Это страшно, когда ты становишься ветошью, никому непотребной линялой одеждою, силуэтом чего-то, заполненным ретушью. А недавно ещё жил какой-то надеждою и планировал что-то, на что-то надеялся. Но теперь всё порушено, связи все порваны, и в других, и в себе, – что важней, – разуверился, жизни соль ощущаешь открытыми порами. И не в силах включить для оценки сознание: сразу голые нервы на всё реагируют. Только позже ты скажешь себе в оправдание: «Это, батенька, годы в тебе превалируют надо всем, так сказать, над умом и над чувствами. Это старость владеет потёртыми нервами. Оттого вот и слёзы становятся шустрыми, и становятся губы и руки неверными». Хоть ирония может служить утешением, но, однако, оно не всегда эффективное. И, отринув его, кто-то видит спасением превращенье себя в существо примитивное, без чувствительной кожи и переживания, что несёт день сегодняшний детям и внукам. Человеки! – мы с вами такие создания, что подвластны сердечным волнительным стукам. И поэтому страшно ненужною ветошью становиться, прощаясь с былыми мечтами, видеть, как покрывается жизнь наша ретушью, и мы в старости блекнем и чахнем с годами.