Тех мокрых дней не вычерпать колодец, Хоть памяти ведро скребёт по дну. По всем морям прошёлся флотоводец, Чтоб в кружке рома с «мухой» утонуть. Не удержался, бухнулся у стойки, За ним - бутыль и… вдребезги стекло… Тут старый шкипер выдохнул, растроган: «Оно бывает!.. якорь под весло!..» В ответ – молчанье… «Ну, так за героя?!..» Опять молчанье… Каждый - о своём… Пришли-ушли… Весь день - пчелиным роем… ...и лился ром заправленный огнём. А было время верфей… «Муравейник» В недельный срок сколачивал суда… Со стапелей, всё больше в понедельник, Ловила их солёная вода. И в тот же день, в молочные туманы, За милей миля шли они туда, Где набивали трюмы и карманы Акульи люди, грабя города. Нет, наш герой пиратством «не испачкан»; В сраженьях с ним он ловок и упрям И все бои заканчивал удачно, Когда делился, скажем, пополам. Без лязга шпаг, мушкетов и картечи, Он залезал на стены крепостей, Кричал в надрыв отравленные речи И призывал встречать его людей, Как миротворцев. Подняты знамёна, Готовы пушки ядра проглотить… И вскорости победой опьянённый, Он произносит: «К вечеру – казнить!..» Он был хитёр и в море и на суше, Кидая кости, верил – «повезёт» И окрыляясь с каждой новой кружкой, Рычал сквозь зубы: «Шкипер, разворот!..» В шторма нередко бился о рангоут, - Всё тело в шрамах: руки, голова… «О, тысяча чертей!.. Корвет – «Ангола»!.. Готовь мортиры! Ядра подавай!..» Но как-то вдруг сменилась королева… А капитан? Так он не ко двору; Он подхватил в Испании холеру, Залез в долги и… вылетел в дыру. С тех пор он пил всё чаще и всё горше; Друзья плевались: «Так его растак!..», Но со стола сгребали корки-крошки, Чтоб не подох и дожил до утра. Но у судьбы на то иные виды. Довольно грязи через «не могу»! И рухнул гений, корчась от обиды За океан оставленный врагу.