В стародавние времена, в те самые, когда в лесных озёрах ещё обитали Русалки, а вместо кукушки людей обманывал Леший, в одной маленькой деревушке, что у самого дремучего леса, жил могучий кузнец Степан со своей любимой женой Аннушкой. Всё у них было хорошо: и дом добротный, и амбар наполнен зерном да мукой, и корова с козой да овцы с курами. Только ничего их не радовало - поселилась на сердце тоска-кручинушка, ибо не дал Бог детишек малых, чтобы глаз радовали и наследие, как срок придёт, приняли. Что только не перепробовала несчастная Аннушка: и настой зверобоя с заячьей капуста пила, и яйца пёстрых несушек ела, и даже хвост медяницы на шнурке носила - ничего не помогало. Вконец она отчаялась, как вдруг, в одну из тёплых июньских ночей, попросилась к ним на постой нищенка. Степан, поначалу, не хотел пускать странницу, боясь, что та какую-нибудь хворобу принесёт или просто сглазит своим чёрным глазом. Но Аннушка, о добром сердце которой было известно всем деревенским, уговорила его - мол, сейчас мы нищенке поможем(у нас ведь не убудет), а потом и сами помощь в беде получим. Посадила странницу поближе к печке, достала квасу из погреба да наливочку яблочную, накрыла стол, как для самой дорогой гостьи. А нищенка, знай себе, ест да хозяйку похваливает, то "искуссницей", а то и "голубицей" называет - совсем засмущала Аннушку. Как насытилась странница, до Матери-Сырой Земли поклонилась, а потом щёлкнула пальцами да каблуками друг о друга ударила- глядь, а вместо старушки девица распрекрасная стоит. - За то, что в дом меня пустила, не погнушавшись видом моим, да как гостью дорогую приняла, накормив досыта, выполню я любое твоё желание, - лучезарно улыбнувшись, отчего на сердце тепло стало, произнесла она. Степан, как только увидел девицу-красавицу, так тут же и признал её - это была самая могущественнейшая добрая волшебница на всём белом свете. Хотел было он шепнуть жене то, о чём просить надобно, да только Аннушка наперёд его сказала: - Спасибо тебе, добрая женщина, но только ничего нам не надо. Вон у соседей наших, мельника да мельничихи, дом сгорел - им-то помощь как воздух нужна. Посмотрела волшебница на неё пристально да сказала: - Скромность большую честь тебе делает, да только я же от чистого сердца предложила исполнить самое заветное желание твоё. Хотел было снова кузнец жене шепнуть, да только она наперёд его проговорила: - Ну раз от чистого сердца, то сам Бог велел. Я очень хочу ребёночка - просто сил моих нет, как. Волшебница щёлкнула пальцами и через мгновение в её руке появилась маленькая коробочка: - Вот что, красавица, как только с мужем миловаться надумаете, насыпь этого снадобья себе да ему - в положенный срок будет тебе дитятко. Да только смотри, никому про то не сказывай, а то прилетит Чудо-Юдо заморское и заберёт в полон кровинушку. Сказав это, она щёлкнула каблуками друг о друго и вмиг растаяла в воздухе. А Аннушка, ласково посмотрев на мужа, положила заветную коробочку в "красный угол" за Николая - Угодника, чтобы глаз чужой увидеть не смог. Весь день свободной минутки не было - то бельё на речке стирала, то окна мыла да пол воском натирала. Не заметила даже как вечер наступил и с кузни Степан дюже уставший вернулся. Накормила его Аннушка, да наливочки яблочкой налила, чтобы он посговорчивей да понежней стал. А как спать время пришло, насыпала себе да ему в квас снадобья волшебного и случилось всё так, как волшебница и предсказывала. Как живот-то расти начал, так и посыпались расспросы кумушек да подружек - мол, что за чудо приключилось. Да только помнила Аннушка строгий наказ волшебницы и молчала. В положенный срок бабка Агафья(деревенская повитуха)приняла прекрасного младенца, которого окрестили Миколой - крепок он был не по годам с пышной копной рыжих волос на голове. Вот радости у Степана было - ещё бы, наконец-то наследник появился! Кузнец теперь всю работу по дому на себя взял, дабы его любимая жёнушка больше о сынке заботилась. А рос Микола не по дням, а по часам - в два года выглядел как пятилетний, а когда шесть исполнилось, мог любого задиру за пояс заткнуть. Всё это время Аннушка свято хранила тайну рождения сыночка, боясь навредить как себе, так и ему. А время не стояло на месте и вот Миколе исполнилось десять лет. Был он как батюшка высоким и широкоплечим, да как мамка - добрым и разумным. Решил кузнец к делу своему сына пристроить, да только Аннушка против была - мол, куда ему, ребёнку-то, за молот тяжеленный браться. Но Микола подошёл к ней, обнял крепко и сказал: - Матушка, сама знаешь, что в силе мне равных нет. Так позволь её на дела добрые тратить, на радость людям и гордость вам с батюшкой. Не смогла Аннушка сыночку отказать и стал Степан учить его всем премудростям. Не прошло и месяца, как Микола сам ковать стал, на удивление и гордость отца. Вскоре слава об искуссном молодце, могущем как кобылу подковать, так и ладные ворота сварганить, далеко за пределы деревни ушла и стали приезжать люди со своими заказами. Позвал тогда Степан в помощники к себе и сыну крепких парней, дабы в срок дела делать - а заказов было видимо-невидимо. Кто-то просил оградку в виде лошадиных голов выковать, для кого-то подсвечники фигурные понадобились - все очень довольны оказывались. Скопив денег, поставили новый дом, да скотины прикупили. Да тут новая радость пришла нежданно-негаданно - родила Аннушка дочурку, себе на умиленье, мужу на боль головную. И чтобы успевать повсюду, позвала старую Авдотью в няньки - та ещё её саму вынянчила. Степан с Миколой с зорьки до заката в кузне пропадали, а Аннушка,сделав все домашние дела, шла в спаленку детскую и слушала сказки да колыбельные. Старая Авдотья много раз допытывалась о тайне рождения Миколы, да только всё зря было. Крепко держала язык за зубами Аннушка, собираясь секрет свой с собой в могилу унести. Да только Авдотья настырной старухой была и как-то, подливая своей воспитаннице яблочной наливочки, ласковыми словами вынудила её рассказать о тайне. Тут же небо потемнело, послышались раскаты грома и прямо перед домом приземлилось трёхголовое Чудо-Юдо заморское. - Что же я, треклятая, натворила! - воскликнула Аннушка и стрелой помчалась к кузне, но опоздала. Схватило Чудо-Юдо заморское Миколу, даже не испугавшись Степана, поднявшего на него огромный молот, и, взмыв под самые небеса, скрылось в грозовых тучах. Увидев это, громко вскрикнула Аннушка и упала без чувств. Степан подхватил её на руки и понёс в дом, где целую неделю отпаивал снадобьями, пока она не пришла в себя. Авдотья, поняв, что натворила, поклялась найти Миколу, где бы он ни был, и тут же засобиралась на его поиски. Но Степан не отпустил её одну - он отвёз Аннушку с дочуркой к своей тётке и отправился в путь. На его счастье, старая Авдотья прекрасно знала, где искать Чудо-Юдо заморское, ибо невестой побывала у него во дворце, да только недолго - в один прекрасный день собралась и убежала. Долго ли коротко ли шли они - то мне неведомо, да только встали перед ними горы высоченные, покрытые белоснежными шапками. - Вот взберёмся на самую вершину, а там и до дворца рукой подать, - тихо произнесла Авдотья, зная, что ей самой вовек не попасть туда - стара больно стала. Посмотрел Степан на няньку, улыбнулся да и посадил к себе на плечи. День сменился вечером, ночь уступила место утру и добрались они на самую высокую вершину. Глядь, а впереди огромный дворец виднеется. Хотел было Степан путь продолжить, да остановила его Авдотьтя: - Нельзя тебе, милый друг, вот так просто к Чудо-Юду заморскому заявиться - он мужицкий дух терпеть не может и тут же съест тебя, косточек не оставит. Она покапалась в перемётной суме и вскоре достала небольшой пузырёк: - Вот, выпей его, не морщась. Хоть и опасался Степан, да не стал спорить. - Вот, теперь совсем другое дело, - сказала Авдотья и дала кузнецу зеркальце. Глянул Степан и опешил - вместо высокого широкоплечего мужика на него смотрела конопатая девчушка. - Ты не бойся, милый друг, как только всё сладим, тут же и облик твой вернётся, - произнесла Авдотья и, взяв его за руку, направилась ко дворцу. Только на следующее утро они очутились перед каменными воротами обиталища Чудо-Юда заморского, но просто так миновать их не смогли - им преградили путь огромные великаны. Но и тут Авдотья не расстерялась - достала из перемётной сумы две яблочных наливочки и протянула их стражникам: - Выпейте за здравие своего наипрекраснейшего, наисильнейшего и наимудрейшего повелителя. Великаны побоялись гнева Чудо-Юда и, залпом выпив всё, упали к ногам путников, громко захрапев. Авдотья улыбнулась и вместе со Степаном пошла дальше. Когда они подошли к главным воротам, ведущим прямо в тронный зал дворца, то дорогу им преградили Василиски. - Не смотри в глаза чудищам - камнем станешь, - прошептала Авдотья, доставая из перемётной сумы две, начищенные до яркого блеска, железных крышки. - Вот, возьми одну и сделай так, чтобы Василиск увидел своё отражение. Через мгновение вместо чудовищ стояли два каменных истукана. "Ну и Авдотья, - восхитился Степан, - уже в третий раз дорогу расчищает. Вот, что значит житейская мудрость". Тем временем они подошли к резным дверям, закрывающим тронный зал. На их счастье, никто им не стал преграждать дорогу. - Видимо, ещё никто так далеко во дворец не заходил, - тихо произнёс Степан и, поднатужившись, открыл резные двери. - Авдотья, ты ли это, моя прекрасная невеста?! - тут же раздался громоподобный голос средней головы Чудо-Юда заморского, бросившегося к старой няньке с распахнутыми объятиями. - Я, кто же ещё знает, как точно к тебе добраться, - улыбнувшись, ответила та. Чудо-Юдо, отпустив Авдотью, посмотрело на Степана. - А это кто-такая будет? - спросила его вторая голова. - А это внучка моя, Матрёна, - пояснила нянька, - вот, решили проведать тебя - ведь как сто лет не виделись. - А, - сказала третья голва и отвернулась. Чудо-Юдо, потеряв всякий интерес к Степану, довольно улыбнулось и вернулось на золотой трон. А Авдотья, взяв кузнеца за руку, подошла к трёхглавому змею поближе. - Ну, друг ситный, рассказывай о своём житье-бытье, - спросила нянька у него. По морде Чудо-Юдо заморского потекла слеза, нянька достала из перемётной сумы рогожку и подмакнула её. - После того, как ты сбежала, - всхлипнув, сказала средняя голова, - я целый год не находил себе места, а потом вовсе зарёкся от женитьбы. - Да-да, - подтвердила вторая голова, - лучше жить в полном одиночестве, чем всю жизнь страдать от нелюбви. - А потом старая гадалка мне напророчила о наследнике, - продолжила третья голова и поведала историю Миколы. Услышав о сыне, Степан хотел подать голос, да Авдотья больна ткнула его в бок локтем. - И где же твой принц? - спросила нянька, мило улыбнувшись. Чудо-Юдо заливисто свистнуло и через мгновение в тронный зал вбежал Микола. - Вот, принц, познакомься, - произнесла средняя голова, - моя самая большая любовь в жизни. Увидев Авдотью, Микола очень обрадовался, но нянька прислонила к губам палец. - Здравствуйте, очень рад с Вами познакомиться, - сказал сын кузнеца, улыбнувшись. Степан чуть было не заключил его в объятия, да Авдотья больно наступила ему за ногу. - Знаю я, - сказала нянька, - что матушка принца твоего все глаза выплакала. Чудо-Юдо заморское пристально на неё посмотрело и средняя голова, пустив слезу, произнесла: - Но мне-то совсем одиноко будет, если я отпущу парня восвояси. У матери его хоть муж с дочкой есть, а у меня никого во всём белом свете. - Он правду говорит, - взяла слово вторая голова, - да сама же и виновата Анна, что проговорилась о тайне. - Так что, - проговорила третья голова, - у неё дочь с мужем, у меня наследник. - А ты у него самого спросил, что он хочет? - не выдержав, пробасил Степан(снадобье Авдотьи меняло только личину). - Так ты не девочка!! - воскликнула средняя голова. - Караул! Обманули! - заголосила вторая. - А ты знаешь, что я делаю с мужиками? - спросила третья и чуть было не проглотило Степана. Да только ничего у Чудо-Юда заморского не вышло - выхватила Авдотья из перемётной сумы перо Жар-птицы да махнуло у него перед глазами, полностью лишив зрения. Взвыл трёхголовый змей,да так, что стены ходуном заходили. - Бери сына и бежим! - воскликнула нянька. Они уже успели дойти до гор, когда Чудо-Юдо нагнал их. - Так не честно! - обливаясь слезами, сказала средняя голова. - Ты переживёшь и один, - строго произнесла Авдотья, - а мать с сыном никак нельзя разлучать - грех это смертный. - А давайте его поделим, - виновато смотря на няньку, сказала вторая голова. Услышав такое, Степан чуть было не вдарил со всей своей силищи по морде змею, да Авдотья во время остановила. - Ты что, друг мой ситный, - произнесла она, - человек не сможет жить, разделённый на две части. Чудо-Юдо так на неё жалобно посмотрело, что доброе сердце не выдержало. - Степан, - произнесла нянька, - а что, если Чудо-Юдо будет навещать Миколу? Кузнец, приняв свой обычный облик, почесал затылок и ответил: - Надо бы у Аннушки спросить. Обрадованное Чудо-Юдо посадило их на спину и через несколько мгновений приземлилось перед домом тётки кузнеца. Когда Аннушка увидела сына, то тут же бросилась в его объятья, моля о прощении. - Да что ты, матушка, - лаского сказал Микола, - ты ни в чём не виновата. Я тебя люблю больше жизни. А увидев Чудо-Юдо, Аннушка чуть было не лишилась чувств, да тут средняя голова, улыбнувшись, произнесла: - Не бойся меня, красавица, я прилетел с миром. - Послушай, что придумала Авдотья, - сказала вторая голова. - Да-да, - подтвердила третья голова, - она придумала верное решение. Когда Авдотья поведала о том, что надо бы разрешить Чудо-Юду навещать Миколу, поначалу отказала, испугавшись, что оно вновь унесёт сына. Но когда змей заверил её, что никогда этого не сделает, поверила и разрешила. - Вот и славненько! - воскликнула средняя голова. - Не беспокойтесь, - произнесла вторая, - в накладе не останетесь - поделюсь всем, что имею. - Да и наследником Микола будет, - продолжила третья, - так что будем жить-поживать, да добра наживать. На том и порешили. Каждый день прилетало Чудо-Юдо к дому кузнеца, принося с собой то сундук с золотом, то камень самоцветный. А когда дочка Степана и Аннушки, Марьюшка, невестой стала, покинула Авдотья дом их и отправилась к Чудо-Юду во дворец, ведь в тайне-то она очень его любила.