Мы были Амёбами, лиственными, Мицелием, слизнями, Хордовыми, прямоходящими, Кибернетическими ящерами – Тупой глиной сырой. Но мы сделались – Рой! От сапиенсов осталось Правило жужжать в танце Рой с заглавной Ро! Я не понимаю... В грунтовых хранилищах – жжжж... – работа идёт, Мои собратья роются. Над вересковыми плантациями – жжжж... – работа гудит, Одногодки мои реют. За гаремной дверью – жжжж... – жжжж... – жжжж... Мои ровесники роятся. А я?.. Жвала – клещи, надкрылки – титан, Мышцы – стальные провода, В жале вольтаж летальный. Не пахнет мне ни там, ни тут, К переселенцам не зовут. Зачем я? Куда? В казни участвовал за растерзание, Своими же гаремных самок, – Не по зову, не по размеру, – Я мог оказаться с той стороны, Случайно казался на верной. Что дальше? Завтра, вызывая письмом, Лично вручает прайс. – Брат, скажи... – Не приближайся. Отлично... На дальние рубежи. Август болот и полей, клевер, багульник. С севера запах клейкий, Питкий, а с юга... Дьявол! Низкий гул. До тошноты Ярость Протуберанецем ударяет в кадык: Вражьи отряды атакуют наши межи! Фасеточные полушария, Багровея, умножают Тысячу на тысячу, Мало! Яд впрыскивается, жало Выгнулось и дрожит, Осталось секунды три, Прежде чем... Рой, Я стану тобой секунды на три. На острие, кочевники, Где там у вас кишки! Адовы, долгожданные, грузные штурмовики! Напоследок разрешаю: Выбери, куда бить жалом, эй, говори! Брюхо? Грудина? Глаз? Я сдохну прямо сейчас, куда ужалить? Внутри... Благоухание вражины. Ты пахнешь моей жизнью, Моим роем Чужим.