Люди пишут от скуки, от нечего делать, ради денег и славы, чтоб быть на виду и купаться в постелях хорошеньких девок, а порой, чтобы просто с собой быть в ладу. Удивительно! – это во мне всё смешалось. Плюс – пишу и о том, о чём лучше молчать, чтобы худо какое-то в жизни не сталось, чтобы смог я увидеть когда-то внучат. За курортные вирши меня не посадят, а вот как «освещаю» я шахтную жизнь, мне такое гэбэшники сходу приладят – на карачках вползти не смогу в коммунизм. А его с чистым сердцем ведь я созидаю, и не где-то в НИИ, а в шахтёрском краю. Только в строчках рифмованных я отражаю никудышную жизнь, и не только мою, а строителей всех, кто со мною возводит лучезарную сказку грядущего дня. По дороге к нему большинство нас уходит, ни хрена для себя в жизни так не приняв. В моих строчках патетики праздничной нету, да и лозунги я повторять не могу. Привлекут вот за это поэта к ответу и пошлют корчевать под конвоем тайгу. А поэтому прячу я всё под подушку, – что давно написал, что сегодня пишу. Жизнь мою государство продаст за полушку, но, а я за неё-то дороже прошу. Потому-то курортным стихом забавляю окружающих, славя влюблённых людей, ведь они свой природный инстинкт проявляют и, конечно, без всяких высоких идей. Воспеваю в стихе обоюдную радость и божественность акта слияния тел. Это самое лучшее, что нам досталось, хоть творим мы при этом порой беспредел. 70-е годы