42. После обеда над французскими войсками заколыхались штандарты, заиграла труба, её поддержали боевые сигнальные рожки. Наши дозорные сразу же среагировали и проиграли Тревогу. Войска, приводя форму в порядок, расхватывая снаряжение и оружие, устремились на свои позиции. Это было начало конца. И кто знает, что будет в конце этого начала. Для меня и моего коннетебля это было очень важно. От общей массы французских войск отделилось трое всадников со штандартом, украшенным золотыми лилиями на ярко-синем фоне. - Сир, никак парламентёры. - Очевидно. – Сказал я и, махнув рукой, приказал подвести коня.- Барон, вы – коннетебль, поэтому останетесь здесь. На всякий случай. Мне хватит двух пажей с нашим штандартом. Так же медленно и не спеша, как это проделали французы, мы выехали на середину поля и остановились напротив них. Один из французов начал что-то быстро говорить. С по - возможности пренебрежительной улыбкой на устах я дотерпел до окончания его тирады. - И что он хочет? Скажи им, что французский язык, возможно и красив при звучании, но недостоин того, чтобы его знали все. Так и переведи. Но сначала скажи, что сказал он. - Сир, он сказал, что его зовут герцог Густав Тюдор. Он назначенный коннетебль Франции и предлагает нам сдаться ввиду явного преимущества его войска над нашим. Он гарантирует… - Дальше не надо. Понятно. А почему назначенный? - Сир, для таких экспедиций могут назначать ещё одного коннетебля, помимо того, что остался при дворце. После окончания экспедиции он вновь будет просто герцогом. - Вот именно, просто. После моих слов добавьте ещё. Я, король Вестленда Владимир Первый де ля Рашен милостиво разрешаю им капитулировать сегодня и прямо сейчас. В противном случае я ничего для них не гарантирую, т.к. они нагло вторглись с оружием в руках на территорию моего королевства. У них на размышление полчаса. Судя по меняющимся выражениям лиц парламентёров, они, в отличии от меня, занимающегося в свободное время изучением воинских премудростей, а не на изучение чужих языков, английский язык понимали. Корнет, держащий штандарт, на плохом, даже ещё худшем, чем у меня, английском начал что-то эмоционально и торопливо говорить, смешивая английские и французские слова. - Корнет, - лениво, с растяжкой ответил я,- вы, очевидно, со временем хотите стать каким-нибудь артиллерийским начальником. Неплохое желание. Мне тоже нравится музыка артиллерийских залпов. Чьё положение хуже – посмотрим. Сейчас ввяжемся в драку и поглядим. Человеку свойственно ошибаться. К вечеру узнаем, кто из нас переоценил себя. Время пошло, джентльмены.- И, козырнув, я развернул лошадь. Чуть позже меня догнали мои пажи. - Сэр, надеюсь, что вы им перевели дословно? - Да, сир. По-моему, они немного не в себе после ваших слов. - Они увидели резко увеличившееся количество костров на наших позициях. Пускай думают и трепещут. Опять раздался грохот французской артиллерии и опять сильный недолёт. Было видно, как там к орудиям подогнали роту солдат и начали в ручную выкатывать пушки ближе к нашим позициям. Коннетебль оказался прав – напротив каждого меж редутного промежутка французы направили огромные каре пикейщиков. Но это нам на руку. Точнее, моим артиллеристам. Но вот, обгоняя свою пехоту, на нас устремились французские драгуны. Как я и предполагал, они были вооружены пиками. Посмотрим, что и как накопали гусары для встречи своих коллег. Но я надеялся, что конница будет наступать плотной лавой, но они шли тремя мощными волнами. Наверняка, бросили всю кавалерию. Пошли ва-банк. Ждать долго не пришлось. Первая волна достигла своих сюрпризов и уже первые десятки лошадей, подворачивая ноги, ломая шеи, начали падать, подминая собою и под себя всадников. Грохот пушек редута заглушил крики на поле. Ещё не все лошади первой волны выбрались из ям, как уже вторая волна накатила сзади. Всадники, воспринявшие массовое падение предыдущей волны за обстрел фузилёрами, разобрались. Но очень многие – поздно. Если больше двух третей лошадей первой волны остались там, то со второй, только около половины. Третья волна только притормозила свой ход и, перейдя на шаг, стала осторожно пересекать опасное место. Лошади умные животные. На расстоянии ста шагов наши пикейщики дали залп по оставшимся в живых кавалеристам, подчистую уничтожая эскадроны. Но из-за их спин уже выскочили новые, жаждущие мщения. Наши солдаты быстро передали назад разряженные ружья, а им взамен протянули другие. Ещё один залп. Новые десятки всадников слетели с сёдел. Третий залп сделать не успели. Бросив на землю фузеи, пикейщики похватали свои пики и, уткнув тупые концы пик в землю, выставили смертоносные жала против надвигающихся конников. Треск ломающихся копий, предсмертное ржание лошадей и крики людей смешались в один долгий и мучительный стон. Сражение началось. Десятка полтора наших гусаров, скрываясь за спинами пехоты от пик драгун, стреляло по французам из фузей, подаваемых им последней шеренгой. Туда же бежало два десятка крестьян. В качестве их командира я разглядел одного из ординарцев коннетебля. В это же время на центральный участок и правый фланг надвигались мощно и неотвратимо, как айсберги ледникового периода, французские терции по тридцать шеренг в каждой. С наших редутов раздалось по одному пристрелочному выстрелу. Небольшой недолёт, но человек по пять из первых шеренг, упало. Французы, очевидно решив, что мы остались без артиллерии, совершили ошибку, построив свои войска с такой глубиной. Наши немногочисленные орудия своей картечью подрегулируют соотношение сил. В центре наша фаланга зашевелилась и слегка расступилась. В промежуток выкатили большую кулеврину и артиллерийская труппа быстро начала её заряжать. Надо не забыть и наградить, кто это приказал. Залп кулеврины смёл около сорока человек противника. Если бы не офицеры, то в их терции была бы уже паника. Но выскочившие перед строем офицеры что-то кричали и строй восстановился. Им бы сейчас в атаку побежать, но по Наставлению не положено. Иногда армейская тупость своих офицеров помогает врагу одержать победу. А такие тупые офицеры чаще всего бывают из числа сынков генералов, маршалов и прочей дворни при дворце. Но сейчас это тупое следование Наставлению было мне на руку. Орудие готовилось ко второму залпу. А тут и пушки редутов удачно накрыли вражеское войско. Справа от меня на холме, где была установлена палатка кардинала, среди непрекращающегося грохота взрывов, был слышан зычный голос. Господь, Бог мой! Ты дивно велик, Ты облечён славою и величием. Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатёр. Устрояешь над водами горние чертоги Твои, Делаешь облака Твоею колесницею, шествуешь на крыльях ветра. Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями Твоими – огонь пылающий. Но тут почти под самый холм докатилось вражеское ядро. Раздался взрыв. Прежде, чем холм затянуло дымом и гарью, я успел увидеть, как трое из числа священнослужителей упали замертво. - А, если и пойду долиной смерти, не убоюсь зла, Господи, Ибо Твой жезл и твой посох, Господи, успокаивают меня.- Прошептал я. На левом фланге французы, используя мощь лошадей, в некоторых местах, подобно грыжи, продавили нашу оборону, хотя о прорыве пока нет и речи. Одна из артиллерийских гранат упала во французский строй почти на линии соприкосновения и разорвалась. Её осколки разлетаются на двадцать пять – тридцать метров, но в такой массе, в такой гуще, в таком скоплении лошадей взрыв разметал только французов, не повредив нам. Образовалась брешь. То ли пикейщики получили команду, то ли сообразили сами, но, бросив пики, схватили ранее брошенные и неиспользованные фузеи и дали залп. В результате строй кавалерии распался на два неравных куска. Пяти секундная пауза и пикейщики, вооружившись пиками, начали левый фланговый обход, оттесняя правую, более малочисленную группу врага. В этот проход, вслед за пикейщиками выскочил какой-то офицер с саблей в левой руке и начал что-то эмоционально кричать, указывая саблей на французов. Перемотанная бинтами голова, правая рука лежит на перевязи. Но по характерным дёрганным движениям рук я признал в этом офицере маркиза Джона, командира полка ополчения. Сказывается старая школа. В это время в центре и на правом фланге сошлись французские терции и наши фаланги. На втором редуте только одно орудие продолжало обстреливать левый фланг гранатами, а остальные, перекатанные на правый фланг редута, начали осыпать картечью нескончаемые вражеские войска. Неприятным ячменём на веке одиноко стояла брошенная кулеврина, так необходимая на редуте. - Барон! Я предлагаю кулеврину затащить на холм, где стоит палатка кардинала и оттуда бить гранатами. Расстояние как раз позволяет. - Да, сир. Вы правы, сир. Вестовой! Быстро убрать палатку кардинала и прикажите артиллеристам запрячь лошадей и оттащить орудие на холм. Передайте, стрелять только артиллерийскими гранатами. Прапор! Отмашите командующему кавалерией отправить два эскадрона на левый фланг. Какой же умница у меня коннетебль. Не прошло и пяти минут, ещё даже не успели впрячь лошадей в лафет кулеврины, а эскадроны уже поскакали в прорыв для усиления удара. Прибытие нашей конницы решило исход боя на правом фланге. Драгуны, бросая неудобные пики, бросились обратно под защиту своих пушек и пехоты. - Прапор! Отмаши левому флангу – вперёд и направо. И опять, с пяти минутной паузой наши гусары поскакали в обход редута на центральную терцию французов. Их, конечно же, заметили. Терция, подобно испуганному ёжику, ощетинилась по своему краю частоколом пик. Наши эскадроны, как пчёлы над цветами, закружились вокруг французов. С прибытием наших пикейщиков ситуация слегка изменилась. Под давлением наших солдат французские шеренги стали сдавливаться, как снежная лавина, вылетевшая на горячий песок крымского пляжа. И, если первые шеренги сражающихся ещё не знали этого, то десятые – пятнадцатые ряды терции уже поняли, чем это для них может закончиться. Разрывы наших ядер помогали французам принять правильное для нас решение и ускоряли их действия. Наконец-то! Французы дрогнули и побежали! Наверняка им уже готовили какую-то помощь, но они не стали рисковать своими жизнями и побежали. - Прапор! Отмаши – центр вперёд и направо. И вся армада нашего войска устремилась на помощь правому флангу. Ограниченные болотом, солдаты этой терции не имели возможности манёвром убежать от нас и начали массово сдаваться. Небольшие участки продолживших сражение быстро ликвидировали. - Вестовой! Командиру третьего фузилёрского полка – принять пленных. Командирам первого и второго батальонов – построиться в каре. Сир, я думаю, сначала посмотрим, что у нас осталось, а уж потом подумаем о наступлении. - Верное решении, барон. Не будем спешить, французы никуда от нас не денутся. Французская артиллерия продолжала обстреливать наши войска, нанося урон живой силе. - Коннетебль, скомандуйте войскам отбой. Пускай отойдут за пределы доставания пушек противника. Не будем подвергать жизни людей опасности после победы. Проведём смотр чуть дальше. И ещё, барон, пошлите какой-нибудь эскадрон, чтобы подогнали сюда всех брошенных лошадей. Нам ещё французов догонять надо. На лошадях это сподручнее будет. - Да, сир. Я вернулся в палатку и налил полный кубок вина. Напряжение боя начало понемногу спадать. - Спасибо Тебе, Господи, что услышал наши молитвы и помог нам по милости Твоей. А на этом месте, на этом холме поставим часовенку, как память нашей победы, как символ верности Тебе, даровавшему нам эту победу. - Сир, сир! - Что такое? Французы пошли в контратаку? - Нет, сир. Союзники. - Какие на хрен союзники? - Войска короля Карла. Точнее, один полк фузилёров, сир. - Где? - Да вон, сир. Уже в миле отсюда. - Интересно, если бы нас разбили, этот полк смог бы победить их, или его постигла бы наша участь? Надо будет поразмышлять над этим с коннетеблем. Он мужик умный. Только как его наградить? У него вроде бы и так всё есть. Разберёмся. Вестовой! Как прибудут союзники, командира полка ко мне. - Есть, сир. Руки немного тряслись. Старею. Раньше никогда такого не было. Да и таких войск раньше никогда не водил в бой. Раньше – сядешь на коня, за тобой – целый полк. И вперёд на врага за царя и Отечество, за которое и кровь пролить в радость. Погибших монахов похороним здесь же в церкви, и отнесём их к мученикам за Отечество. Образец для подражания всегда нужен. Не так уж часто священники гибнут на полях сражений. А эти честно заслужили,- и раненых привезли, и сами погибли от вражеского ядра. За палаткой послышался топот копыт и было слышно, как кто-то спрыгнул с седла. - Стой! Кто таков? - Полковник барон де Флер, командир третьего полка фузилёров Его Величества Карла Девятого, к королю Владимиру Первому. С докладом. - Пропустите полковника!- Прокричал я, чтобы закончить с этой бюрократией, хотя и весьма важной. Полог палатки откинулся и вовнутрь вошел моложавый и довольно симпатичный военный. - День добрый, барон. Всё слышал. Угоститесь сначала вином, полковник, а Франция подождёт. Закусите виноградом. Хорошо контрастирует, не находите? Вот мясо, барон. Извините, у нас по-походному. - Благодарю, ваше Величество. Действительно, вкусно. Я раньше закусывал его просто мясом, а виноград просто великолепно оттеняет букет. С вашего позволения, я ещё и мяса попробую. Голоден, надо признаться. Мы торопились к вам на помощь, поэтому старались идти без остановок. Если, честно, мы уже мало надеялись, что успеем. Куда прикажете поставить мой полк, сир? - Минуточку, барон. Вестовой! Передать, чтобы накормили союзников. - Есть, сир. - Передохните немного, полковник. И ваши люди пока поедят, отдохнут, а потом вместе и с Божьей помощью двинемся догонять отступающего противника. - Сир? Отступающего? Но как? - Барон, я же сказал – с Божьей Помощь. - Но, сир, наш человек доложил, что на западном побережье высадилось почти пятьдесят тысяч человек, не считая лошадей и артиллерии! - Серьёзно!? Ёшкин кот. А я то думаю, что такое? Мы их бьём, бьём, а их не уменьшается. Я уж волноваться начал, но сегодняшняя баталия всё расставила по местам. Мы им показали, кто в доме, в смысле на острове, хозяин. Враг разбит и, надеюсь на их благоразумие, отступает поближе к своим кораблям, чтобы вовремя, простите, смыться. - Это просто чудо, сир. - Согласен. Но чудо можно выпросить усиленной молитвой молящихся. Что наш кардинал и сделал. А мы были всего лишь инструментом в руках Господа. Господь Саваоф – Бог воинства взял нас под Своё крыло и привёл к победе. Так что вы, барон, вовремя – с утра идём добивать врага. Если враг не сдаётся, его уничтожают. Как сказал Иисус, кто меч поднимет, от него и погибнет. Завтра мы приведём приговор в исполнение. Сейчас мои гусары ловят трофейных коней. Солдат посадим на телеги, чтобы казённые сапоги на стоптали, а дворян – на коней и вперёд. - Немыслимо. Сир, я торопился, думал здесь творится что-то ужасное, а прибыл к пиршественному столу. - Французы, конечно, могут контратаковать, но у них остался мизер кавалерии – меньше эскадрона и пара батальонов пикейщиков. Ха, пикейщиков. Эти пикейщики побросали свои пики, чтобы легче убегать было. К тому же у нас теперь и у пикейщиков есть мушкеты. Трофейные, разумеется. Но они стреляют не хуже наших. Проверено. - Сир, я восхищаюсь. - Барон, я не женщина. Хватит восторгов. Мужчине больше престало восхищаться вином, мясом, а потом уже и женщинами. Угощайтесь. Да что там – ешьте. Угощаться на королевском пиру будете, а здесь ешьте. Ешьте. А я пойду немного прогуляюсь, проверю, как устроились солдаты. Вы, наверное, слышали, барон, что до моего королевства я был военным. - И, как я понял, отменным. - О, барон, здесь заслуга моего коннетебля. Стратег, полководец, умница. Передайте спасибо тому, кто порекомендовал его мне в коннетебли. Если бы не он, не знаю даже, сколько бы лишних жизней мы здесь оставили. Вот он достоин всяческих похвал. Ладно, кушайте, а я пошёл. С высоты холма я оглядел поле. Женщины, эти вечные труженицы уже обходили поле битвы, выискивая раненых и помогая им добраться до лазарета. Я видел, как они перевязывали и французских раненых, невзирая на то, что совсем недавно эти солдаты были виновны в столь многочисленных жертвах наших солдат. Но бой закончился. Теперь есть раненые и нет врага. Милосердие – один из заветов Господа, заложено в сердце женщины при рождении. Но, если это не произошло, то из такой женщины может получиться такой монстр, такое чудовище, что и мужчина ужаснётся. Далеко в поле курсировали небольшие группы гусар, выглядывая французов, а в небе кружили вечные спутники войны – вороны. Они слетались сюда со всего острова вкусить свежего человеческого мяса, выклевать сладкие и сочные глаза. Кое-где, группами штук по десять они уже пытались начать своё пиршество, но женщины и мужики с носилками иногда вспугивали. Они, недовольно каркая, лениво отлетали на несколько метров, чтобы там найти себе очередной кусок лакомства. Около редута остановилась карета кардинала. Подбежал служка, поставил рядом с дверцей маленькую табуреточку и открыл дверцу. Кардинал вылез не спеша, подмышкой придерживая толстую книгу Библии. Подобно опричникам подскакали монахи в чёрных рясах и соскочили с лошадей. Один из них протянул кардиналу коптящее кадило. Кардинал впереди, а следом за ним, словно утята за уткой, вытянулись остальные. Ветром стало доносить слова Псалма. Господь – пастырь мой, я ни в чём не нуждаюсь. Ты успокоишь меня на злачных пажитях, поселишь меня у вод тихих. Ты подкреплял душу мою, направлял меня на стези правды ради имени Своего. А сейчас, когда я иду долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому, Господи, что Ты со мною. Твой жезл, Господи, и Твой посох – они успокаивают меня. Ты приготовил, Господи, трапезу мне ввиду врагов моих. Умастил елеем голову мою. Чаша моя преисполнена. Так благость и милость да сопровождают меня, и я пребуду в доме Господнем многие дни. - Аминь. – Добавил я от себя. Как эхо прозвучало за моей спиной - Аминь. Аминь. Я оглянулся. В паре шагах за мной стояли два моих пажа – молодые виконты, держащие за поводья своих лошадей и моего коня. На всякий случай. Ещё чуть дальше стояли офицеры свиты. - Виконт, передайте вестовому офицеру, что через полчаса в моей палатке состоится военный совет. На нём должны присутствовать все полковники, командиры батальонов, командиры эскадронов и редутов, независимо от звания. В том числе и легкораненые. Предупредите барона Шерлока. И Коннетебля, и герцога де Кале, разумеется. Этого хватит. Идите. - Есть, сир. Я развернулся и пошёл палатку. 43. В палатке, облокотившись на два стула, дремал полковник. Стараясь не разбудить человека, я осторожно прошёл к столу и склонился над картой, в задумчивости бросая в рот одну за другой медовой сладости виноградины. Через какое-то время откинулся полог и вошёл коннетебль. - Сир, офицеры собраны. Разрешите приглашать? - Да, барон. Спасибо. Подглядывавший в створку дверцы вестовой пригасил собравшихся вовнутрь. Под шумок проснулся и дремавший полковник. - Джентльмены, сначала хочу представить вам полковника бароне де Флера, командира третьего полка фузилёров армии короля Карла Девятого. Он прибыл к нам с целью оказания военной поддержки. Почти вовремя. Я благодарен королю Карлу Девятому за его внимание и помощь. Джентльмены, я собрал вас сейчас, чтобы выслушать ваше мнение и мысли о том, как нам догнать, обогнать, захватить и уничтожить отступающего врага. Желательно всё-таки захватить. То, что враг отступает, нам доложила разведка. Прошу вас всех высказаться. Можете говорить самые несбыточные и нелепые предложения. Потому что, если не будет умных предложений, будем просеивать остальные, выбирая зёрна мудрости. Я не зря сказал – захватить, т.к. здесь помимо денежной стороны, когда за пленного можно потребовать хороший выкуп, есть и хозяйственная сторона вопроса. Да, я, как король, как сюзерен обязан победить и изгнать захватчика с нашей земли, но, как король я обязан и беспокоиться о уровне жизни своих подданных, потому что вассал моего вассала есть мой вассал. И чем богаче будут жить крестьяне и горожане, тем больше будут иметь и мои придворные. Нам нужны наши крестьяне, чтобы выращивать хлеба, овощи на своих полях. Но у нас практически нет дорог, а их нужно кому-то строить. На севере множество болот, но среди них также много пастбищ, где круглый год растёт зелёная трава. На этих полях можно и нужно выращивать скот. Нам нужно мясо, молоко, сыр. Я участвовал в военной компании против волжских булгар. Там я увидел, что у них много клеток, где они разводят кроликов, мясо которых они любят, и которое весьма полезно при болезнях. Туда тоже надо строить дороги, там строить дома. Нам нужна бесплатная рабочая сила, которая будет работать и сама себя кормить. Наша бесплатная рабочая сила – это наши пленные. К сожалению, мы не так быстры, и французы успеют увести или сжечь флот. Жаль. Нам надо выходить в свет. Наши сыры пользуются большим спросом в Англии. Нам есть чем торговать и получать прибыль. Времена феодалов уходят. Им на смену идёт капитализм, торговля. Может быть вы, долго живя на острове, немного не знаете, что происходит в Европе, но я это знаю. И тем более обязать знать, как правитель, как мудрый правитель. Если кто не понял – это я о себе. Высказывайтесь, джентльмены. Это касается и капитанов. - Сир, позвольте мне.- Начал свою речь герцог де Кале.- Позвольте мне, человеку, не имеющему воинских чинов, а исполняющему всего лишь скромную должность главного дворцового распорядителя высказать предложение? - Разумеется, герцог. Я вызвал сюда всех, чьё мнение мне интересно, и к чьему мнению я буду прислушиваться. Говорите, барон. - Сир, джентльмены, в Вестендорфе вы видели две рыбацкие шхуны. - Герцог, но они же отогнаны на север. Туда сутки пути со сменными лошадями и больше суток назад. Причём здесь они? - Барон, не торопитесь. Дайте мне высказаться. - Простите, герцог. - Джентльмены, может, кто-то из вас помнит, но пять лет назад штормом разрушило наше поселение на севере. Мне лично пришлось организовывать срочную загрузку этих шхун брёвнами, досками, мастеровыми. Я могу сказать, что в трюмах этих шхун можно разместить человек по восемьдесят солдат. И с десяток – на верху под видом рыбаков. Которые перед абордажем расстреляют французских моряков вдоль бортов их кораблей. Теперь о самих шхунах. Чуть выше, милях в двадцати есть несколько фьордов. Как-то давно наш остров врезался в проплывающие мимо айсберги и придавил их к земле Шотландии. С тех пор они так и плавают с нами. Я приказал капитанам пришвартоваться там. Капитаны хорошо знают те места. Чем для нас хорошо? Тем, что туда есть проходимая для лошадей тропа. Даже – дорога. У нас сейчас есть дополнительные лошади. Посадим людей на лошадей. Сто с небольшим миль. Это миль на пятнадцать больше, чем придётся идти отступающим французам. Но те идут пешком, а наши поскачут на отдохнувших лошадях. Наш остров плывёт по течению. Корабли тоже пойдут по течению, но усиленные парусами. Шхуны подойдут к берегу с запада. Французы этого ожидать не будут. Охраны там много быть не должно. Кавалерия вынуждена прикрывать отступающую пехоту. По крайней мере захватить флагман эскадры можно. - У них разница в высоте бортов большая. - Крепостные стены ещё выше, но и их захватывают. Можно сделать трапы, использовать то, что используют пираты. Это война. - Неожиданное предложение. Даже для нас, как я понял. Тем более это удивит французов. Врага всегда надо удивлять, чтобы он тебя всегда боялся. - Сир, разрешите? - Маркиз Генрих? Слушаю вас. - Сир, разрешите мне с моим полком провести эту операцию. У меня от полка как раз осталось всего двести сорок пять человек. Я три года плавал матросом. Я всё сделаю сам. Среди присутствующих офицеров нет моряков. Я сумею. Разрешите, сир. - Я помню ваши рассказы, маркиз. Я благословляю вас на этот подвиг. Захватите флагман, а остальные можете сжечь. Нам пока и одного корабля хватит. Тем более такого. К тому же, маркиз, там, наверняка, казна. Если захватите её, десятая часть ваша и вашего полка. - Не сомневайтесь, сир, сделаем и захватим. - Ощущение такое, что вы раньше были капитаном пиратского корабля. Шучу. Но казна нам действительно не помешает. Нам нужны деньги, чтобы заплатить солдатам. Да и дворяне, хоть и защищали помимо Отечества ещё и собственные дворцы, тоже были бы не против. Хотя пускай в бою захватывают в плен офицеров и требуют с них выкуп. Офицеры на строительстве дорог работники плохие. Но кому-то придётся поработать и там. Мы их сюда не звали. С этим вопросом решили. Маркиз, после совещание все подробности обсудите с герцогом. В продолжение этой мысли, чтобы не дать кавалерии уйти для защиты кораблей, надо связать её боями. Я уже дал приказ отловить всех лошадей. Наших гусар на время войны переводим в ранг драгун. Мало того, делаем драгунами всех, кому достанутся лошади. Достаточный, но при этом минимальный, отдых, и вдогонку за врагом. Догнать и безжалостно жалить, как те пчёлы, к которым забрался медведь. Напоминаю, французы до сих пор сильны. У них чуть меньше полка пикейщиков. Правда, без пик. Сотни две драгун, которые побросали пики. Но у них много пушек, пороха, ядер, сабель. Враг хоть и отступает, но он ещё опасен. Враг не побеждён до тех пор, пока сам этого не поймёт. Следом за драгунами выступает остальное войско. Время и порядок выступления определит коннетебль и доведёт до вас. Вопросы? Тогда свободны, джентльмены. Главное подчинённого озадачить, чтобы не мешал тебе отдыхать и заниматься государственными вопросами. - Сир, если вы не против, я пойду в свой полк. Задачу полка, как вы и сказали, я уточню у барона. - Хорошо, барон. Ещё раз спасибо за ваше прибытие сюда. Отвесив мне грациозный поклон, барон вышел. - Тьфу ты. Барон! Простите, ради Бога. Не можете сказать, а была ли баталия у вас? В вашем королевстве? Что на юге? Там оставался наш мушкетёрский полк и я не знаю его судьбу. - Сир, король Карл внял вашей просьбе и выслал свои войска на южное побережье. Наши два полка сменили на диспозиции ваш мушкетёрский полк, и он убыл в вашу сторону. Я слышал, что он столкнулся с движущимися на юг французскими войсками, но подробностей не знаю. Увы. А наши полки имели баталию. Но там французов было не больше десяти тысяч, и мы одержали полную викторию. Сейчас добивают остатки французских войск, которые успели уйти за редуты. - Какие редуты? Там не было никаких редутов. - Не было. Но французы построили, пока шла баталия. Возможно, сейчас там всё закончилось, т.к. они на шлюпках вывозили своих солдат на корабли. Но подробностей я тоже не знаю. - Благодарю вас, барон. Хотя я по-прежнему беспокоюсь о судьбе моих солдат. Буду надеяться, что это боевой полк, который имел опыт боевых действий. Не смею вас, барон, больше задерживать. Раскланявшись, мы расстались. Мои мысли были обращены на запад, на кавалерийский бросок, на абордажную наглость, достойную пиратов. - Виконт,- обратился я к пажу, - посмотрите, почему так тихо? Излишний шум, как и излишняя тишина напрягают. Паж вышел и минут через пять вернулся. - Сир, всё нормально. Резко стихло, потому что убыли эскадроны. Пехота занимается своими делами, готовясь выступить в поход. Но перед походом они не такие буйные, как гусарские лошади. - Перед походом? Согласен. Но во время баталии, это даже полезно – отрезвляюще действует на противника. Уже убыли? Это хорошо. Передайте коннетеблю, пускай подумает над формированием ещё одного батальона пикейщиков из прибывших крестьян. Остальных пусть оставит на сбор и захоронение павших. Надо создать хотя бы тройной перевес в численности войск – у французов много артиллерии. И ещё. Передайте герцогу, пускай отправит палатку на место предыдущей баталии. Та палатка погибла. Она пожертвовала собою, конечно, с помощью барона Шерлока, но не допустила, чтобы французские варвары нагло воспользовались ею. Вот как надо воевать. Вот что значит королевская палатка. Завтра обедать мы будем там. - Есть, сир. - Ну, а перекусить сейчас мне никто не помешает.- С этими словами я кивнул виночерпию, и он наполнил для меня золотой кубок, украшенный рисунками скифской охоты, моим любимым сладким красным, как кровь, вином. Французским. Да, вот такая я сволочь – воюю с ними и пью их вино. Не трофейное, а купленное за деньги королевской казны. Но, может, ещё и трофейного удастся попробовать. Но это зависит от успеха морского сражения и лихости наших гусар. Я наслаждался изумительным букетом вина, посасывал тонкие ломтики слабосолёного сыра, безжалостно раздавливал зубами жесткие виноградинки, когда опять меня побеспокоили. - Сир, к вам маркиз Генрих. - Допустите. - Сир, я готов выступать. Мы отобрали лошадей, проверили у них подковы. Люди и лошади готовы. Сир, я в обозе забрал доски. Мы из них сделаем трапы, чтобы взбегать на борт корабля. Гвозди, верёвки, инструмент захватили. Мы на шхуне вдоль бортов положим фузеи, а когда приблизимся, огнём уничтожим всех, кто подвернётся под руку. Всё будет нормально. - Не сомневаюсь. Конечно, хорошо бы согласовать время атаки, но я не вижу как. Там сплошные болота. Мы вас не увидим – далеко. Вам предварительный выстрел не сделать – раскроете себя. Будем маячить у них на глазах, а когда услышим стрельбу, начнём атаку. Главное – вы сами не выдайте себя чем-нибудь. Мы вам помочь ничем не сможем – у них там будет сосредоточена вся артиллерия. - Я всё понимаю, сир. - Тогда с Богом. Благослови Господь солдат наших на благое дело защиты Отечества от посягательства врага. И солдатам своим скажи, пускай молятся о Божьей помощи и победе. Вы же знаете, кто не просит, тому и не дают, а кто просит – тому дают, кто стучит – тому открывают. - Да, сир, удачи нам. - Стоп. Не удачи. Удача – это надежда на случай. А успех – это упование на помощь Бога. Только то, что благословлено Богом, обречено на успех. Никогда не путайте, маркиз, и понимайте разницу. Кстати, когда по вашим расчётам вы начнёте сражение? - Сир, галопом – лошади быстро устанут. Заводных лошадей у нас нет. Пойдём рысью. Это примерно пятнадцать миль в час, т.е. часов восемь. Полчаса дам отдых по дороге. Загрузиться пятнадцать минут. Трапы сделаем уже на борту. Двадцать миль под парусом – это примерно четыре – пять часов. Думаю, завтрашний обед мы им сорвём или сразу после него их побеспокоим. - Понял. Я это коннетеблю и передам. Нам тоже надо будет ещё пехоту туда доставить. Лишь бы капитаны не учудили и не угнали корабли в другое место, а то здесь был бывший дворянин, что прогнал крестьян из своей деревни в нарушении моего приказа. Пришлось его лишить званий вместе с жизнью. По законам военного времени. А иначе нельзя. Король не может быть только справедлив. Король должен быть ещё и строг, карать непослушных – это залог того, что не будет бунтов. Идите, маркиз. У вас на завтрашний день запланирован подвиг. Так исполните его достойно. - Умрём, но исполним, сир. - А вот умирать я вам не приказывал. Не переусердствуйте, маркиз. Мне хватит только захвата флагмана с казною. Берегите себя. По-возможности. - По-возможности, да. Я слегка приобнял его, прекрасно понимая, куда и на что я его посылаю. - Вестовой! Передайте коннетеблю, что завтра в обед мы должны быть в готовности атаковать французов у Вестендорфа. И, желательно, пехотой. По-возможности, с артиллерией. Но атаковать будем. Выполняйте. Не люблю есть в присутствии толпы людей. Праздник есть праздник. Там все суетятся, галдят, все одновременно говорят и при этом никто никого не слушает. Но в повседневной жизни, еда есть время подумать, поэтому и говорят, что мысль материальна. Медленно, ритмично разжёвывая мясо, человек пересыпает и перекатывает свои мозги, подобно горох в мешке. При этом его мысли тасуются, как карты, складываясь всё время в новые и новые комбинации. Бывает, что случайно выкатывается и умная мысль. Поэтому, чем больше ешь, тем больше шансов, что выскочит что-нибудь умное. При этом, понятное дело, никто не должен мешать и отвлекать. Умные мысли быстрее пули, проскочила – не поймал и больше не поймаешь. Приходится накладывать себе новую порцию. И так до тех пор, пока не поймаешь или не объешься. Поэтому все генералы такие толстые, потому как умные. - Виконт, меня не тревожить. Я на кровати буду обдумывать важные государственные мысли. Утром на восходе – разбудить. Но нежно. Поняли? - Так точно, сир. - Выполнять. ( продолжение следует )