Стою лицом к стене, как приказал конвой, с неместным шиком, пальто светлее ночи июньской на Неве, и сволочь в камуфляже ладонью водит по ногам и прочее. Ты их любил, но разве это важно ? Любовь проходит, самоубийство остаётся в голове. Настал момент, ты сдал меня Москве. А здесь не джаз, не Моцарт, не Бетховен, но треск кружев, так позабудь, не вой. Антихрист новый закольцовывает дроги, чтобы по кругу люмпены и флаги, и белую рубаху дарит мне, что и к стихам подходит, и на плаху.