Мне мой горб не мешает, он мешает окружающим. Моим немногочисленным друзьям, соседям по площадке, продавцам в магазине и даже моим родителям. Я вижу, как смотрит на меня моя мамми. Она даже иногда прикрывает глаза обращаясь ко мне. Я догадываюсь, что ей чудится, что когда она их откроет, она увидит меня таким, какой я в ее снах. Мамми очень любит меня, я знаю, она бы вырвала свое сердце, если бы это могло помочь. Но я не люблю, когда меня жалеют. Мне становится грустно и начинает звенеть в ушах. И я перестаю слышать музыку. Мамми говорит, что я их кормилец и я стараюсь слушать. Слушать и записывать. Отец научил меня записывать ноты звучащие у меня в голове. Сначала просто, чтобы я не скучал. А потом показал их своему знакомому барабанщику и теперь мы лучше живем, продавая эти записи. Лучше живем, -так говорит мамми. Она уговорила отца переехать в новый дом и обставила его какой--то странной угловатой мебелью. Она сказала, что это самое модное и дорогое. Отец морщился, но не возражал мамми. Мамми никто не возражает. Она любит нас. Мы с отцом занимаемся каждый день по три часа специальной гимнастикой. Отец сам ее придумал и надеется, что она мне поможет. Мне очень больно, но я не жалуюсь. Бабушка говорит, что у человека должен быть "смысл". И "смысл" моего отца - это наша с ним зарядка. Он верит, а я его очень люблю и не рассказываю, что помочь мне может только " луна встающая над океаном". Мы с бабушкой это придумали очень давно, когда я был еще маленьким и соседский мальчик швырял в мой горб камнями и смеялся. Мне было больно от боли. Но больше болело от его смеха. Мне показалось, что я умираю от его смеха. Отцу и мамми я никогда не жаловался, не хотел их огорчать. А бабушка сказала, что соседский мальчик незлой, просто его так не любят, как меня. И еще бабушка сказала, что когда я почувствую, что мне мешает мой горб, мы поедем с ней к океану и большая луна заберет всё, что мне мешает. Но я боюсь, что луна может забрать и мою музыку. Ведь за все надо платить, так говорит мой отец. И я пока не тороплюсь. И бабушка меня не торопит. И Фред любит меня. Фред - это моя овчарка, но мамми называет его просто псом и всегда закатывает глаза и чихает, когда Фред проходит рядом. А бабушка говорит, что Фред приносит мне счастье. Я не очень понимаю, что такое счастье, но Фред помогает уходить боли после зарядки моего отца. Ведь мне нельзя показать отцу, что после зарядки я почти не могу ходить, а Фред лижет мои ладони и мы вместе с ним поднимаемся ко мне в комнату. Фред лижет мои ладони, а я рассматриваю свои богатства. У меня есть розовый морской камень, мне его привез тот папин знакомый, барабанщик. Я кладу камень в ладонь и Фред лижет камень вместе с ладонью. И боль улетает. Улетает, как сон. Бабушка все время жалуется, что у нее улетают сны, а мне кажется, что ее сны - облака которые сдувает ветер. Мне нравится смотреть на облака, я передаю с ними приветы Лиссе. Лисса очень вкусно пахнет. Ее брат работает в кондитерской и Лисса часто сидит и смотрит, как он вкладывает в руки людей теплые шоколадные булки. И платье Лиссы, и волосы, и даже синий в горошек бант пахнет свежей выпечкой, шоколадом, корицей и небом. Лисса смеется и говорит, что небо не пахнет. Но оно пахнет так только летом, очень редко, когда солнце розовое и нет ветра. Лисса смеется, но она никогда не смеется надо мной. Лисса складывает мои записанные ноты, любит рвать маки в нашем саду и яростно дерется с плохими мальчиками. Для нее плохие - все те, кто обзывает меня горбуном, кочерыжкой, страшным карликом и другими словами, которых я не знаю. А я знаю, что их просто не любят, как меня. Лисса лупит их всем что подвернется под руку, бабушка одобрительно качает головой, а Фред лает и провожает плохих до конца улицы. Мне весело, я рву охапками одуванчики и дую Лиссе в лицо и волосы. Пух остается в ресницах и темных кудрях и превращает Лиссу в облако. Самое красивое облако в мире. Бабушке нравится Лисса, но она ее боится. Она так и сказала :" Я боюсь, эта девочка разобьет моему малышу сердце". И я опять смеюсь, ведь облака не умеют разбивать сердца. Мне было хорошо, пока я не знал слово "астма". Мамми пришла ко мне, обняла и сказала, что у Лиссы нашли астму. Я даже обрадовался, мне показалось классным, что у Лиссы появился какой-то новый чудесный цветок. Но мамми объяснила мне, что это не цветок, а тяжелая болезнь. И нужно много-много денег, чтобы увезти Лиссу в специальный санаторий, где она сможет дышать, как раньше. А потом мы с бабушкой пошли навестить Лиссу. Я всю дорогу шёл и не мог понять - как это, не дышать? Я задерживал дыхание и начинал считать до ста, но никак не мог досчитать и воздух со свистом врывался в мое горло. А потом мы пришли и тетя Лиссы завела нас к ней в комнату. Я ее сначала не увидел. Только гора подушек и чьи-то локти. А потом я разглядел её глаза. Её очень испуганные глаза. И тонкую шею тянущуюся вверх. И локти пытающиеся поднять тело повыше, где есть воздух и можно вдохнуть. Она вдыхала долго и мучительно, а когда выдыхала, в ее груди начинал играть страшный хриплый оркестр.Я слушал музыку Лиссы, которая убивала ее и моя музыка убегала, а вместо нее приходила Ярость. Холодная белая ярость. И буквы, складывающиеся в слова. ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ. Я ведь не маленький и не дурачок, чтобы не говорили наши соседи. Я понимал, что нужно достать деньги. Много денег, иначе страшный цветок астма заберет мое облако. Мою Лиссу. Я сидел дома и гладил свой розовый камень, и думал. Думал про прошлое, думал про будущее и боялся думать про настоящее. Камень поблескивал у меня на ладони. И вдруг сильно, очень сильно запахло жасмином. "Лааазууурь" - кто-то пропел мне в ухо и звеня пролетела маленькая тень. От неожиданности я закрыл глаза, а когда открыл - первое, что я увидел - разноцветные шары в небе. Тысячи шаров. Они висели высоко в небе, будто бы ожидая чего-то. И что-то летало между ними, похожее на крокодила. А потом я увидел, что стою на арене. Арена усыпанная жасминовыми белыми лепестками,на которые будет литься моя кровь. Про кровь - это мне было сказано странным существом красного цвета, стоящего напротив меня. Красный леопард с человеческими глазами и причудливой короной на голове. Выше, за решетками бесновалась, улюлюкала толпа зеленых людей. Я слышал знакомые крики :" Уродец! Карлик! Убейте его! " Я не боялся. Мне казалось, что я сплю и было даже весело. Пока меня не ударили. Я упал, но тут же вскочил, мне не хотелось портить свой сон. Но меня ударили снова и снова. Белая арена меняла свой цвет, я ее красил своей кровью. Это был не сон, таких снов не бывает. Леопард смотрел на меня, его глаза не отрываясь следили за мной, а я падал от его ударов и вставать мне становилось все труднее. И дышать труднее. И тогда я подумал про Лиссу и про ее астму. Голова моя звенела от ударов красной лапы,а кровь уже не капала, а вытекала из меня, заливая нос и рот. Зеленая толпа ревела все сильнее "Убей! Убей! Убей! " Иногда я уворачивался, но чаще падал под ударами красной лапы. Но я вставал, все равно вставал. Я почти ничего не видел. Только зеленый океан вдалеке и красное пятно приносящее боль, перед собой. И Лиссу, которая говорила какие-то слова, которые я не мог разобрать. "Я буду вставать, Лисса. Я буду вставать, пока не умру". И я вставал. И встал в последний раз, вдохнув воздух с кровавыми пузырями. Красный царь всматривался в меня вместе с затихшей зеленой толпой. Я слышал только свое дыхание и приближающийся смутный рокот каких-то странных голосов. "Лаазууррь"- опять прозвенело громко и настойчиво. " "Лаазууррь! " -крикнул в лицо красно-зеленому чудовищу. "Лаазууррь! " -кричал я в ухмыляющиеся лица мальчишек, соседей и прохожих на улице. "Лаазуурь! " - нежно шептал, дотрагиваясь до рук бабушки и обнимая мамми и отца. " Лаазуурь! " - вдыхал воздух в истончившиеся уставшие легкие Лиссы. И что-то изменилось. Красный царь изумленно выгнув бровь, начал видоизменяться, превращаясь в лиловый сгусток, а потом, облегченно выдохнув, исчез совсем. И вот, я стою на арене и я -победитель. И меня осыпают жасминовыми лепестками, возле меня лежит серебро. Много серебра. Цена моей победы, цена жизни Лиссы. Я бегу, бегу очень быстро, а сзади на моем горбу подрыгивает мешок с серебром. Но я уже не уверен, что это мой горб, потому что вместо музыки я слышу шелестящие звуки крыльев. И облака становятся ближе....