«Дааа, Смайл, опытный ты садист, – подумал Дрон. – Знаешь, что качели – хуже всего». Как по щелчку пальцев на следующий день его положение изменилось снова… Светский приём, званый обед! Немноголюдный, точней – немногошайтанный, но это не мелкие служки, манеры – на высоте. Порядка суток лететь на планету Хвощ. Часов пять из них, не меньше Дрон провёл за столом в обществе Смайла, трёх воспитанных, немногословных шайтанов и Моти. Но прежде… Мотя, коренастый, пегий шайтанчик, с бегающими глазами, – «внезапно, сурово...» – переломленным до отвислости левым ухом, был выделен Дрону в камердинеры со словами: – Не ссы, он по ушам доходчиво схлопотал, на какое-то время хватит, будет себя прилично вести. Выяснилось, по ушам – в прямом смысле, что если и успокоило, то самую малость. Дрон не представлял, как себя вести с озабоченным шайтаньим подростком. Подросток же – отлично представлял! Но его представления расходились со здравым смыслом в диаметрально противоположные стороны… Получился какой-то запредельный комический бред! Начать с того, что экспериментам Смайла благодаря, Мишель чувствовал себя отлично! Руки в полном порядке, мышечная масса просит нагрузки. Рыжеватую шерсть можно перетерпеть, молча надеясь на дальнейшее не озверение облика. Мишель и намного шерстистей парней видел. Он проснулся в складской, выделенной ему каморке без двери, сладко потянулся и обозрел зал в поисках чего-нибудь, напоминающего турник... Проснулся? Мотя тут, как тут! До обеда положены: душ и завтрак. «Завтрак и душ, Мотя, подопытному, чтоб по всей форме в полном объёме! Отвечаешь вторым ухом!» Так было сказано. Шайтанчику выхаживать раненых не впервой: завтрак представлял собой пивную пластиковую бутылку с подогретым молоком и соской! Дрон крупней, Дрон вполне здоров, но Мотя – шайтан, и он – сильней! А ещё он вторым ухом отвечает… Дрон поспорил бы на свою бессмертную душу, что лучшая из камер видеонаблюдения записывает это шоу в максимальном разрешении! Он сломался. Не мог уже смеяться, живот свело. Лежал головой на сгибе мохнатого шайтаньего локтя и посасывал из бутылки, иногда перегибаясь пополам с очередным фейспалмом. «Смайл, тварь, извращенец!.. Ой, не могу! Счастье, что он скоро меня прикончит, не представляю, как я рассказывал бы это у фемин на допросе!» – Пора хватит, – неожиданно заявил шайтан и отнял бутылку. «Ишь ты, оно говорящее!» – Мотя хороший? – по-дурацки, будто к собаке, обратился к нему Мишель. – А Смайл хороший хозяин? Ждал, что шайтан прислушается, наклонив голову, приподняв висячее ухо... Но шайтан ответил без паузы, скорей, чем Мишель закрыл рот. – Не верь ему. «Хренасе!..» – Пора снова, – поторопил шайтан. Посещение душа обеспокоило Дрона сильней. Камердинер – банщик, мыло не ронять... Но Мотя был идеален! Дрон не имел возможности уронить мыло или мочалу просто потому, что не прикоснулся к ним. Голым отведя подопечного обратно в каморку, шайтан собственноручно его одел в его армейские штаны и рубашку по размеру. Белая. Отглаженная. С широкими манжетами, отложным воротником и без единой пуговицы. После чего Мотя повёз Дрона тремя лифтами на верхний этаж станции. Некогда орбитальная, она переделана под межпланетный, медлительный паром. Крепость. Маскировка под космический мусор. «Лифт наверх, лифт вниз, лесенка, лифт наверх... Путают следы что ли? Прикол!» У последнего лифта Смайл перехватил их, повёл Дрона железными мостками над сотами какого-то хранилища к определённой двери в ряду. Мостки узкие, дверь-шлюз, только протиснуться. Наручников нет... Мишель снова, вдвойне, против той, страшной встречи, поразился, как Смайл подставляет ему спину. Словно так и надо. Понятно, что рядом шайтан и обстоятельства не на его стороне, но можно ведь психануть, и Смайл знает, что Мишель – профессионал... Что это? Тяга к самоуничтожению? Бравада? Добился он чувства вины. За длинным столом пустовато. Шайтаны плечом к плечу – трёхчастное изваяние. «Бодигарды...» – правильно расценил Дрон. Трёх символических обезьян напомнили ему, казалось, один сейчас закроет лапами глаза, другой – уши, третий – рот. Мотя отправлен к повару, командовать начало. – Они хорошо умеют разговаривать? – невзначай спросил Дрон, типа беседа о погоде... – Кто-то получше тебя, а «собачьи» шайтаны, как научишь, так и будут, – пожал плечами Смайл, и дёрнул шрамом на месте брови. – Неужто поболтали? – и продолжил бесстыдно при вернувшемся шайтане: – У Моти любимая присказка «пора», всё равно к чему, себя, других комментировать. Когда вахту держал, по громкой связи: «Феминолёт! Пора!» Вот здесь с ним трудно не согласиться! А вот ещё когда слов не хватает, гы-гы, шайтана разве такой пустяк смутит?! «Пора - ЭТО!» И замолкает... О, слушай, чего расскажу! Мы тут грузовик валютный взяли на абордаж, Мишель, незабвенное зрелище... Сопровождающие груз – фемины в количестве десяти сочных штучек, все при штурме остались целы. Форма... Как у стюардесс дальнего следования, юбочки, воротнички!.. Выстроили мы их в ряд, полюбоваться... А им-то, феминам, невдомёк, кто у пиратов главный! Откуда им знать-то? Тут Мотя выходит... Выспался... Он не боец, не штурмовик, как ты мог заметить. Идёт себе, таращит спросонья глаза... Шайтаньих мозгов и так-то с пригоршню, а тут такое изобилие... Мотя идёт вдоль ряда растерялся, восторг из шерсти вылез на полметра вперёд... Остановился перед самой грудастой, да вдруг как гаркнет: «Пора... – ЭТО!» Замолк и обкончался с натуги! Я чуть со смеху не лопнул!!! Вкусные, кстати, фемины были, даром, что инкассация, мясо нежное, молодняк потому что. – Не верь ему, – перебил Мотя и схлопотал по уху. – Во!.. А это вторая любимая присказка. Ну, что ты хочешь, «собачий» шайтан, телом – обезьяна, умом – попугай. – Не верь ему, – вполголоса упорствовал Мотя ценой своих ушей. «Кровожадностью – пираньи...» – подумал Мишель. У него в желудке так и сжимался ком от зрелища смайловых шрамов. Ведь, тогда на свой лад Смайл предлагал ему дружбу и свободу. Приглашал на шашлычок, где по-шайтаньи «культурно отдыхал», но через секунду... «Как они срываются от вида крови... Всё равно, чьей, не имеет значения». Смайл продолжал: – Ещё смешней, когда Мотя один сидит, бормочет: «Пора домой... Пора домой...» Умора, куда домой-то?! Дурачок. «Я сейчас заплачу...» – подумал Дрон и спросил: – Он тебе был, типа, как у нас «дырка» назывались, у вас называется «мотя»?.. Смайл ответил менее охотно, с прохладцей: – Не... Просто щенком взят, мать звали – Матильда. Она умерла, он всё скулил: «Мотя, Мотя...» Она сама умерла. – Не верь ему, – буркнул шайтан и словил оплеуху вдвое сильней за то, что уклонился от первого удара.