Весна. Жизнь. Любо-о-овь!

Любовь, да… Особенно первая, такая яркая и жизненно значимая своим волшебством воспоминаний, которые мы очень даже запросто задвигаем в тот самый дальний ящик допотопного стола собственной истории, от которых часто убегаем, прячемся стеснительно, не давая, проявится в жизненной суете. Но, уж если нахлынут вешними водами те невинные годы в полушария, закостеневшего на ухнарь головного мозга, то милым эмоциям нет предела, нет преград нежным чувствам и нет им любых границ! Первая влюблённость, без сегодняшнего ума и разума, такая наивная и беззащитная, голая и чистая, исходящая из собственного сознания и не приемлющая позиции того, кому она предназначена. А всё потому, что первая любовь – это наша очаровательная сказка, это нами же придуманное и снятое цветное широкоформатное в 3D кино, при просмотре которого мы сами, на основе полученного опыта, приходим к своему теперь уже взрослому уму с разумом.

Лично я всегда был влюблён. Всю жизнь. До самых сегодняшних дней. С тех пор, как себя только помню, любил и не представляю без этого никакого вообще существования. Кто-то помнит себя с раннего малолетства, но я, почему-то, только с пяти лет и, то в самом конце этого возраста, ближе к шести. А уже к семи годам имелась в моём детском жизненном арсенале глупенькая, но личная влюблённость, которая искренне мила моему сердцу и нежно приятна при воспоминании.

Конечно же, это была соседка, так бывает чаще всего, Ленкой её звали. Мы жили на окраине города, на широкой улице в обычных однотипных домах, построенных нашими родителями, недавно прибывшими из деревень на постоянное городское место жительство. Ленка всегда перед моими глазами предстаёт в таком образе: бежит вприпрыжку в коротеньком ситцевом платьице, в стоптанных сандаликах, а в руках держит гранёный стакан и кричит:

- Вовчик, побежали!

- Куда, куда? – озадачиваюсь я, отодвигая в сторону новый игрушечный мотоцикл с мотоциклистом – гонщиком, который был подарен совсем недавно отцом.

- Ты что, воду продавать! Щас, на мороженное… запросто… мне дядь Женя сказал… так можно-о-о!

О-о-о… это был первый в моей жизни бизнес! Да, в те года, вы что, какое там!? 1969-й по-моему… Мы с Ленкой, не поверите, простую воду продавали, с ума слететь и не встать, которую наливали из обыкновенной уличной обшарпанной временем колонки. Жара невероятная стояла, градусов под тридцать, как пить дать. Люди идут по раскалённому асфальтовому тротуару вдоль, только что сданного в эксплуатацию Проспекта Текстильщиков, и нет-нет, да и захочет кто-нибудь из тогдашних Советских граждан с гражданками культурно попить водички холодненькой из стаканчика, зато не прямо из-под колонки с неудобствами и брызгами. Копейка – стакан, и дел никаких! Красота и нам на удивление столько денег с неба рухнувших в руках держать, ох как приятно от всей души нашей искренней! Я, конечно, за кассира и за наливальщика. И за главного тоже я, это уж само собой, ведь у кого есть карман в потрёпанных шортиках, где деньги хранятся, тот и главный. Закон природы.

Как сейчас помню: я обеими руками зависаю на тугой ручке водопроводного агрегата, жму и…- вода бьёт с остервенением о камни, обдавая нас, новоявленных предпринимателей, незабываемой кучей холодных, но горячих брызг. Ленка на подхвате, такая лёгкая вся, порхает со стаканом здоровенным, словно бабочка, да ещё и песенки поёт от всемирного удовольствия, свалившегося ниоткуда на наши детские головы. Прохожие улыбаются удивительной непосредственной нелепости, но лезут в карман и достают драгоценную волнительную копеечку. Нет, я теперь думаю, что не за воду, а за своё же приподнятое враз настроение эту копеечку доставали.

А ведь тот дядя Женя, который надоумил нас маленьких этой забавной игре, до сих пор жив и здоров. Летом навещал его. В свои восемьдесят читает наизусть целый том Лермонтова и выучил два иностранных языка, чтобы остановить процесс Альцгеймера.

Копеек тридцать мы тогда заработали, целое богатство, которое тут же было потрачено на два эскимо и два стакана газировки с сиропом. Я со своей подружкой почти никогда не разлучался, нам было интересно и весело, мы только лишь спали по отдельности, каждый в своём доме, но маленький водяной бизнес сплотил до невероятной близости. Дошло даже до того, что в одном из сараев, при игре в докторов и раненых на войне, мы как-то непринуждённо сняли друг перед другом трусики. Вот тут-то и встал вопрос ребром.

- Ай! – сказала Ленка, округлив до невозможной степени свои карие глазёнки, в которых явственно вырисовывалось слово мама.

- Ой! – также непроизвольно сказал я, а про себя подумал: - Ни фига себе! Совсем у неё – ни фига!

Слово «Ни фига» было любимым выражением моего старшего брата, поэтому оно давно перекочевало в мой детский лексикон.

Ленка в упор смотрела на меня, а я на неё. Руки непроизвольно пошли вниз и потянули вверх то, что до этого с такой лёгкостью сняли. Вот ведь, мы, как говорится, вроде бы единое целое, неразделимое, оказались вдруг на такой высоте, когда удивительно внезапно поняли что-то такое, словами необъяснимое, но указывающее на своё место. Лично мне, тогда в голову пришло сразу одно, что мы оказывается совершенно разные люди. Конечно, многие мысли тут же стали говорить о том, что теперь к прошлому нет возврата, а это значит разные пути, потому что не подходим друг к другу и отношения должны в корне поменяться. Это я уже сейчас взрослым умом примерно предполагаю, но где-то так оно и было. Мы глядели уже в пол сарая, переминаясь с ноги на ногу, на миг, позабыв про всё на свете, особенно я.

- А побежали воду продавать! – вдруг закричала Ленка.

- Ага, побежали! – поддержал я свою подружку, идя у неё в очередной раз на поводу, совсем не замечая, что она была инициатором всех наших начинаний.

И мы побежали! Да, побежали по нашему прекрасному, удивительному детству, наполненному и счастливому, вперед к стремительно наступающему новому миру со своими ошалелыми примбабасами и необыкновенными заморочками!

С того самого дня я и Ленка по-прежнему носились по улице, играли во всевозможные игры, догонялки и пряталки, продавали воду, но в глазах появился иной, особый интерес, о котором мы тогда ещё по своей детскости просто не задумывались, но он точно был, потому как иначе и быть не возможно. В конце концов, дошло до того, что Ленкины родители решили вдруг поменять место жительства и увезли мою подружку с нашей улицы. Больше я её не видел никогда. Но ещё долго переживал и волнительно сравнивал Ленку с другими девчонками, всё чаще и чаще попадающимися на моём жизненном пути…

Ни в коем случае здесь не может быть первой любви, это и так всем понятно. Просто хочу попытаться из всех своих влюблённостей её определить, начиная, как говорится, с самых истоков. Следующая влюблённость случилась сразу перед школой, в которую я пошёл почти с восьми лет, в подготовительной группе детского садика «Солнышко». Это была Танечка. Я уже тогда, в том возрасте, намерен был на ней жениться.

Продолжение…