Это - не новое. Это - собранное вместе, как прощание с уходящей осенью... *** Неба утреннего просинь, поздняя заря – к нам неслышно входит осень, золото даря. Зимних вьюг ещё печали где-то там вдали, но уже летят, прощаясь, в небе журавли. Я гляжу, забыв заботы, в стынущую даль: то ли вспомнилось чего-то, то ль чего-то жаль. *** И с солнцем вроде не внакладе, и желтизны чуть-чуть всего, чего ж, скажите, Бога ради, так тянет осенью с лугов? Как будто вдруг бледнее стали вчера сиявшие цветы, как будто вдруг луга устали от звонкой летней суеты, как будто протрубили трубы и кто-то приказал: "Пора!" – день медленно идёт на убыль и гонит лето со двора. *** А ягоды осенние горьки – ушедших лиц немое отраженье, дрожание протянутой руки, не находящей встречного движенья. На голове и в рощах – листопад, и равнодушью к возрасту учась, я порой, как жалкой милостыне, рад лишь малой доли прежнего участья. И по ночам не так уже слышны воспоминанья праздничного лета, осенние минуты тишины дрожат стихами нового поэта. И прежнего тепла – лишь угольки, и беспощадна утренняя проседь… Да, ягоды осенние горьки, но нам иных не предлагает осень. *** А зелень сменяется жёлтым и красным – и пурпур, и охра окрасили дали. Конечно, по-своему осень прекрасна, но с грустью осенней поспоришь едва ли. Сбиваемся с мысли в простейшем ответе, мы стали задумчивей, стали рассеянней… А, может, на то и дано разноцветье, чтоб легче справлялись мы с грустью осенней? *** Ещё тепло по-летнему порой, но вечер стал вдруг непривычно длинным, с пустых полей исчез пчелиный рой и воздух полон плачем журавлиным. Ещё и помнится о солнечной поре, душа о летнем небе сожалеет, но доминошников всё меньше во дворе и в парке лист желтеет и желтеет… *** Быстрой тройкой дни летят, как прежде, что сулят мне – счастье ли, беду? Лодочкой несбывшейся надежды рыжий листик плавает в пруду. Позади – пустые обещанья, уж не так высок мечты полёт, скоро, как последнее прощанье, всё покроет равнодушный лёд. *** Да что там осень? В самом деле - не нам бояться серой мглы: еще мы столько не успели, Бог знает, сколько не смогли… И попусту грустить не надо, смотря на гроздья черных туч: нам утешенье и награда - случайный робкий солнца луч. *** И с грустью осенней нет слада, и вряд ли устанете вы под жёлтым дождём листопада кружить по бульварам Москвы, всю ночь напролёт до рассвета по сонным аллеям гулять, надеясь, что прошлое лето вдруг встретится где-то опять. *** Измотан холодом и ливнями, превозмогая злую дрожь, я рисовал косые линии – перечеркнувший город дождь. А за окном деревья плакали, прощаясь с летом и теплом, и осень колотилась каплями озябшей странницею в дом. *** Как нежный знак прощанья лета, природы незаметный труд – плетутся легкие тенета из паутинок на ветру. Блестящей сетью осторожно весь лес затянут меж ветвей, и я надеюсь, что, возможно, зима запутается в ней. *** Листья падают… Листья падают… Белый иней лежит, как проседь, за дождями, за листопадами, за туманами бродит осень. И зимы до тоски не хочется, и ушедшего лета жалко. И кружит моё одиночество по уснувшим аллеям парка. *** Ну, что об осени? Дожди, леса и пажити намокли, вчерашнего тепла не жди, и звоны летние умолкли. Ничто не оживляет глаз: туманы над рекой повисли и, полыхнув в последний раз, безропотно сгорают листья. А ты, смиряя чувства, ждёшь поры холодной белой скуки. На мокрых окнах грустный дождь играет музыку разлуки. И птицы в теплые края стремятся из российской сени… Я не об осени, а я – о грустном возрасте осеннем. *** Опустели намокшие просеки, мы от осени грусти не прячем, и рассвета холодные просини журавлиным наполнены плачем. Только сердце по-прежнему радуют редкий отблеск и ветер-повеса. Мне напомнит весеннюю радугу разноцветье осеннего леса. *** Осень – туманы, что к полдню истаяли, щедрых садов и полей угощение, осень с прощальными птичьими стаями – время прощания, время прощения. Осень – прощаем обиды вчерашние, глупо хранить их метелями зимними. В роще пустой и над спящими пашнями ветры гудят нам осенними гимнами. *** Рассветы холодны и странны, ушло вчерашнее тепло, и манит в призрачные страны вдали мелькнувшее крыло. Искрится в жухлых травах проседь, а даль пустынна и тиха, и грустно подбирает осень свои мелодии к стихам. *** Роща за моим окном в золото одета, и уже прекрасным сном стали звоны лета. Только редкий тёплый блик ласкою по коже, только журавлиный клик, так на плач похожий. *** Снова поутру холодно стало, льёт туман с почерневших полей и над лесом, пустым и усталым, снова слышится плач журавлей. И в метелях припомнишь не раз ты, и увидишь ясней и острей, как сгорали последние астры в этом грустном осеннем костре. *** Лист последний, лист рябиновый на обманчивой заре, тот, что вечером забыли вы в продуваемом дворе, он покрыт прозрачной коркою. Между голых веток – просини. Кто сказал – рябина горькая? Это просто горечь осени. *** Туманен осенний рассвет, он соткан из нитей обманных, и город, которого нет, рождается в струях туманных. В нём скрип позабытых дверей, нам к ним не вернуться обратно, и призрачен свет фонарей, и лица – размытые пятна. В нём где-то живут адреса, хранимые памятью зыбкой, ушедших друзей голоса, далёкой девчонки улыбка. Не выбран единственный путь, и счастье поблизости где-то, и можно назад повернуть… Но тают туманы рассвета. *** Уже все звоны лета отзвучали, пуховые метели отмели, и потемневший луг в его печали не радуют жужжащие шмели. А леса недалёкая опушка вбирает жадно редкое тепло. И осень под окном, как побирушка, стучит дождём в озябшее стекло.