Налить вина и в одиночку пить, созрело – видишь, выпал винный камень, цедить тихонько, мелкими глотками… ты не смотри на это, лучше спи. Найду, навряд ли, истину в вине – «вина» вина – предсказана заране, но, прочитать, и вновь понять – не мне! Вот этот крик и шёпот, этот снег, и скрип саней, и тонкий струп на ране, и старый дом, таящий в глубине твои мечты о призрачном свиданьи, и смех, и гнев, и шуточный укор, боязнь спугнуть придуманное чувство… О, как бывает на расправу скор, творящий в тишине. И как же пусто его творенье кажется ему, когда она – Она! Не оценила… Всё к чёрту, сжечь, золу снести во двор, на ветер… Да! И вылить все чернила, потом все перья изорвать в клочки, потом… Ну, будет, будет, успокойся. Снеси в ломбард закупленные кольца, и отмени гостей, и… за флажки! Беги, мой волк, ничей – и счастлив тем. Клеймо любви – клейму раба подобно, ешь чёрствый хлеб и не мечтай о сдобном, ищи других, каких-то новых тем, и воду пей из нового ручья, в котором нет былого отраженья… Но ты вернёшься снова к тем сраженьям, к тем мельницам, к деталям бытия, в которых мне, как видно, места нет. И ладно. Наливай бокал полнее, Я, в общем-то, и пить-то, не умею, А что мне делать, подскажи, мой свет? 1.02.16.