-Сюзана… Сюзана… Сюзана- жалобно звал Андриано Чилентано кого-то из соседней комнаты. -Страдает сердешный,- пожалел Чилентано заслуженный мастер лопаты и метёлки Филарет Иванович Монастырский,- А у меня в жизни такого не случилось… Сонька, теперь уже покойная, сама ввалилась к Филарету в избу под Новый 1981 год сильно пьяная и потому решительная: - Раздевайся, Филарет! Любить тебя буду!.. Как никого не любили… Даже Леонида Ильича за его « развитой социализм»…- и рухнула прямо на пол… По утру, объяснив Филарету, что понесла, а в избе никого кроме Филарета не было, она согласилась стать его женой. На все уверения Филарета в его непорочности, Сонька только циркала слюной сквозь выбитый зуб на пол и закатывала глаза к потолку:- От кого же я тогда понесла, Филарет? Я же ведь не Святая, чтобы от ветру… То, что Сонька не Святая, знал не только Филарет, а все мужики посёлка «Роговка», так что после трёхдневного, отчаянного сопротивления Филарет был вынужден уступить, за что через два месяца был награждён Сонькой розовым сопливым ребёночком. - Вот, Филарет, ты и стал взрослым,- объяснила ему Сонька,- Теперь нас кормить надо… да не кое-как, а усилено…- Так Филарет и оказался в свои шестнадцать лет со скребком и метёлкой у промтоварного магазина на трассе Москва-Горький… Так он и встретил Новый 2003 год, правда, уже без жены, но со взрослой дочерью Стефанной. -Сюзана…Сюзана…Сюзана,- чуть ли не плакал Чилентано… -Как бы мужик с горя не запил,- подумал о Чилентано Филарет.- Я ведь после Сонькиной смерти сам вены стеклом резал… А и не любил её вовсе. Так… привязался… Бывает, увидишь собачку дрожащую, и сердце кровью обольётся… А здесь – жена! Блудливая, пьющая, но – жена!.. Дочка спасла. Пришла с танцев, увидела и метёлкой погнала до поликлиники:- Пенёк старый! А кто меня кормить будет? У меня сейчас самые большие потребности, а он за матерью!.. Пойду на пенсию, сама тебе вены вскрою… А сейчас топай, топай…- подгоняла его Стефана веником по голове… А он и так уже всё осознав, поспешал как только мог. –Забыл… забыл дурак старый кровинушку свою… Сиротой чуть не оставил… Затмение… Не иначе – затмение,- бубнил про себя Филарет, шустро переставляя ноги… -Сюзана… Сюзана… Сюзана…- всё так же жалобно звал кого-то Андреано. -Видать, проворонил…- уже в дверях ещё раз пожалел Чилентано Монастырский. - Тебе чего, Филарет?- ласково встретила его в своём кабинете Зам. Зав. Главного Директора знойная, лукавая, с чёрными усиками над верхней губой, и с пальчиками унизанными дутым золотом Сулико Абрамовна Сидоркина,- Метёлка обсыпалась, или скребок затупился? Инструмент беречь надо, ты ведь мужик ещё не старый… Я, вот, свой берегу,- Сулико Абрамовна томно поправила свой могучий бюст. - Мне бы, Сулико Абрамовна, - зарплату… Я ведь уже пять месяцев не получал… Картошка кончается… А метлу я сам в лесу наломаю… И скребок наточу… - Филарет, а меня в лес возьмешь? Я в лесу сто лет не была…Ах, как хочется по сугробам… босиком… Ты и я… Без всяких там условностей…- Сулико Абрамовна села на стул у окна и, помогая себе обеими руками, кряхтя, положила одну ногу на другую. Из-под короткой юбки, ещё и разрезанной вдоль почти наполовину, показалось мощное, обтянутое кокетливой кружевной резинкой бедро. - Расстегни мне, Филарет, пуговку сзади, душно сегодня, голова кружиться.- Над верхней губой Сулико Абрамовны на жестких усиках появились маленькие росинки пота. -Зарплату бы мне,- уже ни на что не надеясь, всё же повторил Филарет,- картошка кончается… - У меня есть дома… Мешков десять… Я тебе дам. Сколько хочешь дам… И всегда давать буду, когда попросишь… Расстегни пуговку… Филарет почувствовал, что она может потерять сознание. По её лбу, щекам, шее, груди и бедру пошли крупные красные пятна, пот катился по шее и уже струёй впадал между грудей, но в лес с нею Филарету не хотелось. - Застудитесь вы в лесу, Сулико Абрамовна. Потливая вы дюже… Босиком по снегу вам никак нельзя… И в погребе на картошке тоже застудитесь. С вами в сауне потеть хорошо, но мне в сауну нельзя, у меня там голова кружиться и все члены, как ватные делаются… - Все?- недоверчиво переспросила Сулико Абрамовна, ещё не в силах отказаться от столь заманчивых, увиденных в воображении сцен. - Все,- твёрдо ответил Филарет, хотя понимал, что надеяться на получение денег, после этого было совсем глупо. - Дурак ты, Филарет! Картошка… У меня было чувства зашевелились. Тебе бы раздуть, уважить. Коньяком бы всю жизнь отрыгивал! Задницу не газетой бы вытирал, а салфетками французскими, да и не сам бы, я за честь бы почитала!..- Сулико Абрамовна схватила со стола графин и опорожнила его прямо из горлышка. Но за прямоту спасибо. Спасибо, что не лукавил… Но денег не дам. Ты во мне женщину унизил… Двадцать кукол надувных забирай, некондицию…Они картошки не попросят! И сейчас бери, пока я добрая… Надуешь и будешь, как хан в гареме… И не потеют, в твоём вкусе…И мети теперь у других ворот! Я к своим посговорчивей мужика найду…Гляди, гляди чего потерял!- Сулико Абрамовна неловко поднялась со стула, обернулась к Филарету задом и задрала коротенькую юбочку. Филарет пошатнулся, но устоял. Только теперь он понял, почему так настойчиво звал Сюзану Андриано. Он высморкался в ладонь, обтёр её об телогрейку, открыл было рот, но, махнув рукой, обречёно вышел из кабинета. - Сюзана… Сюзана… Сюзана…- надрывал душу Чилентано. - Какой окорок с крючка сорвался!- сам себя жалел Монастырский,- Дай ладошкой легонько – две недели дрожать будет, как жидюлька от холодца… И глаза у неё голубые,- непонятно почему, вспомнилось Филарету,- как у покойницы… Филарету вдруг захотелось напиться, сейчас, до чёртиков, чтобы потом дней пять выворачивало наизнанку… - Кукол надо получить. Получу и напьюсь… С куклами я может ещё и выпутаюсь… Братан подскажет. Он с колокольни каждый день звонит, всю округу видит, а уж на выдумки горазд! Здесь недавно скопировал две бумажки по сто долларов, засунул между ними резаной газеты, да заклеил крест-накрест строительным скотчем, встал на трассе и голосует. Ну, иномарки притормаживают, а он им: - Это не вы потеряли?- А глаза глупые, глупые. Они: - Мы, мы! Спасибо, мужик!.. А он им:- Выпить бы мне, да жене бы подарочек какой? Они:- Возьми две бумажки! Он:- Мне бы наши советские, мы в этих не разбираемся… Они ему сунут десять тысяч и по газам. Он три дня стоял, потом соседу рассказал. Тот побёг. Поднял руку, радостный такой…Тормозят и не слова не говоря метелят до полусмерти, а братан с его женой мармеладки в постеле трескуют… К вечеру взвод надувных девиц валялся на полу Филаретовой избы. Дефект их заключался в том, что им забыли сделать дырку там, куда все нормальные мужики и суют в порыве страсти свои инструменты. Филарет загрустил – здесь и братан, скорее всего , не поможет! Несколько успокаивала дочка:- Батя, не печалься,- уговаривала его Стевания,- сейчас из нормальных только ты, да Санька, землекоп с кладбища, остальные суют как раз туда, куда не надо. - А ты откуда знаешь?- Удивился Филарет. – Рассказывали,- отмахнулась от него Стефания. Через час Филарет уже обстукивал валенки о крыльцо избы брата Рабинтраната Ивановича Монастырского. Дверь в дом была не заперта, и Филарет молча прошёл в сени, стянул валенки, скинул старую телогрейку и перекрестив лоб толкнул дверь в избу… - Братуха! – радостно откликнулся на его приход Рабинтранат.- Год тебя не видел, душа вся пупырьями пошла… Думал что случилось. В поминанье хотел тебя записать, да поп отговорил: - Я, говорит, его не отпевал, так что и «Светлую память» ему читать не буду! А ты и впрямь живой! Чудеса да и только… - Через дом живёшь.- На правах старшего упрекнул его Филарет. - Ну так что ж что через дом… Дела, братуха. Иной раз и задницу почесать некогда, закрутился. Знаешь скольким людям я нужон! А ты раз живой, теперь богатым будешь, забуреешь… Ну чего ты стоишь, садись, садись. Мы вот сейчас по стаканчику с тобой уговорим, люблю я тебя, как родного… - Да ты и есть – родной. Заговариваться начал Тагор ( так в семье для краткости прозвали Рабинтраната, да и чтоб язык не сломать после третьего стакана). И насчет богатства, ты поторопился. Выгнала меня с работы Сулико Абрамовна. Задницу показала и выгнала… - Хреново, Филарет. Хреново…Кому она зад показала – долго не живут. Я знаю, поп проговорился. Он ведь причастие принимает, а перед смертью врать никто не будет, грех большой, а замолить-то уже некогда… Так вот, половина «Роговки» перед смертью зад её видели. Тебе надо к знахарке, порчу снимать… Хотя я и сам могу, да водки много надо… Водка-то у меня есть, да выдержит ли твоё здоровье? Как ты себя чувствуешь, голова не кружиться, колени не трясутся, мурашки не бегают? - Бегают, Тагор, бегают, но на стол ты накрывай. Я хоть теперь и безработный, а пожить ещё охота. Дочку надо замуж выдать, кровинушку мою. Тогда мне пускай всё село зады свои кажет, приму смерть безропотно, яко младенец малый, матеренного слова не уроню… - Ты это, Филарет, брось. Мы с тобой ещё…- Чего ещё они натворят, Рабинтранат так и не придумал, хоть силен был на выдумки. – Мы, Монастырские, покажем им всем,- Тагор сжал пальцы в кулак, согнул правую руку в локте,- Всем покажем!- ещё раз веско пообещал он. Пили братья неторопливо, тщательно занюхивая каждую стопку чесноком и закусывая салом с хлебом. Лица их сделались отрешёнными, благостными, над их головами, как-будто даже что-то засветилось. - Тагор, - начал наконец Филарет то за чем и пришёл к брату,- Сулико, кроме своей задницы, мне ещё и девиц выдала резиновых, бракованных правда, но Стефания говорит, что это сейчас даже как бы и не брак вовсе… Девки, как девки, а пиписек нету… Всё остальное при них, добротно сделано, со вкусом, прически красивые, курчавые, а две вообще с косами до пупа… Двадцать штук, сисястые, губы растопыренные, ноги в разные стороны… А чего с ними делать не соображу. - Двадцать штук… Да это, брат…- У Тагора даже перехватило дыхание,- Это же целый штат! Публичный дом открыть можешь! И резиновые! Ни есть ни пить не просят… Зарплату не платить… И думать нечего, открываем дом терпимости! - Так за сводничество, говорят, статья есть. Сидеть неохота… Да и по этой статье на зоне сразу «петухом» сделают.- Филарет опрокинул стопочку и забыл занюхать её чесноком.- Не могу кровиночку сиротой оставить… - Да чего ты нюни распустил? Какое сводничество? Они ведь резиновые! Это всё равно что ты мужикам дал в мячик поиграть… Они едут, едут по трассе, спины затекли, глаза устали… Того гляди – авария. А тут ты со своими барышнями! Стресс сняли, спины размяли, отмякли душевно… За деньги, конечно. Так сейчас всё за деньги. Вот у меня дочка: придет полы вымоет, посуду помоет, носки постирает и требует с меня пятьдесят баксов… Я ей не даю, но обещаю, как мол разбогатею, так неприменно… Так она, чтоб не забыть, тетрадку завела. Я ей уже пять тысяч должен, а в шестом классе только… Что из неё вырастет? Как ты думаешь? - Не знаю. - Вот и я не знаю… Братья накатили ещё по одной. - Страшно мне,- Филарет вытер пот с лица. - Кому не страшно?- Поддержал его Тагор.- Но и счастья своего упускать нельзя. А перспективы тут открываются жуткие! Ведь наша «Роговка» лет через пять в Монтекарлу может превратиться. Очень даже запросто. Ей если вдуматься и деваться некуда… Вот смотри сюда. Заработал ты , к примеру, тысячу долларов, куда потратил? - Не знаю, вроде некуда. - То-то и оно! Сунешься туда – сюда да опять шлюх резиновых купишь. В роль войдёшь, ставки задерёшь… Задерёшь, задерёшь, я знаю… С меня, брата родного, драть будешь! Заработаешь десять тысяч. Куда потратишь? - Ну, опять кукол куплю… - Вот, вот. Кукол, казино откроешь… Сорок казино! Салоны массажные. Извращенцам курочек да козочек начнёшь предлагать, из столицы народ потянется! Да чего там из столицы… Из Парижев полетят, из Китаев Сингапуров, шейхи арабские на верблюдах приедут. Матрешками начнёшь торговать, ремнями солдатскими, портянками… - Портянки-то им зачем? - А так просто. Экзотика! Они за Экзотику папу, маму продадут. Вокруг света не смотришь! Эрмитаж сюда перетащим, Кремль… Вместе с Путиным! У него сейчас знаешь какой рейтинг? - Какой? - Во!- Тагор растопырил руки в разные стороны. - Таких не бывает. У жеребца в два раза поменьше будет… - Так он не жеребец, а Президент всея Руси! Братья опрокинули ещё по одной и упали под стол. - Сюзана… Сюзана… Сюзана… - Кричал в ухо Филарету во сне Андриано. Резиновые шлюхи стояли по обе стороны трассы Москва-Горький и махали платочками проезжающим фурам, Филарет упаковывал доллары в пластиковые мешки из-под мусора и относил в сарай, за сараем стоэтажные небоскрёбы упирались своими крышами в хмурое зимнее небо, «Добро пожаловать в Монтекарло!» неоново светилась вывеска над избой Филарета, Стефания торговала портянками и ласково улыбалась голому чёрному негру на верблюде, а к дому подъезжал обшарпанный «чёрный воронок» . Филарет вскрикивал, дрыгал руками и ногами во сне, по всей видимости, пытаясь от кого-то куда-то убежать. Тагор же, наоборот, спал спокойно, вальяжно раскинув руки и ноги по полу, по губам его гуляла блудливая улыбка, а под штанами расплылась большая тёмная лужа, блестящая синяя муха сидела у него на носу и шустро теребила задними лапками. Большой рыжий кот Рабинтраната медленно расхаживал по столу, лакал пролитую водку и закусывал салом, чеснок он почему-то не нюхал. На дворе беспрестанно горланил петух, предчувствуя что-то недоброе. Ночь стремительно катилась к рассвету. Филарет очнулся от того, что кто-то громко чихал у него над ухом. Он открыл один глаз, как бы опасаясь того, что он может увидеть, но увидел он кота, рыжая морда которого перекошенная водкой, как бы спрашивала его: - Ты меня уважаешь? - Уважаю,- искренне ответил Филарет. - И я тебя уважаю,- кот лизнул Филарета в нос,- Открой бутылочку,- кот снова лизнул Филарета. - А закурить дашь?- спросил кота Филарет. Кот с груди Филарета молча прыгнул на стол и сбросил на пол пачку «Примы». - Спички. Кот сбросил спички. Филарет закурил. Кот ему определёно нравился. - Бабу хочешь?- снова спросил кота Филарет. Кот выгнулся дугой, шерсть на холке у него встала дыбом. - Ну да… С похмелья и мне не до баб. Пива бы сейчас холодненького… Кот спрыгнул со стола, подошёл к газовой плите и лапой выкатил из-под неё две бутылки пива. - На двоих?- Выкатил глаза Филарет. Кот молча кивнул головой. Филарет встал, ложкой откупорил обе бутылки и одну вылил в миску. – Тебе куда,- спросил он кота. Кот подошёл к умывальнику и серьёзно посмотрел в глаза Филарету. - Я в шестнадцать лет глупей был,- вынужден был признать Филарет.- Ты может человек какой заколдованный,- вдруг дошло до него? Кот брезгливо чихнул в его сторону и стал лакать пиво. - Ну да, что это я?.. Человек давно бы сам всё пиво вылакал… Э-эх, жизнь наша тяжкая, судьба горькая,- Филарет опрокинул бутылку себе в рот и за один присест выбулькал её до дна. На душе стало чуть-чуть легче. Тут зашевелился в луже и Тагор. Он приподнялся на руках, поскользнулся, упал, опять приподнялся и пополз на четвереньках. в угол. Кот подошёл к плите выкатил из-под неё ещё одну бутылку пива и снова отправился к миске. - Барсик… На прошлой недели заныкал… - Не то хваля, не то ругая кота, отозвался Тагор.- Я тогда два часа по избе на четвереньках ползал, а не нашёл. Сибирский, еврей в Израиль уезжал, мне оставил.- Объяснил происхождение кота Филарету Тагор. -Два месяца я приучал его водку пить, а он глупый в никакую! А потом видно понял, что жить с русским и не пить всё одно что и не жить вовсе. Никаких радостей… Теперь только отвернусь он , если бутылка целая, обязательно куда-нибудь укатит и выкатит только если полбутылки ему пообещаю. И в тебе, по всей видимости, родственную душу увидел. Вишь поделился… Тагор тоже припал к горлышку. Минут десять все трое сидели молча, отрешено глядя в пустоту и прислушиваясь каждый к чему-то своему. - Сюзана… Сюзана… Сюзана…- всё никак не мог докричаться Чилентано до кого-то в голове у Филарета.- Споём что ли, Тагор?- обречёно бросил он брату. - Отчего не спеть. Самое время…- и все снова погрузились в себя. Меж высоких хлебов затерялося Небогатое наше село-о-о, Горе горькое по свету шлялося И на нас невзначай набрело… - Негромко, почти шёпотом начал Филарет. Горе горькое по свету шлялося! И на нас невзначяй набрело-0-0! - Заревел на правах хозяина Рабинтранат Вдруг Филарет замолк, словно внезапно поперхнулся, Тагор, вздохнувший было воздуха, чтобы ещё раз прокричать про горе горькое, выдохнул воздух молча и уставился на брата. - Чего, Филя? - Сколько брать будем за сеанс распутства? - Как все порядочные люди, сто баксов. - Кукла со всеми дырками дешевле стоит. - Ну,.. пятьдесят. - Так двое водил сложатся да и купят себе. Мы- то им зачем? - Так то своя! Жёны почти у каждого есть, а нас всё на сторону тянет. Так? - Так. Но ведь и водилы могут друг с другом меняться. Мы-то им , Тагор, на хрена? - Запутал ты меня, Филя. Ежели их никто не захочет, зачем ты их взял у Сулико? Задница её тебя с ума свела? - Можно подумать, она мне чего другого предлагала… - Да… - Выпить у тебя ещё чего есть? - Есть, Филя. Выпить есть, а идей нет. - Выпить тащи… И бумагу с карандашами. - Ты чего, письмо турецкому султану писать будешь? - Там видно будет… Но без своего бизнеса мне хана! Ты же мне не будешь платить, если я вокруг твоей избы мести начну? - А зачем мне вокруг избы? Я и в избе-то раз в год мету, да и то не я, а дочка в долг, который я и отдавать-то не собираюсь. Самогон будешь? Свой, без отравы какой. - Я и с отравой выпью, коли за баб резиновых денег не выручу. - А так всё хорошо начиналось… Мы уж спевать начали… Ты помнишь, как мы всей семьёй пели… Как пели! бабы со всей деревни под окна собирались и плакали… Да что бабы! Псы подвывали! - Тащи самогон, Тагор, не рви душу… Всё забрали! Метлу с лопатой и то отобрали! Барсик, как жить? Дочка работать не может. У ней от работы голова кружиться, да я и сам не дам. При живом отце дитё не должно само мышей ловить. Вот ты бы позволил котёночку надрываться? Барсик отрицательно повертел головой. - Во! - О чём это вы?- Тагор ввалился на кухню с десятилитровым баллоном самогона, Барсик вьюном закрутился у его ног. – Выпить хочет, шельма. Всё понимает… - Я тоже хочу. Наливай, не тяни. Выпили. Посидели. Ещё выпили. Филарет взял бумагу, карандаш и нарисовал куклу, умножил её на двадцать, нарисовал себя (как умел), Стефанию, сбоку брата… - Чего у нас ещё есть, братан? - Два дома да дорога, на дороге машины… Кот вот ещё… Кота кому под грузовик бросить, да откупного требовать? Кот внимательно посмотрел на Тагора и перешёл поближе к Филарету. - Кота жалко. Он может поумнее нас с тобой. - Это точно… - Слушай, Тагор, а если шлюх наших резиновых? - Ну… Кто тебе чего за них даст? Филарет наморщил лоб, почесал затылок, выпил, занюхал рукавом… - За шлюх никто ничего не даст, тем более за резиновых да некондиционных… А ежели…Подожди, подожди…Ежели мы шлюху за верёвку в кювет, а я под машину? - Ты чего на бабу похож? - Нет. - То-то… Баба нужна. - Так чужой не расскажешь, она под себя весь бизнес подгребёт,- Филарет почесал заросший щетиной подбородок. - Или разболтает всем и нас с тобой только тюрьма спасёт от мести шоферюг. Тут дверь распахнулась и на пороге возникла Стефания. Барсик, пьяно пошатываясь, всё же пошёл потереться об её ногу. - Здорово, заговорщики.- Весело поздоровалась со всеми сразу Стефания. - Вот она! Вот она жертва неосторожности! Вот она золотая жила… Лежать тебе Стефка под колёсами с самым скорбным видом да причитать: - Ой, матушки родимые!... Ой, что вы со мной сделали!.. Кто ж меня теперь замуж возьмёт калеку горемычную… Вышла на звёздочки посмотреть, а меня колёсами переехали… - Батя, чего с ним? Опился что ли? Чего он меня хоронит?.. - Бизнес тут у нас вытанцовывается. Осталось дело за малым- Найти бабу, которая согласна под колёса броситься… - А я не согласная. Пускай он сам и бросается… С колокольни да на дорогу. Башку не расшибёт, так машина для верности переедет. - Да и он, и я бы рады… Да баба нужна. Своя, проверенная. С которой можно и в разведку. Как Зоя Космодемьянская… - Это со свинофермы, горбатенькая? Так она позавчера померла. Притащила два мешка комбикорма домой, наварила свиньям каши да померла. Врачи говорят, жила какая-то лопнула. Ежели бы она один мешок утащила, жива бы осталась. А она два! Да она всегда жадная была… Детство голодное или предки кулаки… Филарет хотел было рассказать дочери кто такая Зоя Космодемьянская с Павликом Морозовым, о том как дедушка Ленин делился последним кусочком сахара с голодными детдомовцами, как Феликс Эдмундович не спал ночами, ловя по подворотням коварных шпионов мировой буржуазии, но вспомнив, чем они сами собираются заниматься, вяло махнул рукой и уронил: - Да со свинофермы… - А я бы с ней в разведку не пошла. Я бы , батя, ни с кем в разведку не пошла. Ты не обижайся, даже с тобой…Потому как мне эта разведка по барабану… - А за деньги? За тысячу баксов? – Встрял в разговор Тагор. - Откуда у тебя , дядька, тысяча баксов? У нас всю деревню перетряси и ста не наберёшь. Клопов, тараканов, мышей, крыс, вшей да блох на всю Европу, и неграм останется, а баксов- это дудки. Это дочка твоя в сказки верит, пол тебе пьянице метёт за баксы. - А за две тысячи баксов?- Не сдавался Тагор. Стефана закатила глаза под потолок, зашевелила губами, потом стала загибать и разгибать пальцы и наконец прямо спросила у Тагора:- А сколько это? Чего на них купить можно? - Ну, машину можно… Не новую, конечно, но приличную. - Да на черта мне машина! Выйди на трассу подними руку – пяток остановиться, юбку только покороче одень. - Ну… дом двухэтажный. - Глупый ты человек Тагор. У нас с батей есть дом, маленький, холодный, но мы в нём привыкли. - Ногти накладные, ресницы, пудру крем, одеколону упаковку…- сплюнул на пол Тагор. - Ты Тагор не плюйся. Ногтей сколько можно купить? На все пальцы или только на правую руку? - На всю деревню купишь, и ещё два ящика останется… - Врёшь!- перебила его Стефания. - Чего мне врать? Филарет, почему мне твоя дочь грубит? Объясни ей сам сколько она ногтей купить может. - Много. Каждый день менять – до пенсии хватит. Стефания вскочила и начала судорожно натягивать пальто,- Чего сидим! Пеньки старые. Побежали под машины прыгать. Мне Колька косой обещал жениться, если я ногти себе с блёстками куплю. - Да «Косому» всего пятнадцать лет,- удивился Тагор,- А тебе скоро двадцать два. - А у нас другие есть? В шестнадцать все в город сбегают. Там все девки с накладными ногтями!- Стефания была близка к истерике. – Он мне картинку с голой бабой показал, та буфера свои ладошками сжимает, а у ней ногти накладные с блёстками! Вот , говорит, ежели бы у тебя такие были, я б с тобой завтра бы в ЗАГС. - Так он может быть и не про ногти вовсе,- захохотал Тагор. - А про что же?- удивилась Стефания. - Ну… мало ли про что,- смутился Тагор. - Про что он? Говори…- Стефания сбросила пальто и вновь уселась за стол. - Я покурю пойду на крылечко, а тебе пускай отец объясняет, чего прыщавые парни на картинках разглядывают.- Тагор достал из пачки «Примы» одну сигарету, взял со стола спички.- Как в лесу живём.- Непонятно к чему добавил он и вышел из избы. Стефания упёрлась локтями в стол, положила голову на руки и молча уставилась на отца. Филарет набычился, покраснел, выпил подряд две стопки самогона, потряс головой и предложил дочке … спеть. - Рехнулся, батя? Жизнь моя на волоске… Я ведь уже и руки наложить хотела на себя. Мне замуж надо… А он спеть! - Чего вам надо, кобелям проклятым? Чего молчишь? Говори, а то ваша банка сейчас на куски разлетится!- Стефания вскочила, обхватила банку двумя руками и подняла со стола. - Скажу. Всё скажу. Поставь банку.- У Филарета на глазах навернулись слёзы. Стефания поставила банку и погладила отца по голове.- Ну чего ты? Говори. Я пойму, я уже большая… - Разыгрывает тебя Тагор, Косой и мне говорил, что ежели б у тебя были ногти накладные с блёстками, он бросил бы школу и пришёл к нам жить. Да на хрена он нам нужен! Мы , дочка, сами через месяц, два в город переедем. Вот те крест! Мы с Тагором всё придумали. Осталось только город выбрать. Ты куда хочешь, в Питер или в Москву?- Филарета понесло,- Надоело нам в «Роговке», силы чувствуем в себе необыкновенные, Тагор оказывается может взглядом ложки гнуть, а я с котами разговаривать. Не веришь, во, гляди! - Барсик, Барсик,- позвал он. Барсик оторвал голову от лап, на которых он было задремал и уставился на Филарета. - Пива хочешь?- Вопросил его Филарет. Барсик встал, подошёл к плите и выкатил оттуда бутылку пива. Стефана тоже подбежала к плите, заглянула под неё, пива там не было… - Ещё проси,- потребовала она от отца. - Барсик,- ласково начал Филарет,- нам бы всем пивка. Последний раз. Барсик подошёл опять к плите и…выкатил три бутылки «Жигулёвского». Филарет и Стефания тупо смотрели на три пыльные бутылки не в силах произнести ни слова. Хлопнула дверь, и в избу вошёл посвежевший от мороза Тагор. - Ну вижу , вижу- объяснил. Так-то Стефания, скверно, конечно, но это жизнь! А ногти… Что ногти? Бутафория. А здесь инстинкт продолжения рода! Он всё забивает. Я ещё в школе учился, так у нас по физике учитель был… Молодой! Только из Москвы. Всякие там правила буравчика наизусть помнил, двести двадцать вольт на язык пробовал и ничего! Тавот на хлеб мазал и самогонку закусывал! И представь себе влюбился. А она за тракториста вышла. Дура баба, да вы все такие, другого от вас и ждать нечего… О чём это я? Да, об учителе. С ума спрыгнул, стал Советскую Власть ругать, милицию, а самое главное КПСС! А чего ему КПСС сделала? Ему бы к другой какой приткнуться, а он… Вообщем сгинул человек. Нам потом физику физкультурник преподавал. Из нашего класса никто никуда не поступил. Один я на самое высокое место забрался. Красиво там Стефка, ужас! Я тебя как-нибудь возьму с собой, позвонить дам, полюбоваться… - Сядь, Тагор,- попросил того Филарет,- и скажи сколько у тебя пива было? - У меня не было. - А это откуда?- Филарет головой указал на четыре бутылки валяющиеся на полу. - Стефка, небось, принесла. - Ну да, похмелить вас хотела. Мне ногти давайте, не то со света сживу! - Да,.. она не могла,- согласился Тагор.- Неужто Барсик!- Наконец-то догадался он. - А ты не знал?- Ехидно вопросила Стефания. - Не знал. - И что ложки гнёшь, как пластилин, тоже не знаешь?- Стефана всё больше заводилась. - Какие ложки? Да что здесь происходит? Филя! Филарет неловко заёрзал на табурете, налил себе стаканчик, выпил молча, один и вдруг выпалил:- А ты попробуй! Другие гнут и ты попробуй. А вдруг получиться? Ты ведь и не пробовал ни разу… Главное захотеть…Да захотеть.- Вдруг он вскочил со стула, схватил почти полную бутыль самогона и поднял её над головой.- Гни вилки , Тагор, гни говорю! Иначе всю избу самогоном забрызгаю! Тагор взял одну вилку и молча согнул её руками. - Не юродствуй!- У Филарета на губах появилась пена.- Взглядом гни! Как в цирке… Стефания схватила ещё одну вилку со стола и поднесла её к глазам Тагора,- Гни, Тагор, отец не шутит. Тагор побледнел. Он думал что ему этой бутыли хватит хотя бы на месяц, а дело поворачивалось так, что и вечером похмелиться будет нечем. - Надо гнуть,- пронеслось где-то в мозгу,- гнуть во что бы ты не стало. Вопреки всем законам физики и физкультуры… Брови Тагора сошлись на переносице, волосы на голове встали дыбом, зрачки расширились, глаза сделались из голубых чёрными, из пор выступил пот… стальная вилка в руках Стефании согнулась пополам. - А говорил не умеешь.- Улыбалась Стефания. Филарет опустил банку на стол и тоже оттёр обильно выступивший пот. Тут громко во весь голос мяукнул забытый всеми кот. - Пива мы ему обещали,- опомнился Филарет. Он быстро подобрал одну бутылку, открыл её и налил полную миску пива. Кот ещё раз мяукнул, но уже мягче и принялся лакать «Жигулёвское». Все снова мирно уселись за стол. У каждого в голове роились свои приятные мысли. Жизнь обещала быть безбедной и беззаботной… И вдруг всем сразу захотелось петь, петь во весь голос, никого не стесняясь, петь так , чтоб не только самим стало легко и весело, а чтобы всему селу захотелось пойти впляс! А ехал цыган на коне верхом, Видит девица идёт с ведром Негромко вступил как всегда первым Филарет. Посмотрел, а в ведре нет воды, Значит нам не миновать беды! Во весь голос поддержал его уже пришедший в себя Рабинтранат Ай- ля- ля -ля -ля –ля- ля- ля -ля, Значит нам не миновать беды… Подбоченись, прошла вокруг стола Стефания. Потом пели из Окуджавы, про синий троллейбус, Галича, про облака, как они не спеша плывут в Колыму, а закончили, как всегда Высоцким: ……………….. Я коней напою! Я куплет допою! Пусть немного ещё Постою на краю! Эх-эх,охо-хо-хо-хо! Мы успели, В гости к Богу Не бывает опозданий. Да что там Ангелы поют Такими злыми голосами? Или это колокольчик Весь зашёлся от рыданий, Или я кричу коням, Чтоб не несли так быстро сани… Эх-Эх. Охо-хо-хо-хо! Когда наконец все притомились, Тагор, покраснев, предложил им послушать свою собственную. - Ты чего писать начал?- Удивился Филарет. Да здесь как-то… Самогон кончился, деньги кончились, Барсик до соседской кошки убежал… Маялся, маялся да и подобрал, сам удивился… - Давай, давай,- Филарет сел по-удобней и раскрыл рот. Где-то торг идёт, Где-то делят власть, Где-то дав пятак, Тешат плоть да страсть, Где-то дым в окно, Где-то дело шьют, Где-то пьют вино, Где-то морды бьют… А в моей избе Тишь да благодать, На стене Христос, Под Христом кровать. Засвербит в паху, Я кресты кладу, Помолюсь с часок И опять усну. Я почти Святой! Только всё не так. Тянет в дом плохой, Где любовь – пятак! Тянет пить вино, Тянет морды бить, Что бы дым в окно, Чтоб по волчьи выть! -Ты даёшь, братан! Всё сам? И слова и музыку?... Теперь вот и вилки гнёшь… Далеко пойдёшь! Нас со Стефанией не забудь. В Москву, в Москву! Видишь, дочка, я же тебе говорил, сила у нас необыкновенная проснулась! - Не у нас, а у дяди Тагора! – Поправила его Стефания. - Ну, ежели Тагорка могёт, так и я могу. Я завсегда во всём первый был. Просто у меня времени не было. Работа… А теперь я безработный… Филарет схватил вилку со стола, поднёс её к глазам, надул щёки, брови его поползли куда-то вверх, по лицу пошли пятна, и… острая часть вилки исчезла. Черенок остался у Филарета в руках, а другого конца вилки, которым собственно и накалывают всякую всячину не было. Стефана рассмеялась,- С вами по- миру пойдёшь! У вас всё ломается да исчезает. Один кот добытчик. Кот доселе дремавший, оторвал голову от лап, внимательно посмотрел на Стефанию и сказал: - Мяу. Из под плиты сама выкатилась бутылка пива и покатилась в сторону Стефании. Филарет стал рыться в своих карманах. Не найдя того, что искал, он попросил у Тагора рубль. - Чего ты на рубль купишь,- удивился Тагор,- на полста. Филарет разгладил денежку,. положил её на край стола, надул щёки, пошёл пятнами, и… денежка пропала. Стефания хохотала, Тагор тоже пошёл пятнами. Филарет больше не стал просить у него денежки, а стал пристально глядеть на бутыль самогона. - Не дам!- Тагор решительно встал между Филаретом и бутылью.- На что хочешь гляди, а бутыль не дам!- Кулаки у Тагора сами собой начали сжиматься. - Я же как лучше хочу,- бросил ему Филарет. - Ты небось и полтинник хотел в сотню обратить, а где он? - Как и во всяком новом деле, так и меня случаются ошибки. - Вот ты ошибайся на своей телогрейке. - Так если их две станет, куда девать будем. - Ну, тогда на пиво гляди. Нам Барсик, если что, ещё накатит сколько хочешь, а бутыль не дам! - Я ему пива не дам. Мне Барсик подарил, а дарёное не дарят.- Стефания подобрала с пола бутылку «Жигулёвского» и прижала к груди. Филарет сплюнул на пол, прошёлся взглядом по избе. Взгляда остановить было не на чем, Тагор в быту был крайне неприхотлив, что ,по всей видимости, и послужило поводом для развода Тагора со своей бывшей женой. Вдруг Филарет вспомнил о тонком золотом колечке оставшимся ему от супруги, он расстегнул рубашку, нащупал бечёвку и вытащил за неё колечко. Подошёл к старому телевизору «КВН» с линзой, отсоединил её, положил колечко на пол и стал смотреть на него через линзу с высоты своего роста, колечко при этом приняло размеры автомобильного колеса. - Папа! Это же память о мамочке…- Попыталась остановить его Стефания, но было уже поздно. Лампочка в избе мигнула и все увидели на полу не колечко, а толстенный обруч размером действительно с автомобильное колесо. - Вот!- Царственным жестом указал на обруч Филарет.- И это ещё не всё. Я только отдохну маленько.- Он присел к столу, пропустил стопочку. Тагор же уже ножом соскрябывал с обруча стружку,- И впрямь золото. Кудесник! Граф Калиостро! Тагор метнулся к люку подвала. – Филя, - подал он голос , уже высунув голову из подвала,- Ты отдыхай. Я быстро.- Через пять минут он появился с пестрой тряпочкой, развернул её, и все увидели царский золотой червонец. – Давай, колдуй.- смирено произнёс он. Но Филарет, снова взяв линзу, отошёл в угол и с расстояния пяти метров снова стал смотреть на золотой обруч. Тагор схватил Стефанию за руку и потащил из избы.- Попятился твой отец. Видит бог, попятился. Если у него получиться, домику моему – хана! Это же тонн двадцать золота будет… Не успели они выскочить на улицу, как в избе раздался треск, потом что-то тяжело ухнуло, и из-под крыши показалось облако коричневатой пыли. - Царствие ему небесное,- крестил лоб Тагор.- Отмучился. Жадность, Стефания, страшная штука… - Он не жадный, а любопытный! - Конечно, конечно. Подвижник! Но лучше бы он в вашей избе опыты производил. - Тагор!- раздался из избы сдавленный крик.- Посвети, а то я куда-то провалился и никак не вылезу.- - Черти тебя забрали! Сейчас котлы растопят и будет светло!- Зло откликнулся Рабинтранат. - Посвети , Тагор! Банка-то у меня. Тебе без банки завтра хреново будет, да и мне одному многовато… - Бегу, бегу, Филя.- Бросился в дом Тагор. Через десять минут показался в дверях Филарет с Барсиком на руках, а за ним Тагор со своей банкой самогона. - Брось, Тагор, самогон. Мы теперь коньяк будем пить, икрой закусывать, у нас золота твой полный подвал.- Улыбался Филарет, глядя на Тагора. - Золото жрать не будешь. А торгануть им не просто да и опасно. Так что с недельку на картошке посидим, и неизвестно сможет ли из-под твоей плиты Барсик пиво выкатывать. - Сулико Абрамовне килограмм отковыряю по дешёвке, она нас всем и снабдит. И потом, Тагор,- понизив голос, чтобы не услышала Стефания, шептал Филарет,- Запал я на её задницу. Разок, а хочу попробовать. - Коли не по любви, это – Святое. От животной страсти не уйти. Пока жажду не утолишь, всё будешь вокруг круги описывать. А нам действительно пора в Москву. Здесь с этим колечком пропадём. Дома у Филарета на общем собрании за бутылью самогона избушку Тагора было решено сжечь. И заровнять всё бульдозером. Таким образом двадцать тонн золота , как бы консервировалось до лучших времён. На текущие расходы Филарет увеличил царский червонец Тагора до размера блюдца. Продать его было решено в Москве, здесь его купить было абсолютно некому. - В антикварный отнесём. Нам там не только за золото заплатят, но и за уникальность,- объяснял Филарету Тагор. - А не посадят?- Засомневался Филарет.- Может нам его покрошить, или кувалдой в комок смять? - Кощунствуешь, братан. Это же произведение искусств! Такой один на всём белом свете! - Так я ещё могу… - Не надо… Ты их сейчас полный сундук наделаешь, а нести кто будет? Заначка у нас есть? Есть. Ты есть? Есть. Больше ничего впрок! Ты своим рвением можешь весь рынок золота в момент обрушить, и этот червончик ни на что не обменяешь, и Стефания будет его , как пресс на капусту класть. Не надо, Филарет, никакой самодеятельности. Избы я из-за тебя уже лишился. - Извини… Я ведь как лучше хотел. - И запомни, Филарет,- о своих способностях –НИКОМУ! Посадят под замок и будешь до конца своих дней на дядю работать. Это-то ты хоть понимаешь? - Теперь понимаю… Выпьем давай. Чего-то я грустить начал. Сначала было обрадовался. Ну, думал, теперь заживём, как люди, а сейчас возьми Сулико Абрамовна меня назад в дворники, я бы ей в ноги упал. - Ну! Это ты перегибаешь. Ты меня слушай, и будем мы все счастливы, как младенцы у сиськи материнской. Братья чокнулись и выпили под солёные грузди. - Да, братан, пока ты не напился, изобрази мне ещё литров двадцать самогона, чтобы бульдозер нанять. После пожара обязательно надо будет всё как следует закатать, иначе соседи всё расковыряют и могут до золота докопаться. Только в огороде свои опыты ставь, домик у нас последний остался. - Давай ещё по стаканчику. Метет на дворе, не захворать бы… Братья ещё выпили и закусили. Филарет налил в четвертинку самогона, заткнул чекушку хлебным мякишем, опрокинул ещё стаканчик и пошёл во двор, засунув подмышку линзу. - Вот видишь, племянница, всё у нас и налаживается, а ты за Косого хотела замуж. - Так кто вас знал. Вы сами под дураков сорок лет косили. Один метлой махал, другой языки чугунные раскачивал. - Христос тоже до тридцати трёх чудес не творил. Момент видать приходит, и из человека переть начинает: из хорошего хорошее, а из дерьмогого дерьмо. - Вы, конечно, ангелы. - Почти что,- согласился с улыбкой Тагор. Дверь в избу хлопнула и на пороге застыл очумевший от чего-то Филарет. Глаза его были выпучены, руки тряслись, волосы стояли дыбом. - Чего случилось?- Заволновался Тагор. Филарет хотел было ответить, но только открывал и закрывал рот. Тагор оттолкнул его от двери и в одной рубашке выскочил на улицу, предчувствуя недоброе. На дворе сквозь сыпавший мелкий снег он увидел четвертинку размером с колокольню, с которой он так любил смотреть на окрестности. Четвертинка была полна, а сверху заткнута хлебным мякишем. - Приехали,- пробормотал Тагор и бегом бросился в избу. - Чего теперь делать-то? - вопросил его Филарет, как только он вернулся в дом. - Бежать надо. Прямо сейчас, пока никто не увидал. Палить дома и бежать. - А может её того, разбить?- Не желая так круто менять свою жизнь, опять вопросил Филарет. - Её снарядом не расшибёшь. А расшибёшь, она всё село самогоном затопит. - Стефана, кидай в сумку документы отца да свои, чего- нибудь перекусить, одевай всё самое лучшее , и уходим. Отца тоже одень, а то он в тапочках в Москве окажется. Затемно мы должны исчезнуть. - Домики пожжём, али как?- Проявила Стефания сообразительность. - Нельзя теперь. Народ привлечём. Да, Филарет… Про нас теперь лет пятьсот будут легенды складывать.- Тагора всего передёрнуло.- И, Стефания, найди линзу во дворе, мне отдашь. Отец твой – ребёнок большой. Его без присмотра ни на минуту оставить нельзя. Нет меня рядом, сама за ним смотри… Если что, бей по голове тяжёлым чем, чтоб сутки без чувств валялся. А монету теперь и впрямь комкать придётся. Теперь всё необычное подозрения будет вызывать. Хлебнём лиха… До трассы пойдём, на поезде нельзя, за ночь должны до Москвы добраться, больше нам затеряться негде… - Интересно как! Ты, дядя Тагор, как компьютер всё просчитываешь за один секунд. - Нам отец твой больше времени не оставил. - Я как лучше хотел… - Молчи, ради бога, молчи Через полчаса братья и Стефания уже сидели на заднем сиденье рейсового автобуса, летевшего сквозь ночь и метель куда-то в новую жизнь. Хмель взял своё, и братья спали. Филарет захрапывал на вздохе, а Рабинтранат посвистывал на выдохе, вместе получалось, как будто спит один человек. Стефания была радостно ошеломлена развернувшимися событиями. Она молча, бесшумно раскрывая и закрывая губы, пела: Ехал цыган на коне верхом, Видит девушка идёт с ведром… С ведром, конечно, шла она! Лица цыгана она не видела, да и оно ей было неинтересно. В Москве она купит накладные ногти с блёстками! Купит губной помады, купит «Пал малин» гель, накрутит кудряшек… Быть может, даже сфотографируется голой для журнала… Да, да! Обязательно сфотографируется, пускай Косой увидит и поймёт, что он потерял… А всё из-за чего? Смешно подумать,- Чекушки! Пусть и огромной, но всего -навсего чекушки самогона… Правильно отец сделал, а то бы сидели бы в своей избе и пили бы этот самогон ещё неизвестно сколько… Ночная дорога с встречными, редкими машинами ночным диким зверем бросалась ей в глаза, но ей было весело и ничуточки не страшно. Что может такого случиться, что бы им стало хуже? Хуже не бывает! Поэтому всё что случиться она встретит с улыбкой, как улыбкой ребёнок встречает восход солнца, приход матери… Вон там, за следующим поворотом, притаилось счастье и через миг оно прыгнет на неё, так же , как отсвет фар встречных машин… Разбудил их всех хриплый, простуженный голос водителя, усиленный дешёвеньким отечественным репродуктором: - Мы прибываем в столицу нашей Родины город Москва! Просьба пассажиров не забывать своих вещей в салоне автобуса. Приятных вам встреч, товарищи! - Тамбовский волк тебе товарищ.- Проворчала толстая тётка впереди с огромной бородавкой на носу.- Не взорвут, так обворуют. Не обворуют, так грязью обольют из-под колёс. Сколь раз была, а ничего приятного не видела, мерзости одни кругом… - А зачем вы приезжаете? Вы бы и не приезжали вовсе, - спросила у неё Стефания. - Так дома ещё мерзостней и жрать нечего.- Оглянулась на неё тётка,- У меня дочка такая же, прости господи. Я на северный полюс вербовалась, чтобы только её не видеть, да по здоровью не прошла. Здоровье она мне подорвала, замуж вышла за тракториста, тот всю избу соляркой провонял, детишек народила, а те орут и денно и нощно. Сами за день устанут и спят, а я слушаю, ворочуюсь всю ночь… - Так вы бы встали, успокоили,- не хотела её понимать Стефания. - Не нанималась! А что ты собственно меня учишь? Ты кто такая? Ты-то зачем сюда приехала? Не иначе проституцией заниматься…- она стала оглядываться, ища глазами милиционера. - Мы из областной прокуратуры,- встрял в разговор Тагор,- а вы пройдёте с нами. Там всё выясним. - Никуда я не пойду,- сбавила обороты тётка,- Перед барышней извиняюсь. Откуда мне было знать, что вы из прокуратуры. Вот мои документы.- И баба протянула, достав из запазухи, справку об освобождении. Тагор развернул справку, в ней свернутой лежала пятисотенная купюра. - Взятка?- строго спросил Тагор тётку. - Не моя. - А чья же? - Ваша. У меня таких денег отродясь не было. - По какому делу в Москву?- продолжал допрос Тагор, пряча купюру себе в карман. - По личному.- Тётка из кармана достала ещё такую же купюру и протянула Тагору. - Зарегистрируйтесь. Лучше сегодня же,- забирая бумажку строго наставлял Тагор. - Непременно. Сейчас и пойду.- Ласково улыбнулась тётка и не по комплекции шустро выскочила из автобуса. - Ты, братан, словно здесь родился,- удивлёно выгнув брови, бросил ему Филарет. - Дядечка, раскрути ещё кого. Мне жуть как накладных ногтей хочется.- ласково прижалась к его плечу Стефания. - Пошли, пошли. На улице поговорим.- Подтолкнул Тагор их к выходу. Над Москвой светало. Тагор повёл их к зданию Курского железнодорожного вокзала, на площадь перед которым и привёз их рейсовый автобус. Они прошли в зал ожидания и уселись на свободную лавку. - Пива хочется,- непонятно к кому обратился Филарет. - Барсика забыли!- Со всего размаху хлопнул себя по лбу Тагор.- А всё из-за тебя Филарет с твоей тягой к гигантизму! - А чего я? Я же… - Как лучше хотел,- добавил за него Тагор, делая глупые глаза. - Ты не передразнивай, не передразнивай… со всяким может случиться…Даже этот, как его… Черномырдин признаётся, что хотели как лучше… Это получается так. Вот в поселке сейчас праздник! Вокруг чекушки народ хороводы водит… Может уже и золото нашли… Делят… - Там нас с собаками милиция ищет. Ты Филя за свою жизнь, небось, не одной газеты не прочитал. - Нет. Некогда. То снег нападёт, то листьёв наметёт. Дома то огород, то стирка, то готовка. Это ты бобылём, а у нас – семья! - Вот и дожил до пятого десятка с головой младенца. - За то взяток не беру!- как последний аргумент бросил Филарет. - Ладно вам. Вы же братья,- остановила их Стефания,- а кота я взяла. Он в сумке пьяный спит. - Доставай,- разом вскрикнули братья. Стефания расстегнула сумку и извлекла вялого сонного кота. - Барсик.- нежно позвал Тагор. Барсик открыл один глаз, потом второй, потянулся, зевнул, спрыгнул с колен Стефании на кафельный пол и стал оглядываться. - Плиту ищет. Тоже пива хочет.- Догадался первым Тагор. Барсик же, не найдя плиты, строго посмотрел Филарету в глаза. Филарет содрал с себя старое ратиновое пальто и бросил на пол, сделал что-то вроде норы и вновь сел на лавку. Барсик подошёл к норе и лапой выкатил из неё четыре бутылки пива. Все трое весело захохотали. Стефания достала из сумки миску и налила Барсику пива. Барсик благодарно потеревшись об её ногу принялся лакать. Припала к пиву и семья. - Вы не могли бы попросить кота и мне достать пива?- вежливо обратился к Филарету бедно, но чисто одетый мужчина интеллигентного вида. - Сколько?- гордо глядя на Тагора отозвался Филарет. - Я бы был очень благодарен и за одну.- Ответил мужчина. А Барсик уже сам выкатывал из импровизированной норы бутылку за бутылкой. - Хватит, хватит! – Заволновался, оглядываясь, мужчина.- Тут очень строгие милиционеры.- Шёпотом сообщил он братьям, собирая бутылки с пола в большой целлофановый пакет. – Александр Николаевич Романов,- щёлкнув каблуками, поклонился мужчина,- Можно просто Алекс. - Монастырские.- Щёлкнул каблуками, не вставая с лавочки, Филарет. - Рабинтранат,- совсем не хуже заправского гусара представился Тагор. - Стефания.- Протянула руку Стефания, густо покраснев. Алекс прикоснулся губами к тыльной стороне ладони Стефании. - Простите, что вмешиваюсь,- произнёс он,- но продолжать здесь знакомство опасно. Приглашаю вас к себе. Здесь недалеко. И Натали будет очень рада. Натали- это моя жена,- пояснил он. - А вы что же, побираетесь?- Запросто поинтересовался Филарет. Алекс густо покраснел. - Он у нас – дитё. Большое дитё.- Встрял в разговор Тагор.- Вы не должны сердиться. Вы и Натали должны сразу это объяснить. - Непременно. А почему такая задержка? А вот с пивом у него получилось просто замечательно! - В деревне вырос. В столице первый раз. Отсюда и наивность поразительная, но не без способностей, не без способностей… - Я заметил. Стефания его дочь? - Точно так-с. - Но вот, господа, мы почти дома,- Алекс распахнул дверь подъезда, пахнуло кошачей мочой, дустом и ещё чем-то неуловимым но столь же мерзостным.- Вторая квартира. Заранее прошу прощение за беспорядок, мы не ждали…- Извинился Алекс. Видно услышав голос мужа, Натали без звонка открыла дверь. - Алекс, кто с тобой. Ты не предупредил… Право, господа, … - Это замечательные люди, Натали. Из деревни… И ты не волнуйся, у нас всё с собой. … Проходите, господа, проходите. - Натали, бокалы! Свечей нет, господа, увы, увы,- Вытаскивая пиво, развлекал гостей Алекс,- Рассаживайтесь, рассаживайтесь, будьте как дома. Натали не сыграешь ли нам что-нибудь из Шопена? Хотя что это я, … рояль в ремонте… Все расселись. Натали внесла большое блюдо на котором одиноко лежала скрюченная вобла. - Извините. Я уже говорила, мы не ждали-с. - Пустяки,- Вскочил Тагор,- Стефания, дай пожалуйста линзу, а Филарет нам покажет фокус. - Какая прелесть,- защебетала Натали,- настоящий фокус! Алекс, сколько лет мы не видели фокусов? - Я видел полчаса назад. Надеюсь, и тебе покажут. Это действительно просто замечательно! - Тагор передал тем временем линзу Филарету,- Один раз, Филя, один раз,- прошептал он, наступив тому под столом на ногу. Филарет, увеличив в линзе рыбу до полутора метров, выпучил глаза, волосы его встали дыбом, и вобла превратилась в осетра горячего копчения точно по блюду. - Але-гоп!- вовремя крикнул Тагор. Натали захлопала в ладошки. Барсик выскочив из сумки, бросился к тумбочке с телевизором и из-под неё покатились бутылки с пивом. Натали упала на диван и хохотала, изредка вскрикивая, что этого не может быть. - Друзья, за знакомство! Все пьют за знакомство!- Алекс разливал по гранённым стаканам пиво. Рыбу придётся ёсть руками, столовые сервизы мы заложили, да-с , господа, да-с. Прискорбно, но факт! Когда все напились пива и утолили чувство голода, Алекс поинтересовался, а что собственно привело Монастырских в Москву, и есть ли у них место где они могут остановиться. - Увы, Алекс, места у нас нет. Более того, мы очень сильно опасаемся, что правоохранительные органы, сейчас землю носом роют, пытаясь отыскать нас.- грустно сообщил Тагор. - Чем же вы их так заинтересовали? Неужто они хотят отобрать у вас Барсика?- попробовал пошутить Алекс. - Я подозреваю, что они в моём деревенском домике нашли двадцать тонн золота, а во дворе Филарета чекушку с самогоном величиной с колокольню. Филарет несколько увлёкся в своих первых опытах.- Искренне ответил Рабинтранат. Он почему то поверил этому человеку с манерами аристократа. Да и без помощи в Москве, он теперь это знал точно, им не обойтись. - Интересно… Очень интересно… - А дядя Тагор ещё и вилки умеет гнуть! Как в цирке, взглядом!- Не выдержала и Стефания. - Вы должны показать.- Оживилась на диване Натали. - Натали, Вы же знаете, что вилок в нашем доме нет.- Напомнил ей Алекс. - Ну пускай согнёт… хотя бы вон тот фонарный столб.- указала куда- то за окно Натали. - Там полно людей, Натали… Транспорт, нельзя подвергать людей опасности из-за своих капризов. - Ах, Алекс, какой вы скучный! Филарет, увеличьте ему уши. Пусть он будет похож на осла… - Уши не могу. Могу всего целиком. - Это не нужно, у нас маленькая квартирка… Пойдёмте на кухню нам надо наувеличивать чего-нибудь к чаю. Извините нас, господа, мы вынуждены покинуть вас на некоторое время.- Натали встала с дивана, взяла под руку Филарета и они вдвоём вышли из комнаты. Тагор хотел было пойти за ними, но Алекс остановил его.- Право, это будет не совсем удобно, Рабинтранат. И потом, Натали разумная женщина, она просто из озорства подначивает меня. Пообщайтесь лучше со мной. У меня возникло очень много вопросов к вам. - Да, да, конечно. Я слушаю Вас. - Кто вы? -Мы из созвездия «Лебедя». - Что привело вас сюда, на землю? - Здесь самый вкусный самогон во вселенной. - Перестаньте, Рабинтранат. Мы уже кончили показывать фокусы. - Простите. Мы, на самом деле, китайские лазутчики. Наша цель смена Владимира Владимировича Путина на Хунь-Цин-Ина. Инкогнито, конечно, вы меня понимаете? - У вас очень трудная задача. - Поэтому мы и нашли Вас. - А чем могу помочь я? - Ну… Мы хотя бы рассчитываем переночевать у вас сегодня. - Я патриот! - Мы тоже. - Но вы китайский патриот. - Это очень заметно? - Я заметил это ещё на вокзале. - И заманили нас в ловушку? - Я этого не решил пока. - Что вас останавливает? - Стефания. Я чувствую, что эта девушка здесь ни при чём. Вы должны отпустить её. - А вы сдадите нас КГБ. - ФСБ. - Небольшая разница. - Вообще-то, да. - Нас расстреляют? - Скорее всего перевербуют. - Я очень переживаю за Хунь- Дуй-Чая. - Раньше вы его назвали Хунь-Цинь-Ином. - Какая разница? - Вы что-то недоговариваете. - Я нервничаю. Я не должен оставлять моего брата одного. Он может сделать таракана со слона, и тогда будет уже неважно чьи мы шпионы! Вы читали Чуковского – про злого и ужасного Таракана. - В детстве. Мама мне читала. - Тогда вы должны меня понять. - Вы не китайский шпион? - Нет. - Я так и знал. - Пойдёмте на кухню. Я действительно очень волнуюсь. - И напрасно… Да вот они и сами возвращаются. В комнату с тарелками вошли Натали и Филарет. На одной тарелке лежала изюмина величиной с арбуз, на другой страусиное яйцо, на третей жемчужина размером с крупное яблоко, четвертая была пуста. - Алекс, наконец я сегодня наемся, извините , господа, но чувство голода может свести меня с ума. Алекс мы богаты! Посмотри что сделал Филарет! Моей жемчужине теперь цены не будет! - Натали, пусть господин Филарет признается чьи они шпионы. Иначе мы не сможем принять от них никаких подарков. - Филарет, признавайтесь и садимся за стол. Алекс очень упрям и щепетилен… Я вот например английская шпионка. Он расписался со мной только после того, как я согласилась признаться ему во всём. - Я с удовольствием признаюсь, но дело в том, что я забыл. Это было так давно! Помню только , что я ползал по каким-то диким зарослям… - Вы из племени южно-африканских бушменов яйцеедов! Теперь я вижу это совершено отчётливо.- Алекс улыбался. Натали за его спиной яростно кивала головой… - Да, теперь и я припоминаю, правда очень смутно… - Вас зомбировали. Это у них в практике вещей. Но теперь вы мои гости. Тагор пытался ввести меня в заблуждение, но я очень проницателен. Да и его скорее всего зомбировали. Эти хитрые бушмены всех зомбируют. Китайские шпионы… Ха-ха-ха! Будто я не отличу китайца от южно-африканского бушмена… Вы очень весёлый человек, Тагор. А сейчас к столу, господа, к столу Стефания достала из сумки недопитую бутыль самогона и тоже поставила её на стол. - Это оттуда, из южной-африки, где много-много диких обезьян.- Выдала она почти наизусть где-то услышанную ей фразу. Братья расплылись в улыбке. - Ха-ха, - рассмеялся Алекс,- узнали свой родной напиток! Вот она ваша хвалёная конспирация! Зомбируй, не зомбируй, а опытный глаз, и природный ум всегда распознают бушмена среди цивилизованных людей. Кто же щелкает каблуками и кивает головой не пристав со стула? Да, Филарет, это касается вас. А вы Стефания так покраснели, что я сразу понял,- руку вам поцеловали первый раз! Бушмены не целуются. Они трутся носами… Натали тем временем разрезала яйцо и изюм, Тагор разлил самогон по стаканам, а Филарет, перебив Алекса, предложил сказать ему тост. - Первый тост всегда за дам. У вас, бушменов, может быть первый тост за вождя, а у нас за дам. Было время, когда пили сначала за грузина, но об этом мы вспоминать не будем. За дам, господа! Филарет и Тагор вскочили, поклонились присутствующим дамам и выпили до дна, хотели было бросить гранёные стаканы на пол, но, посмотрев на бутыль с самогоном, осторожно поставили их на стол. Кот, услышав, что все пьют за дам, подошёл к тумбочке и навыкатывал с десяток пивных бутылок. Все весело рассмеялись, вечер, а на улице уже стало темнеть, обещал пройти в тёплой и дружественной обстановке. Пустая тарелка была полна окурков. - К цыганам! В яр!- Вскочил возбуждённый Алекс. - Но у нас нет денег,- напомнила ему Натали - У меня тысяча рублей,- вспомнил о тётке с бородавкой Тагор. Алекс поморщился. - Этого очень мало, даже гардеробному,- негромко сообщила ему Натали. - Я вас сам раздену,- вызвался хоть чем-нибудь помочь Филарет. - Бушмены!- Лицо Алекса исказила судорожная гримаса. - Дядечка, дай ему золотой червонец.- Толкнула в плечо Тагора Стефания. - Половину! Половину нам надо будет потом увеличить. Весь не дам. - Половины хватит?- спросил он у Алекса, достав из штанов золотой. - Хватит. Натали сходи к соседям за ножовкой. Пусть пилят. Гулять так гулять! Через полчаса червонец распилили на четыре части, опилки с помощью линзы увеличили в тысячу раз и рассовали по карманам. – На карманные расходы.- Наставлял Алекс.- Настоящий джентльмен всегда должен иметь при себе немного золота. Это придаёт ему уверенность и шарм. Вы знаете, что такое шарм, бушмены?- Шумел разошедшийся Алекс. - Нет , вы не знаете! Яйцееды…- и добавлял что-то по французски. Натали накрасила губы себе и Стефании, обе попудрились зубным порошком за неимением настоящей пудры и поторапливала мужчин: - Господа, дамы заждались. Это даже и неприлично в конце концов… - Натали, это всё бушмены. Они потеряли свои копья и луки. Они думают, что в ресторане за мясом надо охотится. Забавно, не правда ли? И потом они хотели взять своего кота, собирались экономить на пиве! Я им еле-еле втолковал , что мы не шуты гороховые. Лесные люди, Натали. Забавные лесные люди. Правда с их возможностями свет простит их невинные шалости… Экипаж ещё не подан? Завтра же заведём собственный! Голосовать у дороги… Это унизительно! Нет, нет, господа, меня увольте… Стоять с протянутой рукой потомку Петра Великого… Меня могут неправильно понять… На поднятую руку Тагора остановилась «Скорая помощь» на базе Газели. - Куда вам?- высунулся водитель из окна. - В «Яр», к цыганам! Озолочу… К трону приближу! Разместились свободно. Натали показывала дорогу, Алекс лёг на кушетку для больного, сложил руки на груди, в пальцах зажал сигарету и улыбался во весь рот. Швейцара миновали, отдав последнюю пятисотенную бумажку. Подскочившего метрдотеля Алекс взял под локоток и зашептал: - Однополчане приехали с прииска, тёмные люди, но золота! .. Так что расплачиваемся золотом, по любому курсу .- и сунул тому завернутую в носовой платок четвертинку царского червонца.- Я думаю этого должно хватить. Ну а накроете, как на приеме у её Величества Английской королевы. Вы бывали на приемах у её Величества? - Один раз, ещё ребёнком. Но не извольте беспокоиться. - А я и не беспокоюсь. Это вам , если что не так, придётся в дверях встать и не здесь, голубчик, а в задрипанной пельменной. Да, и пока ты там возишься, прикажи подать сигар и коньяка. Алекс вернулся к Натали и Монастырским. - Алекс, мне показалось, он хотел нас выставить.- Капризно надула губки Натали. - Тебе показалось. Он очень рад. Он сам будет нас обслуживать. А когда он на кухне развернёт грязный носовой платок, на его лице расползётся любезная улыбка, которая не сойдёт до тех пор, пока наша машина не раствориться в ночи. Только тогда он наберёт полный рот соплей и плюнет, но попадёт себе на манишку. - Откуда вы знаете?- Спросила Алекса Стефания. - Эти холуи очень любят деньги, и совсем не любят людей. Так что для нас он будет улыбаться, а когда мы уедем, он захочет плюнуть нам в след. - Но откуда вы знаете, что он попадёт себе на манишку? - Видишь ли, Стефания, многие люди сейчас не верят в Бога, но Он есть, Он всё видит… И потом он будет плевать против ветра. - Но откуда вы знаете всё так точно? - Просто мы поедем навстречу ветру, откуда бы он не дул.- Улыбнулся Алекс. В это время подали коньяк и сигары. Алекс разлил коньяк, обрезал три сигары, обмакнул кончики сигар в коньяк, прикурил и дал прикурить братьям Монастырским. - Друзья, не будьте так скованы. Вы не в африканской саване, здесь вас не укусит ядовитая змея, и не забодает дикий буйвол, здесь даже нет мухи цеце. Но братья таращились на высокие потолки с лепниной, огромные хрустальные люстры, расписанные стены, они боялись положить руки на белоснежную скатерть, которой был накрыт их стол. - Алекс, они просто не привыкли, их шокируют эти размеры и роскошь. Им хочется за самодельный шатающийся столик накрытый грязной клеёнкой, это пройдёт, но не сразу. Давайте каждый день ужинать в ресторанах и через месяц два мы их не узнаем. - Да, Натали, ты права. Мы и жить будем теперь в гостинице, а Стефанию ты научишь французскому языку. Братьев к сожалению уже поздно. А осенью мы уедем из московской слякоти в Ниццу или Венецию. Я так соскучился по Венеции.- На глаза Алекса набежала лёгкая дымка, он залпом выпил коньяк и затянулся сигарой. В это время зазвучала музыка и на эстраду высыпала толпа пёстро наряженных цыган. - Сейчас побираться пойдут,- догадался Филарет,- карманы беречь надо. У меня в прошлом годе на перроне одна по ладошке гадала, а другая десять рублей спёрла.- Он бросил сигару в пепельницу и руки засунул в карманы. - Зачем их сюда пустили? Нас пускать не хотели, а их пустили…- Удивлённо посмотрел Тагор на Алекса.- Люди покушать пришли… Их же всех обворуют. Натали звонко захохотала. - Они будут петь и плясать, чтобы нам не было скучно.- Попытался объяснить братьям Алекс. - А мне как раз от них и стало скучно. Вы не сердитесь, Алекс. Просто мы с ними сорок лет прожили, всего насмотрелись. - Это не те цыгане. Эти не гадают и не воруют. Эти поют, пляшут… - Те тоже пляшут и поют у своего дома. Выпьют и пляшут… А жрать захотят и на вокзал, по электричкам… У меня что-то аппетит пропал. Вы не обижайтесь, веселитесь, а я за своими карманами посмотрю и за вашими. В это время им подкатили на трёх тележках закуски и выпивки. Метрдотель, как и предвидел Алекс сладко улыбался и кланялся. - Послушай, дружок,- обратился к нему Алекс,- дело у нас щекотливое. - Всё что можем. В лепёшку расшибёмся ради таких гостей. Извольте только сказать… - У друга моего закадычного,- Алекс обнял за плечи Тагора,- Бродячие цыгане коня увели, друга можно сказать… Да… Так вот, он теперь их на дух не переваривает. Вникаешь? - Это не наши. Наши в соседнем доме живут в квартирах. Им лошадку и подевать некуда.- У метрдотеля даже вступила испарина. - Да ты успокойся, успокойся. Мы не лошадку ищем, бог с ней лошадкой. Друг к тому же теперь слонами увлёкся. Видел футбол на слонах? Вот, он теперь команду собирает. Не хочешь на воротах постоять? У нас одного недавно затоптали, ищем сейчас. - Нет, спасибо. Мне до пенсии год остался. Я с вашего разрешения тут бы… - Ну, как хочешь. Но дело не в этом. Увидел он этих,- Алекс указал взглядом на танцующих цыган,- и загрустил. Такой человек и загрустил… Понимаешь ли ты это?! - А как же-с. Очень даже. Я сам их терпеть не могу-с. - Ну так и дай им выходной. За наш счёт, разумеется. - Так это ж скандал… - А кто говорит, что не скандал. Ты сядь, посчитай. Придумай причину уважительную. - На ум что-то ничего не идёт. - На ум, это сильно сказано. - Конечно-с. - Мог у них руководитель умереть? - Все мы смертны. - А особенно метрдотели,- улыбнулся Алекс. - Я всё понял,- метрдотель вытер со лба испарину и бегом бросился за сцену. - Он теперь жалеет, что взял у нас золото. Так бы он послал нас куда подальше, да золото уже уплыло. На сцене вдруг началось замешательство, цыгане по одному стали исчезать за кулисами. -ай-на-не, на-на-на-на, на-на,- как то нерешительно прокричал последний, самый молодой и тоже исчез. Тут же выскочил потный метрдотель и срывающимся голосом попросил почтенную публику почтить вставанием только что усопшего руководителя цыганской труппы. Публика не встала. Из зала раздались возмущенные крики и свист. - Господа, господа! Дирекция уверяет вас, что завтра же она найдёт другого руководителя, помоложе. А сегодня весь вечер будет с нами несравненная Зульфия Сахалинская! Похлопаем, господа. Господа хлопать сначала не пожелали, но когда на сцену выскочила голая, вернее почти голая, молодая мулатка, зал разразился дружными аплодисментами. Лишь несколько пожилых дам скривило свои припудренные носики, но на большее они не решились. - Алекс, вы волшебник,- искренне восхитилась Стефания. - Это ваш папа волшебник, а я просто хорошо знаю людей, их слабости, потаенные желания. Знаю чего они опасаются, а чего боятся до икоты. - А откуда вы это знаете? - Я, видите ли, мадмуазель, собирался стать писателем. Инженером человеческих душ. Даже чего там кончал… Но бархатная революция сначала увлекла меня, а потом бросила, обобрав до нитки… Всё бы ничего, всё можно было начать сначала, но, увидев какое дерьмо попёрло наверх, у меня опустились руки. Не сразу, конечно, я пытался бороться, а потом плюнул. Бороться можно с отдельными личностями, но не с народом. А народ тупо безмолвствовал, да и сейчас безмолвствует. Вы ведь и сами приехали в Москву, чтобы спрятаться, затеряться в толпе…Я уже собирался к Господу, я уже созрел для серьёзного разговора с ним, когда встретил Натали. Она меня , как воробья принесла домой и отогрела. Я приходил в себя долго, мучительно. Я ещё раз прожил свою жизнь. Так что я теперь, как бы третий раз живу, поэтому мне всё, или почти всё, известно. - Как интересно! Алекс внимательно посмотрел ей в глаза. – Это не интересно. Это больно. Очень больно. Стефания смутилась.- Я не хотела,- пробормотала она. - Вы , как раз, здесь ни при чём. Вы, наоборот меня встряхнули. Дали пусть маленькую, но надежду. Особенно ваши отец и дядя. И кот, кот больше всего меня порадовал. Это же прекрасно! Знать, что чтобы не случилось, вас всегда утром ждет рыжий сибирский кот у бутылки холодного свежего пива… - Алекс, ты не должен увлекаться. Иначе тебя опять понесёт, ты потеряешь контроль и пропустишь удар. Попробуй этой прекрасной форели и трюфеля. Если бы не моя боязнь потерять фигуру, я бы несмотря на всю любовь к вам оставила бы вас всех голодными. Натали хотела было перейти к фруктам, но не удержалась и отправила в рот ещё один кусочек рыбы. Братья ели основательно, но без жадности, Филарет всё вспоминал квашеную капусту, а Тагор солёные грузди, крепкие напитки были уже все выпиты. Мадам Сахалинская то ли от жары, то ли по желанию публики совсем разделась, поэтому Стефания на сцену старалась не глядеть. Она слушала Алекса, как ученики на востоке слушают своего «гуру». - Алекс, вы не бросите нас? Вы побудите с нами ещё некоторое время? - Когда вы перестанете во мне нуждаться, вы сами сообщите мне об этом. А пока, пока за вами идёт охота, как со стороны чиновничьей шушеры, в погонах и без, и со стороны криминала, оставить вас означало бы для вас, в лучшем случая, неволю. Я, как потомственный дворянин не могу допустить беззакония. Это мой долг и единственно оставшийся смысл, сударыня. - Как, и жулики нами заинтересовались?- Удивился наевшийся Филарет. - Как только узнали про золото в избе Тагора, и увидели вами сотворенную чекушку. А сегодняшний двухкилограммовый кусок царского червонца только укрепил их желание поближе познакомиться с вами. - Неисповедимы дела твои, Господи,- перекрестился Тагор. - Да простятся нам грехи вольные и невольные,- перекрестился вслед за ним и его брат Филарет. - Ныне, присно и во веки веков, Аминь! -нарастяжку пропел Алекс. - Алекс, мы опять на тропе войны?- оживилась Натали. - Да, но теперь мы не одни. С нами наши братья бушмены.- улыбнулся Алекс. - Я надеюсь ты понимаешь, что в этой стране нас съедят. - Если найдут. - Они найдут, Алекс. То что делает Филарет интересно всем, но лишь на время. Достигнув своих целей, Филарет будет им опасен. Всеобщее благоденствие не нужно сильным мира сего. При нем богатство и власть пропадают, как категории, а этого никто не допустит. Сейчас людей принуждают куском хлеба, квартирой. Филарет может создать каравай величиной с Москву, всем будет тепло и сытно, люди предадутся веселию. Кто захочет чистить ботинки мистеру Путину? - Сам почистит,- чувствуя её правоту, всё-таки, огрызнулся Алекс. - Алекс, не воюй с ветреными мельницами. Нам надо просто уехать, куда-нибудь на средиземное море, купить небольшой остров и просто жить, не пытаясь разрешить мировых проблем. Ну, ты лично можешь инкогнито совершать кое-где и кое-когда маленькие революции. - Натали, ты сама заскучаешь от такой жизни. - Мне скучно здесь. Мне будет скучно в сытой зажравшейся Америке. В стерильной, выхолощенной Европе. Алекс, боги должны жить на Олимпе! - Хорошо. Но мы должны спросить наших друзей, что они думают сами? - Я воевать ни с кем не хочу,- сразу ответил Филарет.- А спрятаться на острове, если это необходимо, я согласен. Тагор ответил, что он ещё не пробовал ни того , ни другого, но считает, что тылы иметь необходимо. - А я бы хотела сначала посмотреть мир, а потом решать,- просто ответила Стефания. - Значит- остров. А там, как говориться- будем посмотреть.- подвёл итог дискуссии Алекс. В это время им подкатили тележку с мороженым и шампанским. Госпожу Сахалинскую два подвыпивших лысых мужика мазали вареньем и облизывали, за столиками уже слышался мат. - Мне душно здесь,- выдохнула Натали. - Мы бы тоже во двор вышли,- шепнул Алексу Тагор. - Отвезите тележку на сцену,- распорядился Алекс,- варенье им скоро наскучит. Все пятеро направились к выходу. В гардеробной после того, как на них набросили их старенькие пальтишки и помахали по плечам щёточкой, Алекс высыпал горсть золотого песка в протянутую руку гардеробного и велел ему вызвать машину. На улице к ним подъехал минивен, а дверцу открыл метрдотель. - Не желаете заказать на завтра столик?- Спросил он у Александра. - Обязательно. И чтобы опять весь вечер выступала госпожа Сахалинская!- Уже из машины ответил ему Алекс. - Куда поедем?- коротко спросил шофёр. - Нам надо в Грецию,- очаровательно улыбнулась Натали. - У меня смена в шесть утра, мы не успеем. - А за мешок золота?- Внимательно посмотрел на него Алекс. - Нас остановят на границе и отберут мешок. - Мы им тоже дадим мешок. - Тогда до Греции вам надо ехать на КАМАЗе. - Послушайте, вы едете – мы платим, можем вперёд. За все передряги в пути вы не отвечаете. Если ваша машина развалиться мы купим другую. - Вы мне поможете остаться в Греции с вами? - Конечно. - Тогда поехали… - Но сначала нам надо на Земляной Вал. У нас там кошечка, -заволновалась Натали. Водила круто развернулся, пересёк две разделительные полосы и понёсся к Курскому вокзалу. Барсик со скуки накатал из-под тумбочки бутылок пятьсот пива, сорвал с окон штопаные занавески и мирно спал на коврике у входной двери. Когда дверь приоткрылась, он пулей выскочил на улицу, нагадил под фонарным столбом и запрыгнул в минивен. – В Грецию?- спросил он обращаясь сразу ко всем. - В Грецию,- ответил оторопевший шофёр. В это время вернулась Натали с линзой. - Поехали,- распорядился Барсик. Шофёр тронулся и проехал на красный свет. - Штрафы мы платить за вас не будем,- вернул его к реальности Алекс. - Это понятно, но мне бы хотя пол мешка вперёд, что-то я нервничаю сильно. - На пятидесятом километре Киевского шоссе вы получите мешок. - Шофёр больше ни о чём решил не спрашивать. Братья дремали. Филарету снилась Греция- бревенчатые неказистые домики, засыпанные по окошки снегом, фиолетовые, пахнущие сосной и берёзой дымки из труб, с десяток пьяных мужиков у пивного ларька, и Зульфия Сахалинская голая обняла телеграфный столб, будто бы хочет вырвать его из земли. Он улыбался во сне и всё хотел подойти к Зульфие, но ему мешали… Наконец Зульфия вырвала столб, оседлала его и улетела в сторону леса. –Дура! Замёрзнешь!- пытался он обратить на себя её внимание. Но вдруг перед его лицом возникла рыжая морда Барсика, и кот спросил: - Пиво будешь?... Тагору тоже снилась Греция, большой, большой мраморный зал с колонами, вершин которых не было видно. Он в нарядной тоге и плетёных сандалиях, чем-то напоминающих ему лапти, возлежит на мраморном ложе с кружкой пенистого «жигулёвского», в десяти шагах, сверкая латами и мечами, дерутся с десяток гладиаторов, метрдотель, ласково улыбаясь, из-за колоны целиться в него из лука. Большие цветные попугаи по- русскому ругаются матом, а из бочки на него глядит лысый мужик и плачет. -Что ты плачешь, друг мой, - спрашивает его Тагор. – Мне стыдно за твои бесцельно прожитые годы,- отвечает лысый мужик. – Цели могут быть у Богов. Мы бренные можем лишь следовать их указаниям,- поучает его Тагор… Стефании тоже снилась Греция: маленькая, маленькая точка на карте рядом с которой было написано- «о. Греция.», голос похожий на голос её учительницы географии кому-то рассказывал. – Остров Греция- это два квадратных километра суши окружённых водой. Фауна представлена только рыжим котом Барсиком и пятью весьма невыразительными гомо-сапиенс. Флоры практически нет, если не считать грецких орехов и лавровых венков… - Я не уверен, что они там будут счастливы,- глядя на спящих Монастырских, бросил Натали Алекс. - Они будут там живы. - Это не всегда главное. - Пусть они осмотрятся, и сами примут для себя решение. Почему ты хочешь всё решить за них? - Есть упоение в бою… - Но есть оно же в созерцанье… И в тихом шёпоте:- Люблю… И во взаимном пониманье. - Все это надо заслужить… - Алекс, не перегибай. Сколько войн пережило человечество? А что изменилось в них. Где те качественные скачки, о которых ты мечтаешь?... -Может быть они уже начались… Кот, братья…У Стефании опять же мордочка очень симпатичная… - Два мешка!- со сна громко вскрикнул шофёр и резко вывернул влево. Салон на мгновение ярко осветили фары встречного КАМАЗа, и всех шестерых ласково обняла тишина. ПОСЛЕСЛОВИЕ. Изуродованный кот был подобран автором на сорок седьмом километре трассы Москва- Киев. Автор был человеком конченым и безнадёжно обременён долгами. Собственно, кот ему был совершено не нужен, но тот так выразительно посмотрел ему в глаза, что автор остановился, огляделся, сплюнул и подобрал. Три дня кот боролся с соблазном перегрызть себе вены, но на четвёртый день, увидев, что новый хозяин привязывает петлю к потолочной балке, выкатил пару пива из-под ободранного шифоньера. -Выпил бы. И мне бы открыл, -попросил кот. Автор прослезился и выпил, потом они выпили ещё и ещё, гоняли чертей по убогой изгаженной избе автора, а день на третий кот и рассказал автору о своих злоключениях. Автор продал говорящего кота на трассе ново-русскому из «Мерседеса» за десять тысяч баксов, женился на Сулико Абрамовне, предварительно побродив босиком с ней по лесу, написал книгу и… всё одно повесился. -А кот? Что стало с котом?- совершено справедливо спросит читатель. Ведь оборвать своё повествование не осветив главного было бы несправедливо и гнусно! - Ну да. Гнусно!.. И несправедливо!.. Но кто вам сказал, что автор глубоко порядочный, справедливый человек? И потом, может быть, ничего этого и не было?.. Да, да… И бутылку эту с самогоном величиной с колокольню искали люди из ФСБ и из МВД, да не нашли! И золота не нашли, хотя очень старались. Скорее всего, кот всё наврал или сильно приукрасил, да и у автора после ласк Сулико Абрамовны могло с головой что угодно случиться… А был ли мальчик?- как сказал кто-то из великих. Скорей всего не было, хотя надеяться и верить в чудо нам никто не запрещает, и если когда-нибудь занюханный котенок вам накатает дюжину бутылок пива, не удивляйтесь, скорее всего это и будет отпрыск того кота, о котором повествуется в данной книге. - Мы здесь надолго, Сандро? - Навсегда, Илия. - У меня это слово вызывает грусть. - Нас больше нигде не ждут, Илия. - Мы будем одни? - Я надеюсь что нет. - ОН придёт к нам? - ОН уже здесь. - Я его не вижу! - Нам надо молиться… КОНЕЦ