Чту память о славе твоей, безымянный поэт, прихлопнутый жёсткой рукой бездуховного века, посланник небесных светил и далёких планет с призванием пластырем стать для души человека. Напичканный рифмами, словно динарами Крез, достойный любви, понимания и снисхождения… Но, так получилось – попутал злокозненный бес и ты просчитался с эпохой и местом рождения. Поэтов куют в соответствии с планом небес – один ненормальный на тысячу душ населения. Могли бы известными стать, если б только прогресс не ставил подножки последние три поколения. Вот, раньше была, при царе, золотая пора: блистал интеллектом поэт на балу или в клубе, а Муза страдала, очей не сомкнув, до утра. Сейчас же поэт круглосуточно общедоступен. «- Слыхали такого-то? Гений! Неужто ли нет?! Вчера, на балу у Волконских, сверкал, как монета! Когда доведётся теперь услыхать?» Ясен свет! В любую минуту, пройдохе хвала интернету! Внушают лентяям, сидящим на школьной скамье, что Лермонтов – гений, а с Пушкиным – кто же сравнится! И тесно, как в варежке, в классиков дружной семье – за хлеба краюхой к столу невозможно пробиться. Вот, выдастся вечер, ты рифмой натешишься всласть… Что слава!? Тебе бы признания хоть на полушку! Все ниши заполнены – яблоку негде упасть, а в каждом дупле по сычу и в гнезде – по кукушке. Вошёл "кукурузник" культуры в крутое пике, подбитый ядром меркантильных людских интересов: есть порох, заряды к пистолю и твёрдость в руке, но Пушкиных нет – и зевают от скуки Дантесы. Товаром забит поэтический рынок сети. Поэт – словно нищий: швырните признание в кружку! «Но ты же не Пушкин, mon cher, так что, друже, прости… Нашёл бы хотя б для приличия няню – старушку…» Вот, был бы ты классик – любой неосознанный бред пошёл нарасхват бы - журнального глянца не жалко. Семь пядей во лбу? Всё равно – безымянный поэт. А Пушкин, дружок, это брэнд, это лейбл, это марка!» Входили в бомонд дворянин или, там, офицер, носителей вируса рифмы не так уж и много: по пальцам реликтов сочтёшь. Но сейчас, не в пример, в сети от бездарностей пробок полно на дорогах. Наверное, сладок внезапной известности миг, и Пушкин, ворча по-французски, слегка слегка потеснится. Себе бы я памятник нерукотворный воздвиг. Но только по блату в «блатные» возможно пробиться…