я с Нового Года уже не плачу. - Как не платишь?! Почему? - Да ты разве и этого не знаешь? Пенсионерам, у которых рабочего стажа хватает, за телефон и электричество сельсовет полностью платит. Я только туда квитанцию заношу, а уж там они сами по компьютеру расплачиваются. - Ну и подруга же ты! Знаешь, и молчишь! А я, как последняя дура, всё ещё на почту бегаю. Слушай, Михайловна, а если я квитанции в сельсовет отнесу, то деньги мне вернут? Или нет? - Ну откуда мне об этом знать? Деньги ведь возвратить очень трудно, судиться придётся. - О, Господи! Из-за тебя столько денег потеряла! - Почему из-за меня? Опять я, что ли, за твою дурость виноватой осталась? Надо было тебе самой больше новостями по телевизору интересоваться, а не смотреть дурацкие сериалы! - Может, ты и права. Слушай, вспомнила, наконец-то, зачем звонила. Ты моего Дмитрия случайно не видела? Вчера вечером вернулся домой немного бухой, а у меня как раз настроение поганое было, и я его за дверь вытолкала, иди, говорю, ночуй там, где нажрался! Думала, через пять минут вернётся. Тут ночь прошла, а его всё ещё нет. - Дмитрия? Ты, дорогая, не беспокойся, он у меня ночевал. Вечером поздно ко мне приволокся, в дупель пьяный, на ногах не стоит, вот я его и оставила. Думала, что если выгоню, то в такой мороз где-нибудь в сугробе и окочурится. - У тебя ночевал?! Ну ты и тварь же распоследняя! - Ну зачем же сразу оскорблять? Ничего между нами не было и быть не могло. Он на диване ночевал, а я в кровати. - Да! Конечно! Так и поверила тебе! Как будто я тебя не знаю! Всю жизнь старалась втиснуться между мной и Митей! Сама силком, наверно, завела, бутылкой поманила, вот он и оказался в твоём доме. А теперь всё ещё у тебя в кровати? А я-то голову ломаю, почему ты так долго в постели нежилась! За мужика удалось подержаться? - Да что ты? Ушёл, скоро, наверно, дома будет. - Ну берегись! Сейчас приду и глаза твои бесстыжие, прости Господи, выцарапаю! Так и знай! - Да брось ты ревновать-то! Я твоего мужа, можно сказать, от смерти спасла, предотвратила от замерзания, а ты грозишься глаза мне выцарапать. Тогда я заранее в полицию позвоню. - Полиция тут не поможет, всё лицо тебе исцарапаю и патлы твои до единой волосинки выдеру! Так и знай! Семёновна, слышно, сердито попыхтела в трубку, затем грохнула её на аппарат, а я несколько минут ещё стоял, прижав трубку с короткими гудками к уху. Что теперь делать? А вдруг Семёновна сейчас заявится и впрямь глаза выцарапает? Спрятаться, что ли? Иван Ногиев. 2017 год.