МАРУСИН ДОМ Действующие лица: Ольга Катя Андрей Игорь Дед Маруся Марина, Олина мама Лена, мама Андрея Вася Федька, 1 полицай 2 полицай немец Сцена 1. МАРУСИН ДОМ. Деревенский дом. Двор. У костра сидят две девушки и два парня, студенты. Андрей лениво перебирает струны гитары. КАТЯ. Скучно. Давайте придумаем что-нибудь. Поиграем во что-нибудь. АНДРЕЙ. В крестики-нолики. ИГОРЬ. В прятки. КАТЯ. Давайте страшные истории рассказывать. О привидениях. АНДРЕЙ. В лагере вожатые перед сном обязательно рассказывали нам страшные истории про лагерные привидения, чтобы мы ночью боялись из корпуса выходить. ОЛЬГА. Я боюсь привидений. КАТЯ. Если честно, я тоже. Давайте что-нибудь другое придумаем. АНДРЕЙ. Ну, тогда давайте смешные истории рассказывать. ИГОРЬ. Это слишком банально. КАТЯ. А давайте – рассказывать про самые стыдные истории. Ну, типа исповеди. ОЛЬГА. А зачем? ИГОРЬ. Силу воли будем вырабатывать. ОЛЬГА. А как мы потом дружить будем? КАТЯ. Ну, ведь если исповедуются – значит, очищаются. Грех прощен. ОЛЬГА. Ну, не знаю... АНДРЕЙ. Ольга совершила что-то очень постыдное. ИГОРЬ. С нее и начнем. ОЛЬГА. Нет, не с меня. КАТЯ. Ну, ладно, я - первая. АНДРЕЙ. Ты же все придумала – начинай! ИГОРЬ. Не надо, Катя! КАТЯ. Нет, я первая. Однажды я проела все деньги на пирожное. АНДРЕЙ. Ну, это не серьезно! ИГОРЬ. Это очень стыдно, почти преступление. Казнить! Нельзя помиловать! КАТЯ. Серьезно! В пятом классе. Мама дала мне деньги на хлеб и молоко, а я с подружкой купила пирожное. Мы пришли к нам домой и съели, и даже маме не оставили. Катя серьезно смотрит на Игоря. КАТЯ. Теперь ты. ИГОРЬ. Я проиграл соревнование. КАТЯ. Все иногда проигрывают. ИГОРЬ. Тренер готовил меня к соревнованиям по боксу за первенство города. Меня одного. Не растрачивал силы на других. А я проиграл. Даже не знаю, почему. Мне иногда кажется, потому, что очень сильно хотел выиграть. Слишком. Чересчур. Мне тогда было стыдно. Перед тренером, перед ребятами. Я так гордился, что выбрали меня одного. Выделили. Я сто раз искал причину проигрыша, но так и не нашел. Мне и сейчас стыдно. Некоторое время ребята молчат. ОЛЬГА. А какое место ты занял? ИГОРЬ. Третье. ОЛЬГА. Тоже призовое. ИГОРЬ. А должен был – первое. Победитель – сильнейший. Помолчали. АНДРЕЙ. Оля, теперь ты. ОЛЬГА. Нет, дурацкая игра. АНДРЕЙ. Ну, тогда я. Помнишь, в школе на выпускном объявили белый танец. Ты меня пригласила, а я отказался. Я просто не умел танцевать. А отказался так, как будто не хотел. Глупо получилось. Ты обиделась. ОЛЬГА. Не обиделась. Я поняла, что это от смущения. АНДРЕЙ. Давай сейчас потанцуем. КАТЯ. Пусть сначала скажет, за что ей стыдно. Ольга задумывается. ОЛЬГА. Моя тетя вела вечер отдыха в кафе. Я ей помогала, встречала гостей, рассаживала за столы. Это называлось – учиться. Тетка учила меня, как нужно работать. АНДРЕЙ. Зачем? ОЛЬГА. Чтобы вести такие вот вечера, свадьбы, юбилеи. Это востребованная работа. КАТЯ. У тебя не получилось? За что тебе стыдно? ОЛЬГА. У меня все всегда получается. На том вечере умер один старик. Пришел, сел за стол и умер. КАТЯ. Вот это да! ОЛЬГА. Я вызвала скорую. А тетя продолжала вести вечер. ИГОРЬ. Вечер продолжался? ОЛЬГА. Кто-то из гостей потребовал вернуть деньги за билет. Но, в общем-то, основная масса продолжила веселиться. А тетя вела вечер. А скорая все не ехала. Старику ведь уже нельзя было помочь, и они ехали к тем, кого еще можно спасти. А я все сидела рядом с этим стариком – и меня мутило от близости смерти. И оттого, что гости пили, ели и танцевали. А тетя вела вечер, конкурсы там, розыгрыши. Наконец, скорая приехала. Засвидетельствовала смерть. Гостям вдруг стало скучно, или они опомнились. В общем, вечер закончился. Ребята молчат. Даже отодвинулись от Ольги. Через некоторое время Катя заговорила. КАТЯ. Деревня пустая, как призрак… ОЛЬГА. Ну, мало ли заброшенных деревень сейчас. Когда-то здесь жили мои дед с бабушкой, мы часто к ним приезжали. Теперь только в отпуск. КАТЯ. Нашли, где отпуск проводить… ОЛЬГА, Здесь, знаешь, какая рыбалка и охота? А грибов и ягод сколько! АНДРЕЙ. Ты охотишься? ОЛЬГА. Мы с дедом уток стреляли. Собака у деда классная была, Дружок, ни одной утки не упускала. ИГОРЬ. Ты стрелять умеешь? ОЛЬГА. У деда ружье осталось, пошли, покажу. Ольга идет в дом, выходит с ружьем. Ребята ставят банки, стреляют по банкам. Ольга сбивает все банки. АНДРЕЙ. Дай, я тоже попробую. Слышится лай собаки, мычанье коровы, кудахтанье кур. Двор как бы ожил. Из дома выходит старик, подходит к Андрею, показывает, как нужно стрелять. ДЕД. Приклад крепче к плечу прижимай. Стреляет левой рукой, правой у него нет, сбивает банку. ДЕД. Теперь ты. Андрей стреляет и промахивается. ДЕД. Научишься, хорошим солдатом будешь. Оля, поросятам падалицы набери. Дед уходит в дом. Ольга потрясенно смотрит ему вслед, делает несколько шагов за дедом и задумчиво останавливается. КАТЯ. Оля, поросятам падалицы набери! Вот тебе и романтика. А говорила, в доме не живет никто. ОЛЬГА. Не живет, только кажется. КАТЯ. Когда кажется, креститься надо. Ребята, давайте танцевать. АНДРЕЙ. Оль, давай постреляем еще. Для прикола – в армию я не собираюсь. Игорь и Катя танцуют, Ольга учит Андрея стрелять. Приходит и подсаживается к костру незнакомая девушка. МАРУСЯ. Совсем близко стреляют. Наверное, наши возвращаются. АНДРЕЙ. Это мы стреляли. Ольга хвасталась, как она умеет стрелять по уткам. МАРУСЯ. Уток в этом году страсть, как много. Мужиков-то нет, охотиться некому. А бабы что, какие мы охотники. Вы зачем ружье взяли? Кто разрешил? ИГОРЬ. Ольга разрешила. А где же все мужики? МАРУСЯ. Известно, где. Кто на фронте, а кто в партизанах. А кого в Германию угнали. ОЛЬГА. Куда угнали? МАРУСЯ. В Германию. Если Дуся узнает, какие у меня сегодня гости, донесет. Полицаи опять облаву устроят. КАТЯ. Какие полицаи? МАРУСЯ. Ребята, лучше идите, куда шли. Не до гостей мне сейчас. Тушите костер, идите с богом. Пойду, ружье спрячу от греха. Ребята переглядываются, Маруся уходит. ИГОРЬ. Странная какая-то девушка. Кто это? КАТЯ. Я думала, ты нас к себе в гости позвала. Думала, это ваш дом. ОЛЬГА. Это наш дом. А девушка, действительно, странная. На бабушку похожа. КАТЯ. На чью бабушку? ОЛЬГА. Вообще на бабушку. Одета странно, и лицо у нее такое… несовременное. Я не знаю ее, но кажется, что когда-то видела… Давайте потушим костер, мне почему-то не хочется ее расстраивать. Ребята тушат костер. АНДРЕЙ. Мы уходим отсюда? Нагостились? ОЛЬГА. Да нет, что вы… Ну, давайте музыку включим… ИГОРЬ. В этой гробовой тишине музыка кажется неуместной. Немцы опять же услышат, в Германию угонят. КАТЯ. Слушай, Оль, с тобой свяжешься, вечно в историю какую-нибудь вляпаешься… Опять ты все испортила. ОЛЬГА. Что я испортила? КАТЯ. Не знаю, но настроение пропало. Собрались отдохнуть, а тут… ОЛЬГА. Так отдыхайте. КАТЯ. Да ну, юродивая эта вернется еще. Она чем-то на тебя, кстати, похожа. Ты такая же. ОЛЬГА. Почему я такая же? КАТЯ. Ну, не знаю, почему. Вот почему у всех шнурки в кроссовках нормальные, а у тебя чистые? ОЛЬГА. Постирала потому что. КАТЯ. Вот именно. Из дома выходит мать Ольги, Марина. МАРИНА. Оля, бабушка скоро приедет, наведи порядок в доме. И накрой подушки бабушкиными кружевными накидками. Пусть все будет, как ей нравится. ОЛЬГА. Мама, ты же не любишь бабушкины накидки. МАРИНА. Это не важно. Главное, что бабушка их любит. Пусть порадуется и подпишет нам дом. Здесь так хорошо отдыхать. Ну, я на рынок, а ты – за уборку. Марина уходит. Ольга задумчиво смотрит ей вслед. ОЛЬГА. Подумать только – все собрались. КАТЯ. Еще и бабушка приедет. Тебе помочь полы мыть? ОЛЬГА. Чистые полы, не суетись. Плакать почему-то хочется, странно, правда? Маруся возвращается. МАРУСЯ. Не ушли? Дуська донесла уже. Полицаи идут, как бы ружье не нашли. А вы прячьтесь скорее. АНДРЕЙ. Куда? МАРУСЯ. Ну, хоть в сараюшку. Маруся прячет мальчиков и Катю в сарай. Ольга потрясенно всматривается в нее, замешкивается, не успевает спрятаться. Входят полицаи и немец. ФЕДЬКА, 1 полицай. Здорово, Маруся. Говорят, у тебя гости. МАРУСЯ. Это ко мне сестра из города приехала, говорит, есть у них нечего. 2 ПОЛИЦАЙ. А ты продуктами богата? МАРУСЯ. Какие продукты, помилуй. Картохи немного осталось, мелкая совсем. Раньше такую скотине варила, а теперь сама ем. С сестрой делюсь. Не помирать же ей с голоду. ФЕДЬКА. Такой красивой девушке не нужно помирать. Такую красивую девушку ждет великая Германия. Германия ее накормит. МАРУСЯ. Что ты, Федька, какая Германия! Она же вся больная, завшивела вся в своем городе. 2 ПОЛИЦАЙ. Вшей там выведут. НЕМЕЦ. (Зовет Ольгу). Как звать тебя? ОЛЬГА. Ольга. НЕМЕЦ. Покажи зубы. Силой открывает ей рот. Прекрасные зубы. МАРУСЯ. Да что зубы! У нее чесотка! И грудь совсем плохая, туберкулез. Вы ведь оставили мне козу, я ее отпою молоком – потом заберете! ФЕДЬКА. Говорят, здесь стреляли. МАРУСЯ. Ну, какое стреляли! Кто стрелять-то будет? Одеялки мы с Ольгой трясли. Знаете, если так хорошо тряхнешь, звук такой в воздухе, как будто выстрел! НЕМЕЦ. Обыскать дом! Полицаи рыщут по дому. В это время Маруся выносит немцу и полицаям самогонку, закуску, толкает Ольгу. МАРУСЯ (Ольге). Что стоишь, как неживая, помогай! Ольга скованно помогает ей, она не понимает, что происходит. Немец и полицаи выпивают, закусывают. Маруся сует Федьке тихонько бутылку самогона. Немец и полицаи уходят. ОЛЬГА. А почему тебя не угнали в Германию? МАРУСЯ. Не хочу я туда. ОЛЬГА. Тоже чесотка? МАРУСЯ. Свалились вы на мою голову. Теперь каждый день ходить будут, искать будут. Куда я теперь его дену? ОЛЬГА. Кого? МАРУСЯ. Раненый у меня. Твои с ним сейчас в сараюшке сидят. Ты у меня оставайся, пару дней хотя бы, чтобы подозрения не вызвать. Может, получше ему станет, вместе с вами уйдет. А может, и я с вами тоже… в партизаны? Вы не из отряда? ОЛЬГА. Нет. Мы просто мимо шли. МАРУСЯ. Сил моих больше нет. Дуська прямо глаз с дома не сводит, как будто чует, зараза. А вы куда шли-то? ОЛЬГА. Ну, так… мимо деревни… Куда придется. МАРУСЯ. Молодец, осторожная. Сейчас все друг друга боятся. Боятся, что соседи настучат. Возвращается Федька. Протягивает Марусе портрет фюрера. ФЕДЬКА. На, повесь где-нибудь. Почти в каждом доме висит. С ним доверия больше. Маруся берет портрет. ФЕДЬКА. Куда ни пойди, в любой угол – все смотрит. Следит. А за ним пламя – зарево пожара, который зажег. МАРУСЯ. Весь мир полыхает. ФЕДЬКА. Алексеев опять был. МАРУСЯ. Да что ты! ФЕДЬКА. Склад с боеприпасами средь бела дня ограбил. Записку оставил: «Забрал Алексеев. А вы все дураки!» МАРУСЯ. Боитесь вы его. ФЕДЬКА. Боимся. Ладно, пойду я. К тебе с добром, а ты все с насмешкой. Федька уходит, обиженный. Маруся подходит к крыльцу, примеряет портрет фюрера. МАРУСЯ. Может, прям над дверью повесить, как икону? ОЛЬГА. Это Гитлера-то? МАРУСЯ. Мне раненого сберечь надо. О нем ведь не знает никто. А узнают – донесут. ОЛЬГА. Донесут? МАРУСЯ. Дуська донесет. ОЛЬГА. А откуда он у тебя? МАРУСЯ. Наши шли через село, отступали. А он раненый, без сознания. Я его и оставила, жалко стало. Сейчас-то получше. Уже ходить начал, с палочкой. ОЛЬГА. А как его зовут? МАРУСЯ. Вася. Василек. ОЛЬГА. Дедушка. МАРУСЯ. Кто? ОЛЬГА. Это я так, вспомнила. Дедушку Васей звали. МАРУСЯ. Скажешь тоже – дедушку. Васе восемнадцать всего. Выздоровеет, мы вместе к Алексееву уйдем. Хочешь, пойдем с нами? ОЛЬГА. А ребята? МАРУСЯ. А что ребята? Тут им одна дорога – в Германию. Лучше к Алексееву. Пойду картошку сварю, накормить вас нужно. Маруся уходит в дом. Ольга тихонько открыла дверь в сарай, оттуда вышли ребята. АНДРЕЙ. Ты что-нибудь понимаешь? ОЛЬГА. А он там? ИГОРЬ. Кто? ОЛЬГА. Дедушка. КАТЯ. Нет, и бабушки тоже нет. ОЛЬГА. А кто там? АНДРЕЙ. Никого. ОЛЬГА. Странно. КАТЯ. У тебя все странно, потому что ты сама странная. ОЛЬГА. Но ведь полицейские приходили. АНДРЕЙ. Приходили. ОЛЬГА. А вы видели? КАТЯ. Мы подсматривали. ОЛЬГА (мальчикам). А что же не защитили бедных девушек? ИГОРЬ. Так ведь вам ничего не сделали. КАТЯ. Маруся прекрасно разрулила ситуацию. АНДРЕЙ. А так обязательно помогли бы. ОЛЬГА. Что же все это значит? ИГОРЬ. Может, кино снимают. КАТЯ. Ага, я где-то читала, как ветеран вышел на улицу за хлебом, а там немецкие танки, самолеты, пехота бежит в атаку. Он как немецкие кресты увидел, подумал – снова война с фрицами. Даже не снова – а он на той же самой войне. В общем, не знаю, что он там подумал – но упал и умер. Сердце не выдержало. А это кино снимали. ИГОРЬ. Вот и я говорю – может, кино снимают? АНДРЕЙ. А мы главные роли исполняем. КАТЯ. А что – сейчас модно размышлять на тему – как бы мы, нынешние молодые – справились с трудностями, которые выпали нашим дедам. ИГОРЬ. Прадедам. АНДРЕЙ. Как будто нам своих войн не хватает! КАТЯ. Тебе, конечно, хватает. Папочка от армии отмазал. АНДРЕЙ. Я не просил. Мать испугалась. Говорит, вдруг на Украину пошлют. А там кругом свои. Появляется мать Андрея, Лена. ЛЕНА. Даже не думай об этом. Не пущу! Армия – это противоестественно. Я не хочу потерять единственного сына. Ты у меня один, сынок, понимаешь? АНДРЕЙ. Понимаю, мама. ЛЕНА. Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу, понимаешь? ИГОРЬ. Пусть других убьют, только не его. ЛЕНА. Другие как хотят, а тебя не пущу, слышишь, сынок? АНДРЕЙ. Слышу. Лена уходит. КАТЯ. Прямо не дом, а совесть эпохи. ОЛЬГА. Потому что дед был таким. Мама рассказывала, при социализме все всё доставали. Ну, по блату, ничего ведь в магазинах не было. И все через знакомых или за взятки, с переплатой, покупали мебель, технику всякую. Возвращается Марина. МАРИНА. А нам не нужны были знакомые, у нас был героический дед. Ему, как ветерану войны, все полагалось без очереди. Только он стеснялся просить, писать прошения как ветеран. И мы его обманывали, хитростью подсовывали нужные бумажки, чтобы он подписал. Из дома выходит дед, и Марина подсовывает ему письмо. МАРИНА. Дед, подпиши. За мир, против войны во Вьетнаме. ДЕД. Опять войну развязывают? Империалисты проклятые. А потом куда бумага пойдет? МАРИНА. В Белый дом. ДЕД. Пусть знают, что мы против войны. Дед подписывает. ОЛЬГА. Дед был идейный, верил в партию. Бабушка рассказывала, что когда дом затопило наводнением, он поехал к Сталину за помощью. Там столько было проходимцев, цыгане по три раза в очередь вставали, чтобы получить пособие. А дед – нет, не обманывал, лишнего не просил. МАРИНА. Он не любил прибедняться. ДЕД. У меня все есть. Есть дом. И пенсия. Сколько Советская власть положила – столько и хватит. Есть рука, одна, но я ей много чего умею делать. Не пропадем, дочка. ОЛЬГА. Дед, ты – настоящий. МАРИНА. Когда я училась в 10-м классе, у нас был учитель НВП. Начальной военной подготовки. Он учил нас собирать и разбирать автомат, рассказывал о признаках газовой атаки… А еще – о настоящих мужчинах. И ненастоящих. Однажды в юности он спросил свою ровесницу: о чем ты мечтаешь? Она ответила: удачно выйти замуж. А каким должен быть твой избранник? И девушка стала перечислять его замечательные качества: высокий, красивый, умный, интеллигентный, музыкальный, чтобы умел танцевать и играть на гитаре, знал языки… Она описала сказочного принца. А на уроке учитель спросил одну из нас: о чем ты мечтаешь? Удачно выйти замуж, ответила ему моя одноклассница. А каким должен быть твой избранник? Лишь бы не пил, сказала девушка. Марина уходит. КАТЯ. И не кололся, и не нюхал. ОЛЬГА. И был способен содержать семью. КАТЯ. И чтобы традиционной ориентации. ИГОРЬ. Требования возрастают. КАТЯ. Мельчает мужик. ОЛЬГА. Богатыри – не вы. ИГОРЬ. А я бы пошел воевать. АНДРЕЙ. Здесь повоюем, с фрицами. Хотя бы понятно, против кого. ОЛЬГА. Где же она его прячет? КАТЯ. Кто? ИГОРЬ. Кого? ОЛЬГА. Маруся. Деда. Какая молодец, как хорошо спрятала! АНДРЕЙ. Оля, что с тобой? КАТЯ. Оля, ты сядь, отдохни. Страшно было, когда немец тебе зубы смотрел? Но ты пойми, это все не по-настоящему. ОЛЬГА. А по-какому? КАТЯ. Не знаю, может, правда, кино снимают. ОЛЬГА. Я думаю, что мы случайно оказались там… КАТЯ. Где? ОЛЬГА. Ну, там, на войне. Я сначала думала, что это бабушка случайно к нам забрела. А оказывается, это мы к ней. ИГОРЬ. Куда? ОЛЬГА. Наверное, так бывает. Может, место такое. Деревню бросили. А бабушка очень любила свой дом. Даже не хотела переезжать к нам, когда дед умер. Так и жила здесь одна. КАТЯ. Ну, и что? Умерла ведь она уже. ОЛЬГА. Да, потом умерла. Старенькая уже была. Да и скучала без деда, любила она своего Васю. Он был очень красивый, да вы скоро сами увидите. ИГОРЬ. Кого? ОЛЬГА. Деда моего, молодого. КАТЯ. А как же мама? И дед – который старый? ОЛЬГА. Не знаю… Дом всех собрал. Пока не понятно, зачем. Потом все объяснится, наверное… АНДРЕЙ. Оль, может, ты ляжешь отдохнуть? Пусть Маруся тебе постелит. Хотя какая Маруся – это же твой дом. ОЛЬГА. Вы не понимаете? Бабушка, когда умерла, не захотела оставить свой дом. Она говорила нам: приезжайте, навещайте. Мы приезжали, конечно, но редко. Поэтому СЕЙЧАС они с дедом сюда вернулись. Только в свою молодость. КАТЯ. Зачем? ОЛЬГА. Молодость – всегда самое счастливое время. Даже если она пришлась на войну. Они были молодые, красивые, любили друг друга. Мне кажется, что бабушка уже влюбилась в деда. Видите, даже от нас его прячет. КАТЯ. Но тебе ведь она про него сказала. ОЛЬГА. Наверное, почувствовала доверие. ИГОРЬ. А Федька? ОЛЬГА. А что Федька? Она им прикрывается. Возвращается Маруся с котелком картошки и кувшином молока. МАРУСЯ. Ужинайте, ребята. Костер не жгите, разговаривайте шепотом. Дуська прямо живет у меня тут своими глазюками. Выслужиться хочет, думает, меня в Германию угонят, а ей мой дом достанется. Ребята усаживаются вокруг котелка, начинают есть, замечают портрет фюрера на стене. ИГОРЬ. Зачем ты его повесила? А еще комсомолка, наверное. МАРУСЯ. Пусть висит. Он лучше любой охранной грамоты. Они прямо в струнку перед ним вытягиваются, боятся. А если фриц боится – считай, война выиграна. АНДРЕЙ. Ну, ты Маруся, стратег. Повесила на стенку портрет Гитлера – и выиграла войну. МАРУСЯ. А что, мы не дурнее их. Они нас обманули, напали ночью, без предупреждения. Мы их тоже обманем, напугаем их же фюрером. Но вы ешьте, да думайте, как вам к Алексееву податься. ИГОРЬ. А как его можно найти? МАРУСЯ. Ну, кабы все знали, как его найти, так Дуська его уже нашла бы. Никто не знает, где он, когда появится и какой урон немцу причинит. Но я думаю – в лесу он. В лес немцы боятся лезть, там он и прячется. АНДРЕЙ. Оля, ты знаешь лес? ОЛЬГА. Знаю. Но я еще денек-другой у Маруси поживу. А то сестры из города сразу хватятся. Маруся уносит пустой котелок. КАТЯ. Вы бы лучше подумали, как нам в свое время вернуться, а не как Алексеева найти. Еще воевать нам не хватало. ОЛЬГА. Я деда хочу увидеть, соскучилась. КАТЯ. Скажешь ему: ну, здравствуй, дед. Я твоя внучка. ОЛЬГА. Правнучка. Я так не скажу, конечно, только посмотрю. АНДРЕЙ. А мой прадед под Клином погиб. ИГОРЬ. А я про своего ничего не знаю. Не спрашивал. ОЛЬГА. Когда вернемся к себе – спроси. Я думаю, им важно, чтобы их помнили. Именно мы, правнуки. КАТЯ. А мы вернемся? Вы что, ничего не понимаете? Совсем ничего не боитесь? Ведь это – война! Фашисты. Они Зою Космодемьянскую повесили. И этого, как его, Павлика Морозова замучили. АНДРЕЙ. Павлика Морозова – не они, а кулаки. Это в гражданскую еще. КАТЯ. Да какая разница? Главное, убили! ИГОРЬ. Слушайте, ребята. А как мы сюда попали? Вы это поняли? Надо это понять – и тем же путем – обратно. ОЛЬГА. Я деда хочу увидеть. АНДРЕЙ. Зачем? ОЛЬГА. А тебе не хотелось бы? АНДРЕЙ. Не знаю, не понял еще. ОЛЬГА. У меня был героический дед. Он воевал, был ранен. Его выходила бабушка, и они вместо ушли в партизаны, вот к этому самому Алексееву. Там он снова был ранен, потерял руку. И одной рукой – выстроил бабушкин дом – заново, потому что его сожгли полицаи, вот этот самый Федька, бабушке в отместку. А дед выстроил, точно такой же, в память о бабушкином отце, моем прапрадеде. ИГОРЬ. Вот так вот один, одной рукой и выстроил дом. ОЛЬГА. Ну, не один, конечно. Но он так много умел одной рукой, что тебе с двумя и не снилось. Возвращаются Маруся и Вася. Вася прихрамывает, опирается на палочку, но старается держаться прямо. Он здоровается, знакомится с ребятами. ИГОРЬ. А где ты прятался? ВАСЯ. В сарае есть яма, замаскированная. Если кто чужой приходит к Марусе – я там прячусь. Ну, что, ребята? Будем пробиваться к Алексееву? Я предлагаю, как начнет светать – уходить. Нашумели вы тут, вернется Федька. АНДРЕЙ. Ты дойдешь? ВАСЯ. Дойду. Маруся в лесу все тропы знает, проведет нас там, куда немец не сунется, побоится. Ольга во все глаза смотрит на деда. ВАСЯ (Ольге). Ты что так смотришь? Небритый, страшный? ОЛЬГА. Мне теперь кажется, я на тебя похожа. Никто никогда не замечал, говорили – на бабушку. А на тебя – тоже. Вася пожимает плечами. Катя дергает Ольгу за руку, крутит пальцем у виска. Светает. Слышится курлыканье. Ребята поднимают голову. МАРУСЯ. Журавли летят… Возвращаются домой. ВАСЯ. Вот бы их про фронт расспросить. Они через него, вероятно, перелетели. Ребята собираются. Маруся складывает в рюкзак продукты, берет ружье. Вдруг хлопает калитка, Маруся быстро передает ружье Андрею и толкает ребят в сарай, выходит вперед. Перед домом оказываются двое полицейских, один из них Федька. ФЕДЬКА. Рано встаешь, Маруся. МАРУСЯ. Кто рано встает, тому бог подает. Что-то ты зачастил, Федька. ФЕДЬКА. С домов, откуда никто не уехал работать в Германию, собирается налог. МАРУСЯ. Самогоном? ФЕДЬКА. Деньгами. МАРУСЯ. Так у меня нету денег. 2 ПОЛИЦАЙ. Поищи, тебе же лучше будет. А то мы мигом объявим твою сестренку годной для работы в Германии. Маруся заходит в дом, выносит деньги, протягивает Федьке. 2 ПОЛИЦАЙ. И самогон тоже не помешает. Маруся выносит им бутылку самогона. Полицаи уходят, потом Федька возвращается. ФЕДЬКА. На двери управы повесили объявление: кто поймает или убьет Алексеева, тот получит премию в пять тысяч марок. МАРУСЯ. Ну, так лови, Федька! Пять тысяч марок твоими будут! ФЕДЬКА. Да не нужен мне этот Алексеев! МАРУСЯ. Боишься! Боишься, что Алексеев придет и надерет тебе задницу! ФЕДЬКА. Уходи, Маруся. Опасно тут тебе оставаться. Дуся стучит и стучит на тебя в управу. Сказала, что ты прячешь у себя целый партизанский отряд. Хорошо, что я на приеме был. А то бы с обыском к тебе пришли. МАРУСЯ. Что ты сочиняешь, какой еще отряд? ФЕДЬКА. Я бы с тобой ушел, да некуда мне идти. А ты уходи. Мне все труднее тебя прикрывать. Маруся промолчала. ФЕДЬКА. Я сказал, ты думай. И сестру с собой забирай, ей тоже опасно. Федька уходит. Маруся присела на скамейку. МАРУСЯ. Осталась в нем еще душа, не всю продал. ОЛЬГА. Не осталась. Он дом твой сожжет. МАРУСЯ. А ты откуда знаешь? Дом жалко, папка мой его строил. На фронте он, а писем нет давно. Да кто передаст – немцы у нас. А дом жалко, не уйду, не оставлю дом. ОЛЬГА. Что ты, Маруся? Опасно оставаться. Ну, сочинила я все, откуда я могу знать про дом. Может, и не сожжет. МАРУСЯ. Не пошутила. Я сердцем чувствую – правда это. Не оставлю дом. Федька трус, скажут ему – сожги, испугается, сожжет. Ему терять нечего, наши его не простят. ОЛЬГА. И ты не защитишь? МАРУСЯ. Я предателю не защитница. А дом не отдам. Здесь останусь. А вы идите. ОЛЬГА. И я с тобой останусь. МАРУСЯ. Наш лес только мы с тобой знаем. Идите. Ольга, Андрей, Игорь и Катя выходят. Маруся и Вася прощаются. ВАСЯ. Я за тобой приду. МАРУСЯ. Я тебя подожду, Василек. Не могу я дом оставить. Отец строил. Вы только Алексеева найдите, да мне весточку дайте, что живы. А я у вас связной буду. Вам ведь тут тоже глаза и уши нужны. А Федьку я не боюсь, он меня не тронет. Ребята останавливаются, ждут Васю. Все уходят. Маруся смотрит им вслед, подняла, как для прощания, руку и опустила. МАРУСЯ. Дом мой, дорогой. Видишь, я тебя не оставила. Я еще маленькая была, а помню, как строил тебя отец. Как мама радовалась, какой ты получаешься просторный и красивый. Ты помнишь, как мы провожали потом отца на фронт, как немцы убили маму за то, что не отдала им козу. Маму убили, а козу мне потом Федька обратно привел. Чтобы я с голоду не умерла. Жалел он меня, уберечь все пытался. Думал, что я на него взгляну. Да только я на него не взглянула ни разу. Только самогонкой его поила. Сначала, чтобы помог маму похоронить, а потом – чтобы Васю сберечь. Пусть пьет, совесть свою обезболивает. Совесть – она сильно болит. А теперь мой Васенька ушел, а я с тобой осталась. Дом, я тебя не брошу. Мы с тобой Васю дождемся. Приходят немец и полицаи, один из них Федька. НЕМЕЦ. Где партизаны? Обыскать дом. ФЕДЬКА. (шепотом). Я же тебя предупреждал, Маруся! МАРУСЯ. Ищите ветра в поле. Полицаи обыскали дом, никого не нашли. 2 ПОЛИЦАЙ. Где твоя сестра? МАРУСЯ. Ушла, обратно в город ушла. Тетку проведать. 2 ПОЛИЦАЙ. Значит, к партизанам. К Алексееву. НЕМЕЦ. Где партизаны? МАРУСЯ. Не знаю, откуда мне знать? Я девушка мирная. НЕМЕЦ. Арестовать ее. Полицаи связывают Марусе руки, выводят за калитку. Федька старается идти рядом с Марусей и делать вид, что толкает ее, чтобы другой полицейский не толкал и не бил. Сцена 2. ПЛОЩАДЬ, посреди площади виселица. Федька подводит Марусю к виселице. Немец зачитывает приказ о повешении партизанской связной. В толпе среди народа стоят ребята: Ольга, Катя, Андрей, Игорь. Из толпы выходит Вася. ВАСЯ. Вам нужен Алексеев? Я готов вам продать его – в обмен на Марусю. ФЕДЬКА. Да прямо вот так мы тебе Марусю и отдали – в обмен. Ты нам сначала Алексеева отдай. ВАСЯ. Алексеев – я самый и есть. Василий Алексеев, собственной персоной. Немец что-то говорит Федьке, и тот толкает Марусю в толпу. ФЕДЬКА. Уходи. Вася подходит к полицейским. Полицейские арестовывают его. НЕМЕЦ. Вы все находитесь под защитой немецкой армии. Сейчас на ваших глазах мы арестовали злостного преступника Василия Алексеева, и вам больше нечего бояться. Спокойно расходитесь по домам. Мирным жителям не нужно ничего бояться. Площадь пустеет. Федька проводит Васю в управу, сажает в предварительную камеру. ВАСЯ. Скучно, Федька. Скучно смотреть на волю сквозь решетку. Спой песню. ФЕДЬКА. О чем спеть? ВАСЯ. О родине. ФЕДЬКА. Ладно, только я тихонько петь буду. А то рядом с тобой окажусь. А там вши, а я брезгливый. ВАСЯ. Пой тихонько. Федька поет песню о родине. ВАСЯ. У тебя есть душа, Федька. Песня, она душу человеческую будит. А немцы обращаются к его звериным, шкурным, желудочным инстинктам. Как же ты пошел к ним служить? Как ты мог продать им душу? За что? За кусок пожирнее? ФЕДЬКА. Не за кусок. За мать, за Марусю. Чтобы не тронули их, чтобы выжили. ВАСЯ. Из-за любви, значит. Любовь, она у всех разная. Какой человек, такая и любовь. Входит 2 полицай 2 ПОЛИЦАЙ. Алексеева на допрос. Васю уводят, Федька смотрит на виселицу на площади. ФЕДЬКА. Виселицу никогда не убирают. Вешают редко, а виселица стоит – для устрашения. А может, для того, чтобы я помнил. Я никого не убивал, не вешал, не расстреливал, но – не препятствовал. А что я мог – против этой запущенной машины убийства? Казнили всегда перед рассветом. Откроем камеру — вызываем (в камеру никогда не заходим). При выходе сразу — лязг — надеваем наручники. Убьем — тогда снимаем. Но я никогда не убивал, только надевал наручники, только вел… Порой я дежурю здесь ночью и вижу, как они идут по площади, все в белом… Те, чьему убийству я не препятствовал. Старик, который прятал своего сына от работ в Германии, его тогда показательно повесили, чтобы другим неповадно было. Девушка, которая симулировала сумасшествие, чтобы избежать отправки в Германию. А может, правда, сошла с ума? Марусина мать. Она не отдавала козу, ее застрелили на месте, и я ничего не смог сделать. А потом рыл могилу, помогал Марусе похоронить мать. И козу потом ей привел – обратно, чтобы не голодала. За то, что копал могилу для Марусиной матери, и за козу на меня донесли и тоже арестовали. Неделю просидел в камере. Трясся каждую ночь, думал, на рассвете расстреляют или повесят. Потом вдыхал и жил до следующей ночи. Потом отпустили. Нужно было тогда же бежать к партизанам, но не решился, они тоже могли расстрелять - как полицая. И Марусю не на кого было оставить. Любовь, говоришь, у всех разная. Если бы не я, Марусю, может, уже давно бы в Германию угнали. Сколько мог, я отводил от нее беду, предупреждал. Я никого не убивал. Не вешал, не расстреливал. Но не препятствовал. И Маруся этой ночью тоже могла бы идти рядом с матерью – в белом, потому что я привел ее на площадь. Сам, лично привел. Ты спас ее, Алексеев, а я пел тебе песню о родине. Алексеев. Алексеев смел и ловок, как черт. Не похож ты на Алексеева, не дался бы Алексеев немцам. К управе подходит Маруся. Она слышит последние слова Федьки. МАРУСЯ. Конечно, Вася – не Алексеев, Федька. Он просто меня спасти хотел. Что теперь делать? Помоги, Федька. ФЕДЬКА. Чуть что – так сразу Федька. Ты зачем пришла, Маруся? МАРУСЯ. Вася меня спас. Неужели я его в беде оставлю? ФЕДЬКА. А кто он такой, этот Вася? Партизан? МАРУСЯ. Вася брат мой, в городе живет. Он ко мне приехал, а со мной беда такая. ФЕДЬКА. Как много у тебя родственников в городе, раньше не навещали, а теперь вдруг объявились. МАРУСЯ. Это от голода. Есть в городе нечего. Вася за картошкой приехал. Придумай что-нибудь, Федька. Помоги. ФЕДЬКА. Не знаю, Маруся. Мне тоже кажется, что он – не Алексеев. Я не знаю, как отнесутся к этому немцы. Но если он – не Алексеев, то и ты, получается, не связана с партизанами. Так ведь получается? МАРУСЯ. Ну, конечно, не связана, Федька. ФЕДЬКА. Может, объявится настоящий Алексеев, тогда немцы поймут, что это просто мальчишка. МАРУСЯ. Ну, конечно, мальчишка. Ему еще восемнадцати нет. ФЕДЬКА. Для работы в Германии годится. МАРУСЯ. Федька! ФЕДЬКА. Ты думаешь, служил бы я им – если бы не ты? Ты думаешь, мне себя жалко? Мне тебя жалко. Уходи из деревни, уходи в лес. Сегодня ночью уходи. МАРУСЯ. Без брата не уйду. Завтра опять сюда приду. Маруся уходит. Сцена 3. МАРУСИН ДОМ. Ребята сидят за столом, на столе приемник. Голос диктора. В течение 9 мая на фронте существенных изменений не произошло. За 8 мая уничтожен 71 немецкий самолёт. Наши потери — 26 самолётов. КАТЯ. Нужно написать листовки и разбросать рядом с управой, подписаться – Алексеев. МАРУСЯ. Тогда немцы подумают, что Вася – не Алексеев, и отпустят его. АНДРЕЙ. Прямо так и отпустят. МАРУСЯ. Им нечего будет ему предъявить. ИГОРЬ. Во всяком случае, Васю не убьют, пока не возьмут настоящего Алексеева. ОЛЬГА. В текст листовки нужно вставить сообщение информбюро для поднятия духа населения. Нужно слушать радио каждый день и писать это в листовках. АНДРЕЙ. Радиоприемник быстро вычислят. МАРУСЯ. Вася слушал. Пишут листовку, Игорь читает ее вслух. ИГОРЬ. Селяне! К вам прибыли партизаны. Мы помогаем Красной Армии освободить Советскую землю от людоеда Гитлера. За один только вчерашний день советскими войсками уничтожен 71 немецкий самолет. Наши потери – 26 самолетов. ОЛЬГА. Не нужно про наши потери говорить. ИГОРЬ. Ладно, не будем (вычеркивает). Помогайте партизанам! Взрывайте мосты; не давайте немцам хлеб и скот; спасайте детей от Германии. Кто помогает партизанам, тот является советским гражданином. Старосты и руководители хозяйств! За каждую каплю партизанской крови вы расплатитесь своей мерзкой жизнью. Вступайте в партизанские отряды! Смерть фашистам! Да здравствует рабоче-крестьянская Красная Армия и героическая партизанщина! Алексеев. ОЛЬГА. Кто понесет листовки в управу? МАРУСЯ. Я отнесу. Мне все равно туда идти – к Васе. ОЛЬГА. Тебе опасно. Они и без того тебя чуть не повесили. АНДРЕЙ. Мы с Игорем пойдем. КАТЯ. Вас сразу заметят, сразу заподозрят… АНДРЕЙ. Ну, а зачем тогда мы здесь? Не для того, чтобы отсидеться. Все это время девочки переписывали текст листовки в нескольких экземплярах. Мальчики берут листовки, рассовывают по карманам. ИГОРЬ. На машинке бы напечатать, да побольше, чтобы в каждый дом. МАРУСЯ. В обед на площади торгуют, там людно. Люди увидят, прочитают. АНДРЕЙ. Одну листовку нужно наклеить на виселицу или на дверь управы – для немцев. Чтобы знали – Алексеев на свободе и все так же страшен. Мальчики уходят. КАТЯ. Страшно. Смерть прямо рядом гуляет. МАРУСЯ. Страшно. И за Васю очень страшно. Как он там? Знает ли, что я не ушла, жду его? КАТЯ. Ему было бы спокойнее, если бы ты ушла. За тебя спокойнее. ОЛЬГА. Будем ждать мальчиков. Все будет хорошо. И с Васей тоже все будет хорошо, а иначе зачем мы здесь? Чтобы помочь, чтобы что-то понять. КАТЯ. Я поняла, как все хрупко. Как нужно беречь эту хрупкость. Жизнь. Катя выходит чуть вперед, в ее руке нож, она пытается вскрыть себе вену на руке. Это воспоминание. Вбегает Игорь, Катя роняет нож. Игорь хватает Катю за руки, осматривает руки, облегченно вздыхает. ИГОРЬ. Ты с ума сошла! КАТЯ. Зачем ты пришел? Зачем помешал? Ты ничего не понимаешь! Я не хочу жить! ИГОРЬ. Почему? Из-за него? Да пошел он!.. Разве он тебя стоит? КАТЯ. А кто меня стоит? Кому я нужна, если мне никто, кроме него, не нужен? Катя прислоняется к плечу Игоря, плачет. ИГОРЬ. Я придумаю песню для тебя. И буду петь ее тебе каждый день, тебе больше никогда не будет страшно и одиноко. Игорь поет Кате песню. КАТЯ. Ты только никому не рассказывай про это. А он… пусть… раз я ему не нужна, то и он мне не нужен. И не интересен. Игорь уходит. КАТЯ. Игорь никогда никому про это не рассказывал. А тот парень ушел из института после первого же семестра, не сдал сессию. И я его забыла. И как собиралась резать из-за него вены – тоже забыла. А сейчас вспомнила – поняла, как на самом деле хочется жить, как страшно умирать. Когда смерть так реальна. МАРУСЯ. Да разве можно – самой себя жизни лишить? Когда мама умирала на моих руках – как она хотела жить! Как мне было горько ее хоронить! Какое одиночество навалилось на меня! Одна на белом свете! КАТЯ. Теперь я это понимаю. ОЛЬГА. Война учит правильному отношению к любви. Любовь не мешает, а помогает жить. Возвращаются мальчики. ОЛЬГА. Ну, как вы? АНДРЕЙ. Нужно срочно уходить! КАТЯ. Что случилось? ИГОРЬ. Все получилось замечательно. Мы наклеили листовки на доску объявлений на рынке, на столы торговцам. Народ читает, немцы тоже увидели. Нас уже ищут. МАРУСЯ. Уходите в лес, к Алексееву. ОЛЬГА. Где же мы его там найдем? МАРУСЯ. Найдете. ОЛЬГА. А ты? МАРУСЯ. А я буду ждать Васю. ИГОРЬ. Тогда мы тоже остаемся. Нужно посмотреть, как будут развиваться события. Может быть, нам самим придется освобождать Васю. АНДРЕЙ. С одним ружьем? ИГОРЬ. Видно будет. Во всяком случае, немцы теперь знают, что Вася – не Алексеев. Слышно, как открывается калитка. МАРУСЯ. Прячьтесь в сарай. Игорь, Андрей и Катя прячутся в сарае. Входит Федька. ФЕДЬКА. Маруся, ты одна? МАРУСЯ. С сестрой. Сестра вернулась. ФЕДЬКА. Партизаны были в селе. Листовку на управу наклеили. Помогайте, мол, партизанам, а всех полицаев я сам лично расстреляю. И подпись – Алексеев. МАРУСЯ. Да что ты! ФЕДЬКА. А полицаев, говорит, сам расстреляю. МАРУСЯ. И что немцы? ФЕДЬКА. Завтра расстреляют Васю, если не явится настоящий Алексеев. МАРУСЯ. Федька, отпусти Васю! ФЕДЬКА. Чуть что – сразу Федька! МАРУСЯ. Ты ведь боишься Алексеева? ФЕДЬКА. А так, конечно, вы с Васей замолвите за меня словечко? МАРУСЯ. Ты ведь не дашь Васе погибнуть, Федька? ФЕДЬКА. Он куда пойдет – в лес? МАРУСЯ. В лес. Пойдем и ты с нами. ФЕДЬКА. Я в двенадцать ночи заступлю в караул. Приходи к воротам управы – отпущу твоего брата. МАРУСЯ. А ты? ФЕДЬКА. Там партизаны убьют, здесь немцы. Мне один конец. А ты уходи. Тебе опасно оставаться в деревне. МАРУСЯ. Спасибо, Федька. Федька уходит. Маруся открывает дверь сараюшки, выпускает ребят. МАРУСЯ. Сегодня ночью уходим в лес. В двенадцать Федька отпустит Васю, мы встречаем его у дверей управы и уходим. АНДРЕЙ. Ты доверяешь Федьке? МАРУСЯ. У нас нет другого выхода. Сцена 4. Здание управы. Окно камеры Васи, из окна видно лес. На посту стоит Федька. ФЕДЬКА. Слышь, Вася. Я сейчас дверь открою, а ты беги к воротам. ВАСЯ. Понял. Федька открывает дверь. В это время подходит другой полицай. Федька сразу толкает Васю вперед. ФЕДЬКА(объясняет 2 полицаю). До ветру попросился, не может до утра дотерпеть. 2 ПОЛИЦАЙ. Велено расстрелять его сейчас, не ждать до утра. ФЕДЬКА. А как же Алексеев? 2 ПОЛИЦАЙ. Вот когда явится Алексеев – тогда видно будет. А этого не показательно расстреляем. Полицаи ведут Васю на расстрел, руки у него связаны. Ребята потихоньку идут за ними. По дороге мальчики нападают на полицейских, завязывается драка. Маруся и Ольга развязывают Васю, они бегут. 2 полицейский стреляет, ранит Васе руку. Андрей стреляет в ответ и ранит Федьку. В перестрелке Андрей тоже оказывается ранен. Уже светает. Ребята отходят к лесу. Их встречают партизаны. Среди них – Алексеев. АЛЕКСЕЕВ. Маруся, веди ребят в лагерь! А мы пока оставим немцам подарочки. Ребята идут по лесу, звучит песня о родине. Возможно, та же самая, которую пел Федька. Ребята останавливаются на привал. Девочки перевязывают Васю и Андрея. Возвращаются партизаны и Алексеев. АЛЕКСЕЕВ. Маруся, ты останешься в лагере. МАРУСЯ. В деревне от меня больше пользы. И в доме вы могли остановиться. АЛЕКСЕЕВ. Нет больше дома. Сжег его Федька. МАРУСЯ. Все-таки сжег! Паскудная его душа! ВАСЯ. Федька за твой дом дорого заплатит, Маруся. АЛЕКСЕЕВ. Уже заплатил. Мы с предателем родины за все рассчитались. А с вами давайте знакомиться. ВАСЯ. Рядовой Красной Армии Василий Сергеев. ОЛЬГА. Ольга Сергеева. ВАСЯ. Однофамильцы, значит. МАРУСЯ. Вы даже похожи. Как родные! ВАСЯ. Товарищ командир, разрешите мне остаться в отряде, бить фашистов в тылу врага. АЛЕКСЕЕВ. Оставайся. Руку вылечишь, а потом, конечно – бить фашистов будем. Поворачивается к Андрею, Игорю и Кате. Ну, а вы, кажется, тоже ранены? АНДРЕЙ. Есть немного. Так, пустяки. АЛЕКСЕЕВ. Это вы листовки расклеили? Хорошая работа. Молодцы. Вот ваш приемник, жителям деревни просто необходимо получать свежие новости. Алексеев отходит в сторону. ОЛЬГА. Тебе очень больно, Андрей? АНДРЕЙ. Говорю же, пустяки. Царапина. У Васи рана куда серьезнее. ОЛЬГА. Васе отнимут руку. КАТЯ. Как это? ОЛЬГА. Вы же видели моего деда, он Андрея стрелять учил. Сказал, что он будет хорошим солдатом. Дед без руки. У него начнется заражение. Бабушка из отряда повезет его на линию фронта, в военный госпиталь. А оттуда в тыл. Там деду отнимут руку. А потом наши погонят немцев, деревню освободят, и они вернутся домой. Поженятся. И дед построит дом заново. Я вам рассказывала. КАТЯ. Нам тоже пора возвращаться домой. ИГОРЬ. А как мы вернемся? КАТЯ. Я не знаю, как. Но очень хочется. ИГОРЬ. Когда вернемся, узнаю, как погиб дед. Вообще, о нем все узнаю, пока кто-то из родных помнит. Стыдно не знать. Я не того стыдился. АНДРЕЙ. А я пойду служить. ОЛЬГА. А я буду тебя ждать. КАТЯ. Мы еще с этой войны не вернулись. ОЛЬГА. Если бы я сумела вернуть тот вечер отдыха, когда умер старик, я бы остановила вечер. Я бы сказала прямо в это равнодушное рыло обывателя: человек умер! КАТЯ. Думаешь, они бы услышали? ОЛЬГА. Если решиться сказать – услышат. Главное – сказать. Если молчать – останется утешать себя тем, что ты не убивал, не расстреливал, не вешал. Как Федька. Позиция наблюдателя так близка к предательству. Очень рядом, близко. Игорь крутит ручку приемника. Ребята думают, рассуждают и незаметно для себя оказываются дома, в своем времени. День, светло, поют птицы. Войны как бы нет. По радио передают новости из Донецка.