Школа Читать Евлог научился с четырёх лет и сразу пристрастился к книгам, только вот беда - по-русски не понимал, поэтому приходилось ограничиваться коми книгами. Считать тоже умел с малолетства. Бывало, у него мать или отец спрашивают: - Евлог, ну-ка, скажи, сколько будет, если к двум прибавить два? - Двадцать два! – не задумываясь, бойко отвечает сын. - А пять плюс пять? - Пятьдесят пять! - А теперь десять плюс десять? - Сто десять! – уверенно констатирует Евлог. После того, как в школу пошла старшая сестра Катя, мальчик учился параллельно с ней, только дома. И вот уже после уроков Катя сидит за столом и делает домашнее задание. Она медленно пишет и при этом громко комментирует: - К пяти прибавим три, это будет… - Восемь, - отвечает с полатей Евлог. - Не мешай! – сердится Катя на брата. – К трём прибавим четыре, будет… - и задумывается. - Семь, - опять не выдерживает Евлог. - Мама, что это Евлог мне мешает? Я сама хочу решать! – заплакала Катя. - Иди, сынок, погуляй, пусть сестра одна думает, - велит Евлогу мать. Евлогу же только это и надо. Ему давно надоело лежать на полатях и рассматривать сучки на плахах потолка. Школа находилась в доме Настасьи Михайловны Пашковой. Слева от коридора жили сами хозяин с хозяйкой, а справа располагалась школа. В одной комнате занимались ученики пяти классов, если считать с нолевого. Изредка Евлог приходил в школу. Возьмёт русский букварь, который ему подарила Василиса Николаевна, тетрадь, завернёт их в платок и вместе с сестрой пойдёт учиться. Учительница разрешала мальчику посидеть вместе с другими учениками. Однажды осенью, когда на земле уже лежал тонкий слой снега, бригадир отправил мать вместе с другими женщинами за сеном на луга, а Евлог пошёл в школу. Первым уроком было чистописание. Поэтому Василиса Николаевна, которая заметила, что мальчик начал скучать без дела, сказала ему: - Мы на этом уроке будем писать. Ты, Евлогий, иди и погуляй, а на второй урок зайдёшь. Мальчик вышел на крыльцо и некоторое время постоял там. Чем бы заняться? Возле крыльца на земле лежало деревянное ведро Настасьи Михайловны, в котором она давала скотине пойло. Евлог решил поиграть этим ведром, покатать его по снегу, но Василиса Николаевна постучала в окно и грозно погрозила ему пальцем. Мальчик оставил в покое ведро и перешёл через ложбину к растущим невдалеке ёлкам. Взобрался на самую старую ель, сел на толстый сук, достал из кармана ломоть хлеба и кусок сахара, которыми мать снабдила сына. Сахар съел целиком, а хлеба только половину, оставшийся кусок положил на сук и спустился на землю, ведь сидеть на дереве было холодно. Чем же ещё заняться? Так долго тянется урок! Наконец решил: «Схожу к маме». Вот и дорога на луга, отчётливо видны следы копыт лошадей и полозьев. По этой дороге Евлог дошёл до речки, где следы неожиданно оборвались. Оказывается, сено возили с ближних лугов на противоположном берегу и женщины уже возвращались обратно. Впервые видел мальчик, как лошади спускались в воду и вброд переходили незамерзшую ещё речку. Странно, но сани с сеном не тонули в воде, хотя мама и другие женщины сидели на возах. Фёкла заметила сына: «А ты что здесь делаешь?» «Василиса Николаевна послала погулять на первом уроке». «На коня сядешь?» «Сяду». Мать посадила сына на круп лошади: «Крепко держись за дугу, смотри, не упади!» На ровном месте ехать было приятно, но как только подъехали к ручью и дорога пошла под гору, лошадь перешла на рысь. Евлог не смог удержаться за дугу, руки в варежках скользили по гладкому дереву, он накренился влево и, конечно, упал бы, но нога попала между жердью, и Евлог завис сбоку лошади. Фёкла бросилась к лошади, остановила её, а после этого освободила сына. «Сильно ушибся?» «Нога болит». Фёкла приподняла штанину, увидела ссадину, потрогала рукой и сказала: «Ничего, до свадьбы заживёт. Кожа только содрана. Садись на сани». Уже без всяких приключений Евлог на самом верху воза с сеном добрался до деревни. Когда вошёл в школу, уже начинался третий урок. Василиса Николаевна поставила мальчика за партой и строго начала выговаривать: - Я тебя отпустила только с одного урока, а почему ты прогулял целых два? Евлог, низко опустив голову, молчал. - А что ты с ведром Михайловны делал? - Я хотел его поставить на место. - Оно и так стояло на месте. Нельзя трогать чужое имущество! И если пришёл учиться в школу, то будь добр, не нарушай дисциплину! Ну что тут ответишь, когда кругом виноват? Осталось только сопеть и слёзы глотать. В этом году последний раз идёт обучение с нолевого класса, в дальнейшем такого не будет. Те, кто уже учился в нолевом классе в будущем вместе со вновь поступающими в школу будут ходить в первый класс. Василиса Николаевна встретилась с родителями Евлога и они договорились, что Евлог в апреле и мае будет посещать школу, пусть почувствует на своей шкуре, что такое учёба. Мальчик страшно обрадовался. Ведь вон сестра Катя в этом году первый класс заканчивает, а он всё ещё не школьник. Хотя читать, писать и считать умеет не хуже её. Василиса Николаевна даже сказала, что Евлог всех нолевиков ещё переплюнет. И вот уже Евлог с книжками и тетрадями, обёрнутыми в платок, вместе с Катей гордо шествует в школу. На улице весна, снег тает, журчат ручьи. Евлог ступил немного в сторону от дороги и его левая нога провалилась глубоко в снег, под которым, оказывается, стояла талая вода. Мальчик резко выдернул ногу, ступил на твёрдую поверхность, но керзовый сапог доверху наполнился холодной водой. Катя, как назло, не останавливается, быстро шагает вперёд. Евлог бегом догнал сестру, и они вместе дошли до школы. - Кать, подожди меня, - просит брат сестру, - я сапог сниму и хоть воду вылью. - Некогда мне, - отрезала та. Одному остаться на крыльце Евлогу не хочется, он страшно боится опоздать на урок, поэтому так и зашёл в класс в сапоге, полном воды. Прошёл один урок, за ним второй. Василиса Николаевна заметила, что правый сапог Евлога серый, а левый чёрный. Почему это так? А вода через швы в сапоге изнутри постоянно подтекает наружу и поэтому кирза чёрная. - У тебя что, Евлогий, один сапог дёгтем смазан, а другой нет? - Я не знаю. - Тогда почему они разные? Катя молчала, хоть и знала, что брат угодил одной ногой в яму. - Я видел, - вмешался в разговор Гриша, - как Евлог по дороге в школу из большой лужи вылезал. - Тогда, Евлогий, пойдём на крыльцо и снимем сапог, - велела Василиса Николаевна. На крыльце Евлог не без помощи других учеников снял с ноги сапог, откуда вылил воду и выжал портянки. - Надо было тебе с утра сапог-то переобуть, - выговаривают Евлогу старшие школьники. – А ты целый день ногу в воде держал. Учиться когда хочется, а когда и не очень. Учебный год катился к концу, на улице уже май месяц улыбается. Снег сошёл с полей, красное солнышко мило заглядывает в окна класса. - Ох, в такую погоду как хорошо на улице поиграть, - во время перерыва громко вздыхает Евлог. - Ну, тогда иди, погуляй, - пожалела мальчика Василиса Николаевна. Мальчик удивлённо посмотрел на учительницу. - Иди, иди, гуляй. Сегодня я отпускаю тебя, - улыбнулась та. Евлог быстро собрал свои пожитки и побежал домой. Дома был один отец, который сидел возле окна и правил пилу. - Что ты так рано? – строго посмотрел он на сына. –Из школы выгнали? - Василиса Николаевна сказала, иди, мол, погуляй, - испуганно глядя на отца, дрожащими от страха губами еле прошептал Евлог. - Тогда сходи за хворостинкой, и я тебя накажу. Мальчик спустился к бане, возле которой росла ива, дотянулся до нижней ветки и попытался сломать её, но она была упругая и нипочём не поддавалась. И вот Евлог стоит под ивой и плачет горькими слезами. Тут к бане подошла мать. - Что ты плачешь, сынок? – спросила она, увидев Евлога. - Отец велел хворостинку принести, чтоб высечь меня, а я сломать не могу, не даётся. Фёкла подошла к иве, легко отломила веточку, подала сыну и сказала: - На, отдай отцу. Он пожалеет тебя и не будет бить. Уже с улыбкой на губах мальчик принёс домой хворостинку. Но Дмитрий не пожалел сына, он поднял его рубашку и довольно сильно отхлестал по худенькой спине, приговаривая при этом: - Вот тебе, вот тебе! Будешь знать, как Василисе Николаевне досаждать! Будешь знать! После этого случая Евлог больше никогда уже не жаловался, что на улице веселее, чем в школе. А дети долго ещё спрашивали его: - Это правда, ты сам принёс хворостинку? - Да. - И отец отхлестал тебя? - Отхлестал. Мама сказала, что отец пожалеет, и не будет наказывать, а он не пожалел. Долго ещё в деревне при случае бабы напоминали, какого никуда не годного сына растят Дмитрий и Фёкла, и сколько раз уже его выгоняли из школы. Иван Ногиев 2000 год