Кирюшке было пять, когда я вернулась домой с маленьким пищащим свёртком. Он сдержанно поглядел на нашу суету около новорождённой. Перед сном загадочным шёпотом спросил: - Мама, а ты не можешь отнести её назад? Я возмутилась: - Это же твоя сестра. Я её очень люблю. К утру Кирюша покрылся зловещей сыпью. Мы провели несколько часов в неописуемом ужасе перед так некстати разразившейся инфекцией. Но врач успокоила нас. Глядя на тоненького, голенького Кирюшу, похожего на общипанного боевого петушка, она объяснила: - Не волнуйтесь, не заразно. Это аллергия, но скорей всего (поверьте моему опыту!) от стресса… Кирюшу завалили игрушками и сластями - сыпь прошла. Но внимание мое естественно поглощала малышка. Пелёнки, грудь, прогулки, первая улыбка, гимнастика - бесконечный день матери. Тогда, ни свет ни заря, Кирюша стал будить меня елейным: - Доброе утро, мамочка! Мне, встающей кормить около трёх ночи, непрерывные часы сна были жизненно важны. Я объясняла, умоляла, просила пожалеть, ругала, угрожала, шлёпала. Но неделя за неделей «доброе утро» настигало меня, как плётка. Но днём представление не кончалось. Если садилась почитать - Кирюша начинал носиться и визжать. Если говорила по телефону - он звал меня истошным голосом по пустякам. Если я смотрела телевизор, то легче было выключить, чем отогнать упрямца. Как-то вечером показывали мальчишку лет шести, такого же кудрявого, синеглазого. Его мать-алкоголичка целый год держала в шкафу. По её словам, «чтоб не заморачиваться». Она сделала окошечко с решёткой, раз в день давала ребёнку миску с едой и воды, горшок тоже стоял в шкафу… Иногда о мальчике забывали на пару дней. Этот шкаф в вонючем притоне показали в разных планах. - Видишь, как некоторые родители делают?- назидательно произнесла я. Кирюша поморщился. Однажды мать заснула, забыв закрыть и шкаф, и входную дверь. Пацанёнок выскочил на лестницу. Соседи вызвали милицию. В больнице бедняга впервые увидел игрушки, книжки, узнал, что можно выходить на улицу, и спать, вытянув ноги. Кирюша смотрел на повеселевшего ровесника, поджав пухлые губки. - А, мать? Она его заберёт? - Не волнуйся, сынок. Нет, конечно. Ей больше никогда его не отдадут. - Как? А, где ему жить? Кирюша, будто лимон съел, прищурился, покраснел. - В детском доме. Мать никогда не узнает, куда его отправили. - Вот гады. Да, как они смеют! Он сбежит, сбежит к маме. Кирюша сжал кулачки и надулся. - В эту клетку?- изумилась я. Но Кирюша замотал головой, он сердцем уловил необратимость происшедшего и никак не мог с ней смирится: - К маме! К маме! Он убежит. Кирюша кинулся ко мне на руки и зарыдал. Я обняла его и хотела было придумать, что мать мальчика вылечат, и она заберёт его сама, но…Кирюша так доверчиво уткнулся в меня, что я не смогла сказать неправду…