Наталья Сафронова Остановка Клавдия задумчиво входила в воду, и неизбывную любовь ее к Будулаю не вмещали ни река, ни небо… - Не, ну, я не могу! - фыркнула Нелька. – Мам, ну, ты могла бы вот так влюбиться? В своем-то возрасте? Мама смутилась, но Нелька почти не обратила на это внимания. Она и не ждала ответа, потому что вопрос был риторическим. Ответ для нее лежал на поверхности: сразу после молодости наступает старость, в которой нет места любви. Нелькина старость, понятное дело, за горами, за долами, за далекими лесами, а молодость – бесконечна, она всегда будет сиять солнечными брызгами из Нелькиных глаз, сочиться сладостью с Нелькиных губ, пульсировать в Нелькиных пальцах. Нелька не размышляла, конечно, об этом так подробно, но воспринимала себя как величину вечную и неизменную. Девушка выглянула на улицу: вот и Славка всегда будет стоять под ее окном. - Мам, ну, я пошла! Рано не жди, - торопливо прощалась, оставляя маму наедине с Будулаем на экране телевизора. *** В маршрутку вошла уставшая женщина с сумками, и Нелли хотела уже встать, но остановила себя. Ровесница, наверное, и устала она, Нелли, не меньше. Вспомнила, как в школе читали рассказ о пионерке, уступившей место женщине со словами: - Я всегда уступаю пожилым. Женщина была не одна, со спутником, радостная, оживленная, а после слов девочки улыбка сбежала с ее лица. Давно читала, но запомнилось. Молодым те, кому за тридцать, кажутся пожилыми, а после сорока – безнадежными стариками. При этом Нелли догадывалась, что возраста как такового все-таки нет. Есть только ощущение. Можно чувствовать себя юным или старым в зависимости оттого, насколько утомилась душа. Молодость – это светлое восприятие жизни, оно внутри. У Нелли душа была как измученный ослик в пустыне, серая, неповоротливая, с пересохшим от жажды ртом. Хотелось найти родник с солнечными зайчиками и приникнуть к нему, и наполниться этой солнечной прохладой. Тогда и взгляд изменится. Нелли заставила себя подняться, кивнула женщине: - Садитесь, пожалуйста. Улыбнулась в ответ на ее благодарный взгляд, на душе потеплело. *** Славка тогда метался между родителями и Нелькой. Не мог пойти против родителей и не мог без Нельки. Это внутри. А внешне была тишина. Девушка часами простаивала у окна, но Славка не появлялся. Готовился к экзаменам, занимался с репетиторами. Тогда репетиторы были в новинку, тем более в глубинке, но для Славки родители наняли. Поступить в МГУ – не шутка, блестящее будущее в кармане. Нелька в этом будущем не прорисовывалась, оказалась лишней. И родители неустанно это Славке внушали, чтобы он не отвлекался на такие мелочи, как Нелька, от главной цели – получить перспективную профессию физика. Славка не соглашался, но и не возражал, может быть, вынашивал какой-то план. Нельке все это рассказала подружка Света, которая жила со Славкой в одном доме, матери подружки и Славки общались по-соседски. Девочки гуляли вместе под Славкиными окнами. Окна казались тихими, нежилыми, как будто за ними никого не было. Нелька разозлилась: - Не буду я больше здесь гулять! Ушла домой и плакала в подушку. Потом Света сказала ей, что Славка уехал в Москву. Нелька подумала и отнесла докумены в педучилище, она любила детей. Славка поступил в МГУ, а Нелька еще некоторое время ждала, что он проявится. Нелькина душа была тяжелой, и даже тело словно налилось тяжестью, оцепенело. Нелька пыталась придумывать Славке оправдания, но где-то внутри уже знала, что он ее предал. Знала, что Славка помнит ее. Но молчит, потому что ему нечего сказать, разве что вслед за своими родителями повторить Нельке, что она лишняя. И у Славки тоже на душе камень, предательство не дается так просто, а все-таки он находит силы строить свое будущее без нее, Нельки. После этого сложного, растянувшегося на три с лишним года осознания, Нелька вышла замуж. Подвернулся подходящий молодой человек. И нравился, и радостно было думать об их общем будущем, в котором Славке места не было. - Дурак, - подумала Нелька, но вслух ничего говорить не стала, тем более, что тот, кому это предназначалось, не услышал бы. А может, и услышал. Нелька с мужем переезжали в однокомнатную квартиру, которую Эдик получил как молодой специалист. Они тогда успели вскочить в последний вагон: грянула перестройка, очередь на жилье перестала существовать. Иди и покупай квартиру без всякой очереди, если, конечно, ты сумел на нее заработать. Нелька накрыла клеенкой стол, который муж привез с маминой дачи, потому что мебель тогда купить тоже было непросто. Села на мамин стул и сказала: - Будем жить, поживать и добра наживать. Муж тоже сел на стул напротив Нельки. В доме повисло молчание, в котором Нельке стало неуютно. Она прямо посмотрела на мужа: - Что случилось? Эдик словно обрадовался прямому вопросу: - Нель, у меня есть другая женщина. Нелька потом думала, что не спроси она тогда, все так и шло бы по накатанной. Они с Эдиком переехали бы и жили. И новая мужнина любовь как-то рассосалась бы сама собой. Недаром говорят, что молчание – золото. Но слово – не воробей, теперь она все знает, и с этим знанием надо что-то делать. - Кто она? – уточнила Нелька. - Света, - муж пожал плечами. Чего теперь пожимать? Наверное, от смущения не смог выверить движения. Но это Нелька тоже подумала потом, а тогда вздрогнула. Света была ее подругой, той самой, с которой она прогуливалась под Славкиными окнами. Это было двойное предательство. Даже тройное, Славка здесь тоже незримо присутствовал. - Ну, и замечательно все устроилось, - усмехнулась Нелька. – Стол у вас уже есть, осталось купить кровать. - Это я уйду, - муж торопливо встал. – Я уйду, а ты здесь останешься. Было видно, что это спонтанное решение, он ничего не продумывал. Случайно сказал про другую, теперь случайно оставляет Нельке квартиру. Но Нелька решила: почему бы и нет? Должна же быть какая-то компенсация. Наверное, она Эдика не любила. Если бы любила, не приняла бы квартиру, ушла к маме. Хотя у мамы стала налаживаться личная жизнь, и Нелька со своим унылым лицом мешала бы ей радоваться долгожданному счастью. Можно было удержать мужа, не отпускать так легко. Это только в кино проявляют гордость, а в жизни плачут и цепляются, и пытаются убедить. Нелька не пыталась, сказала: - Ну, в таком случае – дверь открыта. Потом плакала, конечно. Сходила в ларек (тогда в городе появилось множество ларьков, страна кинулась в бизнес) купила сигареты и вино. Пила и думала: - Можно, конечно, постоять под Светкиными окнами, а Светка с Эдиком будут подглядывать за ней из-за занавески. Зачем выставлять себя на посмешище? Да и вообще – зачем все? Ей не хочется, чтобы муж вернулся. Теперь – не хочется. Раньше, до этого дикого признания – был родным и близким, и хотелось мечтать о будущем. А теперь – не хочется. Будущего больше нет. Есть только прошлое, в котором она, Нелька, всегда оказывалась лишней. Сначала она мешала отцу, который ушел из семьи, не дождавшись ее рождения. Потом – Славке. Теперь вот – Эдик предпочел ей Светку. А чтобы Славка вернулся – хочется? Нелька налила вино в чайную чашку и задумалась. Пусть он хотя бы скажет, почему он вот так просто взял и вычеркнул Нельку из своей жизни. Нелька устала путаться в объяснениях, которые она за него придумала. Пусть хотя бы объяснит. Утром Нелька выкинула бутылку и окурки. Проветрила квартиру и начала жить заново. Ходила на работу в детский сад, дома до ночи готовилась к занятиям. Подругам ничего говорить не стала. Света преподнесла им свою точку зрения на сложившуюся ситуацию, Нелька не захотела добавлять в нее дополнительные оттенки. Подруги звонили, спрашивали, но Нелька молча улыбалась в ответ. Подруги, конечно, не видели, как она улыбается, но чувствовали. Им становилось не по себе от Нелькиной улыбки, и они клали трубку. Нелька закрылась в своем мирке, благо муж оставил ей квартиру, в которой можно было побыть в одиночестве. Единственное, что мешало – май, темнеет поздно, рано спать не ляжешь. А ночью в открытые окна несутся соловьиные трели, и сбивается дыхание так же, как три предыдущих года подряд. Как будто ничего не изменилось. Как будто Славка только уехал. Иногда заглядывала в гости мама, вырывалась из своего счастья. Приходила, окуналась в Нелькин душевный раздрай, тоже поступок. - Ты почему назвала меня Нелли? - спросила дочь. - В честь твоей прабабки. У отца была любимая бабушка Ненила, вот в честь нее. Она хорошая была, добрая, конфетами с тобой делилась. - Мы разве к ней ездили? – удивилась Нелли. - Ездили, конечно. Это отец нас бросил, а его родители не бросали. Бабушка Ненила тогда совсем старенькой была, не в себе немножко, все время прятала конфеты, а тебе давала, любила тебя. Ты на отца похожа. Нелька подняла плечи. Еще и похожа, ее предают, а она на них похожа. - А потом чего же не ездили? – пробурчала она. - Отец женился, у деда с бабушкой другие внуки пошли, не до нас стало, - мама задумалась. - А имя мне нравится. Нелли. Звонкое, как весенняя капель. Значит, Ненила. Видно, мама очень хотела вернуть отца, раз назвала дочь в честь любимой бабушки бросившего ее мужа. Наверное, бабка Ненила была доброй. Нелька ее не помнила. И отца тоже не помнила. Мама потом показала Нельке фотографии, где они гостят у бабушки с дедом со стороны отца. - Ты же видела эти снимки, просто забыла, - сказала мама. – Вот, смотри, это бабушка с дедушкой, а это бабушка Ненила. Это мы с отцом, все втроем. Родители тогда уже развелись. У мамы лицо напряженное, а отец улыбается. Наверное, он переживал меньше мамы, тому, кто уходит, всегда легче. В садике летом пора отпусков, группы объединяют. У Нелли Сергеевны в группе дети от полутора до четырех лет. Нелли поручала старшим отвечать за младших, ходить по двое, своеобразная игра. Все слушались, старшим нравилось быть ответственными. Единственное, Клим и Катя, оба четырехлетки, отказались искать себе пару среди малышей. Им нравилось быть вдвоем, вернее, Климу нравилось отвечать за Катю, принуждать ее слушаться. Мальчик помогал Кате обуваться и одеваться на прогулку, потом брал ее за руку и вел на улицу. И даже если играл с другими мальчиками, например, строил в песочнице крепость, Катя тоже должна была сидеть рядом и помогать ему. А если Клим участвовал в сражении за крепость, Катя все равно должна была смотреть и сопереживать. Нравилось ли это Кате – сложно сказать, но Нелли немножко ей завидовала. Если бы Славка так нуждался в ее поддержке, так явно выражал свои устремления и чаяния, она была бы счастлива. Но Славка был далеко. Нелли Сергеевна брала на руки двухлетнего Дениску, спрашивала: - Пойдем гулять? - Падем, - важно отвечал малыш, склоняя голову набок, как волнистый попугайчик. - Что мы будем там делать? – серьезно продолжала Нелли допрос. – Играть? - Игать, - кивал Дениска. - Ты мой болтун! – задохнувшимся от нежности голосом шептала Нелли и прижимала к себе ребенка. - Ты знаешь, чей это? – уточняла няня Филипповна. - Нет, не выучила еще, - кивала Нелли. - Это Мишкин, - объясняла Филипповна. – Он с женой-то разошелся, она красавица была – глаз не оторвать! Любил он ее без памяти. Нелька замерла, как будто Филипповна рассказывала историю про нее. Любил – но разошелся. - Любил, значит, - продолжала Филипповна. – А детей у них не было. Три года прожили, жена и лечилась, и плакала, и в церковь ходила, а не помогло. Они и развелись. Оба женились заново, и детей родили. Вот уж Мишка локти себе кусал. Локти кусал, отметила Нелька. - Первая-то жена красавица у него была, а вторая – так, невзрачная. Придет за сыном вечером – сама увидишь. А мальчишечка-то хорошенький народился. Дениска в отца весь. Вторая – невзрачная, вздохнула Нелька. А что теперь локти кусать – раньше надо было думать, - мысленно сказала она кому-то. Только он не услышал, наверное. А может, и услышал. Нельзя же столько лет самой с собой разговаривать, так ведь и с ума сойти можно. - Дети, возьмитесь за руки, идем гулять, - скомандовала Нелли Сергеевна. Жизнь надо жить, нельзя же только вести этот бесконечный утомительный диалог, так похожий на монолог, в котором она задает вопросы и сама же ищет на них ответы. Нелли ездила каждый день на работу в детский сад в другой конец города, место рядом с домом не искала. Во-первых, ей было жалко расставаться с Филипповной, она была тогда единственной задушевной ее подругой. Не то, чтобы Нелька делилась с ней сокровенным, нет, она больше слушала. Но Филипповна ее не напрягала, Нелька не опасалась предательства с ее стороны. А еще Нелька словно избегала комфорта, любого. Как будто ей были жизненно необходимы эти часовые поездки на работу и обратно в переполненном автобусе. Время она тогда не ценила, наоборот, не знала, куда деть лишнее. Эдик ее навещал, беспокоился. Помог приватизировать квартиру, буквально – собрал все документы, Нелли только поставила подпись в регпалате. - Спасибо, что доверяешь, - Эдик посмотрел прямо в глаза. - Ну, что ты! Порядочного человека сразу видно, - смутилась Нелька. Эдик помог купить мебель и холодильник, он оказался на редкость оборотистым. Нелька даже подумала: - Повезло Свете с мужем. - Звони, если нужно, не исчезай, - просил ее Эдик. - Куда звонить? – уточняла Нелька. - Как раньше, на работу, - объяснял бывший муж. Значит, Света ревнует, считает ее соперницей. - А я в институт буду поступать, на психолога, - поделилась Нелька с бывшим мужем. - Молодец! – обрадовался Эдик. – Я поспрашиваю у ребят, кто там в приемной комиссии, найду знакомых. Эдик старался загладить вину перед Нелькой, а может быть, просто скучал по ней. Захоти она, вернула бы мужа. Но Нельке не хотелось никого возвращать. Для того, чтобы что-то хотеть, душа должна отболеть старыми обидами, очиститься, стать прозрачной, чтобы солнечные лучи снова могли проникать в нее. Не надо торопиться, зря ее беспокоить, все, что бы ни начала сейчас Нелька строить – все ненастоящее, одна суета. Нелли училась в пединституте на заочном, ей нравилось. Учеба отвлекала ее, заполняла бесконечное время. За ней стал ухаживать преподаватель, Алексей Александрович. Нелька не относилась к нему серьезно, но затянуло. Алексей Александрович как раз разводился с женой, искал женщину, к которой можно переехать. Нелли показалась ему удачным вариантом. Квартира, конечно, маленькая, но лучше, чем на улице. Нелли не спешила, прислушивалась, что там, в душе. Ответа не было. Нелька пожала плечами: - Почему бы и нет? Будет мужик в доме. Не звонить же каждый раз Эдику, чтобы кран починил. Алексей Александрович переехал к Нелли, чувствовал себя, как в гостях. Как будто Нелька сразу сказала: - Дверь открыта. Не сказала, конечно, но вела себя так, что это подразумевалось. Не дорожила. Не истосковалась по мужскому плечу. И не удивилась, когда Алексей Александрович переехал в соседний подъезд к Инне Петровне. Та сияла рядом с Алешенькой как июльское солнышко. Когда тебя любят – не может не нравиться, более того, только это и ценно. Нелька не обиделась, даже вздохнула с облегчением. Позвонила Эдику: - Раковина забилась. Эдик обрадовался, быстро приехал и починил. Нелли задумчиво смотрела на бывшего мужа. За время ее эксперимента с Алексеем Александровичем у Эдика родился сын, сейчас ему три года. Однако стоило ей позвонить, как он тут же и приехал. Интересно, а если бы она позвонила Славке, как бы тот себя повел? *** Если Нелли оглядывалась назад, то видела ровную полосу своей жизни, без ярких событий и особенных достижений. Работа радовала. Каждое утро Нелли Сергеевна выстраивала своих подопечных друг напротив друга и говорила: - Коснитесь друг друга ладошками. Кто-то из малышей оказывался без пары, и Нелли протягивала малышу свои руки. - Ребенку просто необходимо ваше прикосновение, - объясняла Нелли Сергеевна родителям. – И взрослому тоже нужно человеческое тепло. Но ребенку – жизненно важно. Целуйте своих детей, обнимайте их. Ваша любовь – это то, что они понесут в жизнь. После работы шла на остановку, садилась в маршрутку и ехала домой. Так и не стала искать детсад в своем районе. Филипповна умерла в прошлом году, на ее место пришла другая нянечка, тоже хорошая женщина. Но Нелли ловила себя каждый раз на том, что хочет назвать ее Филипповной. Она иногда мысленно разговаривала со своей подругой, что-то рассказывала ей о себе, хотя раньше чаще слушала. Однажды ее кто-то окликнул по дороге в детский сад: - Неля! Нелька даже не сразу обернулась, подумала, что ей кажется. Сколько раз она слышала, как Славка ее зовет, но ведь не наяву же. Почти двадцать лет его голос звучит в ее голове. Нелли медленно обернулась. Славка, собственной персоной. Изменился, конечно, возмужал, но она сразу его узнала. И он ее узнал, кто бы мог подумать! - Ну, и как твое будущее без меня – состоялось? Все сбылось – что запланировал? – Нелька почувствовала, как по ее щекам текут предательские слезы. Старая обида никуда не делась. Только чуть задели ее, и она выскочила, как черт из табакерки. Славка побледнел, глаза у него сразу стали больными, затравленными. Значит, нелегко ему было предавать. Ну, еще бы! Почему Нельке должно было быть так трудно, а ему легко. Пусть слушает! Они стояли посреди дороги и разговаривали. Вернее, Нелька кричала ему в лицо все, что накопилось за целую жизнь без него. А Славка слушал. Не уходил, не отворачивался, принимал то, что заслужил. Как знать, может быть, он хотел это услышать, хотел знать, что Нельке – не все равно. Словно и не было этих двадцати лет. Жизнь замерла в той самой точке, на которой они расстались. Если бы этот разговор состоялся двадцать лет назад – как знать, может быть, все сложилось бы для них по-другому. Так или иначе – но жизнь не остановилась бы. А теперь что же? Время вспять не повернешь. Только стой и кричи, и плачь. Но хотя бы выплакаться.