44. С той стороны палатки громко треснула сухая ветка, кто-то прошёл. - Солнце всходит. Пора будить короля. - Не надо. Король уже проснулся. Виконт, вы можете запускать сюда ваших птенцов. - Я вас понял, сир. Юнкера, цирюльник, дворецкий! Быстро в палатку. Их величество уже проснулись и изволят ожидать нас! Полог приподнялся и пропустил эту обязательную к утреннему созерцанию свору. - С добрым утром, ваше Величество. - Утро, действительно, доброе. Не знаю только, как будет дальше. Спасибо Тебе, Господи, за наш новый день, за то, что мы живы, за то, что Ты благословил нам его и для нас. Аминь. Джентльмены, у меня отличное настроение и отличное самочувствие, а для Отечества это важно. Одеваемся, завтракаем и в путь. Сегодня мы обязаны добить французов, чтобы с победой, как и подобает героям, вернуться в столицу. Мне лили холодную воду из черпака, а я плескался, фыркал, кряхтел, умывался. Те, кто по утрам умывается тёплой водой, многое теряют. Они не ощущают того кейфа, как говорят на востоке, того наслаждения, той утренней бодрости, что могут получать, но сами себя лишают. Потом цирюльник довёл до совершенства внешность своего монарха, а камер-юнкера помогли мне натянуть этот королевский камзол. Виночерпий уже наполнил маленький серебряный стаканчик моим любимым красным полусладким. И со словами – спасибо Тебе, Господи,- опрокинул в себя эту чудесную тягучую, как ликёр, слегка терпкую жидкость, преломил кусочек пресной лепёшки, положил на неё кусочек сыра и надкусил. Как хорошо быть генералом, а королём – ещё лучше. Слегка закусив, отправился в офицерскую палатку, где по утрам накрывали общий завтрак. Подданные должны каждый день видеть своего монарха, чтобы не сомневаться в своём будущем. - Джентльмены! – Прозвучала команда. Разговоры и смех сразу же прекратились, и все, надев умные лица, приподнялись, встречая своё радостное будущее, т. е. меня. - Джентльмены. Господа офицеры. Прошу садиться. Сегодняшний день должен быть решающим в нашей баталии. Сегодня французы попытаются погрузиться на корабли и убежать от нас к себе во Францию. Но мы понимаем, что французы войну не проиграли. Они только отступают, чтобы через год пополнить свои войска, учесть ошибки и сделать вывод. После этого они вновь, но уже в неизвестный нам час приплывут, сомнут наши передовые заслоны и ринутся к столице. Вы все видели, как и чем достались нам виктории, многие принимали участие в этих баталиях, поэтому ни у кого нет, надеюсь, мнения, что и потом мы их легко победим. Сегодня мы должны сделать так, чтобы французы, и, глядя на них, все остальные, надолго потеряли желание придти к нам и поработить нас. Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет. Так сказал один великий русский полководец. Так, вслед за ним, скажем и мы – кто с фузеей к нам придёт, тот от фузеи и погибнет. На том и стоять будем. И, если кому сегодня выпадет честь погибнуть, знайте, что вы погибнете ради будущего нашего острова, ради свободы и счастья ваших родных, ради свободы и независимости нашего Отечества. И я, как ваш король, как сюзерен благословляю вас на эту битву, на этот подвиг. И да поможет, и благословит всех нас Господь на это правое дело. Аминь. Выпьем по чарке вина за нашу победу. Приятного аппетита, джентльмены. Приятно смотреть и слушать, как насыщается твоё войско, с которым ты сейчас пойдёшь в поход. Я видел их в бою, я вижу их сейчас, и мне хорошо. Насытившись, я, на выдохе, произнёс. - Хорошо. По коням. Через пятнадцать минут выезжаем. Легкий бодрящий ветерок дул в спину, ласково подгоняя лошадей. В каком-то эскадроне затянули лихую походную похабную песню. У солдат хорошее настроение, а это главное. 45. На израненной, на обильно политой кровью, а потом перетоптанной, изрытой воронками от взрывов земле, гусары утроили походный бивуак, дымили костры, готовилась пища. В походной кузнице подковывали лошадей. - А почему не в деревне? – Спросил я подъехавшего с докладом командира эскадрона. - Сир, ещё вчера вечером там были французы. Они прикрылись пушками, а пушки прикрыли фузилёры. Мы их немного тревожили, чтобы не давать спать, а что дальше – посмотрим сегодня. - Добро. Сейчас французы в дереве? - Нет, сир. Даже тот арьергард, что они оставляли в деревне, покинул её. Судя по количеству павших лошадей, они торопятся. - И это нам на руку. Полковник, вы не в курсе. Сегодня в обед или где-то около него с моря по французам ударит наш флот в составе двух шхун. Наша задача, как услышим выстрелы, ударить по противнику со своей стороны, чтобы привлечь к себе внимание хотя бы часть их войск. Потом развить наше наступление, деморализовать и окончательно разгромить врага. Если враг не сдаётся, то его уничтожают. Это армейская истина. Задача кавалерии, невзирая на медленную пехоту, быть к обеду в пределах Вестендорфа в готовности атаковать. Вы поняли меня, полковник? - Да, сир. - Если не получится с ходу опрокинуть и победить, то бой перейдёт в затяжной, а тут и пехота подойдёт. Короче, будем действовать по обстановке, быстро, решительно и нагло. Это наша земля и, мы будем диктовать условия и правила. - Я вас понял, сир. - Надеюсь. Свободны, полковник. - Джентльмены, поехали в деревню. Надеюсь, французы не тронули нашу харчевню. Оставшуюся милю мы проскочили быстро. Но уже издалека стали видны дымы от сгоревших, но ещё тлеющих домов. Запахло гарью, палёной шерстью. Большинство домов были сожжены. Сквозь распахнуты ворота были видно, что в некоторых дворах валяются подстреленные коровы. А вот это зря они. Понимаю, если забрали с собой для кормёжки, но убивать? Они же убили не солдата, а корову крестьянина. В любом народе есть и герои, и трусы, есть благородные и подлецы. Но за их подлецов придётся отвечать и другим в том числе. За то, что не остановил, не задержал руку подлеца. В армии это называется воспитанием через коллектив. В римской когорте вообще могли по приказу легата казнить каждого десятого. И ничего. Это армия. А таверну они всё-таки не тронули. Внутри даже столы на местах, в мисках недоеденная еда, но вино выпили полностью, или унесли с собой. Ординарцы и мои пажи бросились наводить порядок. И вскоре весь мой военный совет сидел за уставленными разной снедью столами. В подвалах сохранилось много еды, а запасы с вином у нас были свои. Да оно и лучше. По крайней мере, наше вино не отравлено, а как можно отравить кровяную колбасу или буженину, я не знаю. Да даже и съем – не причинит это мне вреда, потому что Тот, кто во мне, больше того, кто в этом мире. Аминь. Минут через двадцать открылась дверь и вошёл полковник - комэск. - Сир, гусары выдвигаются к Вестендорфу, согласно вашего приказа. - Отлично, полковник. Выпейте с нами вина. - Сир, спасибо, нет, но сегодня за ужином, если позволите, я выпью за окончательную нашу победу. - Согласен. С Богом, полковник. Отдав честь, он вышел. - Джентльмены, мы получили наглядный урок. Прекращаем есть, точнее, переносим приём пищи на природу поближе к морю. По коням, джентльмены. Сделав пару получасовых привалов, мы доскакали до наших войск, вяло перекидывающихся с французами ядрами. Услышав далёкую канонаду, я встревожился, думая, что Генрих уже начал абордаж, но это оказалось всего лишь обычная военная потеха, чтобы не было скучно. - Сир, разведчики - наблюдатели следят за морем. Как только покажутся наши корабли, они подадут сигнал, и мы будем в ожидании штурма. - Отлично полковник. Я вами доволен. Пока. Сейчас поставят палатку и я буду ожидать вашего доклада. - Есть, сир. - Барон, скажите, чтобы палатку ставили за холмом. У них пушки бьют на три мили. Не хватало ещё, чтобы нас накрыло шрапнелью или гранатой. Не будем дразнить раненого тигра. Даже крыса, зажатая в угол, бросается в горло. Кстати, нам тоже надо обязательно закупить подзорные трубы. Но лучше взять их в бою. Так приятнее будет и дешевле для королевской казны. Барон, если честно, я волнуюсь. Конечно, хорошо, что наши задерживаются, но нет гарантии, что они вообще придут. Капитаны могли увести свои корабли, и мы ждём тщетно. - Всё в руках Господа, сир. Будем уповать и надеяться. - Будем ждать. Не будет кораблей, подоспеет пехота. Только французы загрузятся и безнаказанно уплывут. И берегу не подойдёшь, их корабельная артиллерия мощнее, чем вся наша довоенная. - Согласен, сир. Не будет смысла губить людей из-за ещё одного десятка убитых французов. - А жаль. - Конечно, жаль, сир. - Едут! Плывут! Сир! Едут! – к нам бежал помощник вестового офицера. - Есть!- Радостно вскрикнули мы с коннетеблем. – Пажи, королевского коня королю! – Прокричал я. - Сир! Зачем? Вы рискуете. Зачем рисковать, когда победа уже в руке? - Барон! Я офицер, прежде всего, а уж потом – король. Да и не велика потеря, король Карл вам нового назначит. – С этими словами я взлетел на своего коня и вытащил из ножен саблю, которую тащил ещё из далёкой России. - Сир, наденьте хотя бы кирасу, шлем! - К шуту гороховому! Гусары не стесняют себя такими пустяками. Командуйте тревогу, барон. Как только они подплывут к флагману, командуйте. Я буду ждать вашей команды среди гусар. - Как скажете, сир. - Так и скажу. И да поможет нам Бог. Я проскакал открытое место и примкнул к эскадрону, защищённому от вражеского обстрела невысоким холмом. Командир эскадрона взмахнул шашкой, приветствуя меня. - Сейчас начнётся, джентльмены. Корабли уже пошли на сближение. Ждём команды коннетебля. Джентльмены, давайте помолимся перед боем, чтобы Господь благословил и сберёг нас. Я не силён в этом, но двадцать второй Псалом я помню. Господь - пастор мой! Я ни в чём не нуждаюсь. Ты покоишь меня на злачных пажитях и водишь меня к водам тихим. Ты подкрепляешь душу мою, направляешь меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты, Господи, со мною, Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня. Сбоку раздался перелив боевого горна. - За мной, ребята!- Прокричал полковник, и мы, с криком, гиканьем и свистом ринулись за ним. Какое же это упование нестись на лошади в окружение твоих боевых товарищей, слышать свист пуль, близкие разрывы ядер, ржание раненых лошадей. Упоение боем. Красота смерти в бою. Так и только так должен жить и умереть настоящий мужчина, рождённый воином и рождённый для боя. Несокрушимой лавою налетели мы на французские позиции. Началась сеча, началась рубка. Кто кого. Где-то на море была слышна стрельба, но это всё был второй план. Коннетебль руководил сражением, поэтому можно было здесь и сейчас свободно и безрассудно отдаться бою. На маленьком пятачке смешались наши гусары, французские драгуны и их же фузилёры, вооружённые шпагами. Такого азарта, такой бодрости я не испытывал уже давно. Боевой дух, дух победы был среди нас и в нас. Мы давили и рубили французов. Что-то больно чиркнуло мой бок, потом обожгло левую руку. Я отбил, скинув набок удар вражеской сабли, но она, скользнув со звоном, рубанула шею моего коня, разрубив её почти до половины. Самое страшное в рубке на лошадях – это упасть на землю под обутые в стальные подковы ноги мечущихся лошадей. Сделав укол в сторону драгуна, задрал ноги повыше, чтобы падающий конь не утащил за собою. Скользнул в сторону. Гардой ударил в лицо фузилёра, и уколом достал всадника. Прикрытый с одной стороны телом павшего коня и крупом французской лошади с другой, я рванул драгуна вниз и сразу же запрыгнул на свой трофей. Успел даже оглядеться. До моря оставалось не больше десяти метров, но сеча была воистину, не на жизнь, а на смерть. Никто и не помышлял о прекращении боя. Да в таком бою и не сдаются. Из такого боя можно только вырваться, убежать и только потом попытаться сдаться. - Победа! – Закричал я. В этом месиве ничего, кроме близкого врага не видно, поэтому сражающие прислушиваются к тем звукам, которые возможно расслышать среди этого лязга, стука, криков и стонов. - Победа!- Поддержали меня откуда-то из гущи. Солдаты, видимо понявшие, что везде уже победили, усилили натиск. Это оказалось последней каплей в чаше терпения французских солдат. Они, наивно надеясь и, возможно, забыв, что поле нашего сражения ограничено морем, бросились прочь, но только забежали по грудь в воду, где и остановились. - Прекратить бой! Прекратить бой!- Пришлось мне несколько раз прокричать, прежде чем распалённые боем солдаты что-то не просто услышали, но смогли и сообразить. Разгорячённые лошади не могли успокоиться и метались по берегу, затаптывая тех, кто не забежал в море. - Бросить оружие! Поднять руки и выходи на берег. Я гарантирую вам жизнь. Я, с дуру, чуть не крикнул, что я король. Наверняка бы нашёлся какой-нибудь фанатик и на прощание проткнул бы меня шпагой. Живой и даже не раненый командир эскадрона продублировал на французском мою команду. Десятисекундная пауза и, бросая своё оружие в воду, начали выходить на берег уже побеждённые французы. Это не было планомерное отступление, как это было накануне, это была чистая безоговорочная победа. Теперь никто не скажет, что французы не проиграли войну, а просто удалились восвояси. Лишь с два десятка кораблей я отпустил по своей милости. По милости и ещё по кое-каким причинам. Но это не важно. Это потом и не вспомнят. Трубадуры ещё и приукрасят. Только пускай попробуют не сделать этого – отлучу от стола. Напряжение отпустило, но схватила боль. Сильная режущая боль в теле, в руке скручивали тело, заставляя наклоняться и сползти с лошади. - Король ранен! Медикус! – Раздались крики. Меня подхватили и почти понесли к палаткам лазарета. Подбежал доктор. Меня уложили на песке, а доктор быстро и профессионально распорол камзол. Длинная резанная рана примерно на полдюйма в глубину рассекла мой бок, заливая королевской кровью крупный морской песок. Толстая салфетка и много слоёв бинта справились с кровотечением в этом месте. Рукав пришлось отрезать. Какой-то гад уколом шпаги почти на сквозь проткнул мою державную руку. Хорошо хоть кость не задета, а то вместе с рукавом пришлось бы отрезать и руку. Насмотрелся я на это раньше. Кровь остановили, но не боль. Но я же король, ёшкин кот. Сжав зубы, поднялся. Отодвинул поддерживающие меня руки и медленно, проклиная всё на свете, пошёл к своей палатке. - Сир, раны надо обязательно зашить. Может загноиться. - Знаю. Сделаешь в моей палатке. Не хватало ещё мне матюкаться и кричать в присутствии солдат. Стол там есть. Инструмент принеси. Сбоку подошёл герцог и ненавязчиво подставил своё плечо. Вот паршивец, знает же, что и когда надо сделать. Спасибо ему. С помощью герцога идти стало значительно проще и не так больно. В палатке, обильно полив виноградным вином, медикус, как последний садист, зашил мне раны и ещё раз перебинтовал. Залив в себя ещё кувшин полусладкого, я устроился на кровати под надзором пажей. Боль потихоньку затихала. Вскоре я заснул. 46. Проснулся от негромкого говора, почти шёпота. Но как могут шептаться мужи, привыкшие командовать в сражениях. Я зевнул и открыл глаза. Барон Смит, герцог де Кале, два командира полка, Шерлок и Генрих сидели вокруг нескольких довольно объёмных сундуков. Моряки их называют, по-моему, рундуками. Откинутые крышки не столько открывали, сколько закрывали мне вид. - Ядрёна вошь, барон. Вы мне весь вид закрываете. Будьте любезны отодвинуться. Я ничего не вижу. Мне же любопытно. - О, сир, вы проснулись. Как дела? Как самочувствие? - Было прекрасное, пока не увидел, что что-то рассматривают без меня. И что это такое? - Улов, сир, нашего корсара. Французская войсковая казна. Целёхонька. Богатый урожай собрали вы сегодня. - Не радуйтесь раньше времени, барон. Как я обещал, десятую часть заберёт себе и своим солдатам маркиз Генрих. Маркиз, надеюсь, вы не забудете при дележе добычи ваших павших солдат. У них тоже остались семьи. И эти деньги надо будет передать им. Кроме этого, джентльмены, мне придётся отдать годовое жалование всем погибшим в этих баталиях. Точнее, передать его их семьям. Всем до командира батальона, редута включительно. - Сир, но годовое – это же огромная сумма. - Полковник, сомневаюсь, что ваша семья обрадовалась бы в случае вашей гибели. Так почему вы считаете, что вдова простого фузилёра будет плакать меньше? Или его дети станут жить лучше, чем ваши? Они все отдали свои жизни за своего короля, т. е. за меня. Я не только строгий, я ещё и справедливый. Мало того, мы соберём мальчиков - сирот и возьмёмся за их воспитание и обучение. Воспитанные с детства воинским наукам и приученные к воинской дисциплине, они станут отличными прапорами и ротмистрами. Так что сначала отдадим долги, а уж потом начнём делить шкуру убитого медведя. Но устроить пир в честь победы мы просто обязаны. Только при этом, барон, постарайтесь, чтобы пленные французы не повязали нас пьяных и не увезли за море, востребовав выкуп. Глупо может получиться. 47. Как здорово, что в мою голову пришла мысль устроить пир в честь победы. Перепоручив сие мероприятие коннетеблю, я блаженно, не беспокоемый никем, лежал в своих походных апартаментах. Коннетебль честно заслужил все почести, которые ему сегодня воздают и будут воздавать. Мой личный доктор напоил меня какой-то гадостью, уверив, что это снимет боль. Хотел сказать ха-ха, но рана на боку слишком глубокая и каждое движение отдаётся сильной болью. Скажу только – хи-хи. Боль можно заглушить и алкоголем, но я с пелёнок не приучен к пьянству, поэтому лучше просто спокойно полежу, потерплю и дам возможность моему телу самому справляться с этими заморочками. Слегка откинулся полог палатки, образовывая небольшую щель, куда скромно протиснулся кардинал. - Сир, зашёл проведать вас. Как самочувствие? Хуже не стало? - Спасибо за внимание, падре. Болит, зараза. Что уж я только не пил, не помогает. Приходится просто терпеть. Ничего – три - четыре дня и будет легче. - Сир, у вашего медикуса здесь нет всего, что есть во дворце. Может, вам будет лучше, если уехать в столицу? Ранения бывают разные, а там и у меня есть неплохой лекарь. Он сделает отвары, даст выпить настойки. Травки очень хорошо помогают. Некоторые травы мы даже заказывали из Франции. - Из Франции? Да, подобное лечится подобным. Если француз ранил, будем лечиться травками из Франции. Тем более я знаю, какие бывают раны и их последствия. Насмотрелся. Поехали, падре. Сейчас распоряжусь подготовить экипаж. - Сир, я, на всякий случай, уже подготовил его. Я подумал, что распрячь лошадей всегда успеем. - Хорошо, когда в человеке сочетаются ум и мудрость. Кряхтя и постанывая, я сполз с кровати и потихоньку поковылял наружу. Прямо у входа стояла моя карета. Дверца предусмотрительно распахнута, лесенка приставлена. Внутри, заботливой рукою, были разложены подушки. С помощью падре я устроился на скамеечке, обложившись со всех сторон амортизирующими подушками. Лошади начали свой неспешный бег. - Падре, налейте хоть вина, а то дорога дальняя и мысли мои лишь о моей болячке. Надо сменить русло по которому текут мои мысли. Может, что-нибудь расскажете интересное из вычитанного вами. Кстати, возвращаясь к нашим прежним разговорам, расскажите, что было до того, как. Да, Бог создал землю. Я читал это в Бытие – первой книге Моисея. А есть ли про это у тех же шумеров? Что-нибудь по подробнее вы читали? Расскажите. - Сир, я вам расскажу то, что знают архивариусы Папы Римского, но не расскажут никому. Я, наверное, уже говорил вам, что только в Псалмах больше двадцати раз упоминается о том, что ликует не только земля, но и вся вселенная, и всё населяющее её, ненавязчиво доказывая нам, что мы не одиноки во вселенной. Вот это и скрывается церковью, желая сделать Господа только Господом земли, отделяя Его от прочего. Всех, кто обращает своё внимание на эти строки, не объясняя начинают обвинять чуть ли не в святотатстве. Но как можно за это обвинять, если это написано в Библии. Никто не отрицает, что Бог Един, точнее, Триедин. Просто есть Бог и есть его Единородный Сын. Всё просто. Итак, сир, во всей нашей вселенной насчитывается лишь шестьдесят один мир, подобный земле; эти миры — планеты видоизменения жизни. Большинство обитаемых миров населяется в соответствии с нормативными методами. На таких сферах Носителям Жизни, т.е. созданиям Бога, отвечающим за зарождение жизни, предоставляется лишь ограниченная возможность отклоняться от планов по имплантации жизни. Однако примерно каждый десятый мир называется десятичной планетой и выделяется в особый реестр Носителей Жизни; и на таких планетах им разрешается проводить некоторые эксперименты с жизнью с целью модифицировать или, по возможности, улучшить стандартные вселенские типы живых существ. К этой категории относилась и земля, куда они занесли плазму жизни. Всё это, естественно, сначала было согласовано и получило одобрение нашего Господа, который Первородным был введен в нашу вселенную Владыкой и будущим Богом разумных существ. Наши примитивные предки свободно циркулировали в соленом океане. Сегодня тот же, похожий на океан, соленый раствор свободно циркулирует в наших телах, омывая каждую отдельную клетку химическим раствором, который по всем основным параметрам сравним с соленой водой, стимулировавшей первые протоплазменные реакции первых живых клеток на планете. В начале той эпохи земля во всех отношениях приближалась к состоянию, благоприятному для поддержания изначальных форм морской жизни. Физическая эволюция на земле и в окружающих регионах пространства медленно, но верно подготавливала почву для последующих попыток по созданию таких форм жизни, которые, по нашему мнению, были бы наилучшим образом приспособлены к формирующемуся физическому окружению — как наземному, так и пространственному. Именно из этих прибрежных морских вод, в условиях мягкого и ровного климата более поздней эпохи, примитивная растительная жизнь вышла на берег, где высокое содержание углерода в атмосфере предоставило новым разновидностям наземной фауны приспособить атмосферу к жизни. На планете, где жизнь имеет морское происхождение, идеальные условия для имплантации жизни обеспечиваются большим числом внутренних морей, обширным прибрежным мелководьем и обилием защищенных лагун вдоль береговой линии. Воды земли быстро распределялись именно таким образом. Эти древние внутренние моря редко имели в глубину более пятисот или шестисот футов, а солнечный свет способен проникать в океаническую воду более чем на шестьсот футов. Всё это дало морской жизни возможность быстрого и пышного роста. Хотя эта атмосфера была идеальной для растительной жизни, в ней было столько углекислого газа, что никакое животное, уже не говоря о человеке, не могло бы жить на поверхности земли. Но появились водоросли потребляющие углекислый газ и выделяющие кислород, потом на земле появились деревья. Постепенно на земле стали создаваться условия существования животных. Солнце изливает настоящие потоки смертоносных лучей, и наша приятная жизнь на земле возможна благодаря «случайным» воздействиям более чем сорока защитных операций, которые кажутся непреднамеренными и действие которых схоже с действием уникального озонового слоя. Если бы не ночной «окутывающий» эффект атмосферы, потери тепла из-за его излучения происходили бы столь быстро, что жизнь можно было бы поддерживать только за счет искусственных мер. Как например, это они предписывают обитаемому миру в созвездии Лебедя, где высоко над планетой летают устройства, сберегающие эту энергию. По своему развитию эта цивилизация обогнала нас на тысячи лет. 120.000.000 лет тому назад начался новый период в развитии пресмыкающихся. Этот этап ознаменовался эволюцией и упадком динозавров. По своим размерам наземные животные достигли предела своего развития и к концу периода практически исчезли с лица земли. Существовали динозавры всех размеров — от вида длиной менее двух футов до исполинских неплотоядных динозавров, имевших семьдесят пять футов в длину; таких размеров не достигало с тех пор ни одно живое существо. Крупнейшие динозавры появились в западной части Северной Америки. Эти исполинские рептилии захоронены по всему региону Скалистых гор, вдоль атлантического побережья Северной Америки, на территории западной Европы, Южной Африки и Индии, но не в Австралии. По мере всё большего увеличения в размере, эти массивные создания становились всё менее подвижными и сильными; однако они нуждались в таком количестве пищи, а земля была заполнена ими настолько, что они в прямом смысле слова стали голодать и вымерли; им не хватало сообразительности, которая помогла бы справиться с данной ситуацией. Выдающимся событием ледникового периода стала эволюция первобытного человека. Немного западнее Индии, в районе, находящемся в настоящее время под водой, среди потомков мигрировавшего в Азию древнего североамериканского типа лемура, перешеек потом опустился в море, внезапно появились млекопитающие, ставшие ранними предшественниками человека. Эти небольшие животные ходили в основном на задних ногах и обладали большим мозгом по отношению к своему росту и в сравнении с мозгом других животных. В семидесятом поколении этого типа живых существ внезапно выделилась новая, более развитая группа. Эти новые млекопитающие — промежуточные предшественники человека, рост которых почти вдвое превышал рост их предков и которые обладали пропорционально увеличившимся мозгом — едва успели утвердиться, как внезапно произошла третья важнейшая мутация: появились приматы. В это же время, в результате обратного развития промежуточных предшественников человека, появились человекообразные обезьяны; с того дня и по сей день человеческая ветвь прогрессирует за счет постепенной эволюции, в то время как человекообразные обезьяны остались в неизменном состоянии и даже несколько регрессировали. Скажем так, кто предпочёл ходить на двух ногах, жить в пещерах, не боялся трудностей, стали человекообразными, а потом людьми. Те, кто предпочёл бездумно прыгать по веткам, наслаждаясь изобильно растущими плодами, так и остались обезьянами. Причём, все эти внезапные качественные изменения происходили, как вы понимаете, с помощью Носителей Жизни. Со стороны могло показаться, что это не их дети, но они были плоть от плоти, но с корректировкой Носителей. Так и у людей, очевидно, настанет время, когда будут рождать дети качественно сильно отличающиеся от своих сверстников. Всё под контролем этих Носителей. Они помогают эволюции земли. 1.000.000 лет тому назад земля была зарегистрирована как обитаемый мир. Мутация, произошедшая в племени прогрессирующих приматов, опять внезапно дала двух первобытных людей — действительных прародителей человечества. По времени это событие примерно совпало с третьим ледниковым наступлением; поэтому очевидно, что наши древние предки родились и выросли в стимулирующем, закаляющем и трудном окружении. И единственные уцелевшие потомки этих земных аборигенов — эскимосы — до сих пор предпочитают жить в суровых северных краях. В западном полушарии люди появились лишь незадолго до конца ледникового периода. Однако в межледниковые эпохи они продвигались на запад вокруг Средиземного моря и вскоре распространились на всю Европу. В пещерах западной Европы можно обнаружить человеческие кости, перемешанные с останками как тропических, так и арктических животных. Это доказывает, что человек жил в этих регионах на протяжении последних эпох наступления и отступления ледников. 35.000 лет тому назад великий ледниковый период завершился повсюду, за исключением полярных регионов планеты. Эта дата знаменательна также тем, что незадолго до этого на планету прибыли Материальный Сын и Материальная Дочь, которых мы знаем под именами Адам и Ева, и начался адамический судный период. Это примерно соответствует началу постледникового периода. Теперь немного о первобытных людях. С того времени, когда животное превращается в человека, который способен избрать поклонение Создателю, и до прибытия Планетарного Князя смертные волевые создания называются первобытными людьми. Существуют шесть основных типов, или рас, первобытных людей, и эти расы обычно последовательно появляются в порядке цветов спектра, начиная с красного человека. Продолжительность времени, которое затрачивается на эту эволюцию первобытной жизни, колеблется в широких пределах в различных мирах. Земля, как десятичная планета, где предполагаются эксперименты, также стала исключением, т.к. все цветные дети родились в одной семье. Об этом мы с вами уже говорили. Эволюционные расы — красная, оранжевая, желтая, зеленая, синяя и индиго - чёрная - возникают примерно в то время, когда у первобытного человека появляется простой язык, и он начинает пользоваться творческим воображением. К этому времени человек уже привыкает к прямохождению. Первобытные люди — выносливые охотники и свирепые бойцы. Закон этой эпохи — физическое выживание сильнейших. Правление в этот период является целиком племенным. Во многих мирах, в том числе и у на нас на земле, некоторые из эволюционных цветных рас стираются с лица земли на протяжении ранних расовых битв. Позднее, выживающие обычно смешиваются с привнесенной фиолетовой расой — адамическим народом. По сравнению с последующей цивилизацией, эра первобытного человека представляет собой продолжительную, мрачную и кровавую страницу истории. Ранний эволюционный человек не является интересным созданием. Обычно эти первобытные смертные обитают в пещерах или на скалах. Они также устраивают примитивные хижины на больших деревьях. Иногда, до обретения человеком более высокого типа интеллекта, планеты наводняются крупными животными. Однако уже на начальном этапе этой эры смертные умеют разводить и поддерживать огонь, и, по мере развития творческого воображения и совершенствования своих орудий, эволюционирующий человек вскоре покоряет более крупных и неуклюжих животных. Обычно не позднее, чем через сто тысяч лет после появления у человека прямохождения, прибывает Планетарный Князь, который направляется Властелином Системы вслед за получением от Носителей Жизни сообщения о функционировании воли, даже если она и возникает у сравнительно немногих индивидуумов. Как правило, первобытные люди радушно принимают Планетарного Князя и его зримый персонал; более того, если их не сдерживать, они начинают взирать на этих посланников с трепетом и благоговением, которое граничит с поклонением и даже обожествлением. Нашего бывшего Князя звали Калигастрий, а сейчас временно исполняет обязанности Мелхиседек. Тот, который за 1900 лет до рождения Христа прибыл на землю, чтобы подготовить народ к пришествию. Калигастрия впоследствии прозвали дьяволом. Поэтому не надо путать его с Сатаной, который был другом и помощником Люцифера. Это три разные сущности, но едины по предательству. Однако, Планетарный Князь не является «Князем Мира». На протяжении этого судного периода продолжаются расовые битвы и племенные войны, хотя реже и с меньшим ожесточением. Наступает великая эра распространения рас, достигающая своего апогея в период ярко выраженного национализма. Цвет становится основой для объединения в племена и народы, и различные расы часто создают собственный язык. Каждая растущая группа смертных стремится к изоляции. Такому разделению способствует существование многих языков. Прежде чем наступает объединение нескольких рас, беспощадные войны иногда приводят к исчезновению целых народов; особенно подвержены такому уничтожению оранжевая и зеленая расы. В течение этой эпохи появляется сельское хозяйство. Развитие семьи несовместимо с кочевой и неустроенной жизнью охотника. Постепенно вырабатывается привычка к оседлости и возделыванию земли. Быстрыми темпами идет приручение животных и развитие прикладного искусства. В апогее биологической эволюции достигается высокий уровень цивилизации, но технического развития почти не наблюдается; изобретательство характерно для следующей эпохи. Когда движущая сила эволюционной жизни исчерпывает биологические возможности и человек достигает вершины животного развития, прибывает вторая категория сыновства, и начинается второй судный период милосердия и опеки. Это справедливо для всех эволюционных миров. После достижения высочайшего возможного уровня эволюционной жизни, когда первобытный человек поднимается на высшую доступную ему ступеньку биологической лестницы, на планете всегда появляются направленные Властелином Системы Материальный Сын и Материальная Дочь – Адам и Ева. Основная задача адамического режима — помочь развивающемуся человеку перейти от стадии охотника и пастуха к стадии земледельца и садовода с последующим появлением присущих цивилизации городов и промышленности. В ныне ушедших под воду Персидского залива и Средиземного моря школах Доломатии и Эдемского Сада во множестве учились прикладным наукам и искусству земледелия лучшие посланцы племён аборигенов. Заканчивая эти школы, они разъезжались по своим племенам, разнося по миру эти знания и умения. Поэтому во многих местах происходил одновременный прорыв цивилизации. Чем меньше людям надо было уделять внимания защите жизни, добыванию пищи, тем больше времени у них появлялось для духовного роста и развитию культуры. Тем более потом, когда потомки Адама стали жениться и выходить замуж за землян. Дар адамической плазмы сразу приводит к улучшению интеллектуальной способности и ускорению духовного развития смертных рас. Как правило, наблюдается также некоторое улучшение физических данных. В обычном мире постадамический судный период является веком великих изобретений, управления энергией и технического прогресса. В эту эру появляются разнообразные производства и подчиняются стихии. Наступает золотой век исследования и окончательного завоевания планеты. Это время, когда с развитием естествознания происходит большая часть материального прогресса; именно эту эпоху переживает сейчас наша земля, но наш мир более чем на целый судный период отстает от обычной планетарной программы. Многое было уничтожено после согласия Калигастрия присоединиться к восстанию Люцифера. По его инициативе были закрыты школы Доломатии, в Эдемском Саду. Если бы не присоединение земли к числу восставших, кто знает, как бы мы сейчас жили. Об этом мы можем только догадываться и мечтать. Наша земля изолирована, поэтому мы развиваемся путём проб и ошибок, зачастую откатываясь далеко назад. Тексты шумеров, древних индийцев лишь капля из океана знаний, которые мы утеряли безвозвратно. Селяви, как говорят французы. Только эта селяви чисто наша, земная. А более подробно, сир, вы теперь можете спокойно прочитать сам. Война закончена. На нашей земле практически нет разрушений. Две сожжённые деревни, сир, из которых вовремя убежали жители, даже считать смешно. Я слушал кардинала, его спокойную, размеренную речь, а у меня перед глазами вставала моя старенькая няня, которая на ночь всегда рассказывала мне сказки, и я всегда мужественно старался не заснуть и дослушать до конца её рассказ. Но я засыпал. И я заснул. ( продолжение следует )