1 Жаркое июньское солнце сквозь казенную занавеску согревало спину уже стареющей Зинаиды Петровны. Делать ничего не хотелось… - Да и глупо,- убеждала она себя,- один из шестидесяти солнечных дней в году тратить на какую-то работу, ворошить листки учета кадров… Родился, женился, поступил, окончил, морально надежен, не считая пристрастия к падшим женщинам и лошадям… а этот вообще презирает женщин и заливает свое либидо дешевым портвейном…Ах как скучно читать про людей в солнечный день! Всех старых сотрудников Зинаида Петровна слишком хорошо уже знала. Да и они ее. Поэтому продолжать с ними романтические отношения ей не хотелось даже в слякотную погоду на уютном домашнем диване. Ей хотелось праздника! На берегу Ладоги, он и она! Голые и беззаботные , как дети… Она бежит…он ее догоняет…Она падает. Он поднимает и целует ей обветренные губы… Потом… Зинаида Петровна почувствовала как по желобку на спине побежали струйки пота… Сидор Иванович Перетыркин – женат, пятеро детей, младший научный сотрудник, устроился месяц назад… Отказать ей в романтическом приключении ему не хватит мужества. Зинаида Петровна взяла трубку и ледяным голосом попросила господина Перетыркина. - Сидор Иванович, я бы попросила Вас срочно зайти в отдел кадров. Какой опыт?... Это касается вашей работы в нашем институте, всей вашей дальнейшей научной карьеры. Бежите?... Ну и хорошо. Я вас жду! - Можно? – голова Перетыркина просунулась в щель приоткрытой двери кабинета. Зинаида Петровна несколько минут полюбовалась львиной шевелюрой Сидора Ивановича, потом, как бы очнувшись от чего-то своего, очень интимного, пригласила пройти. - Видишь ли Сидор какое сегодня солнце?- Сидор кивнул. – А знаешь ли ты, Сидор, что может пробудить такое солнце в душе слабой женщины? – Сидор пожал плечами. - Любовь, Сидор! Всепоглощающую любовь! - У меня семья…- решил робко возразить Сидор. - У меня тоже муж в органах. Узнает обоих в Крестах сгноит. Но ведь в этом вся изюминка! Тебе нельзя, а ты делаешь, тебе страшно, а ты глаза зажмуриваешь и бросаешься в любовь с головою! Сидор! Ведь ты хочешь меня?! - Я еще не знаю… Наверное хочу…- Сидор вспомнил про намек на карьеру по телефону.- Очень хочу…. Но не смел надеятся… -Ну вот и хорошо. Сегодня после работы поедем на Ладогу. Рыбу будем ловить… - Я не умею,- еще надеясь на чудо выдавил из себя Сидор Иванович. - А дети? Дети у тебя откуда? – весело поглядела на него Зинаида Петровна. – Ты что думаешь я буду все выходные за удилище держаться… Я любви хочу чистой и светлой, что бы только ты и я…Я и ты… И чайки высоко-высоко в небе…. 2 - Вот так я и пристрастился к рыбалке,- рассказывал свою историю мужику напротив Сидор Иванович в промороженной загородной электричке. - А у меня кот… Очень рыбу любит. Глаза готов выцарапать, если в воскресенье пакет не привезу. Да и жена приелась за десять лет. Все с одним и тем же вопросом пристает: - И где она, та любовь, что перед ЗАГСом обещал? Как будто я знаю… Украли видно, сродники ее и украли. Они все из дома тащат, что плохо лежит… - Тебя как зовут? – перебил его Сидор Иваныч. - Никанор. - Меня Сидором. Все лето я каждую пятницу с Зинкой рыбу ловил. На обратном пути покупали с ней в «Гастрономе» по пакету филе замороженного и разъезжались по домам. Не знаю как ее дурак к ее рассказам относился, а моя жутко злилась, но дети стучали ложками и просили рыбки, она плакала у плиты, но молчала. Спать со мной перестала, но развода не требовала, а когда я рассказывал ребятишкам, как клевала рыбка, которую они уплетают, выбегала из дома и долго рыдала на лестничной клетке… - Любит она тебя,- завистливо поглядывал на Сидора Никанор. - Не знаю… Осенью стала ездить по грибы. Привозит по мешку сушеных белых… Не знаю… Но детям стало сытнее… Смеяться стали, шалить… - Да! Кабы не дети, я от своей давно убежал… И кота жалко.- Никанор утер слезу навернувшуюся на глаза. - Два месяца я был самым счастливым человеком. – не слыша его ,продолжал Сидор.- Я ждал пятницы, как приговоренный ждет своего помилования и испытывал муки ревности в очереди за рыбой. -Не корми своего борова хотя бы нашей рыбой!- уговаривал я ее. - А мне забавно!- только усмехалась она и лукаво посасывала свой пальчик, словно маленькая девочка… А осенью к нашему костру подошел какой-то грязный огромный мужик и попросил водки. Она дала ему бутылку коньяка и восхищено смотрела как он выцедил ее до дна… Потом встала, взяла его за руку и повела куда-то в лес… Больше я ее не видел. На работу она не вышла, муж ее застрелился… А я езжу на то место глупо еще на что-то надеясь… - Любишь ты ее,- опять же завистливо пробормотал Никанор. - Да… Наверное… - А и правильно! Чего нашему брату остается! Вот так вот безнадежно ждать и любить. Играют они на наших чувствах. Как цыгане на скрипках, сами смеются, а мы рыдаем… Я бы всех баб к чукчам послал на перевоспитание… - Почему? – не понял Сидор Иванович. - Ну не к грузинам же! Они нам фальсифицированную воду гонят. Да вино не качественное! - Да к грузинам нельзя.- Согласился Сидор… 3 На льду Ладожского озера друзья присели на свои рыболовные ящики достали водки и закуси и выпили за рыбку большую и маленькую, коей пренебрегать нельзя из-за того, что и большая обидеться может… С юга дул довольно сильный теплый ветер. - Не унесет, Никанор? – вяло поинтересовался Сидор Иванович. - А… Баб унесло… О чем беспокоится? - И то… Я думаю водку допить надо перед ночевкой? - Ее всегда надо допивать,- согласился Никанор, - ведь мы знать не можем проснемся мы или нет. Вот у нас на заводе один в обед не допил поллитры и помер… Так у него такой грустный вид был в гробу, что мы сами два дня пили без просыпу. Конечно, оформили заранее как забастовку против произвола Новых собственников, унесшего жизнь нашего дорогого товарища… Суд был… Так они суд подкупили и нам протест не оплатили, правда и не уволили… Хотя грозили… Сидор Иваныч вспомнил огромного грязного мужика, и впервые пожалел, что он сам тогда не допил этот коньяк… Может быть, и не ушла бы тогда Зина с ним лес. Сидор Иваныч достал еще одну бутылку водки.- На завтра хотел, Никанор. Да ты про товарища рассказал… Не хочу ждать! - Правильно! Глупей ничего и не придумано, чтобы чего ждать. Особенно, если все под задницей стоит… Ты смотри какие звезды на небе, как они весело перемигиваются, предвкушая наше с тобой хорошее настроение! Сидор Иваныч задрал голову. Звезд не было. Сверху моросило не обещая ничего хорошего… Никанор ловко выхватил у него бутылку и отбежал в сторону. - Тебе, Сидор, хватит. Ты в тоску впадаешь после выпитого. Мне с тобой скучно будет.- Никанор отбежал еще дальше, опрокинул водку в глотку. Допил до дна, отшвырнул и вдруг на радостных тонах , во весь голос затянул: Шумела буря. Гром гремел. В потемках молнии сверкали, А Никанор сурово пел Как хмурые всем жить мешали! Вот взять бы Сидора того, Его унынье из-за бабы… А вот донские казаки Такому были б только рады! Никанор широко открыл рот, как будто хотел набрать побольше воздуха, и рухнул на лед. - Суррогат подсунули,- прошептал вспотевший разом Сидор Иваныч.- На бутылке мои отпечатки. – Он, нелепо переваливаясь, побежал к пустой 4 бутылке. Долго долбил пешней лед и успокоился только тогда, когда бутылка, издав последний «бульк», ушла на дно. Не гонялся б Никанор за дешевизной- Не глядел бы ты на небо с укоризной. Не рыдала б жена, пес не выл в конуре, Если б ты полбутылки оставил и мне…- машинально в такт шагам пробормотал Сидор Иванович. - Хрен тебе! – Никанор стоял на коленях и слюнявил розовой пеной лед Ладоги. - Жив! Жив. Никанорушко!- Искренне обрадовался Сидор Иванович. - Не прижилась водочка… Не прижилась…- Никанор сокрушенно мотал головой не поднимаясь с колен.- Ты бы взял у меня в ящике еще одну. Но сначала сам отпей. Не умею я оставлять… - Я сейчас. Сейчас!- заторопился Сидор Иваныч. Потом они обнялись, пошептались про разнесчастную мужскую долю и уснули, яко младенцы у материнской сиськи. Не ведая, что это первая и последняя их совместная ночь. Ночь, которая разделит их на живых и мертвых. Ночь на исходе которой один истово шепча : «Верую» уйдет на дно, а второй сомневаясь будет всю жизнь тащить груз невольного предательства, и умирая будет просить прощения и не получать его. - Сидор…Сидор! – тряс в предрассветных сумерках Никанор своего товарища. – Унесло нас , Сидор. Сгинем ни за что! - Кого? Куда? – протирал глаза Сидор. - Нас, Сидор! В море-океан…К чертовой матери… Слово себе давал, не связываться с алкашами… Ан нет! – Никанор встал на четвереньки, задрал голову к небу и завыл. Он выл так. Что у Сидора Ивановича тоска пробежала по спине крупными мурашками, шапка свалилась на лед от поднявшихся дыбом волос. - Да чего ты? Чего?... Вон люди гуляют босиком, загорают… - И где?! – Никанор вскочил и завертел головой. - Да вот. Следы… Чуть по нам не прошли. – На снегу действительно виднелась цепочка босых ног от одного конца льдины к другому. - Сорок шестой размер!- определил Никанор на глаз. – Но где он? - Плавает. Сейчас вылезет.- неуверенно отозвался Сидор. В это время льдина сильно стукнулась об другую и друзья увидели продолжение цепочки следов. Они быстро перепрыгнули на соседнюю льдину и побежали по следам. -Местный, он все тропки знает! К кабаку прямо и выведет!- Согревал себя надеждами Никанор. Сидор Иванович помалкивал. Он уже знал, кто оставил эти следы на снегу. Это был тот, что увел Зинаиду Петровну в лес, у того тоже на правой ноге не было мизинца, а на левой большого пальца. Добежав до края льдины они увидели бесконечную гладь воды. Следы обрывались прямо на краю. - Куда теперь? – Никанор тупо уставился на Сидора Ивыновича. - Вертолета надо ждать… - До весны! Они весной замерзших отковыривают. Ты мне Ответь, куда твой загорающий делся? - Утонул. – Сидор почему-то не верил сам себе. - Зачем ему так торопиться? Мог бы и нами прохарчится месяца два… - Да я почем знаю, что у него в башке было! Может ему баба рога наставила? - Из-за этого только гнилая интеллигенция топиться. Местные почешут задницу, сплюнут да к соседке идут страсть телесную унять… - У Никанора от умственного напряжения вспотел лоб. В это время обоим в глаза брызнул яркий пронзительный свет. Солнце вставало из воды величаво и с непоколебимой неизбежностью… - Вот он! Вот!!!- Никанор тыкал пальцем в огромную фигуру голого, грязного человека над головой которого сиял огненный нимб. – По воде яко по суху! Господи Иисусе Христе, спаси нас и помилуй! – Никанор стал судорожно срывать с себя одежду. - Дифракция это. Преломление света… Он уже на другой льдине…- Сидор чувствовал что Никанор его никогда не поймет. Но Никанор раздевшись до гола спокойно подошел к Сидору и попросил все повторить сначала. - Дифракция…- Успел выговорить Сидор. Потом у него помутилось в голове, хрустнули передние зубы…- Никанор…Не надо, Никонор…- шепелявил он, обливаясь кровью. Но Никонор истово перекрестился и со словами:- Токмо тебе, Отцу нашему вверяю душу свою и пузо!- шагнул в воду с края льдины. Дня через три почти ослепшему от вечной белизны снега Сидору Ивановичу мерещились две фигуры бредущие куда-то на восход солнца… На четвертый день его подобрал поисковый вертолет. На вопросы спасателей, куда делся хозяин найденной ими одежды, Сидор Иваныч упорно отвечал что тот ушел с богом за поллитрой. Ему не верили но и не перечили. Врачи психиатрической лечебницы тоже кивали головами и выписывали ему успокоительное. Только через три года Сидор Иваныч сильно соскучившись по детишкам и по жене, соврал, что Никанор утонул, и сразу был выпущен домой и восстановлен на работе… Почти в это же время появилась на работе и Зинаида Петровна, непонятно как она опять стала заведовать кадрами, Сидора Ивановича на рыбалку больше не приглашала. Да и остепенилась она, даже внутренне… Следователь по особо важным делам не верит никому, но предпочитает молчать даже об этом